Отправлено: 15.01.12 23:00. Заголовок: Они сошлись. Волна и камень.

Дата - 20 марта 1834 года

Место - трактир "Вена" в переулке без названия близ Сенной площади, далее - Юсуповский сад

Участники - Воланд Дерзеев, Вадим Керамов

 Отправлено: 17.01.12 23:14. Заголовок: Утро 20-го марта для..

Утро 20-го марта для молодого князя Дерзеева началось с предзнаменований хорошего продолжения дня. Этому пророчило все: и замечательное расположение духа, которое в последнее дни было несколько омрачено колкой и едкой рецензией издателя литературного журнала "Светоч", и , вопреки Петербургской "моде", тихая и солнечная погода, создающая особое весеннее настроение, намекающее на обновление и свежесть, а также совершение выгодной сделки, которая и побудила Воланда встать ни свет ни заря, из-за чего князь, взбудоражено-радостный, должен был без дела - уже готовый и даже успевший распорядиться о подаче экипажа - слоняться по дому и волей-неволей обращать внимание на всякие "приятности", которые охотно демонстрировала возрождающаяся петербургская природа.

Но вот подошел условленный заранее час, и молодой Дерзеев уже мчится в своем лучшем экипаже по Английской набережной, задумчиво устремив взор на воды Невы, но нисколько уже не занимаясь представшим перед ним величественным пейзажем. Весь его разум занимала предстоящая сделка: Воланд сумел договориться со своим бывшим сослуживцем - знатным дворянином, стремительно разоряющимся вследствие своей расточительности, - о продаже антикварного оружия, а именно - набора из двух дуэльных пистолетов, когда-то находившихся в коллекции некой королевской особы. Что ж, несмотря на то, что на это было потрачено множество усилий с его - Дерзеева - стороны, несмотря на то, что данная покупка здорово ударила по кошельку князя, не помышлявшего о подобных непредвиденных расходах и жившего во всю широту русской души, - он был крайне доволен и уже воображал себе, какой эффект данная редкость будет производить на его товарищей по службе, знающих толк в хорошем оружии.

Встретившись с сударем N.N., ожидающим его в одном из тихих переулков близ Невского проспекта, князь Воланд, протянув вексель с обговоренной заранее суммой, потребовал незамедлительно показать ему его покупку, предварительно пригласив бывшего сослуживца в свой экипаж (близилось время начала пирушки в модном трактире "Вена" и, верно, самые добросовестные приглашенные уже могли дожидаться виновника торжества там). Открыв увесистую коробку, обитую дорогой кожей, молодой князь увидел предмет его страсти - два превосходных пистолета, утопающих в мягком красном шелке, которые так и напрашивались к новому владельцу в руки.
- Интересно было бы опробовать их в деле... - с радостной улыбкой заметил Дерзеев, не отрывая взгляда от оружия, - Как думаешь, пригодятся? - шутливо заметил он, зная миролюбивый и добропорядочный характер своего спутника.
- Экие цацки... Впору девичьим!, - не замедлил с ответом (нет, не товарищ по службе) любопытный и болтливый кучер Воланда, выглядывающий из-за спины своего князя и рассматривающий с некоторым непониманием красивые пистолеты, украшенные даже какими-то узорами.
- Ничего ты не понимаешь, Митрий Иваныч. Лучше бы не забыл, куда мы едем!, - многозначительно откликнулся князь, блестя радостными глазами, и указал жестом кучеру, что пора бы уже садиться на место и делать то, что тому подобает по службе.

Спустя полчаса Воланд и его спутник уже присоединились к небольшому числу молодых людей, преимущественно состоящих на военной службе, которые громко смеялись и уже, что было видно по их раскрасневшимся лицам, начали "обмывать" покупку Дерзеева без его присутствия.
Поздоровавшись со всеми, князь, ощутивший радостную атмосферу буйного веселья, царящего за их столом, сел в центре его и, окончательно слившись со своими товарищами, начал рассказывать им про свою покупку, не пропуская ни одного тоста, все более хмелея и помогая поддерживать неповторимую обстановку пирушки, появляющуюся всюду вместе с молодыми и горячими офицерами, решившими пропустить бокальчик-другой чего бы то ни было.

 Отправлено: 24.01.12 19:53. Заголовок: Несмотря на солнце, ..

Несмотря на солнце, погода была гнуснейшая: улицу нельзя было перейти, не забрызгав туфель и брюк до самых колен. Настроение Вадима вполне отвечало погоде. Сегодня днем, в издательстве, у него состоялся неприятный разговор с редактором, лучшим, надо сказать, редактором. Его редактор – совсем еще молодой человек, но большой энтузиаст в литературе и критике, писал в журнал замечательные статьи, рецензировал поступающий материал, фактически избавив Вадима от необходимости постоянного присутствия и контроля издания. Но у молодого человека, не считая даже его непременной уверенности в своей правоте, были недостатки, среди которых можно упомянуть и переменчивость и излишнюю эмоциональность, следствием чего иногда служили непродуманные до конца статьи, лишние запреты или напротив – поблажки молодым литераторам. Всем угодить нельзя, да и незачем, но в целом Керамов был доволен его работой и сомневался, что можно найти кого-то более подходящего, кого-то столь же преданного литературе.

В этот раз речь шла о пустяке – стихах некоего молодого офицера, весьма фривольного содержания. Стихи, как думал Вадим, достойные не Парнаса, а одного только трактира, пусть издание и позиционируется, как свободное для всех желающих - был бы талант. А какой талант в глупых виршах, воспевающих любовные похождения без обязательств с девицами, которые только того, по мнению автора, и стоят? О нет, потакание гулякам и развращение молодежи - это не его цель. И слишком оскорбительно для прошлого издателя, чтобы смолчать. Поэтому, в следующем выпуске, Вадим, извиняясь перед читателями за невольное упущение в лице вышеупомянутых виршей, написал на них разгромный отзыв, не считая нужным щадить самолюбия и других возможных чувств автора.
Редактор был возмущен вмешательством издателя и позволил себе, впрочем, стараясь быть деликатным, возразить ему. Молодой человек видел в стихах определенные достоинства: искренность и легкость слога без излишней патетики, свойственной большинству бумагомарателей. Кроме того, он счел мотивацию Керамова ханжеством, недостойным, как он выразился, ни его высокой цели, ни его ума.
В глубине души понимая правоту молодого человека, Вадим обошелся с ним довольно резко и посоветовал знать свое место.

После редакции Вадим не хотел возвращаться в пустой дом. Бывает так, что не хочется возвращаться домой, и оттягиваешь этот момент сколько можешь, когда дома такая же кислая слякотная тоскливая атмосфера, как и на улице в середине марта, но не признаешься себе, что это не где-нибудь, а в собственных мыслях - тусклый туман, который не развеется, не исчезнет, где бы ты не находился. И даже зная это, человек бессилен бороться со скукой, с этим неизменным спутником всякого мыслящего человека, не имеющего для себя цели. Иные пускаются в разгул, иные в пьянство, третьи - пускают пулю в лоб, что же делать человеку, который не хочет предаваться крайностям? Возможно, отведать всего понемножку?

В безымянном переулке у Сенной было безлюдно, как в полночь, и так же темно. В трактире было только несколько случайных посетителей. Вадим еще не успел дойти до положения риз, когда зал заполнился шумной компанией молодых офицеров, но уже стремительно приближался к тому.
Молодые люди, особенно военные, думают, что мир вращается вокруг них. Когда военные пьют и веселятся – пусть хоть небо на землю упадет, лишь бы ничто не мешало их веселью. А если они мешают вам, то это вы должны переменить место. Вадим оделся, взял шляпу и трость. Походка его уже была нетвердой, поэтому он не понял, что произошло, когда один из наиболее шумных офицеров споткнулся об его трость, которую Вадим держал слишком размашисто. Молодой человек едва не налетел на Керамова, но тот успел увернуться, несмотря на трудности с координацией.

 Отправлено: 03.02.12 23:20. Заголовок: Шумные и уже дошедши..

Шумные и уже дошедшие до определенной кондиции офицеры во главе с Воландом, стали, очевидно, стеснять немногочисленную постороннюю публику трактира. И немудрено: свист, крики, нетрезвый гомон, дым от сигар, разъедающий глаза...
Неожиданно для всех, князь N.N. (тот самый добродушный и всегда тихий господин, оказавший Воланду столь неоценимую для него услугу), очевидно, собирая остатки сил и рассудка, оглядел не совсем трезвым взглядом окружавших его господ и, резко привстав со своего места, громким, чуть писклявым голосом взвизгнул:

- Господа офицеры! Минуточку Вашего внимания... Требую... Требую..! Господа, поедемте к актрисам!

С этими словами он резво выскочил из-за стола под громкие одобрительные крики последовавших его примеру остальных участников пиршества.
Воланд, тем временем, сидел в самой задумчивой позе, размышляя, видимо, о бренности бытия, но фраза об актрисах заставила его пьяный разум мгновенно из состояния минутной задумчивости («Актрисы... Такие, кажется, премилые барышни, все в бантиках и кружавчиках...») перейти в состояние безудержного энтузиазма.
Чуть неровной, но уверенной походкой Дерзеев направился за остальными своими приятелями, но какая-то мелочь (ему померещилось, будто он забыл перчатку) заставила его резко повернуться и внимательно посмотреть на бывшее место их буйного застолья. К своему удивлению, вместо перчатки он обнаружил одного своего приятеля по службе, пытавшегося поднять совсем ослабевшего в схватке с зеленым змием молоденького офицерика, совсем недавно поступившего на службу. Губы Воланда тут же изобразили снисходительную отеческую улыбку, а сам он на мгновение погрузился в воспоминания, когда сам был таким же желторотым юнцом и бахвалился перед старшими товарищами стойкостью своего организма, пытаясь этим выиграть в их глазах, вследствие неопытности, юности, во времена которой все кажется куда проще, и за неимением других заслуг перед Отечеством.

- Аккуратней! Не тряси ты так его... Позволь, помогу , - проговорил князь Дерзеев сквозь зубы, с усилием поддерживая молоденького офицера, а заодно и своего товарища, который тоже, как оказалось, не в ладу был с чувством меры. Он пытался довести обоих ближе к выходу из трактира. На счастье его, эта неловкая ситуация продолжалась недолго: тут же подскочил трактирный слуга и, привычным, видимо, движением подхватив желторотого вояку, поволок его вконец обмякшее тело к двери. Товарищ Дерзеева, словно очнувшись, с невероятной комичностью движений направился за удаляющимися двумя (о которых говорилось только что выше), что-то выкрикивая попутно о том, что он «мог бы и сам, а тот (слуга) мошенник и вор в самом естественном виде».
Воланд засмотрелся на эту, достойную сценической постановки в каком-нибудь дешевом театре, картину и совершенно неожиданно для себя едва не влетел в косяк двери: как оказалось, он споткнулся о трость какого-то нетрезвого господина в штатской одежде.
В обычной ситуации этот инцидент, хоть и заставил бы покраснеть молодого князя, но не вызвал бы столь ярую волну негативных эмоций по отношению к неизвестному... Или... Нет, эта фигура была знакома Дерзееву! Он тут же узнал Вадима Керамова — этого совершенно бестактного самодура и гордеца, позволившего себе с поражающей желчностью наброситься на последнее стихотворение Воланда (многими признанным за остроумное и достойное похвал сочинение) в его критической статье, где он недвусмысленно намекал не только на простоту и банальность слога молодого князя, но и на ограниченность ума самого автора.
Как это обычно бывает, множество мельчайших деталей (это и выпитый в излишке алкоголь, и взбудораженные с утра предстоящей сделкой нервы, и оскорбление, нанесенное этим человеком Дерзееву, и, главное, боязнь быть осмеянным товарищами за произошедшее неловкое происшествие) приводит к непредсказуемым последствиям, когда они складываются все вместе.
Воланд моментально вспыхнул и, со сдерживаемой горькой злобой в голосе, отчетливо и подчеркнуто насмешливо произнес:

- Вам, сударь, следует держать поближе к себе Ваши атрибуты. Как Ваша страсть к пустому трепу, так и неумение сдержаться в Этом, - он указал последовательно на трость господина Керамова, а затем на стойку, за которой стоял хозяин трактира с безразличным к происходящему лицом, - одинаково вредны для окружающего вас общества, - едко закончил Дерзеев, прямо глядя на своего обидчика.

 Отправлено: 08.02.12 14:19. Заголовок: Что может быть более..

Что может быть более обыденным, чем споткнуться обо что-нибудь или стать чем-то обо что споткнулись, будучи под мухой? Вот и Вадим, не придавая значения случайному и вполне безобидному, особенно для трактира, эпизоду, намеревался продолжить свой путь к выходу из душного прокуренного помещения, когда ему вдруг преградил путь совершенно ему незнакомый высокий молодой человек в военном мундире. Керамов не сразу сообразил, что этот военный, сверлящий его глазами, и есть случайная жертва его неосторожного обращения с тростью. Но, по всему судя, незнакомец не был настроен так же философски, как Вадим, и всерьез считал себя оскорбленным небольшим происшествием, что недвусмысленно читалось по его перекошенной яростью физиономии.

Молодой человек был Вадиму совершенно неизвестен - тем меньше он понимал, с какой стати тот имеет наглость так с ним говорить. Первым побуждением Вадима было, не мудрствуя лукаво, послать его подальше и продолжить свой путь. Но разум, не утопленный еще окончательно в вине, призвал к порядку хмельные инстинкты.
Кто виноват и что делать – только риторические вопросы, но, в любом случае, Керамову до этого не было никакого дела, и бессвязные оскорбления, которые ему пришлось выслушать, были бы весьма неприятны, если бы только стоили хоть какого-нибудь серьезного отношения.
Он поймал направление взгляда незнакомца в сторону красноречиво бесстрастного хозяина сего питейного заведения. Его лицо говорило: «Хоть трава не расти – если господам охота драться, я вмешиваться не стану, под горячую руку попасть не хочу, да и кровопускание им только на пользу пойдет».
В целом, было бы неудивительно назавтра обнаружить себя в канаве с разбитым носом, в лучшем случае. Не то, чтобы с ним это случалось, по крайне мере, не в последние лет пятнадцать-двадцать. Двадцать лет назад он и отвечал бы по-другому. Не церемонился, не подбирал слова, да даже и на дуэль мог вызвать, если бы тогда кто-то стал его слушать. А теперь в любых спорах он соглашался только на словесные баталии.
Так или иначе, Вадим не собирался воспринимать наглеца всерьез, а презрение в таких ситуациях разжигает ярость еще сильнее, нежели язвительные замечания и агрессия.

- Заметьте, молодой человек, что, несмотря на мою... гм, как Вы справедливо заметили, несдержанность в некоторых... вещах, я пока еще не кидаюсь на порядочных людей и не осыпаю их оскорблениями, когда они вправе ожидать извинений. А Вы пока недостаточно хорошо воспитаны, чтобы советовать, что мне следует делать. Но это не ваша вина, конечно, таково уж свойство военного сословия. Доброго вечера. - Вадим подобрал трость, прикоснулся рукой к шляпе, прощаясь с молодым человеком, и флегматично прошел мимо него, считая инцидент исчерпанным.

Несмотря на внешнее безразличие, Керамов ожидал, что дело не кончится перебранкой, и пытался осознать, к чему это приведет. А поскольку поведение молодого человека выдавало в нем любителя разряжать пистолеты в своих знакомых, и, к тому же, Вадиму пришла на память недавняя глупая картина, где офицерики битый час праздновали приобретение новой, видимо, очень ценной дуэльной пары, ему оставалось сложить два и два, чтобы понять ход дальнейших событий.

 Отправлено: 24.02.12 22:08. Заголовок: Воланд с перекошенно..

Воланд, с перекошенной от ярости физиономией, раздувая ноздри, подобно быку, до неприличия вызывающим взглядом смотрел на своего случайного "оппонента", ожидая от него каких-либо колкостей в ответ, но каково было удивление разбушевавшегося Дерзеева, когда этот господин, причинивший ему столь много хлопот и неудобств (его "отписка" в злосчастной газете послужила множеству пересудов и недвусмысленных унизительных сплетен), с гордым и подчеркнуто спокойным видом направился дальше к выходу из сего заведения, только как будто из одолжения удостоив князя небрежно-равнодушной речью, подчеркивающей превосходство говорившего - Вадима - над собеседником - Воландом.
Дерзеев, мигом сменивший разъяренное выражение лица на глупо-растерянное, совершенно не знал, как выкрутиться из этого невыгодного для него стечения обстоятельств: с одной стороны, господин Керамов был прав, и по всем правилам приличия Воланд должен был извиниться и ретироваться, но, с другой стороны, этот человек послужил причиной довольно большого количества неприятных ситуаций, самой ужасной из которых была критическая статья, о которой неоднократно упоминалось выше, а самой ничтожной - инцидент с тростью, на который, будь в крови Дерзеева меньше алкоголя, князь и не обратил бы особого внимания, но все: и осознание правоты Вадима, и глупость его - Воланда - положения, и избыток выпитого крепленого, и подчеркнутая надменность и неприступная невозмутимость господина Керамова, - все это огромное количество мелочей делало очевидным для обоих господ будущий исход этого нелепого столкновения.

- Не Вам решать, господин Керамов, каким уровнем воспитания я обладаю. Если Вы считаете, что смеете себя вести, как Вам вздумается, и говорить то, что первое приходит Вам на ум, то уж совершенно ясным становится ответ на вопрос, в руках Каковых людей сейчас находится наша современная журнальная литература. - отчетливо выговаривая каждое слово, едва сдерживая ярость в голосе, отвечал Дерзеев, намекая тем самым на отношение Вадима к издательскому делу и на обиду, нанесенную молодому князю, вследствие Керамова к нему - печатному изданию - отношения.
Затем последовала многозначительная пауза во время которой, как планировал ослабевший от большого количества выпитого, неясный ум Воланда, господин Керамов должен был осознать свою вину и, немедля, извиниться перед князем за причиненные ему неудобства, но, как нетрудно догадаться, подобного поступка от Вадима невозможно и даже глупо было бы ожидать, что еще больше возмутило Дерзеева и окончательно утвердило его в скверном своем мнении относительно «собеседника», если его можно в таковой ситуации так назвать.
- Вы не собираетесь извиняться? Тем хуже для Вас. Я требую удовлетворения в Другом роде... Я вызываю Вас, сударь. Относительно атрибутов можете не беспокоиться: в моем экипаже как раз имеется отличная дуэльная пара... - Дерзеев переменил тон на подчеркнуто вежливый, пытаясь обуздать бушевавшие в нем эмоции, так как знал, что в делах с оружием в выигрыше всегда тот, кто более всего спокоен.
Воланд вышел из трактира, пропуская вперед своего противника и размышляя о подробностях предстоящего дела. Он отлично знал, каково в нынешнее время отношение к дуэлянтам, и, чтобы лишний раз себя не компрометировать, надо было выбрать наиболее тихое и безлюдное место (благо, была поздняя ночь). Самым ближайшим местом, подходящим под данные параметры, был Юсуповский сад, безмолвный и одинокий почти всегда, на котором и остановил свое внимание Дерзеев.

 Отправлено: 09.03.12 18:51. Заголовок: - Сударь, поверьте,..

- Сударь, поверьте, у меня не было намерения заговаривать с Вами. Если кто-то из нас и позволил себе говорить, что вздумается, так это Вы. - Вадиму стало неприятно и скучно. Он не стал вникать помутненным разумом в тираду молодого человека о литературе. Похоже, что он был знаком с его издательской деятельностью. Господин офицер был намерен устроить шумную сцену, а это нравилось Керамову меньше всего. Он слушал его в вполоборота, собираясь уйти, как только он кончит.
Логичным завершением потока красноречия стал вызов, а Керамов не нашел ничего лучше, как рассмеяться в ответ, чем совершенно сбил с толку молодого человека.

- Ах, меня вообще мало что беспокоит и я, конечно, к Вашим услугам, - Вадим отвесил поклон, жестом предложил Дерзееву идти впереди него и последовал за Воландом неровной походкой.

Стрелять Вадим не умел и никогда не стремился приобрести этот навык. Он был почти уверен, что несмотря на состояние его противника, молодой, уверенный и наверняка опытный офицер подстрелит его. Однако виду не показывал, да и страха не испытывал никакого. Скорее азарт, любопытство и предвкушение события, которое было каким-никаким разнообразием в жизни. Кровь закипала. Да и как было отказаться - пусть он ни во что не ставит благородные стремления молодых людей выйти на снег и разрядить пистолеты друг в друга во имя чести, - быть поднятым на смех пьяными офицерами - небольшая радость.
В Юсуповском саду было промозгло и сыро, виднелись снежные прогалины с грязевыми лужами пополам. Керамов осторожно ступал, раскинув руки. Они достигли более менее устойчивой местности, где можно было в обе стороны отсчитать по десятку шагов.

- Сударь, - начал Керамов, когда соперник дал ему первым выбрать пистолет, - я не имею чести знать Вашего имени, хотя Вам известно мое. Так же причина Вашей ненависти остается для меня весьма неопределенной. И, поскольку извинения для нас уже невозможны - дело решено, я хотел бы увериться, что тот из нас, кому сегодня повезет больше, не позволит менее удачливому оставаться умирать в этой грязи. Со своей стороны могу сказать наверняка. - дождавшись утвердительного ответа, Вадим поклонился и отсчитал положенные десять шагов.