Отправлено: 21.08.11 22:33. Заголовок: Шекспиру и не снилось

Время: зима - осень 1833 года
Место: Петербург, позже имение Ковалевского - Заболотное
Действующие лица: Зоя Данилова, Филипп Андреевич Данилов, Григорий Ковалевский

 Отправлено: 21.08.11 23:28. Заголовок: - Господин Ковалевск..

- Господин Ковалевский, - лакей впустил Григория в ярко освещенную комнату. Сегодня вечером Филипп Андреевич принимал гостей. Их было не так уж и много по столичным меркам, но Григорию, который отвык уже от шумного общества, такие вечера давались тяжело. А вот Филипп Андреевич настаивал на том, что ему – молодому еще человеку – просто необходимо их посещать. В сущности, сегодня он пришел сюда лишь для того, чтобы не обижать старика. С того первого дня, когда Ковалевский приехал засвидетельствовать свое почтение вернувшемуся на родину господину Данилову, прошло уже полтора месяца. Но за это время они успели сдружиться, а Григорий Петрович, испытывавший к нему ранее лишь благодарность за участие в его судьбе и судьбе матушки, стал питать к Филиппу Андреевичу почти сыновнюю любовь. Впрочем, в своих разговорах вспоминали часто они и родного его батюшку – Гриша помнил его мало, а вот Данилов мог порассказать о своем покойном друге многое.

В малой гостиной старого дома на Итальянской, который успел вновь стать жилым и модным всего за несколько месяцев, сегодня собралось много молодежи. Особенно молодых мужчин, которые, как мотыльки, порхали вокруг диковинного цветка, распустившегося зимой в Петербурге. Зоинька Данилова поражала всех вокруг своей красотой, остроумием, обаянием и талантами. Всех, кроме, Григория Петровича, который находил в ней столько искусственного, что с лихвой хватило бы на половину барышень в этой комнате. Зоя была единственным существенным недостатком Филиппа Андреевича, она была его слабостью. Избалованная кокетка, которая при ближайшем рассмотрении не могла вызывать ничего иного, кроме досады.

Гриша улыбнулся и шагнул навстречу хозяину дома. И начались взаимные приветствия. Григорий Петрович раскланивался, улыбался, отвечал учтиво на вопросы, а сам ожидал окончания этого неизбежного ритуала и возможности ускользнуть от любопытных глаз.
В соседней комнате слышалась музыка, кто-то из барышень играл на рояле. Вот уж чего никогда не понимал Ковалевский! Спрашивается, зачем выставлять на всеобщее обозрение свои сомнительные таланты? Григорий ценил музыку. У его матушки был удивительный музыкальный талант, и самое светлое детское воспоминание было то, как, ребенком, он забирался в глубокое кресло и слушал, как она играла на пианино. А теперь вот приходится стоять и слушать, как неловкие девичьи пальцы терзают четырнадцатую сонату Бетховена. Когда же барышня, наконец, закончила музицирование, собравшиеся вокруг разразились громом аплодисментов. А Ковалевский лишь ухмыльнулся и облокотился об колонну.

- О, мадемуазель Потапова изумительно играет, но и ей не сравниться с Зоей Филипповной! А как мадемуазель Данилова поет! – рядом с Гришей стоял молодой человек и восхищался талантами дочери хозяина дома. Он явно обращался к ближайшему слушателю, то есть – к нему, к Григорию. Мадемуазель Данилова тоже стояла не так далеко, чтобы не услышать восхищенных интонаций в голосе нового своего обожателя.

- Неужели? Зоя Филипповна еще и петь умеет ко всем прочим своим талантам?
- О да, как соловей!
- Соловей? – Григорий Петрович снова ухмыльнулся. - Вот как! Тогда я и впрямь поражен – не встречал еще девушек, умеющих подражать соловьям.

 Отправлено: 22.08.11 22:02. Заголовок: Разумеется, Зоя слыш..

Разумеется, Зоя слышала все. Однако далеко не восторженные восклицания в ее адрес заставили сильнее застучать сердце мадемуазель Даниловой. Потому что забилось чаще оно вовсе не от удовольствия – подумаешь, очередной комплимент, к тому же, произнесенный явно для того, чтобы его услышали, а от возмущения. Поистине, этот Ковалевский – несносный тип! И зачем только папа привечает его в их доме?! Да, безусловно, Зое известно, что Филипп Андреевич когда-то очень дружил с его батюшкой, а потом, когда месье Ковалевский-старший скоропостижно скончался, заботился о его вдове и сыне. Но это же вовсе не повод для того, чтобы последний практически поселился у них, с тех пор, как Даниловы вернулись в Петербург! И с первого же своего визита будто бы задался целью постоянно испытывать на прочность Зоино терпение, держась с нею, словно принц крови с простолюдинкой. С нею – дочерью его пожизненного благодетеля, ну не наглость ли?! Безусловно, Зоя уже не раз говорила об этом с папенькой, однако Филипп Андреевич, вопреки обычаю во всем соглашаться с дочерью, в том, что касалось месье Ковалевского, проявлял недюжинное упрямство, упрекая девушку в совершенно несправедливом предубеждении против Григория Петровича. И продолжал привечать его у них с огромной и необъяснимой для Зои радостью, которая временами даже порождала в душе мадемуазель Даниловой приступы ревности. А заодно и подпитывала неприязнь к Ковалевскому, и без того нашедшую там благоприятную почву. Впрочем, должно заметить, что и Григорий Петрович в накладе не оставался. Каким-то удивительным образом сохраняя неизменную вежливость в общении с ней, во всякой из пикировок, в которые превращался практически любой их диалог, он умудрялся сделать так, что Зоя начинала чувствовать себя перед ним совершеннейшей дурой. Но при этом, никак не могла упрекнуть его в неучтивости. И оттого лишь сильнее бесилась, а он – торжествовал! В этом девушка была уверена. Вот точно, как и сейчас, когда, безусловно, нарочно сделал вид, что не понял, о чем говорит его собеседник, отчего комплимент последнего немедленно обратился едва не в издевательство. Ужасный человек, ужасный!

- Зои, дорогая, я уже закончила! Теперь ваша очередь выступать, как мы и договаривались! – Лиза Потапова, подле которой, пока та музицировала, мадемуазель Данилова стояла, переворачивая нотные листы на пюпитре, с улыбкой посмотрела на задумавшуюся хозяйку дома и, заметив, как та едва заметно вздрогнула, звонко рассмеялась. – И кто же тот счастливчик, который навеял столь глубокие грезы, что вы совсем забыли о моем существовании?

- Лизетт, вы говорите вздор! – вспыхнула Зоя и, заметив недоумение в глазах собеседницы, тотчас поспешила смягчить резкость интонации мягкой улыбкой. – Я… я просто немного задумалась, выбирая, какую песню исполнить, вот и все. Но уже сделала выбор. Пусть это будет «Plaisir d'amour». Это очень популярный во Франции романс, но я не знаю, поют ли его в Петербурге?

- О, кто же не знает этой дивной песни! Я с радостью вам буду аккомпанировать, если не возражаете!

- Ничуть!

Со всех сторон вновь раздались аплодисменты и возгласы: «Просим, просим!». После которых девушка с торжествующим видом взглянула в сторону Ковалевского, замершего, словно изваяние, подле колонны неподалеку, сжимая в руке бокал шампанского, и, выждав вступление, запела:

- Plaisir d’amour ne dure qu’un moment.
chagrin d’amour dure toute la vie…

- Божественное сопрано, не так ли? – молодой человек, видимо, всерьез решивший обратить и Григория Петровича в ряды обожателей своего кумира, вновь повернулся к нему, восхищенно прижимая руки к своей груди. – Ах, да ради такой, как мадемуазель Зои, и я бы бросил все, подобно герою этой песни!

 Отправлено: 22.08.11 23:20. Заголовок: А ведь она ему почти..

А ведь она почти понравилась ему в первый визит в этот дом. Пожалуй, как любой мужчина, Ковалевский в первую очередь оценивал внешние данные любой представительницы прекрасного пола. Но он был не любой, помимо всего прочего, Григорий всегда ценил в женщине человеческие качества. А их у мадемуазель не было ни на грош. Сколь благородным человеком был ее отец, столь мелочной и поверхностной была сама Зоя. Убедиться в том выдался случай почти в тот же день, когда Филипп Андреевич уговорил Григория остаться на обед и отправил Зою позаботиться, чтобы слуги сервировали стол еще и для их гостя. Сам же он продолжал отказываться, ссылаясь, что неловко в первый же визит так докучать хозяевам и даже почти убедил Данилова. После чего поднялся и пошел вслед за мадемуазель Зоей, чтобы попросить ее не беспокоиться – он уже уходит. Но тут - то и стал невольным свидетелем явления ее истинной натуры. Девушка, отправив служанку на кухню, откровенно и вслух возмущалась его пребыванием в их доме, искренне полагая, что она находится в коридоре одна. Слова ее больно уязвили тогда самолюбие Ковалевского. «Как она может так говорить, не зная меня совершенно?!» - подумал он тогда и принципиально вернулся в гостиную к Филиппу Андреевичу, сказав, что, пожалуй, все же, останется на обед. В тот же день произошла их первая с Зоей словесная баталия. И уже тогда же Григорий оценил всю «прелесть» этой глупой и бездушной девчонки. Правда, надо признать, одно ее неоспоримое достоинство – отца мадемуазель Данилова любила и уважала. Хоть и было в этом чувстве достаточно себялюбия.

Зоя пела романс, а вокруг все слушали, затаив дыхание. Молодой человек, только что сравнивший ее пение с пением соловья, едва лишь рот не раскрыл от восторга. Когда же девушка закончила и обвела своих благодарных слушателей лучезарным взглядом, который на миг стал колючим, повстречавшись с взглядом Ковалевского, юноша вновь сладким голосом обратился к Грише.

- Ну, если вы настолько мало дорожите своей жизнью, тогда, думаю, можете и рискнуть. А я вот не вижу в этом такой необходимости.

С этими словами Григорий вышел из залы. Остаток вечера он провел в обществе Филиппа Андреевича и нескольких его коллег из министерства. Когда же гости стали расходиться, то и он было начал прощаться с хозяином дома. Но тот его удержал.

 Отправлено: 23.08.11 00:20. Заголовок: - Григорий Петрович,..

- Григорий Петрович, не торопитесь домой. Уважьте старика, побудьте со мною еще немного. Я смотрю, вам эти вечера все же не по душе. Странно, что для столь молодого человека, вы так равнодушны к развлечениям, к молоденьким барышням. Вот я-то в ваши годы… Ну да ладно, присядем.

Филипп Андреевич, проводив последних гостей, пригласил Ковалевского в библиотеку, куда тотчас же подали спиртные напитки. Старому дипломату нравился этот молодой человек. Гриша был копией своего отца, а о Петре Захаровиче у Данилова были самые теплые воспоминания. Узнавая сына своего друга все ближе, Филипп Андреевич нисколько не жалел, что когда-то взялся опекать его. Правда, вот дочь по какой-то странной причуде своей, считала Григория жутким нахлебником их семьи. И иногда даже высказывалась в адрес Ковалевского столь нелестно, что Филипп Андреевич готов был уши заткнуть, лишь бы не слушать из ее уст подобных речей. Что такое находило в эти моменты на Зою, он понимал с трудом. А вот то, что Гриша чувствовал эту неприязнь, Данилов понимал хорошо. Понимал и то, что при всем при этом, девочка у него хорошая, но, увы , его же собственными стараниями – жутко избалованная.

- Я вот о чем хотел говорить с тобой в столь поздний час. Я все хорошенько взвесил и должен отклонить твое предложение. Глупости все это! Ну о каких деньгах может идти речь – пустяки, право слово! И молчи! И даже не смей мне возражать! Молод еще, неразумен! – дело в том, что невольно подслушав едкое замечание Зои Филипповны, Григорий Петрович решил непременно вернуть все деньги, что тратил на его содержание в гвардии Филипп Андреевич. Данилов был против сразу, но Гриша упросил его хотя бы подумать. И вот теперь ему был дан окончательный ответ.

- Ты мне лучше вот что скажи, не собираешь ли жениться? В твои года уже желательно обзавестись семьей. А ты все о делах печешься. Это, поверь мне, успеется.

Еще долго после этого пришлось Ковалевскому выслушивать дальнейшие рассуждения Филиппа Петровича о необходимости обзаведения семьей для мужчины, о прелести брака и радости отцовства. И постепенно Филипп Андреевич перевел разговор на тему достоинств собственной дочери. Впрочем, расписывал их совсем не так, как это делали недавно кавалеры в зале. Да и достоинства отец называл совсем иные.

- Она ведь добрая девочка, - словно извиняясь, говорил Данилов, - но уж очень своевольная. А я вот, по своей слабости, потакаю ей. Нужно было держать ее строже, пока была ребенком, но не получалось как-то. Вот она и выросла, а теперь уж разве можно ее переделать?

На это Гриша мог возразить, что можно и нужно. Вот, была бы его воля, и он бы непременно взялся за воспитание этой барышни. В какой-то момент, Ковалевский даже поймал себя на мысли, что это могло бы оказаться весьма и весьма забавным, но тут дверь библиотеки открылась и на пороге возникла сама Зоя. Да так там и застыла, никак не ожидая увидеть у отца гостя в такой час. Да еще и такого гостя!

- Ну, что ты встала, Зоинька? Проходи к нам, мы вот с Григорием Петровичем, как раз о тебе говорили.

 Отправлено: 23.08.11 21:57. Заголовок: Накланявшись и нацел..

Накланявшись и нацеловавшись сверх всяких сил, покуда вместе с папенькой провожала гостей, Зоя, пошла отдать распоряжения прислуге насчет завтрашнего меню и еще всяких обычных мелочей. С тех пор, как не стало матери, девушка превратилась в настоящую хозяйку в отцовском доме, быстро сообразив, что подобный расклад, помимо множества забот, дает и некоторые преимущества. Во всяком случае, свободы – в том числе и передвижения, у мадемуазель Даниловой было куда больше, чем у ее ровесниц. И Зоя очень ценила эту свободу, как и полное доверие отца, ведь он с тех самых пор почти и не интересовался домашним хозяйством, которое девушка умудрялась вести, несмотря на ветреный характер, вполне достойно. И слуги в доме с опаской относились к юной, но такой своевольной и норовистой барыне, которая, при случае, могла и затрещину нерадивому мальчишке-полотеру отвесить, а на горничных так и вовсе регулярно покрикивала, чтобы не ленились и работали шустрее.

Раздав слугам задания на завтра, чувствуя изрядную усталость, девушка медленно брела по дому, направляясь в отцовский кабинет, из-под двери которого выбивалась узкая полоска света, это означало, что Филипп Андреевич там, по своему обычаю, пытается «отвлечь бессонницу чтением», как он сам нередко шутил. Зоя знала, что сон у него нарушился после того, как умерла маменька. Доктора сказывали, что от расстройства и что со временем пройдет. Но пока проходило только время, а бессонница оставалась неизменной. Поэтому девушка часто по вечерам присоединялась к отцу, и они разговаривали, пока ее совсем уж не начинало клонить ко сну, и Данилов не отправлял ее в спальню, притворно сердитым тоном. В эти моменты Зоя совсем не была похожа на обычную себя – упрямую и капризную, проявляя лучшие черты характера, которые у нее были. Но это словно была их общая с папа тайна, которую они не любили никому раскрывать.

В кабинет Зоя, как обычно, просочилась потихоньку и без стука. Кроме нее в этот час Филиппа Андреевича беспокоили редко, поэтому он ничуть не попрекал дочь за такое нарушение правил хорошего тона. Однако нынче, распахнув дверь и узрев того, кто сидел в низком глубоком кресле подле камина рядом с отцом, Зоя мгновенно вновь будто бы подобралась изнутри и замерла на пороге комнаты. Зачем он здесь?! И именно в это время, которое принадлежит только им с отцом! Яркие синие глаза, в которых только что еще теплилась дочерняя нежность, сделались вновь холодны. Помедлив еще пару секунд, девушка с усмешкой прошла-таки вглубь комнаты, устремляясь к отцу и присаживаясь на широкий мягкий подлокотник его кресла. После чего перевела взгляд на Ковалевского и сказала, как бы ни обращаясь ни к кому лично:

- В самом деле? И что же обо мне изволили говорить Григорий Петрович? Полагаю, что мало приятного? Вам ведь всякое мое лыко в строку, не так ли, сударь? – последнее адресовалось уже, разумеется, гостю, который казался Зое все более и более назойливым.

 Отправлено: 23.08.11 22:46. Заголовок: Гость, при появлении..

При появлении Зои в комнате, Ковалевский тоже словно бы преобразился. Ее присутствие всегда заставляло Григория Петровича принимать если не воинственный вид, то быть готовым к обороне. Зоя вновь не заставила себя долго ждать. Первые же ее слова в адрес гостя оказались настолько колкими, что на щеках Филиппа Андреевича даже вспыхнул легкий румянец возмущения.

- Я о вас изволил молчать, Зоя Филипповна, говорил ваш папенька. И как раз много приятного. Только, верно, кушая варенье постоянно, в конце концов, пресыщаешься им так, что хочется чего-нибудь острого? Не оттого ли и вам кажется, что кто-то непременно будет говорить про вас нечто дурное? Увы, мадемуазель Данилова, это буду не я.

Интонация, а также выражения лица Григория, были крайне любезными. При этом, однако, в глазах его сверкали опасные огоньки. То, что Зоя позволила себе резкость в его сторону при собственном отце, Ковалевского, в отличие от его старшего товарища, совершенно не удивило. Впрочем, и Филипп Андреевич быстро оправился от удивления, уселся в кресле поудобнее, словно приготовился наблюдать занятнейшее из зрелищ.

- Мы с вашим батюшкой рассуждали о вопросах педагогических. Как считаете, Зоя Филипповна, возможно ли переделать дурно воспитанного, но уже взрослого человека? Мне кажется, что это очень даже возможно, а вот ваш батюшка считает иначе.

Зоя смотрела на него с вызовом, прекрасно понимая, что он имеет в виду. Ковалевский тоже пристально глядел на девушку и невольно любовался этим воинственным созданием. Как ни крути, Зоя была чрезвычайно привлекательна, причем, особенно – в минуты гнева. Отвлекшись, наконец, от мадемуазель Даниловой, Гриша вдруг поймал уже на себе взгляд Филиппа Андреевича, очень заинтересованный, и невольно им смутился.

 Отправлено: 24.08.11 22:07. Заголовок: Очередная колкая шпи..

Очередная колкая шпилька в ее адрес весьма неприятно задела самолюбие Зои, в то время как собственный выпад мадемуазель Даниловой, кажется, не достиг своей цели. Ответом на ее едкое замечание был лишь спокойный взгляд и все тот же премерзкий в своей деланной – девушка была в том уверена, любезности тон. Самое смешное, что суть сказанного Ковалевским достаточно точно отражала и ее собственные мысли по поводу сложившегося в свете отношения к ее персоне. Все же, Зоя была достаточно здравомыслящей, чтобы понимать, что бесконечные восторги в ее адрес не могут быть искренними на сто процентов, поэтому все равно подспудно выискивала в каждом комплименте подвох. Но вовсе не потому, что так уж расстраивалась по этому поводу, а скорее для того, чтобы вовремя удалять подобных «вероотступников» из своего привычного круга обожателей – во избежание, как говорится. Однако в устах Григория Петровича это «отражение», как обычно, походило на таковое в кривом зеркале, нелепо искажаясь и выставляя Зою пустой кокеткой, которая влюблена в себя до помешательства рассудка. Дальнейшие слова его и вовсе несли в себе впечатляющей толщины намек на то, что, вдобавок к прочим недостаткам, еще и воспитана Зоя, оказывается, недостаточно хорошо! И самое обидное, что папенька, вместо того, чтобы одернуть нахала, которому вздумалось поучать его, спокойно выслушивал подобные речи, предатель! Мгновенно вспыхнув, в том числе и лицом, что часто случалось с нею в минуты гнева, Зоя вперила в Ковалевского поблескивающий льдом взор, который он, надо сказать, встретил совершенно смело, чуть приподняв бровь, словно бы в душе посмеиваясь, но и мадемуазель Данилову было этим не смутить.

- Не могу судить об этом, месье. Не имею опыта, - проговорила она ангельским тоном, а потом, помолчав секунду, добавила. – И вообще, я заметила странное. Есть целый список тем, в которых каждый отчего-то «мнит себя стратегом». И на первых местах в нем почему-то именно искусство и вопросы педагогические. Так, обычно, лучше всего «разбираются» в музыке те, кто сам не поет и не музицирует, либо делает это из рук вон плохо, равно как и в воспитании, наиболее сведущи именно те, кто отродясь не растил детей, потому что их не имеет. Не правда ли, папенька, это презабавный парадокс?

 Отправлено: 25.08.11 15:17. Заголовок: Филипп Андреевич под..

Филипп Андреевич взглянул на дочь, которая примостилась на подлокотнике его кресла. Глаза девушки сверкали, вся она будто бы подалась вперед, а голос, хоть Зоя и пыталась демонстрировать видимость спокойствия, подрагивал. Григорий Петрович, может, этого и не слышал, но он, отец, улавливал малейшие перемены в дочери очень чутко. Взяв ее маленькую ладошку в свои руки, Филипп Андреевич стал поглаживать ее, как в детстве, когда Зоя чего-нибудь пугалась и начинала волноваться. Затем бережно тронул губами и примирительно заговорил:

- По-моему, вы оба в равной степени правы. Вспомни, Зоинька, месье Годара, твоего учителя музыки. Он прекрасно играл на рояле, но стоило ему раскрыть рот и запеть, так сразу хотелось заткнуть уши. У него абсолютно не было голоса, - добавил Данилов, обращаясь к Грише, - А рассуждать о воспитании детей, конечно, сложно, не имея таковых. Но и Григорий Петрович ведь говорил о взрослых, а не о детях. Кроме того, порой даже имея детей, не всегда знаешь, с какой стороны к ним подступиться. Так что, будь милосердна, Зоя!

С этими словами Филипп Андреевич поднялся с кресла, следом за ним встал и гость. Время было позднее, а Ковалевский и так задержался, явно стесняя своим присутствием молодую хозяйку. Распрощавшись с Даниловыми, Гриша покинул их, обещая Филиппу Андреевичу вновь заглянуть к нему в конце недели. Когда же отец и дочь остались, наконец, вдвоем, он повернулся к Зое, и в глазах его явственно читалось крайне редко заметное там недовольство.

- Можно узнать, сударыня, что это вы себе такое позволяете в присутствии гостей дома? Хорошо еще – не при всех! Ты, дочка, как я посмотрю, в последнее время что-то слишком много в себе свободу ощущаешь. Не пора ли это умерить пыл?

Зоя поднялась следом за Даниловым и стояла теперь напротив, непонимающе на него посматривая. Филипп Андреевич повышал голос на дочь исключительно редко. Вернее, и не повышал совсем, разве что тон становился более суровым, да и то, такое с ним случалось лишь в самых крайних случаях.

- Ты же взрослая девица, замуж давно пора.

 Отправлено: 25.08.11 21:43. Заголовок: Рассуждая о досужих ..

Рассуждая о досужих музыкальных критиках, Зоя имела в виду совсем не то, о чем заговорил папенька. Возможно, Филипп Андреевич, действительно, не так истолковал ее слова, однако, скорее всего, искушенный в словесных баталиях старый дипломат, он сделал это намеренно, чтобы увести очередной зарождающийся со скоростью вихря прямо у него на глазах скандал в более мирное русло. И добился-таки, своего. От его мягкого прикосновения к ее руке, Зоя будто бы очнулась. Но при этом, чувствовала некоторое злорадство, потому что видела – уж Ковалевский-то точно все понял так, как ей того хотелось. А иначе, с чего бы вдруг так срочно засобирался восвояси, хоть всего минуту назад спокойно потягивал коньяк, пялясь на нее из своего кресла? Впрочем, на этот раз и папенька не стал его удерживать, тоже ведь утомился, наверное, хоть и бодрится…

Оставшись с Филиппом Андреевичем наедине в библиотеке, после того, как призванный из людской колокольчиком дворецкий увел Григория Петровича одеваться, Зоя было хотела предложить отцу ложиться спать и уж открыла рот, чтобы пожелать ему спокойной ночи – да тут же и закрыла. Потому что папенька, едва за гостем закрылась дверь, враз утратил свое благодушие и набросился на нее с упреками, которые Зоя поначалу слушала спокойно, не веря в то, что Филипп Андреевич всерьез рассержен, а не просто отчитывает ее для проформы.

- Да ведь и гость ваш, папа, тоже в долгу не оставался… - попыталась улыбнуться девушка, рассчитывая все, как обычно, свести к шутливому тону. Но не тут-то было! Отец тотчас попросил не перебивать его, а потом и вовсе заявил такое, отчего желание веселиться у Зои как-то сразу поубавилось. – Папенька, но я совершенно не собираюсь замуж! – на лице Данилова мелькнуло изумление. – Нет, собираюсь, конечно, но не в этом же году?! Во-первых, как я оставлю вас одного? А во-вторых, сердце мое свободно, и я не вижу вокруг себя никого, кто мог бы занять его настолько прочно, чтобы думать о замужестве. Вы же не станете выдавать меня, подобно семейному деспоту, насильно?!

 Отправлено: 25.08.11 22:37. Заголовок: - Не видишь никого д..

- Не видишь никого, достойного тебя, верно?! – Филипп Андреевич сурово посмотрел на девушку. Впрочем, следует заметить, что он и сам как-то не наблюдал в окружении дочери мужчин, способных составить ей достойную партию. Были увлеченные безусые юнцы, которые видели в Зое ангела земного, были и такие, кто за девушкой видел лишь приданое ее. Сама же она никого особо не привечала, мало того, когда чувствовала, что кто-то пытается стать ей ближе других, тут же отталкивала такого соискателя, становясь с ним холодной и равнодушной. И Данилов не понимал, что это – женское кокетство, эгоизм или такая вот странная дочерняя любовь, о которой сама девушка только что ему сказала.

- Что я, сахарный? Без тебя не растаю, - буркнул отец, в душе уже оттаивая от слов дочери, но внешне все так же сохраняя маску строгости, - А коли придется, так и силой выдам. Ты все воображаешь, что жизнь твоя, как игра в куклы. Одним кавалером направо, другим налево.

Филипп Андреевич кашлянул, прочищая горло, а на деле – всего лишь оттягивая время. Было оно, действительно, позднее. И этот разговор с Зоей вполне можно было отложить на завтра, но раз уже сказал «аз», то говори и «буки».

- На прошлой неделе я виделся с Виталием Владимировичем. Сын его, помнишь, был представлен тебе на вечере у Растопчиной? Вполне достойный молодой человек. Служит в Министерстве и, к тому же, весьма хорошо отзывался о тебе. Я, конечно, без твоего ведома, не стал бы ничего решать, ты права. Но поговорить об этом с тобой Виталию Владимировичу все же обещал. Поверь, Зоя, это будет прекрасная во всех отношениях партия! – говорил дочери Данилов, да только и сам верил в это с трудом.

Он иногда представлял Зою замужней дамой. Да, она будет прекрасной хозяйкой, но вот в остальном… В остальном, он видел ее пустой светской кокеткой, блистающую в обществе, даже замужней дамой, привлекая к себе кавалеров. И в том, что супруг сможет надолго удержать ее подле себя, Филипп Андреевич сомневался.

 Отправлено: 29.08.11 22:03. Заголовок: Первые минуты Зоя вс..

Первые минуты Зоя все еще не верила, что отец все этого говорит с ней серьезно. Внимательно всматривалась в его лицо, надеясь разглядеть на нем привычную добродушную усмешку из-под седых усов, да хитроватый блеск совершенно молодых глаз. Он ведь всегда любил вот так вот, с совершенно серьезным видом, подшучивать над ними с маменькой, чтобы от души расхохотаться в самый последний момент, когда они уже готовы были поверить в правдивость его слов. Маменька в таких случаях часто обижалась, Зоя же, когда перестала быть совсем уж ребенком, чаще всего успевала заметить подвох и далее уже просто подыгрывала Филиппу Андреевичу. Впрочем, случалось, что и ее он проводил. Поэтому и теперь девушка все еще ждала, когда представление окончится, и они вместе посмеются над ним, да и пойдут, наконец, спать.  Только ничего не происходило. И, следом за неприятным холодком под ложечкой, в груди у Зои стало вновь закипать возмущение.

Предлагаемый ей в женихи «сын Виталия Владимировича»  был ни кто иной, как Серж Одоевский, молодой человек, лет двадцати двух, наверное, и в самом деле, с неплохими перспективами на дальнейшую дипломатическую карьеру. Большего льстеца Зоя в жизни не встречала. От его комплиментов, словно от патоки, начинало тошнить уже через четверть часа. И сам он был весь какой-то приторный до отвращения в этих своих вычурных английских сюртуках и шелковых галстуках. Особенно же Зою отталкивало свойство месье Одоевского при увлеченном рассказе  о чем-либо, окатывать собеседника потоком мельчайших брызг слюны, отчего складывалось впечатление, что стоишь в летний день  на ветру подле фонтана… И это – «прекрасная во всех отношениях партия»?! Впрочем, таких подробностей, считая их слишком уж натуралистичными, Зоя батюшке припоминать не стала, тем более что хватало и иных поводов для упреков.

 - Стало быть, мне мою жизнь игрой в куклы воображать грех. А  вам-то, папенька,  – пристало быть в ней кукловодом?! – обиженно воскликнула девушка, а потом, передразнивая интонацию Филиппа Андреевича, и надо сказать, весьма похоже, добавила . –  «Коли придется, силой выдам!» А, что делать станете, если не пойду – силой?  Лишите наследства и родительского благословения? Или, может, вообще проклянете?!

 Отправлено: 29.08.11 23:08. Заголовок: Филипп Андреевич вес..

Филипп Андреевич весь аж побледнел и затрясся. Видать, это напугало и Зою, которая впервые увидела отца настолько разъяренным. Поэтому она тут же замолчала, а он, сделав два глубоких вдоха, опустил руки, которые до того сжатыми в кулаки занес над столом.

- И прокляну! Вот не думал я, что доживу до такого! Но ты вынуждаешь меня, Зоя, поступить против самого себя. Ты выйдешь замуж за первого, кто решится попросить у меня твоей руки! Да хоть за старого, сирого и убогого! Даже если у него за душой не будет и гроша! А теперь иди спать, - закончил сквозь зубы Данилов и опустился в кресло, тяжело дыша и пальцами прикасаясь к вискам, в которых бешено стучала кровь. Дверь за Зоей закрылась и в наступившей тишине Филипп Андреевич еще долго просидел, раздумывая над сказанным только что в горячке. Но был ли уж он так неправ? Зоя и впрямь вела себя слишком вольно. А он ей потакал, потакал слишком долго и теперь она его не желает слушать. Ах, прав был Григорий Петрович – и взрослых нужно воспитывать, да вот только как?

Утром, встав раньше обычного, Филипп Андреевич отдал слугам распоряжения – барышне объявить, что она наказана. Выезжать из дому ей запрещено. Завтракать и обедать Зоя тоже будет одна без него. За нарушение своих распоряжений грозился слуг отправить по деревням, предварительно всех выпоров... Сам же Данилов оделся и, не завтракая, поехал в клуб, где и провел до обеда время.

***
- Вот ведь конфуз вышел, Григорий Петрович. Сам себя же и подставил под удар. Что делать теперь – ума не приложу. Вроде, пойти на попятные – так она же опять восторжествует, а я, значит, свою мягкость ей покажу. А выполнить все в точности, как сказал – да мало ли, кому взбредет в голову просить у меня ее руки?! А вдруг и впрямь, какой-нибудь старик? Или того хуже – вертопрах столичный? За что же я ее так наказывать должен?!

После обеда Филипп Андреевич приехал к Ковалевскому. Рассказал тому все, что приключилось после его ухода и вроде как легче стало, да как-то все одно - горько на душе, тоскливо.

 Отправлено: 30.08.11 10:40. Заголовок: Когда вчера Гриша по..

Когда вчера Гриша покидал дом Данилова, он одновременно испытывал досаду и тихое торжество. Досадовал прежде всего на себя - за то, что не смог остаться равнодушен к колкостям Зои и на каждую ее провокацию готов был сам вспылить. Но и торжествовал тоже. Ни разу ведь не показал ей, что уязвлен и при этом, сам колол в ответ, зля девушку еще больше. Была бы его воля, Григорий вообще взял бы ее за плечи и хорошенько встряхнул, чтобы выбить из этой милой головки всю ту глупость и ересь, что в ней царила. Но это было не в его власти, а Филипп Андреевич сам признался перед ним в слабости своего воспитания. Мысли мужчины постепенно уходили в сторону от сегодняшнего вечера. Данилов спросил его про женитьбу, но ответить не дал. Но Гриша уже два месяца не мог дать ответа на этот вопрос даже самому себе. Матушка давно уже мечтает его женить, и невеста вроде есть. И к Лизоньке Орешниковой у Григория Петровича только самые теплые чувства. Она умная, молоденькая девушка, с открытой душой и добрым сердцем. Ковалевский часто теперь ездил к соседям и проводить вечера в обществе Лизы ему нравилось, но сейчас он отчетливо понял – прожить с ней всю свою жизнь ему совсем не хочется. Он будет скучать. Характер Лизы слишком покладистый, слишком покорный. В ней не хватает огня, которого в избытке у той же Зои Даниловой. Вот если бы…

- Приехали, Григорий Петрович, - Ковалевский откинул прочь все размышления и вылез из коляски. Дома его встретил слуга, сообщив, что днем приходил человек от стряпчего. Значит, дело с имением Горохова уже улажено и нужно будет назавтра ехать к Виссариону Поликарповичу.

Следующее утро Григорий Петрович провел в конторе Свиблова, где тот ему пояснял некоторые аспекты дела, показывал бумаги, касающиеся его новых владений и по-отцовски журил Ковалевского за не очень выгодную покупку. Тот же считал совершенную покупку очень выгодной. Да, разоренное имение купца Горохова придется поднимать почти с нуля, но земли там плодородные. Придется, конечно, также на время перебраться туда и жить – тут Виссарион Поликарпович испуганно округлил глаза – дом был почти что развалившимся сараем, но другого выхода Григорий Петрович не видел. Крестьян, отвыкших трудиться при старом барине, придется заново приучать это делать при новом. И контроль Ковалевский намерен был вести самолично. Поэтому, еще до конца февраля собирался отбыть в Гороховку.

Обедать поехал в клуб и там встретил Филиппа Андреевича. Данилов показался Грише каким-то понурым, но на все его расспросы отговаривался несварением. Он и впрямь, ел немного. Но после обеда все же принял приглашение Ковалевского ехать к нему в гости. И там, у теплого камина, в мягких креслах, за рюмочкой домашней наливки только и рассказал Грише приключившуюся с ним вчера беду.

- Я чувствую свою вину отчасти, ведь ваша дочь рассердилась из-за моего присутствия, - Данилов отмахнулся, сказав, что это вздор. Зоя повела бы себя так же, даже если бы его вовсе не было. Ну, может, не совсем так. Они оба вчера были раздражены, а потому наговорили друг другу много дурного, но теперь уже было невозможно что-либо поправить.

- И все же, Филипп Андреевич, если уж вы решили ее выдать замуж, так и найдите ей жениха сами. Именно того, который будет отвечать всем требованиям, и будет обладать всеми качествами, которые вы в нем хотели бы видеть. А дочери можете сказать, что он был тем самым «первым».

Филипп Андреевич задумался и некоторое время они просидели молча. Потом Гриша решил рассказать Данилову о своем приобретении и о том, что через недели три намерен уехать из Петербурга.

 Отправлено: 30.08.11 11:00. Заголовок: - Уедешь? Вот так но..

- Уедешь? Вот так новость, а я-то уж думал, что ты решился столичным жителем заделаться! А ты и взаправду стал помещиком. Ну, тоже дело, верно.

Филипп Андреевич рассеянно вертел в руках хрустальную рюмашку. Когда-то из нее ему доводилось попивать наливку с Петрушей, а вот теперь и с его сыном. «Как летит время, как все меняется!» - думал Данилов, разглядывая радужные переливы на причудливых гранях хрустального графина, в котором вишневая жидкость отражала солнечные лучи и искрилась драгоценными каменьями. Слова Гриши заставили его призадуматься. А ведь верно, найти Зое мужа, да такого, чтобы по всем меркам подходил! Да еще, чтобы при том смог держать ее в ежовых рукавицах. Беда только, что взять такого негде! Сержа Одоевского он отмел уже тогда, когда предложил его кандидатуру дочери. Сопляк, не справится. Из других претендентов тоже выбирать было сложно. Был среди них один французский граф, который подходил по всем параметрам, он просил руки мадемуазель Даниловой еще в Париже, но тогда Филипп Андреевич отказал, считая Зою слишком юной для брака, да и иностранец, опять же... Нет, тут нужен кто-то другой, похожий на…

- Григорий Петрович, а не жениться ли тебе на моей дочери?! – в глазах старого дипломата мелькнуло некое веселье, когда он заметил, как побледнел Ковалевский, впрочем, более ничем своей растерянности не выдав. Филипп Андреевич, меж тем, продолжал развивать свою мысль и приводить доводы такие, что вполне могли бы убедить Григория жениться на самой Горгоне, будь она дочерью Данилова.

- Ты вчера сам изволил заметить, что мог бы справиться с воспитанием испорченной взрослой девицы, так отчего бы это не доказать?! Хоть самому себе? Ведь, не считаешь же ты мою Зою совсем недостойной себя партией?

 Отправлено: 30.08.11 11:39. Заголовок: - Я, конечно, говори..

- Я, конечно, говорил, но не именно же про Зою Филипповну?!

Слова Данилова, и впрямь, несколько выбили Григория из колеи. Он совершенно не ожидал, что беседа их может принять подобный оборот. Жениться? Жениться на Даниловой?! Если бы мог, он бы сейчас же и рассмеялся, лишь присутствие отца девушки сдерживало. Но старик, словно уже приняв окончательное решение, не сдавался и продолжал убеждать Ковалевского в том, что брак этот будет крайне удачен. Приводил он и материальные доводы, обещая, что за Зоей будет дано хорошее приданое. Упирал еще и на то, что семьи их дружны уж столько лет, и отцу его покойному было бы приятно знать, что они породнились. Наконец, своим предложением Филипп Андреевич умело давил также и на самолюбие Гриши. А ведь и впрямь, смог бы он ее обуздать? Вот ведь интересный эксперимент, но не будет ли он слишком дорого оплачен?

- Филипп Андреевич, прошу вас, подумайте еще раз над своими словами. Ведь это судьба вашей дочери. Я вам сейчас ответа не дам, подождем пару дней. Вот отойдете за это время от ссоры с Зоей Филипповной, и все вам будет казаться не в том свете, что сейчас. И еще жалеть о сказанном станете.
В конечном счете, решено было отложить окончательный разговор до пятницы, когда Гриша сам приедет к Данилову. Там и посмотрят.
***
Прошло три дня. Все это время Григорий Петрович думал о предложении Филиппа Андреевича и иногда ловил себя на мысли, что даже желает этого брака. По каким причинам, Гриша пока не разобрался окончательно. Возможно и впрямь, ему было бы интересно заняться перевоспитанием Зои, возможно – хотелось отомстить девушке за то ее дурное к нему отношение. Но каждый раз, когда он думал подобным образом, то осознавал, сколь недостойны такие мысли. И тогда брак с мадемуазель Даниловой вновь казался ему невозможным.

Ковалевский приехал к Филиппу Андреевичу к обеду. Зои в этот день он не видел. Отец ее сказал, что девушка дурно себя чувствует, но причиной этого «недомогания» Гриша вполне мог полагать и себя. Это показалось ему крайне неприятным. Поэтому Ковалевский решил, что если Данилов остался при прежнем своем намерение, то он ему поставит ряд дополнительных условий. Однако разговор их состоялся уже после обеда, за которым они по большей части говорили о делах повседневных. Гриша рассказывал свои планы на Гороховку, Филипп Андреевич вспоминал, как он гостил у Петра Захаровича в Заполье.
После обеда мужчины ушли в кабинет хозяина дома, где всего лишь несколько дней назад он точно так же Григорий сидел в его компании и не подозревал, как круто может перемениться его жизнь. Филипп Андреевич некоторое время молчал, перекладывая на столе книги и разглядывая письменный прибор. Гриша решил ему не мешать и отошел к окну. Кабинет выходил в парк, плотно укрытый снежным покровом. Дорожки были вычищены и посыпаны красным песком, странно выделяясь на ослепительной белизне снега. И тут на одной дорожке он увидел ее. Зоя Филипповна вовсе не казалась больной. Впрочем, он и не сомневался в обратном. Она брела по одной из тропинок, руки ее были спрятаны в муфточку. В сторону дома она не смотрела, но Грише вдруг показалось, что она печальна и на миг ему даже стало ее жалко. Ведь сейчас Зоя казалась такой беззащитной и хрупкой. От дальнейших размышлений о девушке его отвлек голос Данилова, который, собравшись с мыслями, наконец, перешел к делу.
Он не передумал за эти дни, а только утвердился в намерении выдать свою дочь за Ковалевского. Конечно, если тот не считает этот брак неугодным для себя.

- Не считаю, Филипп Андреевич. Но жениться на ней я согласен лишь при нескольких условиях. Первым из них будет, что свадьба должна состояться до Поста. В феврале я уже намерен уехать в Гороховку. И это второе мое условие – ваша дочь поедет туда вместе со мной. Далее же, я прошу вас ничему не удивляться и ни о чем не спрашивать. Вашей дочери почему-то думается, что я беден, как церковная мышь, что я нахлебник и приживала. Так вот я желаю ей это доказать, Филипп Андреевич. Именно за этим я и повезу ее в новое свое имение, где она вполне сможет увериться в этих своих «подозрениях». Вы предлагаете мне заняться ее воспитанием, так я им займусь, но только вы ничего не должны будете ей говорить.

Спустя полчаса, Ковалевский покинул дом будущего тестя, договорившись с ним обо всех деталях скорой свадьбы. А Филипп Андреевич в этот же вечер вызвал Зою к себе в кабинет.

 Отправлено: 30.08.11 23:54. Заголовок: В тот, дурной памяти..

В тот, дурной памяти, вечер, когда они впервые в жизни всерьез поссорились с отцом, Зоя и представить не могла, что ее злоключения даже еще толком и не начались. Ничуть не ощущая вины, за то, что едва не довела старика до удара своим поведением, девушка, напротив, ощущала себя стороной потерпевшей. Поэтому оставила право на обиду именно за собой. Так что к завтраку на другой день в столовую решила не ходить, отговорившись мигренью, просидела полдня у себя в комнате, ожидая, что Филипп Андреевич сам к ней поднимется, чтобы мириться. Ведь, известно же, что дуться друг на друга подолгу в их семье не принято. Однако когда папенька не появился перед ней и к обеденному времени, заволновалась, плюнула на гордость, пошла искать его по дому. И тут выяснила, что, оказывается, еще и наказана! В сердце с новой силой вспыхнула поутихшая, было обида, и Зоя даже бросила недоеденным свой, то ли поздний завтрак, то ли ранний обед, что накрыли для барышни отдельно, когда лакей, извиняясь и кланяясь, передал ей батюшкину волю трапезничать в одиночестве и в течение всего оставшегося дня. Выезжать в город, чтобы развеяться и купить чего-нибудь, в качестве компенсации всех эти душевных страданий, было тоже запрещено…

На третий день полной обструкции, Зоя уже всерьез готова была к тому, чтобы первой сделать шаг к примирению, вот только пока не знала, как именно лучше выбрать момент. Папенька с утра занимался какими-то своими делами в кабинете, и девушка с детства знала, что он не любит, когда в такие моменты ему кто-либо мешает, потому заходить не рисковала. Решила обождать, пошла бродить по парку, благо, хоть это не воспрещалось, и чувствовала себя при том одинокой и потерянной. У грустных мыслей Зои была и еще одна причина – нынче ночью во сне ей вновь виделась маменька, но не больная и слабенькая, как в последние свои дни, а веселая, молодая. В соннике пишут, будто бы сон этот самый обыденный, предвещает перемену погоды. Оно и правда – с утра голубое и чистое, небо постепенно начинало затягивать облаками, предвещая скорый снег и, возможно, оттепель. Но на душе все равно было как-то неспокойно, потому, погуляв еще с полчаса, девушка решительно повернулась и пошла по усыпанной мелким битым кирпичом тропинке домой, намереваясь немедленно поговорить с отцом и прекратить их глупую ссору. Впрочем, вновь не застала Филиппа Андреевича дома – дворецкий сказал, что барин вот только что в свой клуб отъехали и будут только вечером. Которого Зоя, признаться, насилу дождалась. И, когда перед ужином ей передали, что папенька желает говорить с ней, едва не бегом побежала вниз. Однако перед тем, как войти к нему в кабинет, девушка вновь приняла чинный и сдержанный вид. Ведь сам же он с детства учил дочь, что даже проигрывать следует с достоинством.

- Добрый вечер, папа. Как прошел ваш день?

 Отправлено: 31.08.11 11:56. Заголовок: - Мой день был удачн..

- Мой день был удачным. Надеюсь, что и ты провела эти дни с пользой, - Данилов не стал уточнять, что полезного могло быть для нее в этом вынужденном заключении. Предложил сесть и сам сел напротив.

Переживая их ссору не меньше дочери, Филипп Андреевич, так же как и Зоя, хотел не раз за эти дни пойти на мировую, но! Как и сказал Ковалевскому – пойти на попятные в этот раз он не мог. После того, как Гриша ушел, он еще минут двадцать просидел в кабинете один, и только потом попросил позвать дочь. Зоя явилась к нему, внешне спокойная, словно ничего и не было. Лишь тон, каким она заговорила с ним, был чуть холодноват, излишне вежливый. И сердце отца тотчас сжалось. Как, оказывается, легко потерять прежнюю душевность их отношений!

- Я всегда говорил тебе, Зоя, что человеку должно быть верным самому себе. Давая слово, он должен держать его. Мне крайне неприятно то, что произошло между нами, но я не намерен брать своих слов назад. Надеюсь, ты понимаешь, о чем речь? Я говорил, что отвечу согласием первому же, кто будет просить у меня твоей руки. И даже не посмотрю на его достоинства и недостатки. Ты же в свою очередь, как примерная дочь, возражать мне не станешь.

Он сделал паузу, но Зоя молчала. Тогда, набрав в легкие побольше воздуха, Филипп Андреевич решился, наконец, сказать самое важное.

- В общем-то, у меня уже просили твоей руки. И я, должен сказать, рад именно этой кандидатуре. Человек порядочный, молодой, но не юный, из хорошей семьи, Григорий Петрович Ковалевский. Он сегодня у нас обедал и посватался к тебе. А я дал согласие. Свадьбу решили надолго не откладывать – через две недели все и устроим.

Данилов поднялся с кресла и отошел к столу, словно опасался оставаться рядом с дочерью после всего сказанного.

 Отправлено: 31.08.11 21:57. Заголовок: Едва взглянув в лицо..

Едва взглянув в лицо Филиппу Андреевичу, Зоя поняла, что предмет разговора, ради которого ее сюда позвали, вряд ли окажется так уж для нее приятен. Данилов был опытный дипломат, прекрасно умевший владеть собой в любой ситуации, но она была его дочерью, изучившей отца досконально и привыкшей замечать малейшие перемены его настроения. Поэтому и почувствовала Зоя себя сейчас тревожно, замерла у входа, прислонившись спиной к дверному косяку, напряженно выслушивая долгую преамбулу и ожидая, когда папенька уже перейдет к главному. Когда же он сказал все, что хотел, едва чувств не лишилась, схватилась невольно за ручку двери за спиной, чтобы не упасть.

- Как это – «дали свое согласие»?! – чуть заикаясь, пробормотала она, глядя на Филиппа Андреевича испуганно. Причем, страшно было от мысли, что папенька, верно, рассудком повредился. Невозможно же, в самом деле, пребывая в здравом уме, удумать такое?! – Что значит «решили»?! А… а я как же?! Как же мои собственные желания, папа?! – из расширившихся и блестящих нервически глаз хлынул поток слез. – Обо мне вы хоть немного подумали? И – за кого, Господь всемогущий! За этого ужасного Ковалевского!

Зоя прижала ладони к губам и принялась нервно ходить по комнате, пытаясь хотя бы немного прийти в равновесие и сообразить, что делать дальше, изредка поглядывая на отца с нелепой надеждой, что он просто хочет помучить ее, наказать посильнее за дурное поведение. Что же, может, он и прав, она перешла границы, но ведь не настолько же! Брак - не то, что без взаимной любви, но с обоюдным отвращением! Да ведь и сам ее «нареченный» неоднократно давал понять, как Зоя ему противна, а нынче вдруг сделал предложение! Но, главное, как вовремя! Как будто знал, когда нужно с ним прийти… Внезапно, точно молнией, пораженная догадкой, Зоя остановилась в своем хаотическом движении и обернулась к отцу.

- Я поняла! Папенька, он же просто хочет отомстить мне за мои колкости и подначки в его адрес! Вы, добрая душа, наверное, рассказали ему о нашей размолвке, вот этот хитрец и решил, что самое время. Вот и подумайте теперь сами, какова же будет моя жизнь за таким мужем!

 Отправлено: 31.08.11 22:56. Заголовок: На обвинение дочери ..

На все обвинения дочери Данилов даже бровью не повел, хотя она почти что угадала.

- Не говори глупостей. Отомстить он желает! Взбредет же такое в голову! И какова его жизнь будет с такой женой? А про любовь и взаимность и говорить смешно. Мою первую супругу тоже выбрали для меня родители и если бы не ее слабое здоровье, то и жил бы я с ней теперь. Стерпится-слюбится. Да и твою матушку я ведь тоже полюбил не сразу. А Ковалевский – жених завидный. Уж поверь мне, не знаю, что его побудило просить твоей руки, но ты верно заметила – сделал он это вовремя, ничего не скажешь. Может, кто другой тебе еще меньше бы пришелся по нраву. А так уж, признайся по чести, Григорий Петрович недурен собой. А что девицам еще надо?!

Филипп Андреевич некоторое время молча наблюдал за дочерью, которая то краснела, то бледнела. А потом рассказал ей также, что Ковалевскому скоро нужно ехать в деревню и что свадьбу потому и надо поторопить, что она, как примерная жена, должна будет поехать с мужем. И еще долго затем что-то вещал подавленной дочери про ее счастливое будущее, в то время, как в душе его боролись жалость к ней и некое чувство удовлетворения. «Ничего, наступит день, и ты поймешь, как был я прав. Еще благодарить будешь старика-отца!» - размышлял Филипп Андреевич и крутил седой ус.

- Завтра же к тебе пришлю модисток и займемся подготовкой к свадьбе.

 Отправлено: 01.09.11 21:42. Заголовок: Известие о скоропали..

Известие о скоропалительной помолвке мадемуазель Зои Даниловой и никому не известного провинциального помещика разнеслась по Петербургу с быстротой лесного пожара в летнюю засуху. Всего две недели на подготовку, затем – скромная церемония, а потом молодожены сразу же убудут из столицы в имение этого «как-бишь-его-Ковалевского»! Виданное ли дело?! В конечном счете, вволю позлословив над Зоей, которую многие, особенно, девицы и их маменьки - по вполне понятным причинам, недолюбливали, вдоволь перемыв кости самодуру-отцу, который «совсем, видать, из ума выжил, пока в заграницах обретался», в обществе заподозрили в подобной спешке даже желание укрыть ею совсем уж неблаговидные, крайне постыдные для всякой девицы обстоятельства. Конечно, в открытую такого бы никто высказать не посмел, но за спинами Даниловых пошептались изрядно. И когда эти слухи дошли до самой Зои, которая и без того пребывала в крайне подавленном состоянии, она и вовсе готова была под землю провалиться со стыда. А Филиппу Андреевичу все словно бы было нипочем! Все эти дни он вел привычный образ жизни – ездил в клуб, занимался делами своих обширных имений по всей России, встречаясь с Зоей по-прежнему редко. Хотя, конечно, уже куда более сердечно, чем после той судьбоносной их ссоры. Интересовался, как идет приготовление свадебного торжества – его он тоже обязал устраивать саму дочь, что касалось ей подобным тому, как если бы смертника обрекли самому заряжать ружья из которых его станут расстреливать, спрашивал, нравится ли ей подвенечное платье, которое тоже сшили на удивление быстро, всего за неделю…

Самое странное, что за все это время в их доме ни разу не появился, собственно, сам будущий счастливый молодожен. Словно призрак, присутствовал в разговорах, отравляя Зоино существование практически ежеминутно, но домой к Даниловым не приезжал, хотя раньше, бывало, не выгонишь, не раз с досадой думала девушка. Ей, действительно, надо было теперь увидеть Ковалевского. Хотелось поговорить с ним наедине и начистоту, понять, что заставляет его поступать с нею подобным образом, в конце концов, сделать или сказать ему при встрече что-то такое, чтобы он сам отказался от своей бредовой затеи. Но – что?! Этого Зоя пока не придумала, но не оставляла надежд. Наконец, в один из последующих дней в ее комнату явился лакей с докладом, что в гости к Даниловым приехали Григорий Петрович Ковалевский, которые просят передать, что были бы счастливы пообщаться со своей невестой.

 Отправлено: 02.09.11 21:23. Заголовок: Простясь в тот вечер..

Распростившись в тот вечер с Даниловым, Гриша покидал его дом в смятении чувств, сам еще до конца не веря в то, что действительно согласился жениться на Зое. И не понимал – почему? Зачем? Ему еще мерещилось, что они с Филиппом Андреевичем просто неудачно шутят, но - увы. Когда следующим вечером дверной колокольчик возвестил о нежданном госте, а слуга доложил, что с визитом прибыл поручик Трешкин, пришлось поверить в реальность происходящего. Виталий Владиславович , или попросту Витька был приятелем Ковалевского еще с пажеского корпуса и первым явился поздравлять новоиспеченного жениха. Откуда он прознал о помолвке Григория с мадемуазель Даниловой, Витька хитро помалкивал, но поздравлениями сыпал, словно и впрямь радовался этому союзу. С Зоей Филипповной он был знаком, но так же, как и Гриша не был у нее в чести. Поэтому, под конец своих восторгов-таки добавил, уже более спокойно и искренне, оставив шутливый тон:

- Думаю я, Гриша, несладко придется тебе с будущей женой твоей.

Ковалевский и сам так полагал, а потому готовился к будущему супружеству, как готовится хороший военачальник к битве. Отправил в Гороховку своего управляющего с письмом, в котором изложил точные инструкции по подготовке дома к их с супругой приезду, а также четкие указания для слуг. «С супругой», - перечитав только что написанное, Ковалевский ощутил внезапный холодок где-то в области сердца. Душа замирала.

Время промчалось очень быстро. Григорий Петрович часто виделся с будущем тестем, но они почти не говорили о Зое. Однажды, правда, Филипп Андреевич заметил, что не мешало бы все же жениху и навестить свою невесту хоть разок. Не до свадьбы же ему избегать с нею встречи?! И Гриша послушался, приехал за несколько дней до венчания, желая преподнести своей невесте подарок. Как он будет принят, Ковалевский не сомневался. Если Зоя и не изорвет его непосредственно при вручении на части, то, наверняка, изольет всю желчь на словах. Дожидаясь невесту в гостиной, Григорий Петрович мерил ее шагами. Иногда останавливался у камина, где стояли часы, и каждый раз с удивлением отмечал, что прошла лишь очередная минута. Когда же, наконец, дверь открылась, на пороге комнаты появилась сама его невеста, то взгляд ее, как и ожидалось, был подобен острым льдинкам.

- Вижу, вы в добром здравии, сударыня. Примите мои искренние комплименты, вы очаровательно выглядите, - особенно, пока молчите.

 Отправлено: 05.09.11 21:45. Заголовок: Лакей открыл перед  ..

Лакей открыл перед  ней дверь и бесшумно исчез, а Зоя остановилась на пороге, вперив в Ковалевского, замершего посреди комнаты, сердитый взгляд. И подумала в очередной раз, что ее раздражает в нем буквально все! И внешность, и повадки. Особенно же – внешность! Нет, наверное, Ковалевский кому угодно бы показался красивым мужчиной, но только не Зое, которую особенно бесила эта его бородка, за которой мужчина, видимо, тщательно ухаживал. И, глядя на которую, девушка все время боролась с неудержимым желанием подойти – и как следует за не дернуть. Может, хоть так удастся его немного образумить?! А еще эта мерзкая улыбочка, с которой он отпускал свои комплименты в ее адрес, в искренности которых Зоя всерьез сомневалась, несмотря на все уверения в их правдивости и искренности с его стороны.

 - Вы тоже не выглядите больным, сударь, - заметила она, язвительно окинув Ковалевского взглядом с ног до головы. – Однако ведете себя… очень странно. Рада, что нашли время уделить мне внимание, потому что все эти дни меня мучает вопрос, ответ на который мне можете ответить только вы.

Говоря это, Зоя намеренно оставалась стоять на ногах, чтобы и Ковалевский, которому, все же, нельзя было отказать в хорошем воспитании, не мог никуда присесть. Мелочь, конечно, в сравнении с теми проблемами, которые создал для нее он сам, но отказать себе в ней Зоя не смогла.

 - Все время, пока мы знакомы, я не слыхала от вас ни одного доброго или приятного слова в свой адрес. От сердца, а не по необходимости, как вот – только что. Вы считаете меня вредной и взбалмошной особой, с чем я, в общем, спорить не хочу, ибо согласна – характер мой не слишком гладок. Может быть, в таком случае, вас привлекли мои таланты? Но тоже нет! Я же слышала, как вы отзывались о моем пении. Что же еще? Объясните мне, что заставляет вас искать моей руки? Я искренне не понимаю!

 Отправлено: 06.09.11 22:41. Заголовок: - Готов сейчас произ..

- Готов сейчас произнести такое доброе слово – вы признаете свои недостатки, а это весьма похвально, - ирония в его голосе, похоже, только больше задела девушку, которая, надо отдать должное, старалась вести себя безупречно, - Видите ли, Зоя Филипповна, жизнь – странная и причудливая игра. Чтобы выиграть в ней по-крупному, иногда приходится делать рискованные ставки. Я делаю ставку на вас и вы приносите мне немалый выигрыш.

Он сказал это именно так, как желала услышать Зоя – немного нагловато, с кривой ухмылкой на губах, и с чертенятами в прищуренном взгляде.

- Вы ведь знаете. Я беден, как церковная мышь, за душой ни гроша, перспектив никаких. А тут - неожиданно свезло. Ваш батюшка не стал противиться нашему союзу и, едва я сделал предложение, тут же дал согласие на наш брак. Удача, как считаете, Зоя Филипповна? Но со своей стороны, я уже сейчас обещаю быть вам достойным супругом, милая моя невеста! Кстати, у женихов ведь принято дарить невестам подарки к свадьбе. Вот и я решил не пренебрегать этой традицией.

Ковалевский взял с дивана сверток, который оставил там, еще когда вошел в комнату, и протянул девушке. А она, скорее выхватив, чем взяв его из рук Григория, тотчас же принялась его разворачивать. Скоро в руках Зои оказалась удивительной красоты персидская шаль. В модной лавке, где Григорий провел не меньше часа, придирчиво выбирая подходящий презент, француженка-хозяйка была в восторге от утончености вкуса своего покупателя. Зоя, похоже, тоже оценила подарок. Но восторг в ее глазах, впрочем, очень быстро исчез, и на Ковалевского устремился полный негодования ее взор.

- Вам не понравилось? Я почему-то и предполагал, что этот цвет вам не подойдет. Теперь же я вижу это…

Договорить он не успел. Зоя проскочила мимо него, чуть не сбив с ног, и остановилась возле камина.

 Отправлено: 07.09.11 22:23. Заголовок: - А что же, папеньк..

- А что же, папеньке моему вы все именно так и объяснили? – Зоя изо всех сил старалась держать себя в руках. Ни в коем случае нельзя было показать этому низкому человеку, как, на самом деле, обидели ее только что сказанные им слова.

Ведь Ковалевский рассуждал о ней сейчас так, будто бы Зоя была не человек, а какая-то вещь, на которую он, видите ли, изволит делать ставки! Никто и никогда не говорил о ней столь пренебрежительно. В какой-то момент, неожиданно для нее самой, у девушки даже дыхание перехватило и предательски защипало в носу от внезапно накатившего ощущения собственного бессилия. Захотелось закричать, затопать ногами, дать ему пощечину, наконец… Но умение владеть собой, хоть и не было самой сильной стороной характера мадемуазель Даниловой, в некоторых случаях позволяло ей не совершать опрометчивых поступков. Вот и теперь – устроить шумный скандал означало бы дать Ковалевскому почувствовать свою слабину, внушить ему уверенность, что она действительно, прислушивается к его мнению, что он может ее ранить. И доставить этим самым то удовольствие, на которое он, видимо, рассчитывал, затевая всю эту авантюру с женитьбой.

Тем временем, сам ее «нареченный» уже говорил совершенно о другом. Пытаясь совладать с душевной бурей, Зоя даже не сразу поняла, о чем он, с удивлением наблюдая, как он протягивает ей какой-то сверток, перевязанный шелковой лентой.

- Что это? – Зоя дернула ее края, распуская красиво завязанный бант, и оберточная бумага в ее руках тотчас же развернулась, являя взору пеструю, удивительной красоты персидскую шаль, которую девушка вынуждена была подхватить буквально налету, когда она едва не выпала на пол. И Зоя не была бы женщиной, если бы не заинтересовалась подарком, но не была бы и собой, если бы дала почувствовать это Ковалевскому, истолковавшему ее красноречивое молчание вместо благодарности, как водится, по-своему.

- Да вы, верно, издеваетесь надо мной?! – возмущение, как это обычно и бывало у Зои, достигнув пределов чаши терпения, опрокинуло ее разом, как бы ни хотела она этому противостоять.

Смотав шаль в небрежный комок, мадемуазель Данилова метнулась к камину.

- Значит, говорите, с самого начала не предполагали?! - девушка обернулась к Ковалевскому, и в голубых глазах ее заиграли то ли отблески пламени камина, то ли ярость. – Что ж, тогда, стало быть, и теперь не расстроитесь!

Воскликнув это, она, не раздумывая, бросила шаль в радостно ухнувший при виде такой богатой добычи огонь, и гостиная тотчас же наполнилась характерным запахом паленой шерсти. Полюбовавшись пару секунд на то, как быстро беспощадное пламя сжирает узорный кашемир, Зоя вновь торжествующе посмотрела на Ковалевского, с удовольствием отмечая, как заиграли желваки на его побледневших щеках.

- Может быть, вас удручает материальный убыток? – с ангельским видом и дьявольским сарказмом в голосе поинтересовалась она. – Не стоит так убиваться, сударь! Его вам вскоре сполна компенсирует мое приданное, которое вы так стремитесь получить.

 Отправлено: 08.09.11 20:59. Заголовок: - В таком красивом с..

- В таком красивом существе - и столько злости, – достаточно спокойно выдавил из себя Григорий Петрович, теперь уже отметая в сторону всякие приличия и усаживаясь на диван поудобнее. В камине догорал его подарок, и Ковалевский сел так, чтобы иметь возможность наблюдать его последние секунды, - Все же, она была хороша, а главным достоинством являлось то, что шаль была теплой. Надеюсь, Зоя Филипповна, в вашем гардеробе найдутся другие теплые вещи? Боюсь, моей любви не хватит, чтобы согреть вас в нашем будущем доме в деревне.

Он наблюдал за ней и старался не пропустить ни одной перемены во взгляде, ни одного нервного движения тонких пальцев, которые она теперь сомкнула в замок. Может быть, еще не поздно отказаться от всей этой затеи? Еще минуту назад Григорий мог бы отступить от данного ее отцу слова, но своим поступком Зоя сама сожгла все мосты.

- Ваш батюшка знает о состоянии моих дел во всех деталях и не видит препятствий для нашего брака, - и это было правдой, - Он не считает наш грядущий союз неудачным. И я, поверьте, тоже. Может, у вас и злой язык, но я уверен – это единственный недостаток, с которым вполне можно справиться. В остальном же я вполне доволен вами, как своей будущей женой. Филипп Андреевич расхваливал вас, как прекрасную хозяйку и, смею надеяться, что в ваших руках мой дом преобразится. Ему явно не хватало женских рук все это время. И, если ко всем этим преимуществам, я получу немного несдержанную в разговоре особу, пережить это не составит труда. Вдобавок, в доме нет рояля.

 Отправлено: 11.09.11 18:24. Заголовок: Зоя лишь приблизител..

Зоя лишь приблизительно поняла, что Григорий Петрович имеет в виду, говоря про их будущую жизнь в деревне. В прямом смысле этого слова, потому что он, по своему обычаю, изъяснялся с нею сейчас на русском, словно бы дополнительно демонстрируя этим свое полное пренебрежение к ее, Зоиным, желаниям. Ведь, даже папенька чаще всего шел на поводу у своей «француженки», как, смеясь, называл порой дочь, хоть и понимающую, но не стремящуюся выражать свои мысли на родном наречии – для чего, если всем, с кем она постоянно общается, это практически не важно? Ковалевский же упорно отвечал по-русски даже на обращенные к нему французские реплики мадемуазель Даниловой, словно бы в насмешку, хотя, без сомнения, не хуже нее самой знал этот язык. Поэтому их общение, и ранее происходившее в несколько вавилонском духе, теперь приобрело окончательное сходство с библейским сюжетом, с ее стороны, во всяком случае.

- Нет рояля – это ничего, я попрошу перевезти туда свой, - Зоя равнодушно пожала плечами и отошла от камина к окну, открывая форточку, чтобы проветрить гостиную от неприятного запаха паленого. – Что же до остального… Право, я удивлена подобной критикой в адрес отчизны от такого любителя всего русского, как вы, господин Ковалев. Петербург, безусловно, несколько провинциален, но все же – не деревня! И, полагаю, что, даже если здесь не принято держать музыкальных инструментов в домах, то без печей и каминов в таком холодном климате уж точно не обойтись. Поэтому, полагаю, что найду способ согреться даже без вашей любви, Григорий Петрович, можете в этом не сомневаться.

 Отправлено: 11.09.11 19:38. Заголовок: - Петербург провинци..

-«Петербург провинциален?!» – Ковалевский не сдержался от смеха, который звучал несколько резко, - Вы абсолютно неверно меня поняли, ma cher, или просто не старались понять? Я никогда не назвал бы Петербург деревней, Зоя, я говорю о настоящей деревне! И не рисуйте в своем воображении пасторальных картин европейских загородных вилл! Мы едем в самую настоящую русскую деревню, со старым деревянным домом. Поэтому, если вам не жаль будет растрясти свой «Шредер», я препятствий чинить не стану. Конечно, инструмент стоит отправить туда заранее, чтобы к нашему прибытию он уже занял свое место где-нибудь в доме.

Ковалевский с сожалением представил, какая участь может постигнуть прекрасный инструмент. Даже если будут предприняты все меры предосторожности в дороге, несчастное пианино, наверняка, постигнет удар в самом доме Ковалевского. Гриша с вызовом смотрел на растерявшуюся Зою, которая, кажется, с трудом постигала смысл сказанных им слов.

- Ну, неужто батюшка вам не сказал, что после свадьбы вы поедете со мной в имение, дела в котором требуют моего немедленного там присутствия? - тут Зоя попыталась возразить, что это его дела, и он может ехать хоть на край света, - А вы, Зоя Филипповна, через два дня станете хозяйкой этого имения и ваше там присутствие не менее значимо! Иными словами, дорогая, вы идите, пакуйте вещи. И возражений я слушать не желаю! - Ковалевский поднялся и, вежливо поклонившись растерянной невесте, удалился, заглянув прежде к Филиппу Андреевичу.

***
В церкви, стараниями Зои Филипповны, собралась добрая половина столицы. Таким образом она то ли желала досадить отцу и будущему супругу, то ли старалась бросить всем вызов. Ковалевский прибыл первым и, находясь в церкви, вдруг испытал непонятный ему трепет, когда представил то, что вскоре должно было свершиться. Это не было волнение пред свершением церковного таинства, но некое переживание из-за наступления нового этапа в жизни. И, к своему удивлению, Гриша думал об этом не без приязни. Тихий непрерывный гул голосов наполнял своды церкви – все ожидали появления мадемуазель Даниловой. Женщины, как бы они не относились к Зое, теперь были полны присущего почти всем представительницам прекрасного пола слезливого восторга. Кто-то вспоминал о своей свадьбе, другие только мечтали о ней. Но каждая сегодня была настроена благожелательно. И эта атмосфера душевного единства была такой заразительной, что в глазах всех присутствующих светилось пожелание благополучия будущему союзу.

Наконец, двери распахнулись и впустили с морозной улицы в дрожащий полумрак церкви невесту в сопровождении отца. И все обернулись навстречу им. Обернулся и жених. И в один момент тишина заполнила своды храма – стихли ли это разом все голоса, или в сознании самого Ковалевского в этот момент что-то отключилось, он не понял. Как будто впервые он видел Зою в этот момент и не мог поверить, что строптивая девица, с которой он еще пару дней назад пререкался в доме ее отца, может быть этой удивительной женщиной. Очнулся, лишь когда почувствовал легкий толчок в бок.

- Чего застыл? Уже передумал? – попробовал пошутить Витька Трешкин, который исполнял обязанность шафера при женихе, - Что же ты, иди встречай и веди! Вон, уже и священник приготовляется.

И только тогда Григорий Петрович, наконец, стряхнул с себя странное оцепенение и подошел к невесте. Ее рука, затянутая в тонкую кружевную перчатку, легла в его ладонь, и Григорий ощутил дрожь ее пальцев. Глаза за тонкой вуалью испуганно глядели на него, и Ковалевский понял всю серьезность этого шага для них двоих. Сейчас они обрекут себя либо на долгую и несчастливую жизнь, либо ему предстоит совершить невозможное и добиться, чтобы их союз стал счастливым. Но без ее помощи это будет невозможным. И они сделали первый шаг к новой своей жизни, ступив вдвоем на ковер перед аналоем.

 Отправлено: 13.09.11 22:32. Заголовок: Даже в тот момент, к..

Даже в тот момент, когда с зажженной свечой в руке вступила вместе с женихом на плат, расстеленный перед аналоем, Зоя, кажется, еще не осознавала до конца, что все, происходящее с нею сейчас – не сон. И присутствие под сводами Казанского собора нескольких сотен гостей, включая членов семейств особ Императорской фамилии, ничуть не добавляло ощущения реальности. Решающее слово в выборе храма, где его дочери предстояло выйти замуж, сказал Филипп Андреевич. Зоя еще слишком мало знала Петербург. Привыкшая к скромной и маленькой посольской церкви, она была впечатлена и немного подавлена огромными размерами и роскошью убранства совсем недавно выстроенного в окончательном виде и даже еще не до конца отделанного изнутри Казанского собора. Все это вместе как будто противоречило самому церковному названию творимого обряда – таинство. Какое же это «таинство», если его совершение наблюдают сотни глаз?! Впрочем, Зоя намеренно разослала приглашения половине Петербурга, понимая, что вторая, прослышав о событии, явится туда незваными. «Вот и пускай! – злорадно думала девушка в тот момент. – Папенька решил устроить из моей свадьбы спектакль, так пусть у него будет как можно больше зрителей!» Не оказалось среди присутствующих лишь будущей свекрови. Матушка Григория Петровича прислала будущей снохе подарок – фамильную брошь – и письмо, в котором сообщила, что слабое здоровье не позволяет ей нынче отправиться в столицу даже по столь важному поводу, как свадьба единственного сына. Тон послания был самый вежливый, извинения самыми искренними, но Зое все равно слышалось за ними что-то, от нее словно бы скрываемое. Впрочем, задумываться над этим она не желала, хватало и других причин для тоски. И главная – та, что Ковалевский, оказывается, действительно намеревался увезти ее из столицы в свое удаленное имение! Прямо сегодня, чуть не прямиком из церкви, даже толком не позволив побыть на собственном свадебном торжестве! Собранный в сундуки скарб с приданным и прочими вещами невесты, среди которых, вопреки всему, находился и ее «Шредер», уже стоял на заднем дворе отцовского дома, погруженный в телеги, готовые к отправлению следом за экипажем, в котором поедут новобрачные, потому что жениху, видите ли, необходимо вернуться в свою тмутаракань как можно скорее! И папенька с ним совершенно согласен даже в этом! Словно бы его дочь, и верно, совершила что-то дурное, а он стремится от нее поскорее избавиться, чтобы скрыть позор…

Зоя, которая все это время была погружена в свои невеселые мысли, не слишком вслушиваясь в речи священника на церковнославянском, который понимала еще меньше обычного русского языка, иными словами – никак, словно бы очнулась, от раздавшегося за ее спиной деликатного покашливания шафера, господина Трешкина, и увидела, что отец Гавриил, который их венчает, смотрит на нее строго и вопросительно, точно ждет ответа.

- Que? – растерянно прошептала она, краем глаза заметив, как дернулось от едва слышной ухмылки пламя свечи ее жениха, и священник, наверное, видавший в своей жизни и не такое, невозмутимо повторил вопрос, который Трешкин тотчас же шепотом взялся, было перевести на французский, но Зоя остановила его. Ее спрашивали, имеет ли она добровольное и непринужденное желание стать женой мужчины, стоящего перед ней. Выдержав небольшую паузу, за которую успела буквально спиной ощутить, как в нее в одно мгновение вперились взгляды всех присутствующих, девушка спокойно кивнула и ответила по-русски. – Да, честный отче. Имею, - стараясь не думать о том, что лжет сейчас не всем этим людям, не священнику, и даже не себе, а Богу. Однако выбор был сделан и, спустя еще несколько минут, двери собора вновь распахнулись, выпуская на улицу, выходящую оттуда под руку с супругом, новоиспеченную госпожу Ковалевскую.

 Отправлено: 13.09.11 23:25. Заголовок: В доме Даниловых уже..

В доме Даниловых все было готово к праздничному приему. В трех комнатах накрыли для гостей столы – ранний обед или поздний завтрак уже был подан и дожидался гостей. Столы ломились от яств. Филипп Андреевич расстарался на славу. Гости, подъехавшие раньше молодых, стали наполнять комнаты, прогуливались по залам, обсуждали церемонию и предвкушали грядущее застолье. Наконец, появились молодожены. Зоя Филипповна была бледна и смотрела на всех с неким лихорадочным блеском в глазах. Ковалевский же, напротив, казалось, чувствовал себя прекрасно и свободно. Был улыбчив и отвечал на все поздравление с присущей ему иронией.

Первый же тост за молодоженов был окончен, по старой традиции, выкриком гостей о горечи вина в бокалах. Ковалевский встал, и Зоя поднялась за ним чуть нерешительно, испуганно заглядывая в глаза. Там, в церкви, он даже не коснулся ее губ, лишь склонился к покрытому фатой лицу. А вот теперь в первый раз целовал Зою, как законный супруг. Впрочем, длилось это недолго. Гости, удовлетворившись увиденным, принялись за угощения. Но через полчаса Ковалевский поднялся с места и объявил, что праздник продолжается, однако они с супругой вынужденно покидают его. Их ждет неблизкий путь и если желают быть на постоялом дворе до ночи, то нужно выезжать уже теперь. Спустя еще полчаса, на парадном крыльце Даниловского дома гости провожали отъезжающие сани с господином и госпожой Ковалевской. И если им затем предстояло вновь вернуться в теплый дом и продолжить пить и есть за здоровье молодых, то самим новоиспеченным супругам должно было далее несколько часов трястись на зимней дороге.

Только к полуночи их сани остановились у небольшого постоялого двора, где предупрежденный заранее хозяин ждал ночных гостей. Их провели в комнату на втором этаже – трактирщик долго извинялся за такую маленькую комнатушку. Но все другие были заняты. Впрочем, натоплена она была на славу. Ковалевский, скинул шубу и повесил ее на угол ширмы, которая стояла у правой стены. Обстановка комнаты была скудна – помимо упомянутой ширмы стояли два кресла и стол, а еще - зеркало над умывальником и кровать. Одна большая кровать, которая тут же привлекла Зоино внимание.

- Сударыня, если вы не возражаете, я не составлю вам компанию за ужином, а сейчас же лягу спать. Вы же можете поесть, ужин подадут сюда через пару минут.

Ковалевский повернулся к Зое спиной и начал расстегивать пуговицы сюртука. Небрежно стянув его с плеч, повесил все на ту же ширму и тут услышал за спиной ее возмущенный голос. Пожалуй, это был первый раз с момента их отъезда из Петербурга, когда Зоя заговорила с ним.

 Отправлено: 14.09.11 22:27. Заголовок: Утомительно однообра..

Утомительно однообразные картины зимних русских пейзажей, которые Зоя делала вид, что внимательно рассматривает в окне экипажа, чтобы не встречаться взглядом с Ковалевским, сидящим напротив, очень быстро прискучили ее взору. Впрочем, сам ее новоиспеченный супруг, казалось, тоже не стремился ее рассматривать, увлеченно читая в дороге какую-то книгу. Зоя же была лишена такой счастливой возможности скоротать время, ибо ее и без того слишком легко укачивало от долгой езды. Она пробовала спать, но перед мысленным взором, словно в калейдоскопе, сменялись картины этого дня, не давая напряженным нервам расслабиться. Некоторое разнообразие вносили краткие остановки на станциях, где, покуда смотрители вписывали данные из их подорожных в свои книги, было немного времени, чтобы выйти и немного размять ноги. И уже в эти минуты, прогуливаясь возле их экипажа и осматриваясь по сторонам, наблюдая прежде неведомые ей картины русской жизни за пределами столицы, Зоя сполна ощущала, как все более круто и неумолимо меняется привычный ей уклад существования с каждой новой верстой, на которую она удаляется от отчего дома. И перемены эти страшили ее, как пугает всякая неизвестность. Но Зоя легче бы откусила себе язык, чем дала бы Ковалевскому заметить ее растерянность, поэтому почти всю дорогу отмалчивалась, да он, кажется, тоже не слишком набивался ей собеседники.

На постоялый двор прибыли поздним вечером, почти ночью. Усталая и сонная Зоя не слишком вслушивалась в подобострастную болтовню хозяина заведения, тихо ожидая в сторонке, пока ее муж обо всем с ним переговорит, а потом просто пошла туда, куда ей показали, в надежде, что, наконец, сможет там стянуть с себя ворох верхней одежды, а еще лечь в постель, вытянуть там ноги и уснуть, не чувствуя, что куда-то едешь. О том же, что лечь в эту самую постель, возможно, теперь придется не одной, девушка как-то совершенно и забыла, поэтому сильно удивилась, заметив в отведенной им комнате только одну кровать, на которую она тут же и уселась, как только хозяин постоялого двора оставил их вдвоем с Ковалевским, пожелав доброй ночи. Когда же вспомнила, то не смутилась, как того можно было бы ожидать от новобрачной на пороге супружеского ложа, а скорее разозлилась. Несомненно, Зоя знала, что супруги иногда спят в одной постели, однако правильнее – и приличнее, когда у мужа и жены отдельные покои, как всегда было у ее родителей, например. И не ее вина, что Ковалевский не озаботился тем, чтобы зарезервировать для них не одну, а две комнаты. Или хотя бы комнату с двумя кроватями, потому что делить с ним единственную, имеющуюся здесь, девушка не собиралась.

- Это лишнее, - ответила она на его предложение ужинать в одиночестве. – Я почти не голодна. Гораздо больше, чем есть, я хочу спать, поэтому можете передать, чтобы ничего не приносили, - Ковалевский равнодушно пожал плечами и кивнул, принимаясь отстегивать запонки от манжет и закатывая затем рукава рубашки до локтя. Потом сел на другую сторону кровати и потянулся снимать сапоги. – Но у нас всего одна кровать… - взглянув на него немного нерешительно, Зоя констатировала очевидное. И Ковалевский вновь спокойно с нею в этом согласился. – Поэтому, ясно, что эту ночь вам придется провести не слишком удобно – в кресле. И я подумала, может, хотя бы пододвинуть под ноги второе?

 Отправлено: 14.09.11 23:14. Заголовок: - Одна, а вам не хва..

- Одна, а вам не хватит? – Ковалевский еле удержался, чтобы не расхохотаться в голос, когда Зоя предложила, как ему лучше устроиться на ночь, но лишь расплылся в улыбке, вполне искренней и веселой, - Нет, поверьте – мне не ясно. Если хотите, можете сами пододвинуть второе кресло, потому как я имею твердое намерение спать в кровати. С вами или без – в сущности, не имеет никакого значения. Хотя, первую брачную ночь, обычно, принято проводить с супругой.

Сбросив сапоги, ничуть не стесняясь сидящей рядом Зои, Григорий, меж тем, стал стягивать с себя и рубашку, после чего обернулся к молодой женщине. От подобной «наглости» глаза девушки округлились и потемнели от гнева. Ошарашенная его откровенностью, Зоя ничего не могла сказать в ответ – пожалуй, впервые он не слышал от нее колкостей в свой адрес. Тем не менее, при этом все еще продолжала сидеть рядом с ним на кровати, и тогда Ковалевский посчитал, что она разумно выбрала остаться.

- И это правильно, дорогая. Если хотите, я мог бы вам помочь с платьем? Ведь горничной на сегодняшний вечер у вас нет, - услышав подобное предложения мужа, Зоя, наконец, очнулась от своего оцепенения и отскочила к окну, прижимая руки к груди, словно уже была обнажена, - Ну, как хотите, я не настаиваю.

Продолжил свое приготовление ко сну Ковалевский уже за ширмой, решив, что на сегодня достаточно шокировал свою новоиспеченную супругу. Конечно, можно было быть и более деликатным, но усталость и желание уязвить ее в эту минуту было в нем сильнее. Выйдя из-за ширмы, он увидел Зою сидящей в кресле. »Стоило ли спорить?! Нет!» - с этой мыслью Григорий спокойно залез под пуховое одеяло и, пожелав даме спокойной ночи, повернулся к окну.

 Отправлено: 18.09.11 16:16. Заголовок: От одной лишь мысли,..

От одной лишь мысли, что придется спать в одной кровати с посторонним мужчиной – и не важно, что его сегодня объявили ее мужем, щеки девушки обдало жаром. Безусловно, она расслышала в его голосе не слишком-то скрываемую издевку над собой, от которой изрядно разозлилась, но одновременно почувствовала и смущение. Все время, пока шла подготовка к свадьбе, Зоя отчего-то ни разу не задумалась о том, что, после нее, у супруга появится право не только всецело распоряжаться ее дальнейшей судьбой, которое до того принадлежало лишь папеньке, но и еще одно, о котором девушка, впрочем, имела весьма туманное представление, но слышала, что мужья, обычно, по доброй воле от него не отказываются. Немного утешало лишь то, что Ковалевский все время, пока они с ним были знакомы, настолько ясно демонстрировал всем своим поведением отсутствие любого мужского интереса к Зоиным совершенствам, что та вполне всерьез надеялась, что подобное продолжится и в их семейной жизни. Его поцелуй – равнодушное прикосновение к губам – сегодня днем, во время свадебного приема, сполна подпитывал эту надежду на будущее спокойное сосуществование с мужем, как с неблизким и не слишком приятным родственником, которого надо просто терпеть на своей территории. Однако уже сейчас он неожиданно повел себя так, будто бы вознамерился покуситься на эту самую «территорию» Зои. Пусть и не всерьез, подтрунивая, но кто знает, что будет дальше? И Зоя, вместо того, чтобы дать «захватчику» достойный отпор, какого он заслуживал, вдруг испугалась. И самое противное, дала ему почувствовать эту свою минутную слабость, когда, в ответ на ироническое предложение помочь с переодеванием, словно ошпаренная, отскочила от Ковалевского, только что из комнаты прочь с воплями не бросилась, чем, вероятно, сделала бы удовольствие этого ужасного человека без стыда и совести полным. А так, он лишь ухмыльнулся премерзко и ушел, наконец, с ее глаз за ширму, где потрудился все же прикрыть свою наготу, добавляющую смущения Зое, не знающей, куда глаза девать, чтобы не смотреть на него, ночной сорочкой. Пока он переодевался, девушка с досадой рухнула в одно из кресел, скрестив на груди руки, и стала, насупившись, смотреть на огонь камина, думая, что еще он выкинет сегодня. А Ковалевский, меж тем, с невозмутимым видом продефилировал мимо нее, а потом, столь же спокойно… лег-таки в кровать. И вскоре до слуха Зои, которая по-прежнему, сидела перед камином, а значит – спиной к кровати, стало доноситься его тихое и ровное посапывание. Мерзавец, он просто заснул! Зоя не могла в это поверить, пока не осмелилась на цыпочках подойти поближе и не увидела своими глазами, как Ковалевский, слегка улыбаясь, мирно почивает, наплевав на все правила, предписывающие мужчине вести себя с дамой, как положено истинному рыцарю. «Впрочем, где ты тут видела рыцаря?» - с горьким сарказмом мысленно спросила себя Зоя, тяжко вздохнула и вернулась на свое место перед камином, правда, предварительно, без всякого сожаления, стянув с Ковалевского одеяло, в которое и завернулась, устраиваясь в кресле поудобнее на сон грядущий. Хватит с него и кровати с подушками! Однако, просидев так несколько минут, вскоре аккуратно выглянула из-за спинки кресла. Григорий Петрович спал, но ему явно было уже не так комфортно. И тогда, сердито вздохнув, Зоя вновь поднялась, взяла со спинки стула шубу мужчины и небрежно накинула на него сверху, словно одеяло, после чего, повторив собственный ритуал «свивания в кокон» из одеяла, наконец, через некоторое время задремала и сама.

 Отправлено: 18.09.11 19:00. Заголовок: Ковалевский проснулс..

Ковалевский проснулся внезапно, от какого-то шума, и только чуть позже понял, что это ветер усилился и будто старается оторвать укрепленные ставни, громыхая ими в ночной тишине. Одновременно с этим, Гриша почувствовал и неудобство, что доставляла ему шуба, под коей он почему-то спал. Она, конечно, была теплая, но невероятно тяжелая, да к тому же – короткая. Во сне он даже инстинктивно подтянул ноги, чтобы они не зябли.

Окончательно проснувшись, Григорий потянулся и высвободился из-под мехового покрова. Но сразу же после этого ему захотелось спрятаться под него обратно. Хорошо натопленная с вечера комната за это время заметно простыла, и уже было неуютно вот так, без одежды, сидеть на кровати. Ковалевский посмотрел направо, туда, где, по логике, должна была спать его супруга, и почти не удивился ее отсутствию. Зоино упрямство и своенравие, граничащие с глупостью были просто уму непостижимы – предпочесть неудобство кресла, нормальному сну. Ну, не абсурд ли?

Григорий Петрович присел на кровати. При взгляде на свернувшуюся в кресле девушку, некоторое чувство стыда сонно шевельнулось в его душе. И более не раздумывая, Ковалевский поднялся с кровати. Зоя спала мирно, веки едва подрагивали, и в эту минуту при слабых отсветах потухшего камина она казалась почти ребенком. Изящная прическа порядком растрепалась, и выбившиеся локоны спадали на лицо и шею, добавляя его чертам простоту и мягкость. Склонившись к жене, Гриша некоторое время колебался, как лучше поступить – разбудить, чтобы попытаться уговорить ее лечь в постель, или не тревожить сна. Второе показалось более разумным, и Григорий осторожно, стараясь не спугнуть ее сновидений, просунул руки под спину и плечи спящей девушки и поднял ее на руки, чтобы отнести затем на кровать. Уложил он ее на свое место, нагретое и еще не успевшее остыть. Зоя не проснулась, лишь тревожно зашевелилась. От этого одеяло, в которое она закуталась, раскрылась, обдавая Ковалевского теплом девичьего сонного тела и его медово-пряным ароматом. Словно наваждение, возникло желание коснуться ее лица. Секунду он сдерживался, а потом решился убрать прядь, упавшую ей на глаза. Пальцы ощутили нежный шелк темных волос, тепло нежной кожи. Но внезапно, ощутив во сне прикосновение Ковалевского, Зоя недовольно поморщилась и этим простым движением, выражавшим все ее отношения к нему как во сне, так и наяву, разбила тонкий покров возникшего очарования. Григорий, недовольный собой, отдернул руку и отошел от жены к камину, куда подбросил пару поленьев, сложенных рядом с очагом предусмотрительным хозяином. И только после этого, взяв покрывало, заранее снятое с кровати, вернулся назад. Укутавшись в него, Ковалевский теперь заснул не сразу.

***
Утром он проснулся первым и обнаружил на своем плече мирно пристроившуюся Зою Филипповну. При этом открытии он испытал некое злорадное желание разбудить ее тут же. Хотелось посмотреть, как поведет себя девушка, обнаружив себя в постели с мужем, да еще и на его плече. Но здравомыслие победило. Он встал и, стараясь не шуметь, оделся и спустился вниз, где нашел хозяина.

- Отправьте к моей жене девушку – пусть разбудит, подаст завтрак, поможет одеться и поторопит ее – нам нужно будет скоро ехать.

 Отправлено: 18.09.11 20:53. Заголовок: - А и заспались вы, ..

- А и заспались вы, барынька! Солнышко, вон, уже давненько взошло и вам пора! – Зоя открыла глаза, не совсем понимая, где она находится, и кто с ней разговаривает. И тотчас же, к собственному удивлению, обнаружила себя вовсе не в кресле, где уснула несколько часов тому назад, а лежащей в постели. Рядом с нею, подбоченившись, стояла молодая баба, которая взирала на девушку сверху вниз и улыбалась ей.

- Кто вы? И почему… - тут, внезапно осознав странность вопроса, который едва не произнесла вслух – почему она спит в кровати, который, верно, сильно бы удивил ее собеседницу, осеклась, добавив через паузу тоже звучащее немного странно, но все же не так, - почему здесь находитесь?

– Так, а я жена хозяина! Марфой кличут. Нешто, не запомнили меня вчера? – в ответ Зоя, в настоящий момент незаметно ощупывая себя под одеялом, чтобы понять, в чем она одета, рассеянно отрицательно мотнула головой. К счастью, платье, в котором уснула, было при ней, в полном порядке, поэтому, чуть расслабившись, девушка вновь прислушалась к тому, что говорит Марфа, однако, привычная к правильному произношению, понимала ее говорок не слишком. – Не запомнили? Ну, так с устатку-то оно бывает, ничего. Поздненько вы вечор к нам прибыли. Я аж удивилась, когда Григорий Петрович-то чуть не с петухами поднялся, когда ж спал-то?! Вот, чаю, как жалеет барин жинку свою, сам проснулся, а ее не разбудил! Он-то мне и велел вам помочь прибраться нынче утром.

- Понятно… Как ты сказала, «жалеет»? – Зоя выбралась из-под одеяла, села, свесив ноги с края кровати, зябко поеживаясь. – Почему он должен меня жалеть?

- Ну как? Жинка вы ему, жалеть должен, коли хороший муж! – убежденно вещала Марфа, приготавливая, тем временем, умывальные принадлежности. – Не понимаете? Жалеет – любит, значит! Так у нас тут все бают… А вы, барынька, видать, не из наших, русских, будете?

- Почему, я просто родилась и выросла во Франции, батюшка мой там служил, - вроде бы, и ничего особенного, но Зою отчего-то задело, что ее приняли за иностранку.

- Ах, во Хра-анции! - потянула Марфа, оборачиваясь к ней, и вдруг так удивленно уставилась на мадам Ковалевскую, что та невольно оглядела себя. – Ой, барынька, а чего ж вы в платье почивать изволили?! Все ж измялось?

- Я… я просто замерзла сильно, не захотела раздеваться, вот! – объяснение было совершенно нелепым, и Зоя тут же ощутила новый прилив раздражения в адрес «муженька», который в очередной раз поставил ее в глупое положение, пусть и перед прислугой. – Мне было так удобнее… Это не твое дело! И не болтай, а лучше делай, что тебе велели! – нахмурив красивые брови, добавила она и подошла к столу, на котором стоял уже приготовленный умывальный тазик и кувшин с теплой водой, требовательно протягивая ладони, чтобы на них полили.

- Оно понятно, простите, сударыня, - кивнула Марфа, принимаясь прислуживать, уже без прежней улыбки, но хотя бы молча, что Зое нравилось гораздо больше.

Спустя некоторое время, она, умытая и прибранная, вышла в общий зал маленького трактира при постоялом дворе, где увидела Ковалевского, завтракающего за одним из столов.

- Доброе утро, - сухо проговорила девушка и, едва одарив его взглядом, присела напротив. Расторопный половой тотчас же подлетел к ней с чистыми приборами. На завтрак была овсяная каша, которую Зоя с детства ненавидела, поэтому, хоть и была голодна, она позволила положить себе на тарелку лишь пару ложек, затем, отослав слугу за кофе и чем-нибудь сладким, склонилась чуть ближе к Ковалевскому и задала, наконец, тот вопрос, который некоторое время назад изрядно растревожил ее любопытство. – Скажите, каким образом я утром оказалась в вашей кровати, месье?

 Отправлено: 18.09.11 21:39. Заголовок: В ответ на ее привет..

Ответом на ее приветствие, стал столь же сухой кивок Ковалевского, после которого он сразу снова обратил все внимание на завтрак. И не только на свой. После того, как отошел слуга, взглянув на порцию жены, Григорий позволил себе вскользь заметить:

- Вы умрете от истощения, дорогая моя. Зимой и особенно в дороге не стоит морить себя голодом. Смею вас заверить – обед еще не скоро будет, - Зоя пожала плечами и, сделав вид, что его замечание вовсе ее не тронуло, принялась без энтузиазма ковыряться в тарелке. Некоторое время оба молчали, но Ковалевский периодически поглядывал на жену, ожидая закономерного вопроса, а она упорно молчала. Наконец, склонившись к нему, почти шепотом Зоя высказала волновавшую ее проблему. Позволив себе немного продлить ее пытку, Ковалевский взял со стола чашку с чаем, сделал глоток:

- Горячий, черт возьми! – после чего взял салфетку и промокнул губы. В глазах его плескалось веселье, но взгляд Зоиных синих глаз, устремленный на него в ожидании ответа, был очень серьезен. Почему-то вспомнилось вдруг, какой спокойной она казалась ночью, какими приятными были черты ее лица, и как сейчас все в ней переменилось. - А вы предпочли бы провести всю ночь в кресле и сейчас мучиться от ноющей боли в затекших конечностях? Давайте рассуждать логически – по своей воле вы в мою кровать не приходили? Нет? Тогда, может быть, вы страдаете лунатизмом? Я как раз недавно читал о нем одно исследование – весьма странное явление… Впрочем, нет. К вам отношения оно не имеет. Вы спите крепко, как младенец и весьма милы во сне, - не удержался от комментария Гриша, одарив жену вполне искренней улыбкой. - Зоя Филипповна, вы почему-то считаете меня, чуть ли не варваром, но я совсем не таков. И поверьте, когда проснулся посреди ночи и увидел вас спящей в этом кресле, испытал удивление. Так что это я сам перенес вас в кровать, ma cher. Благодарности не стоит!.. Ну, вы заканчивайте завтрак и одевайтесь, я вас жду – нам предстоит день в дороге, поэтому стоит поторопиться.

Ковалевский поднялся и отправился в комнату, где быстро накинул шубу и вышел на двор. Февраль в этом году оказался мягким, и по всему было видно, что весна грядет ранняя. Сквозь сизо-голубую дымку на небе проглядывало солнце. Сани подали прямо к крыльцу, слуга вынес вещи барина и начал увязывать их на место. Скоро вышла и Зоя, укутанная в шубку и платок так, что лица ее было почти не различить. Только синие сапфиры глаз сверкали из-под опушки шапки.

 Отправлено: 19.09.11 22:13. Заголовок: Несмотря улыбку и ве..

Несмотря улыбку и веселый тон, которым Ковалевский объяснял ей мотивы своего поступка, в его голосе Зое послышался легкий оттенок обиды. И то, как поспешно он закончил свой завтрак, вставая из-за стола раньше супруги, косвенно подтверждало, что в этот раз ей удалось-таки задеть его самолюбие – больше, чем он, возможно, желает это показать. Зоя редко выходила победительницей из их словесных пикировок, поэтому, казалось бы, должна была порадоваться, что это получилось хотя бы сегодня. Однако, вместо этого, девушка внезапно ощутила легкий укол совести, прежде ей не ведомый в отношении этого человека. Почему она, в самом деле, настолько отказывает ему в способности к добрым душевным порывам? Впрочем, объяснение нашлось быстро – да потому, что он сам всячески стимулирует в ней подобное к себе отношение. Причем, как ни странно, со всеми остальными людьми, Ковалевский умеет быть исключительно обходительным и приятным. «С кем угодно, кроме меня!» - мысленно восклицала Зоя уже чуть позже, когда стояла перед экипажем, вновь закутанная в теплые одежды, и со стороны наблюдала, как Григорий Петрович с интересом расспрашивает о чем-то хозяина постоялого двора, как благодарит за гостеприимство его жену, как перебрасывается веселыми шутками с кучером, заканчивающим последние приготовления к отъезду… Всегда достойно держащийся – этого даже Зоя отрицать не могла – в любом, самом утонченном обществе, Ковалевский и здесь, среди простых людей, смотрелся на удивление органично. Был частью и этого мира тоже. В то время как сама Зоя чувствовала себя здесь, вне привычного быта, совершенно чужой. Она, словно и в самом деле, была иностранкой в своей собственной стране. Но если раньше это не казалось ей существенным, то теперь волей-неволей приходилось задумываться о будущем. И размышления эти были не слишком веселы, еще не раз заставляя сегодня девушку украдкой вздохнуть, когда она, в очередной раз, возвращалась к ним от вынужденного многочасового дорожного безделья.

… Лишь ближе к вечеру они добрались до уездного городка, от которого, по словам Георгия Петровича, до Заболотного оставалось быстрым ходом еще около десяти верст. Приунывшая было Зоя, немного оживилась, ощутив, что на горизонте их, казалось, бесконечного пути, слава богу, замаячил финиш. И даже вновь стала разглядывать местность, по которой они теперь ехали, проделав теплым дыханием на заиндевевшем стекле двери кареты маленькое оконце. Сумерки быстро сгущались, но в них еще можно было рассмотреть выступающие местами из глубокого снега верхушки зарослей сухого камыша, определенно указывающие на то, что название свое имение Ковалевского получило не зря. Когда же стемнело окончательно и стало уже совсем ничего не видно, только желтые блики фонарей кареты по обочинам почтового тракта, Зоя, неожиданно для себя, крепко заснула. И открыла глаза, лишь ощутив мягкий толчок остановившегося экипажа.

- Что, приехали? – немного осипшим со сна голосом обратилась она к мужу, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в уже вновь замерзшее окно, но слышала пока лишь приглушенный собачий лай, видимо, с заднего двора, да возгласы перекликающихся между собой кучеров. А через минуту с факелами навстречу приехавшим хозяевам выбежали слуги, помогая тем, стесненным неуклюжими зимними одеждами, выбраться наружу. И тогда Зоя, наконец, увидела дом, в котором ей предстояло стать полновластной госпожой. И, увидев, ахнула, в растерянности оборачиваясь к стоящему рядом Ковалевскому. – И это здесь мы будем жить?!