Отправлено: 26.11.11 18:52. Заголовок: Любовь не уживается со страхом

Время действия - октябрь-декабрь 1833 года
Участники - Агния и Федор Навроцкие
Место - особняк Навроцкого на Садовой улице*



Скрытый текст

*нынешняя Таврическая улица - носила название Садовой улицы с 1820-х годов до 1859 года

 Отправлено: 26.11.11 21:29. Заголовок: Часы уже отбили полн..

Часы уже пробили полночь, когда молодожены отбыли в особняк Навроцкого, который теперь должен был стать домом и для Агнии Сергеевны. Девушка, укутанная в белоснежную песцовую шубку, которая также была подарком жениха, сидела возле него очень тихо. Навроцкий, пару раз задавший ей вопросы о том, как понравился ей вечер и не сильно ли она устала, оставил попытки разговорить жену сейчас. Она отвечала медленно и очень тихо. И Федор впервые подумал о том, что, в сущности, за все время, что был знаком со своей невестой – а длилось это уже почти год – он и пары часов не провел с ней наедине. Ну, теперь-то у них точно будет время насладиться обществом друг друга! При этой мысли на губах мужчины мелькнула улыбка, та самая, которая пугала Свету своим сходством с оскалом хищника, а его взгляд быстро скользнул по личику Аси, по ее профилю, который четко вырисовывался на фоне окна, каждый раз, когда карета проезжала мимо уличного фонаря.

Дом на Садовой улице, который принадлежал семье Навроцких, был давно готов к приезду новобрачных. Хлопотами и стараниями матушки Федора Денисовича, были также обустроены в нем покои для Аси. Сама Мария Дмитриевна Навроцкая сразу после бала в доме Журавлевых отбыла к своей кузине, а уже следующим утром намеревалась до Рождества отбыть в имение. Так сказать, давая молодым полную свободу привыкнуть друг к другу. Правда, Асе об этом еще не сказали.

Дорога заняла всего каких-то пятнадцать минут и вот уже новоиспеченные супруги вошли домой. В холле лакей помог снять им верхнюю одежду, после чего Федор предложил проводить Асю в ее комнату.

- Вас уже ждет там ваша горничная, – естественно, горничная была выбрана Марией Дмитриевной, - Она поможет вам переодеться. Я не сомневаюсь, что вы желаете этого сейчас более всего. Но я с вами не прощаюсь.

Навроцкий склонился над рукой жены, прикоснулся губами к прохладной коже и, выпрямившись, проследовал к себе. Там он призвал камердинера, который тоже помог хозяину избавиться от парадного мундира и облачиться в домашний костюм и халат. Взглянув на часы, Навроцкий отмерил для Аси еще полчаса. За это время ее уже наверняка приготовят для встречи с ним. Конечно, можно было поступить иначе – позволить уставшей, взволнованной девушке отдохнуть после долгого дня, но Федора нисколько не волновала возможная усталость Аси. Устроившись в кресле с рюмкой коньяка, Навроцкий предался мечтаниям, и в темных глазах его плясали отблески огня в камине.

 Отправлено: 26.11.11 22:50. Заголовок: Дом, хозяйкой которо..

Дом, хозяйкой которого ее сегодня публично назвали, показался Агнии чужим и неуютным. В отделке комнат, через которые супруг вел ее, показывая, что и как здесь устроено, отчего-то преобладали темные тона, что, в сочетании с поздним часом и темнотой за окнами, несмотря на то, что комнаты были хорошо освещены, создавало у девушки настроение почти мистического страха. Комната, которую определили в качестве ее личных покоев, оказалась чуть менее мрачной, чувствовалось, что ее старались сделать уютной. Однако собственные представления Аси, любительницы тонких украшений и изящных предметов интерьера, никак не вязались с этой роскошной, но напыщенной обстановкой. Напыщенные и вычурные бархатные драпировки алькова над большой кроватью и портьер на окнах словно бы придавливали сверху своей тяжестью, одновременно, словно бы сжимали пространство комнаты и по бокам, а расставленные повсюду букеты роз одурманивали силой аромата. Розы Ася никогда особенно не любила, но попросить вынести их отсюда не осмелилась. Тем более что и горничная, которую ей предоставили, показалась девушке какой-то суровой. Признаться, она очень надеялась, что ей разрешат взять с собой из родного дома Агашу, которая прислуживала Агнии еще с детских лет, потому была к ней очень привязана, но еще несколько дней назад, горничная, обливаясь слезами, сказала ей, что остается у Журавлевых после Асиного замужества. Что такова воля барина, а спорить с ним в доме никто не решался. И младшая сестра в том числе. Поэтому теперь она лишь тоскливо наблюдала, как молчаливая и довольно пожилая, лет сорока, служанка, которая назвалась Маврой, проворно снует по умывальной комнате, доливая в ванну, в которую Асе предстояло сейчас погрузиться, то холодной, то теплой воды, видимо, добиваясь необходимой ее температуры.

- Ну вот, - сказала она, наконец, оборачиваясь к Асе. – Полезайте-ка сюда, барыня, будем купаться, а то уж, кажись, и Федор Денисович скоро придет, а вы не готовы еще. Не любит наш барин-то, когда запаздывают!

- А разве Федор Денисович... придет еще сюда сегодня? – немного удивленно спросила девушка через пару минут, когда уже сидела в воде, а служанка сосредоточенно натирала ее спину и плечи намыленной губкой. - Но, мне казалось, что он пошел спать, - Мавра посмотрела на нее как-то странно, но промолчала, и тут Ася вспомнила, что Навроцкий, в самом деле, сказал, уходя, что не прощается с ней. Но, возможно, он просто хотел еще что-то обсудить?

- Да нет, не лег еще, вроде, - уклончиво ответила женщина, и в ее темных глазах девушке будто бы привиделся отблеск сочувствия.

Впрочем, она быстро отвернулась, и, более ни о чем с нею не говоря, быстро закончила банные процедуры, затем помогла барыне вновь облачиться в длинную батистовую сорочку, расчесала и заплела в косу ее пушистые от пара и влажности каштановые волосы, а после откланялась и бесшумно удалилась, вновь оставляя Асю наедине с собой. Не зная, что ей делать - ведь, будет неловко, ежели Навроцкий обнаружит ее спящей, коль ему еще от нее что-то нужно, девушка присела на пуф перед зеркалом. И вскоре, действительно, за дверью послышались неторопливые шаги, а еще через мгновение раздался и тихий стук.

- Войдите! - откликнулась Агния, и обернулась ко входу в комнату.

 Отправлено: 27.11.11 00:26. Заголовок: Когда он поднялся из..

Федор поднялся из кресла, когда длинная стрелка на циферблате передвинулась ровно на тридцать минут. Не спеша, он затянул кушак халата и направился в комнату жены, расположенную в конце коридора. Ася сразу откликнулась на его стук, хотя с его стороны постучаться было лишь формальным жестом вежливости. Федор не сомневался, что ему разрешат войти, как не сомневался и в том, что вошел бы, даже, если вдруг услышал отрицательный ответ.

- Очень хорошо, - произнес мужчина, коротко глянув на жену, и осмотревшись затем в комнате. Повсюду в ней были цветы – сентиментальный жест maman. Навроцкий подошел к одной из ваз, стоявшей на прикроватном столике, и, проведя пальцами по плотному бутону, сжал его, оторвав затем один из лепестков. Поверхность его была теплая, бархатистая на ощупь, словно женская кожа. И Федор некоторое время поглаживал алый лепесток пальцами и молча смотрел на Асю, которая насторожено следила за каждым его движением.

- Вам нравится ваша комната? – она ответила утвердительно, хотя ему показалось, что женщина врет. Однако какое это имеет значение? - Если вам что-то будет угодно изменить, то – пожалуйста! - Навроцкий сделал движение рукой, показывая жене, что это ее владения, и она вольна менять здесь все, как пожелает. Он вновь медленно прошелся по комнате и приблизился к сидящей жене, и ей пришлось поднять голову, чтобы видеть его лицо. Лепестком, который он все еще сжимал в пальцах, Федор прикоснулся к шее Аси и медленно провел им сначала вверх, а затем вниз, настолько, насколько позволял вырез ее рубашки, излишне целомудренный. При виде него, Федор невольно поморщился.

- Вы, наверное, знаете, что молодожены обычно путешествуют после свадьбы? Нам, однако, придется отложить поездку за границу до лета. Я уже говорил об этом с вашим братом. Дела службы после Рождества требуют моего пребывания в России. Поэтому придется потерпеть. Знаю, женщины крайне не любят ждать, но мы ведь найдем, чем скрасить это неприятное ожидание, милая моя?

Мужские пальцы тронули завязки на вороте батистовой рубашки и потянули их, распуская незатейливый бантик. Разглядывая сейчас Асю, сидевшую перед ним, сложив руки на коленях, точно скромная пансионерка, которой она никогда и не была, Навроцкий испытывал чувство некой досады. Во-первых, он знал, сколь притворна скромность этих самых пансионерок – он знал. А во-вторых, привык иметь дело с опытными женщинами, и роль просветителя молоденькой неопытной барышни не слишком его привлекала. Одно дело соблазнить горничную, другое дело – девица строго воспитания. Можно было понадеяться, что Ася окажется способной ученицей, но что-то в ее взгляде, в этих огромных испуганных глазах маленького олененка, заставляло его думать иначе. Он медленно обошел девушку и встал за ее спиной, положив обе руки ей на плечи и чуть склоняясь над нею.

- Почему вы так напряглись? Вы, разве, меня боитесь? – Федор чувствовал, как неестественно замерла она от его прикосновения, как старается задержать дыхание и постепенно в нем начинал просыпаться охотничий азарт, тот самый, который напрочь порой лишал его жалости к кому бы то ни было – лишь бы достичь заветной цели. Убирая руки с плеч Аси, он провел ладонью по туго заплетенной косе. Слишком целомудренная прическа – медленно, пальцами он распускал ее волосы, все выше и выше, пока они не рассыпались по спине шелковым покровом.

- Прекрасно.

 Отправлено: 27.11.11 22:56. Заголовок: Напряженно следя за ..

Напряженно следя за передвижениями Навроцкого по комнате, Агния пыталась понять, чего же он на самом деле хочет. Ведь, явно же пришел сюда не для того, чтобы сообщить, что она может устроить все в этой комнате на свой вкус. Потом, когда он заговорил о том, что свадебного путешествия у них не будет – во всяком случае, пока, девушке показалось, что она, кажется, поняла, отчего он ведет себя так странно – верно, стеснялся сказать ей о том раньше, полагая, что она обидится, вот и вел себя скованно. Ася и сама такая же – когда смущена или волнуется, будто бы дервенеет. Отыскав более-менее логичное обоснование происходящему, она на какое-то мгновение успокоилась и даже позволила себе немного расслабиться.

- Это ничего, что мы никуда не едем, - сказала Ася еле слышно. – Признаться, я мало где была в своей жизни, но и не очень-то люблю все эти переезды, особенно на большие расстояния... – добавила она, обернувшись, и глядя на стоящего рядом Навроцкого снизу-вверх. Но, едва встретившись с ним взглядом, осеклась и вновь замолчала, словно обжегшись тем странным огнем, отблески которого, казалось, светились в глубине темных зрачков мужчины. Возможно, это было всего лишь отражение пламени зажженных повсюду свечей, но проверять, так ли это на самом деле Ася не решилась, и сидела теперь, потупившись, разглядывая собственные руки, по-детски сложенные на коленях. А вот руки ее мужа нашли себе иное занятие... И только теперь, вдруг, до Аси будто бы дошло, для чего он, на самом деле, пришел.

Вчера вечером, незадолго перед сном, к девушке в комнату заглянула, как это часто бывало, ее маменька. Однако вместо того, чтобы, как обычно, перекрестить, поцеловать и пожелать спокойной ночи, присела на край постели и после долгой паузы, во время которой Ася не знала, что и думать, путано заговорила о каких-то малопонятных вещах. И из всего этого сбивчивого монолога она поняла лишь одно: в супружеских отношениях есть некая скрытая от посторонних грань, которую не принято обсуждать, некий «супружеский долг», а отдавать долги, как известно, не всегда приятное занятие. Стало быть, Ася должна быть готова к такому обороту событий уже теперь. Далее маменька сказала, что ей во всем следует слушаться мужа, исполняя все, что он скажет и еще – терпеть. И наградой за терпение ей должно будет стать материнство, которое каким-то образом связано с исполнением этого самого долга. После этого Лидия Семеновна спросила, все ли она поняла, и Ася согласно кивнула, хотя не поняла ровным счетом ничего, а лишь сильнее запуталась после подобных «пояснений». Однако, понимая, что маменьке отчего-то самой неприятно это обсуждать, уточнять, что к чему, дальше не решилась, на том и расстались. Так, быть может, супруг как раз и явился, чтобы получить с нее «долг», о котором говорила маменька?

На вопрос, боится ли она его, Ася смогла лишь промычать нечто неопределенное – язык словно бы прилип к горлу, а во рту мгновенно пересохло. Выражать мысли словами, когда все внимание приковано к тому, что он делает, оказалось затруднительно. От прикосновения Навроцкого к ее волосам, по спине Агнии пробежали мурашки, а плечи невольно передернулись. Впрочем, не только от прикосновения. Близость этого мужчины – а он сейчас был слишком близко, смущала и, на самом деле, пугала. Поэтому, выждав еще немного, чтобы ее поведение выглядело как можно более естественным, словно ненароком, высвободилась из-под его руки, лежащей на затылке, встала и отошла на пару шагов, к прикроватному столику, со стоящей на нем вазой, наполненной розами, принимаясь перемещать колкие стебли в букете с места на место, поправляя их, словно бы бы в этом была какая-то необходимость.

 Отправлено: 28.11.11 13:16. Заголовок: На лице Федора не от..

На лице Федора не отразилось ни удивления, ни разочарования, хотя оба эти чувства он испытал в равной мере. Рука его еще некоторое время висела в воздухе, словно все еще покоилась на затылке жены, а потом мягко опустилась вниз. Вообще же и все прочие движения Навроцкого сейчас были ленивыми, немного замедленными, как у тигра перед нападением. Ступая неслышно по мягкому ворсу ковра, он приблизился к Асе со спины, и на этот раз ей отступить было некуда. Накрыв ладонью ее руку, которой та поправляла розу, он сжал ее. Ася ахнула – от испуга или от боли – ему было не столь важно. Главное, что сейчас она, наконец, проявила хоть какие-то эмоции – искреннее изумление, резкий поворот головы. И Навроцкий, готовый, на самом деле, воздать богам славу за то, что его жена, кажется, все же живая женщина, а не каменное изваяние, только сдержанно, словно извиняясь, улыбнулся и поднес ее ладонь к своему лицу:

- Вы поранились? Позвольте мне поухаживать за вами, - с этими словами Федор усадил Асю на край кровати и, все еще не выпуская ее запястья, с проступившими в нескольких местах на тонкой коже рубиновыми капельками крови, присел перед ней, не сводя взгляда с ее лица, словно гипнотизируя, и не позволяя потерять с ним зрительный контакт. Все так же, глядя прямо в серебристо-серые глаза, он поднес ее руку к своим губам и тронул кончиком языка маленькие кровоточащие проколы. Девушка вздрогнула, но руки отнимать не стала. Тогда, повторив эту ласку и на другой ладони Аси, он стал подниматься губами чуть выше – к впадинке на изгибе руки. Под тонкой кожей было видно, как сильнее запульсировала кровь в синеватой жилке, а грудь девушки, скрытая тканью сорочки, стала заметно чаще подниматься и опускаться в такт ее сбившемуся дыханью. Теперь уже и сама Ася смотрела на него, не отрываясь, и это даже чуть забавляло Навроцкого, однако улыбка лишь на мгновение мелькнула на его на губах. Поднявшись во весь рост, Федор скользнул ладонями к плечам жены, обхватив затем ее шею, такую тонкую, что, верно, одного неосторожного движения хватило бы, чтобы она сломалась. Большие пальцы приподняли ее лицо за подбородок, и, склонившись к Асе, Федор поцеловал ее в губы. Это был лишь третий их поцелуй – первый в церкви, скорее некий формальный жест – через тончающую фату, лишенный эмоций, второй – во время торжественного обеда, под шумные возгласы гостей, был слишком невинным и кратким, но теперь... Теперь он целовал Асю как свою законную жену, как женщину, которой хочет и будет обладать. Одновременно с поцелуем он стал подталкивать девушку, заставляя ее лечь на спину, чему Ася поначалу противилась. Пришлось даже чуть сильнее сжать пальцы на ее шее, и лишь тогда она покорно опустилась на кровать. Ненадолго отстранившись, чтобы распустить узел пояса халата и сбросить его, Федор затем снова вернулся к ласкам, для начала окончательно разобравшись с тесемками на вороте рубашки жены. В распахнувшемся вырезе белела и учащено вздымалась ее грудь. Округлая, теплая на ощупь плоть, которой он касался губами, которую ощущал через тонкий батист руками, рождала желание и нетерпение, которое и заставило Федора вскоре ухватиться за края ворота Асиной сорочки и резко потянуть их в стороны. Ткань затрещала, разрываясь и обнажая тело женщины по пояс. Спустив остатки ночного одеяния Аси до локтей, лишая ее возможности принимать активное участие в происходящем, руками, губами, зубами Навроцкий изучал тело жены. Привыкшему иметь дело с женщинами опытными, искушенными в плотской любви, ему было абсолютно все равно, как сама Ася воспримет подобную прелюдию.

 Отправлено: 28.11.11 20:53. Заголовок: Будто бы и спрашивая..

Будто бы и спрашивая ее разрешения - на словах, на самом деле, он приказывал ей подчиняться – взглядом. Словно гигантский удав, гипнотизирующий свою жертву, подавляющий ее волю сопротивляться или бежать, Навроцкий не сводил с нее немигающего взора. И странные его ласки, вместо того, чтобы успокоить бедную девушку, лишь сильнее пугали ее, усиливая и без того очевидное сходство с рептилией.

- Что вы, не нужно, уже все прошло, - пробормотала она чуть слышно и попыталась высвободить ладонь из его руки, когда Федор Денисович вновь приник губами к ее запястью. – Пустите, пожалуйста…

В ответ на робкую просьбу Аси губы мужчины, точно судорога, исказила на миг какая-то странная ухмылка, но он, действительно остановился и даже вроде бы поднялся, по-прежнему, правда, нависая над сидящей девушкой, точно суровый гранитный утес. Однако облегчение, которое она от этого испытала, длилось всего секунду. И вот уже его руки вновь по-хозяйски расположились у нее на плечах, а прохладные пальцы, словно то самое, подаренное к свадьбе ожерелье, обхватили гибкую шею – не сильно, но Асе отчего-то сделалось не по себе. Когда же он принялся терзать – иначе и не скажешь – ее губы своими в каком-то жадном и отвратительном поцелуе, девушка, непривычная к подобным ласкам, попыталась отодвинуться, но тут пальцы, все еще лежащие у нее на шее, сжались заметно плотнее, и воздуха, которого и без того ей в эту минуту не хватало, сделалось еще меньше, отчего Ася по-настоящему запаниковала. Дергаясь и упираясь, она пыталась вырваться из этого захвата, но вскоре отказалась от сопротивления, побоявшись, что он, действительно, ее задушит. В безмолвном страхе, широко раскрыв глаза и тяжело дыша, она смотрела, как Навроцкий, не торопясь, развязывает пояс халата, как снимает сорочку… Возможно, сейчас был удачный момент, чтобы убежать, но куда ей было бежать? Кого звать на помощь в доме, в котором она еще почти ни с кем не была знакома, да и слова матушки о том, что нужно терпеть, напрочь засели в голове.

Вернулся он к ней, впрочем, довольно быстро. Ничуть не церемонясь, не спрашивая разрешения, развязал завязки на вороте ночной рубашки, принявшись затем жадно ощупывать руками и губами обнажившуюся грудь ошалевшей от страха и смущения Аси, которую терзал мучительный стыд оттого, что ее, стеснявшуюся раздеваться даже перед стариком-доктором, который лечил всю семью Журавлевых еще в те времена, когда она не появилась на свет, видит в таком виде посторонний. А потом он и вовсе грубо дернул края выреза горловины в стороны, и батист рубашки, жалобно треснув, порвался почти до половины, оставляя Асю совершенно неприкрытой перед алчностью и внезапно проснувшейся какой-то звериной похотью этого чужого и страшного человека. Да и не человека вовсе, ибо природе человеческой, несомненно, была противна такая безудержная жажда удовлетворять свои инстинкты, не считаясь ни с чьими желаниями. Его влажные губы жадно шарили по Асиным груди и животу, а пальцы, словно какие-то мерзкие черви, норовили проникнуть в самые потаенные уголки ее тела, и бедная девушка, практически связанная по рукам, почти ничего не могла с этим поделать, лишь извивалась в его грубых объятиях, плакала и просила пощадить ее, словно бы ее слова сейчас, действительно, могли возыметь хотя бы какое-то действие на распаленного страстью мужчину.

- Отпустите меня, умоляю! Ну, пожалуйста, не нужно! – жалобно причитала она, чувствуя, что сил сопротивляться остается все меньше. – Я сделаю все, как вы хотите, только не мучайте меня!

 Отправлено: 28.11.11 23:11. Заголовок: - Зачем мне тогда те..

- Зачем мне отпускать вас, если я хочу того же?! И если вы, собрались быть покорной и исполнять мои желания, то первое из них – прекратите говорить глупости! – в его голосе, хриплом от желания, отчетливо слышалось и нетерпение, и возмущение. Строптивиц он любил, но в случае с Асей это было проявление не характера, а какого-то непонятного ему страха. Перед ним? Или перед тем, что ее ждало? Так или иначе, но думать об этом именно сейчас ему не хотелось. Чтобы заглушить ее причитания, которые стали порядком его раздражать, Федор вновь стал целовать жену. Она продолжала извиваться, и даже попыталась укусить его за губу. Это и стало последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Перехватив обе руки Аси, он поднял их над ее головой и крепко прижал к покрывалу. Второй же рукой подтянул подол ее рубашки вверх, обнажая длинные, красивые ноги девушки.

- Теперь постарайтесь не дергаться, в противном случае я покину вас не так скоро, как вам хочется! – прошипел Навроцкий прямо в ухо жены, и впился в ее шею новым поцелуем, ощущая губами пульсацию крови под тонкой кожей девушки и привкус страха, исходящий от нее. Ася замерла, и остаток их схватки или вернее – захвата, который осуществлял Навроцкий, прошел почти мирно. Единственный миг, когда Агния вновь попыталась вырваться, был тем самым, когда он овладел ею. Несмотря ни на что, он постарался сделать это как можно осторожней – хотя бы из практических соображений – ведь ей предстояло стать матерью его ребенка, а может, и не одного. Когда же все закончилось Федор, тяжело дыша, приподнялся над Асей, коснувшись тыльной стороной ладони ее щеки, влажной от слез, он поцеловал ее в висок.

- Спокойной ночи, дорогая Асенька.

Когда Федор выходил из комнаты, она даже не повернула головы в его сторону. Его же самого, все время, что он провел с женой, не покидало ощущение досады и разочарования, которое его постигло. Как банально – в клубных разговорах ему не раз приходилось слышать, что все женщины делятся на две категории: жены и любовницы. Первые невыносимо скучны в постели, но незаменимы в быту. От вторых нет никакого прока в доме, но, сколько же они приносят радости!

«Надо будет завтра навестить Татьяну», - решил Навроцкий, вернувшись к себе в спальню. Однако чувство досады, которое он все еще испытывал, полностью отбило у Навроцкого желание спать. Потянув шнурок сонетки, он расположился в кресле, ожидая появления своего камердинера. Тот пришел скоро, заспанный и наспех одетый.

- Вот что, разбуди-ка Аню и пришли ко мне. Нет! Постой! Лучше Наташку, - слуга, почтительно поклонившись, собрался уже покинуть комнату, когда новый оклик барина заставил его замереть на пороге. - Я передумал. Пришли сюда обеих.

Спать в эту ночь Федор Денисович лег поздно, но проснулся, благодаря ночным стараниям двух проворных девиц, в настроении прекрасном, спустившись к завтраку с нежной улыбкой на губах.

 Отправлено: 29.11.11 19:32. Заголовок: Никогда в своей жизн..

Никогда в своей жизни Ася не чувствовала столько стыда, боли, страха и унижения одновременно. Когда мучитель, наконец, оставил ее в покое, встал с постели и принялся, не торопясь, одеваться, девушка, инстинктивно сжав колени, отвернулась к стене, в то же время пытаясь одной рукой стянуть края растерзанной сорочки, а другой, согнутой в локте, закрыть лицо, словно бы боялась, что смеженных век будет недостаточно, чтобы не видеть перед собой его постылое лицо. Только это не помогло, искаженное гримасой страсти, оно по-прежнему стояло перед ее мысленным взором даже тогда, когда Навроцкий ушел из спальни, бесшумно затворив за собой дверь. И это ее ничуть не обрадовало. Ничто ведь не помешает ему вернуться сюда, когда сочтет нужным, а она… она теперь просто вещь, которая ему принадлежит, которой можно пользоваться по мере собственного желания. Вещь, которая должна терпеть все, что с ней захочет делать хозяин. Вновь припомнились маменькины слова о вознаграждении материнством за терпение… Но ведь этого просто не может быть, чтобы, ради рождения ребенка, женщине приходилось всякий раз переносить такое! Не может быть, чтобы все – и маменька в том числе…

Ася чуть поморщилась от тупой саднящей боли, которая напомнила о себе, когда девушка повернулась на бок, поджимая к груди колени. Натянув до подбородка одеяло, она пыталась согреться и унять нервическую дрожь, которая, вдобавок ко всем прочим неприятным ощущениям, сотрясала теперь все ее тело. В таком состоянии и обнаружила ее Мавра, вновь возникшая в спальне хозяйки примерно через четверть часа. Спрашивать о том, что произошло, не было никакой нужды, многие служанки в доме, особенно из тех, кто помоложе – к счастью, к ней это уже не относилось, хорошо знали на собственной шкуре, что такое «барская милость» Федора Денисовича. Да Мавра бы и не посмела – спрашивать, к тому же, и по характеру была она молчаливой и замкнутой. Только молоденькую барыню Агнию Сергеевну все равно было жалко, поэтому, подойдя к ней, женщина позволила себе то, чего никогда не делала раньше – выразить свое отношение к происходящему. Склонившись к сжавшейся в комок девушке, она робко погладила ее по волосам, отчего Агния Сергеевна, вдруг, точно очнувшись, заплакала, громко и безутешно всхлипывая. И тут уж стало не до сдержанности, прижав ее к груди, Мавра стала укачивать девушку, поглаживая по спине, приглаживая ее растрепавшиеся волосы.

- Ну, ничего, ничего, девочка! - как могла, успокаивала она ее. – Не ты первая, не ты последняя, притерпишься, не так плохо все будет, вот увидишь…

Только Асе от этого легче не становилось, а то, что в перспективе будет «не так плохо», служило весьма слабым утешением. Впрочем, слезы ее, как ни казались бесконечными потоками, льющимися из глаз, на самом деле таковыми не являлись. Через какое-то время, выплакавшаяся, заново вымытая в наскоро приготовленной ванне и причесанная, Ася забылась тяжелым сном под действием каких-то успокоительных капель из лекарственных запасов свекрови, принесенных ей все той же Маврой, которой с этого момента она доверилась, как единственному расположенному к ней в этом ужасном месте существу.

А следующий день уже готовил свои испытания. Наутро Асе предстояло вновь встретиться с супругом, к счастью, пока лишь в столовой, за завтраком. Ожидая его прихода за большим, уже полностью накрытым столом, ни о какой еде она думать, разумеется, не могла, ибо одна мысль о том, что придется вновь посмотреть ему в лицо, вызывала приступы дурноты.

 Отправлено: 29.11.11 22:47. Заголовок: Навроцкий даже и не ..

Навроцкий, между тем, даже и не предполагал, какие чувства вызывает у супруги. В это утро его благодушие было направлено абсолютно на всех – от лакея, который открыл дверь в столовую, до, собственно, Аси, которая уже ожидала его, сидя за столом. Еще с самого первого момента знакомства она напоминала ему фарфоровую куклу – красивую, но застывшую – неживую, бледную и еще какую-то невыразимо скучную. Да и сегодня за завтраком она в основном молчала, первой не заговаривала вообще, хотя на его вопросы отвечала, порой, неглупыми комментариями. После того, как с трапезой было покончено, Федор вызвался еще раз при свете дня показать Асеньке ее новый дом. Да нет, не новый – единственный. Во время этой «экскурсии», Навроцкий держался с женой достаточно доброжелательно, ни словом, ни делом не напомнив о случившемся между ними этой ночью. И Агния, казалось бы, даже оживилась, внимательно, слушая его пояснения, которые должны были помочь ей вступить в роль полноправной хозяйки. Конечно, правильно было, если бы это сделала сама Мария Дмитриевна, но в силу известных обстоятельств, Федору самому пришлось взять на себя эту обязанность.

Позже, когда дом был, наконец, осмотрен и супруги расположились в малой гостиной, которая из всех комнат была самой уютной и светлой, Навроцкий сообщил жене, что вынужден сейчас уехать по срочным делам, выразив надежду, что теперь Ася найдет, чем себя здесь занять. А он же вернется домой к ужину.

***
- Удивительно, я и не надеялась увидеть тебя так скоро, Тео. Вчера женился, а сегодня уже нагрянул в гости! – приятная дама лет под тридцать, со смуглой кожей, доставшейся ей в наследство от какой-то прабабки-гречанки, но удивительно светлыми притом глазами и мягкой улыбкой, вплыла в гостиную, где сидел ее гость. Звали ее Татьяной Борисовной, и была она замужем за бароном Искрицким, которому, в свою очередь, являлась примерной и послушной супругой, растившей двоих сыновей, отцом ни одному из которых барон на самом деле не был, и соответственно – одновременно взращивая на его голове прекрасные и ветвистые костяные наросты. Одним из ее постоянных помощников в этом деле был Навроцкий.

- Что же с того, что женился? Не в монастырь ведь ушел, дорогая Тата. А где же наш славный барон?

- У себя в кабинете, друг мой, строчит очередную бумажку. Но мне все же неясно, отчего ты вдруг нагрянул ко мне в тот дивный день, когда должен нежиться в объятиях молодой супруги?!

При упоминании о жене, лицо Навроцкого мгновенно приобрело такое выражение, словно Татьяна вместо чая плеснула ему в чашку уксуса. Привыкший быть откровенным с этой женщиной, сразу после ее удивленного вопроса, в чем дело, Навроцкий поведал о событиях минувшей ночи, дополнив рассказ также тем, как занимательно провел наступившее следом за нею утро. Баронесса смеялась, но не над бедной девочкой, которой так не повезло, а над самим Федором. Он же в своем положении ничего забавного не находил.

- Тата, твой муж счастливец! Ты самая страстная женщина из всех, кого я знаю, - ничуть не боясь быть уличенным законным супругом баронессы, он воздавал должное ее округлому плечику и открытой шее. Мадам Искрицкая вновь рассмеялась, отстраняя любовника прочь.

- Боже, как же ты сейчас мне его напоминаешь! Думаешь, если бы мне были приятны наши с ним ночи, я стала бы искать себе любовников? Но вы, мужчины, едва только оказываетесь в супружеской спальне, сразу же становитесь там скучными до безобразия! Видно, это и есть то, что называется «магия места»! Уверена, то же самое случится и с твоей женой. Вот посмотришь, стоит только ей достаточно освоиться, и на твоей макушке, дорогой, тоже появится что-то вроде шишечек!

Навроцкому было, что возразить на это счет, но тут в комнате возник хозяин дома, и разговор завертелся вокруг совсем иных вещей. А вскоре Федор и вовсе откланялся, сожалея о том, что с сегодня ему не удалось побыть с Татьяной наедине достаточно долго.

Возвратившись домой, он присоединился, как и обещал, к супруге за ужином. А после, как и прошлой ночью, явился на «взыскание долга», положенного ему правами законного мужа. Все произошло примерно так же – скучно, быстро и безучастно со стороны женщины.
Так началась череда монотонных дней, в течение которых супруги на людях старались изображать примерную супружескую пару, а ночью исполняли некий ритуал, который не вызывал удовольствия ни у одной из сторон.

Где-то в конце второй недели их супружества, возвращаясь из театра, Навроцкий предложил Агнии устроить маленький домашний праздник, и она согласилась. Как всегда соглашалась с ним во всем остальном.

 Отправлено: 01.12.11 00:27. Заголовок: По мере знакомства с..

По мере знакомства с характером супруга – во всех его проявлениях, Агния все больше убеждалась в том, что главной его чертой является будто бы некая «раздвоенность». Разумеется, не в медицинском смысле. Наверное, можно было бы назвать это двуличием, но данное слово носит оттенок осуждения, потому что подразумевает, что человек имеет от своего притворства некую выгоду. Навроцкий к выгоде явно не стремился. Он просто был таким, каков он был. Но Асе все равно иногда начинало казаться, что она живет под одной крышей не с одним, а с двумя совершенно разными людьми. Первый – это тот, кого знало все их окружение, включая семью Агнии. И был он хоть и не самым сердечным и располагающим к себе, но вполне терпимым, с которым она, наверное, могла бы легко свыкнуться со временем, если бы на его месте частенько не оказывался «другой» Навроцкий. Тот, кого Асе довелось узнать в их первую брачную ночь. Тот, кого она боялась и почти ненавидела. «Почти» - лишь потому, что, по мягкости душевной, Агния в принципе ни к кому никогда не питала настоящей ненависти. Да, кроме того, с детства была приучена искать причину дурного к себе отношения с чьей-либо стороны, прежде всего в себе же самой. А, стало быть, раз супруг ведет себя с ней так, то именно этого она и достойна. Впрочем, надо отдать Навроцкому должное, ужасающих сцен, подобных той, что произошла между ними в первую брачную ночь, он Асе больше не устраивал, несмотря на то, что по-прежнему приходил к ней в спальню практически ежедневно.

Мавра не обманула ее. С каждым последующим разом, близость с мужем становилась для нее все менее мучительной. Памятуя о данном Федором еще в первый раз «совете», всякий раз, когда он приходил к ней, Ася старалась «не дергаться», и вести себя в постели как можно незаметнее, отчего все, что там происходило, действительно, напоминало скорее некий ритуал. К счастью, хотя бы не очень долгий, как правило, получив желаемое, Федор сразу оставлял ее одну, уходя к себе в спальную, чем Ася была, несомненно, счастлива.

Дни их проходили несколько разнообразнее, и за все время надолго оставил супругу дома одну Федор Денисович лишь один раз. Далее у него просто не было для этого особых возможностей – молодожены теперь почти дни напролет проводили, отдавая визиты вежливости тем, кто посетил их свадьбу. А гостей у Журавлевых в тот день было едва не половина города. Поэтому, хотя и были они кратковременны, но выматывали достаточно, чтобы к концу первой недели окончательно их возненавидеть. Но с другой стороны, таким образом, прекрасно можно было заполнить пустоту, которая с самого начала возникла между супругами, которые как были друг другу чужими, так ими и оставались. Разумеется, навещали Навроцкие и родственников Агнии. Причем, словно бы опасаясь чего-то, муж никогда не отпускал ее домой одну, однако напрасно. Как бы ужасно не чувствовала себя Ася, она никогда бы не позволила себе рассказать о том, что с ней происходит, никому из родни. Во-первых, боясь, что их это расстроит, а во-вторых – все из-за той же болезненной стыдливости, граничащей у некоторых чувствительных натур с гордостью и нежеланием демонстрировать свои слабости из боязни показаться нелепыми или жалкими. Вероятно, родные что-то чувствовали – за исключением Валерия, с которым Агния почти не говорила, так как он, как правило, во время их визитов проводил время с Навроцким, да мадам Сафоновой, которой, впрочем, хватало нынче проблем с собственным сыном. Это было понятно по осторожным наводящим вопросам маменьки, по откровенному сочувствию в глазах племянницы. Но Ася молчала, вернее, упорно говорила, что у нее все хорошо, и что она всем довольна.

Предложение супруга устроить маленький домашний вечер застало мадам Навроцкую врасплох. В доме ее брата этим всегда ведали старшие женщины в семье. Но противоречить ему она не посмела, успев усвоить, что более-менее нормальное сосуществование с Федором Денисовичем возможно, если все делать лишь так, как хочется ему. Тем более что матушка, узнав, что Асе предстоит организовать прием на скорую руку, неплохо ей все объяснила. И теперь она надеялась, что супруг ее будет доволен. Гостей позвали, как говорят, «немного, но достаточно». Поэтому в музыкальной гостиной, где нынче играл приглашенный по случаю заезжий итальянский пианист-импровизатор, было довольно тесно. После концерта состоялся торжественный ужин, а потом, как водится, затеяли танцы – без особой помпы, под все тот же рояль, за которым сменяли друг друга сами же гости, но это лишь добавляло мероприятию веселья и непринужденности. Все шло великолепно. И Ася, впервые за эти дни, была почти счастлива и довольна собой, хоть и не танцевала, несмотря на обилие приглашений. Не зная, как отнесется к этому Федор, она отказала всем, не рискнув испытывать его терпение, надеясь, что он это оценит и не станет сердиться, если она допустит какие-либо еще промахи.

 Отправлено: 01.12.11 22:17. Заголовок: За две недели, котор..

За те две недели, которые супруги Навроцкие прожили в новом для них статусе, Ася пыталась свыкнуться с уготованной ей участью, в то время как сам Федор старался привыкнуть, что теперь рядом с ним будет постоянно находиться это тихое, почти безвольное существо. Иногда, поднимая глаза на Агнию во время их совместных трапез, происходящих почти в полной тишине, он задумывался, а зачем вообще ему все это было нужно? Почему он выбрал в жены именно Асю, а не постарался найти женщину, хоть сколько-то похожую живостью характера на баронессу Искрицкую? И тут же находил вполне разумный ответ – Ася никогда не будет ему мешать. Словно некое необременительное, но вполне удобное дополнение к его домашней обстановке, весьма притом полезное – если учесть тот факт, что однажды она родит ему наследника. Эта затея прочно укоренилась в сознании Навроцкого, и для ее осуществления он прикладывал все последнее время немало стараний, не слыша от жены ни единого возражения – если не считать робких попыток уговорить оставить ее в покое в их первую ночь. Другим доказательством смирения и покорности служило то, как безропотно она исполняла и другой свой долг – светский, отдавая вместе с ним визиты гостям их свадебной церемонии. Поэтому, предлагая жене устроить праздник, Федор и не ожидал услышать отказа.

Еще накануне того дня, когда в доме должны были собраться гости, он выразил Агнии восхищение тем, как хорошо ей удалось все устроить. В том, что завтра все пройдет прекрасно, Навроцкий не сомневался, ведь последние несколько дней молодая хозяйка все свое внимание уделяла организации праздничного вечера. В столице был самый разгар сезона, но Ася, не без помощи своей матушки, конечно, смогла за это короткое время найти возможность пригласить выступить перед гостями активно гастролирующего той зимой в Петербурге Палермо ди Колобрано, молодого пианиста, ученика самого Фридриха Калькбреннера*, который уже этим был ценен и интересен публике. И потому был, как говорится, нарасхват в различных музыкальных салонах и гостиных города.

Вечер был в разгаре, молодая хозяйка старалась уделить внимание каждому гостю. Наблюдая за ней со стороны, Навроцкий даже немного удивлялся ее активному участию и почти исчезнувшей робости. Баронесса Искрицкая, которая присутствовала здесь вместе с мужем, с некоторой иронией заметила молодому супругу, что Агния Сергеевна, кажется, не совсем уж и потеряна для общества.

- Между прочим, она очень красивая, хоть и не умеет себя подать, - сочувственная улыбка скользнула по губам женщины, и она повернулась к Навроцкому, по-прежнему, с некоторым удивлением разглядывающему жену, которая в этот момент беседовала с супругами Р*.

- Она мила, не больше. Красивая женщина здесь одна – ты, мой ангел! – Татьяна изобразила на лице негодование, которое плохо сочеталось с лукавым блеском в ее глазах. Приняв это за добрый знак, господин Навроцкий вызвался показать баронессе дом, – В оранжерее зацвели орхидеи, вы не желаете на них взглянуть?!

Татьяна Борисовна изъявила согласие, и Навроцкий, предложив даме руку, как и положено хозяину дома, сам повел ее по комнатам. До оранжереи они так и не добрались – да и не интересовали их ни орхидеи, ни розы, ни гвоздики. Любовники искали место, где им будет возможно укрыться от толпы гостей, от мужа баронессы и от собственной жены Навроцкого. Для этих целей вполне подходил кабинет. Он, хоть и был расположен на первом этаже дома, но находился в неком удалении от комнат, в которых сейчас веселились гости.

И стоило лишь им оказаться в этом тихом, тускло освещенном лишь мерцающим через каминный экран пламенем, уединенном местечке, как между мужчиной и женщиной завязалась безмолвная борьба. В отличие от его жены, баронесса отнюдь не выражала недовольства грубыми ласками Навроцкого, они ей нравились, нравился его пыл, его неудержимая страсть. Она и сама была такой. В течение нескольких минут, стараясь не сильно нарушить порядок своих костюмов, мужчина и женщина предавались страсти – упоенно, не замечая ничего вокруг. Поэтому не удивительно, что их слух не потревожили тихие шаги в коридоре. И даже когда отворилась дверь, а свет из коридора пополз неправильным прямоугольником по ковру и коснулся ног Навроцкого, они не сразу поняли, что кто-то вошел в кабинет.

---

*Фридрих Вильгельм Михаэль Калькбреннер - пианист-виртуоз, педагог и композитор.

 Отправлено: 03.12.11 21:46. Заголовок: В разгар вечера Агни..

В разгар вечера Агния ненадолго покинула гостей. Немного растрепалась прическа, поэтому, чтобы восстановить ее совершенство, пришлось ненадолго пойти в будуар и прибегнуть там к услугам горничной. Обратно мадам Навроцкая решила вернуться немного другим путем, спуститься и пройти через весь первый этаж дома, чтобы посмотреть, все ли там идеально, а затем уже подняться наверх, к бальной зале, по одной из боковых лестниц. Проходя мимо кабинета мужа, который тоже располагался внизу, немного в стороне от большой гостиной, ближе к библиотеке, Ася насторожилась – из-за двери будто бы доносился какой-то шум, происхождение которого было ей не совсем понятно. К тому же, было непонятно, кто именно мог его издавать. На цыпочках подойдя поближе, молодая женщина прислушалась более внимательно – какое-то приглушенное бормотание сменяли тихие женские восклицания, которые показались Агнии похожими на всхлипы. Там кто-то плачет? Но кто и почему?! Не размышляя более, она медленно приоткрыла дверь, которая, кстати, была не заперта, заглянула внутрь комнаты и, беззвучно ахнув, остолбенела на пороге, пораженная открывшейся взору картиной – ее муж и дама, которую Агнии Сергеевне нынче представили как баронессу Искрицкую, в его объятиях... И не просто в объятиях – поза и вид разгоряченных страстью любовников были совершенно недвусмысленны, чтобы это понять. И теперь Асе оставалось понять лишь еще одну вещь – что делать дальше. Закатить скандал? Но она отчего-то совсем не чувствовала себя оскорбленной, а скорее испытывала сейчас некое чувство гадливости – и, как ни странно, облегчения, когда в голове вдруг промелькнула мысль о том, что раз уж он нашел себе любовницу, то, возможно, оставит в покое ее. Уйти, пока ее не заметили и сделать вид, что ничего не знаешь? Пожалуй, лучше всего. Она осторожно потянула на себя массивную бронзовую ручку, желая как можно быстрее скрыться отсюда, но в последний момент проклятая дверь вдруг издала негромкий, но вполне заметный скрип. И женщина, которую Навроцкий прижимал спиной к стене, удерживая на руках, до того сладострастно постанывавшая, закрыв глаза и запрокинув голову, вдруг открыла их и в упор посмотрела прямо на Агнию, но не смутилась, а, тихо хохотнув, сжала сильнее плечи Навроцкого, привлекая его внимание.

- Cherie, так жаль тебя останавливать, но, кажется, мы попались ... - проговорила она, впрочем, без тени сожаления в голосе, скорее, иронизируя, - а ведь я говорила, что мы не очень-то удачно выбрали место...

 Отправлено: 04.12.11 18:05. Заголовок: Федор неспешно откры..

Федор неспешно поднял веки и взглянул сначала на баронессу, глаза которой искрились смехом, и только потом, медленно повернул голову к открытой двери. В проеме, в ореоле лившегося из коридора света, как святое видение стояла Агния, глядя на застывших любовников с презрением и отвращением.

- А, баронесса, это всего лишь моя супруга, - откликнулся он, наконец, не сводя при этом с лица жены холодного и пристального взора, словно желая предостеречь ее от лишних движений или слов, - Вы, Асенька, немного не вовремя. Мы с баронессой уже закончили, но в следующий раз… в следующий раз вы вполне сможете составить нам компанию, не правда ли, Тата?

Баронесса тем временем уже успела оправить юбки и привести в порядок лиф платья, который Навроцкий успел основательно приспустить. Пока тот разговаривал с Агнией, она, ничуть не стесняясь, разглядывала мадам Навроцкую, в душе восхищаясь выдержкой этой юной особы. Впрочем, судя по чуть подрагивающим губам, она была на исходе.

- Полагаю, Тео, наши развлечения не придутся по душе вашей супруге, - с этими словами Искрицкая села в кресло и стала ждать, что произойдет дальше. Скандал? Это было бы забавно, но Навроцкий, скорее всего, сам этого не допустит. Истерика? Нет, Агния Сергеевна держалась удивительно спокойно. Скорее всего, будет просто скучно. Так оно и вышло. Молодая женщина, не ответив ни на реплику мужа, ни на замечание баронессы, просто развернулась и ушла. А Федор Денисович, равнодушно проводив ее взглядом, так же быстро, как и сама Татьяна Борисовна, исправил беспорядок в своем наряде, а затем спокойно улыбнулся даме. Тата тоже не ничуть волновалась – можно было не сомневаться, все произошедшее останется их маленьким секретом на троих.

- Я вернусь в зал первым, Тата, - но баронесса остановила его и просила пригласить сюда мужа. Вернувшись в гостиную, Навроцкий сразу Аси не увидел, но несколько мгновений спустя, она все же вошла в зал в сопровождении одного из гостей. И, хотя выглядела немного бледной, была вполне спокойна. Федор удовлетворенно улыбнулся и вскоре отвлекся на поиски барона, которому затем передал слова его жены.

- Какая жалость! Эти ее мигрени всегда случаются так некстати! – сокрушался барон, извиняясь чуть позже перед хозяйкой дома от имени своего и супруги за внезапный отъезд.

- Боюсь, барон, что именно в этом приступе виноват я, - виновато улыбнулся Федор, - Я показывал Татьяне Борисовне нашу оранжерею. Видимо, от сильных цветочных ароматов у нее голова и разболелась.

С отъездом Искрицких вечер, впрочем, не закончился. Еще несколько часов гости наполняли собой дом на Садовой улице, прежде чем, наконец, вновь оставить хозяев наедине друг с другом. Все это время Федор со стороны наблюдал за Агнией, не раз замечая, что и она периодически посматривает в его сторону.

 Отправлено: 07.12.11 00:44. Заголовок: Момент, когда пришло..

Момент, когда пришлось, стоя рядом с Навроцким, выслушивать извинения барона Искрицкого за столь внезапный отъезд, оказался единственным. В остальное время Агнии, к счастью, удавалось под благовидными предлогами избегать его общества до самого окончания приема, если не учитывать того времени, что они провожали остальных гостей. Сразу после того, как лакеи закрыли входную дверь в холле за последним из них, мадам Навроцкая, не говоря ни слова, развернулась и молча пошла вверх по лестнице в свои покои. В сущности, о чем было говорить? Или – с кем? С человеком, который презирает ее настолько, что, не смущаясь, предается разврату с любовницей практически у нее на глазах? Очередной раз Агнии, которой, подобно любому живому существу, было все равно свойственно надеяться на лучшее даже в самой отвратительной жизненной ситуации, указали на то, что на самом деле человеком ее здесь не считают. А доказывать это, выражая возмущение хотя бы на словах, она не умела. Ну, просто не было в природе Агнии Сергеевны Навроцкой, урожденной Журавлевой задатков бунтовщика, хотя в отдельные моменты жизни сама Ася об этом и жалела. А если не имеешь сил менять обстоятельства, к ним приходится приспосабливаться.

Спустя примерно три четверти после этого, Агния сидела перед зеркалом в своем будуаре, уже полностью переодетая в ночное одеяние. Мавра, стоящая за спиной барыни, неторопливо водила мягкой щеткой по ее распущенным волосам, и это было настоящим наслаждением – вновь ощутить их свободу от тугих переплетений, лент, декоративных цветов и десятков шпилек, призванных удержать в должном положении весь вечер творение французского куафера, которое было сооружено им на голове у мадам Навроцкой сегодня днем. Горничная что-то расспрашивала у нее про прошедший бал, Ася рассеянно отвечала. Она действительно устала сегодня, а потому мечтала только об одном – что вскоре ее оставят в покое и можно будет спокойно уснуть. Но вскоре выяснилось, что она заблуждалась, рассчитывая на это. Едва Мавра закончила сплетать каштановые пряди в нетугую косу, как дверь за их с Агнией Сергеевной спинами тихо скрипнула, и в спальню супруги вошел Навроцкий. Одного его взгляда на горничную хватило, чтобы та, торопливо присев в реверансе, исчезла из комнаты. Асе исчезать было некуда. Кроме того, она не совсем понимала цель его нынешнего прихода. На извинения рассчитывать не приходилось, да она и не ждала. Однако не ждала и того, что последовало дальше, когда муж, как ни в чем не бывало, молча подошел к ней, схватив за подмышки, поднял на ноги, а потом, резко распахнув пеньюар, попытался довольно грубо стянуть его с плеч девушки. И тут Ася не выдержала. Сбросив его руку, она отскочила в сторону и воскликнула:

- Да что с вами в конце концов?! Вы, верно, совсем лишены совести, ежели, оскорбив и унизив меня в моем же доме самым отвратительным способом, все еще имеете наглость прикасаться ко мне?!

 Отправлено: 08.12.11 19:58. Заголовок: По лицу мужчины проб..

По лицу Навроцкого пробежала и снова исчезла тень. Казалось, выходка Аси его не расстроила, и он казался совершенно спокоен. Пожав плечами, молча отвернулся от жены и неспешно направился к двери. Рука легла на бронзовую рукоятку и, медленно надавив на которую, мужчина отворил дверь, сделал шаг вперед, но потом вдруг остановился. Выглянув в коридор, он убедился, что там никого нет, а потом вновь с силой захлопнул ее, не сомневаясь, что этот звук услышали все домочадцы. После чего повернул ключ в замке и извлек его из замочной скважины.

- Вы решили проявить характер? Это даже забавно, - произнес он, опускаясь на пуфик у туалетного столика, с которого минутой раньше он поднял Агнию. - Значит, вы считаете наглостью мое законное право приходить к супруге и требовать от нее того, что другие женщины готовы сами предложить мне с превеликой радостью? – он предостерегающе поднял руку, останавливая готовое слететь с женских уст возражение, - Я оскорбил вас? Сожалею об этом. Но, позвольте! Не кажется ли вам, что, возможно, если бы моя жена не была напрочь лишена чувственности, если бы она проявила хоть какой-то интерес ко мне, то не пришлось бы мне тогда искать утешения у жен чужих?

Навроцкий резко поднялся и в одно мгновение оказался возле жены, крепко хватая ее за руки чуть выше локтя. Женщина пыталась вырваться, уворачивалась, но силы были не равны, а он явно не спешил отпускать супругу от себя, нависая над нею, пугая своей близостью. Когда же Ася в очередной раз отвернула лицо, стараясь избежать его поцелуя, Навроцкий вывернул ей руки за спину и привлек к себе. Коснувшись губами женского уха, он прошептал, выпуская слова с неким шипением:

- Запомни хорошо, Асенька! Ты моя жена, ты будешь делать то, что хочу я! Твоя любовь и твои ласки мне не нужны – ты слишком холодна, слишком скучна, что бы удовлетворить меня. Впрочем, любого, кто на тебя бы позарился, соблазнившись красивым личиком, ты сумела бы вогнать в тоску. У меня были любовницы до нашей свадьбы, будут и после нее. Женщины настоящие, не чета тебе! Но сколько бы их ни было, ни одна не сможет мне дать того, что я желаю получить от тебя. Наследник, Ася. Мне нужен сын. Поэтому, дорогая супруга, я буду приходить в твою спальню каждую ночь, пока доктор Дюпре не объявит мне о счастливом событии. Так что учтите – только рождение сына, сможет избавить вас от моих домогательств. А теперь, - он ослабил хватку и оттолкнул Асю от себя, - раздевайся, сама. Мне жалко тратить на тебя свои силы.

В эту ночь Навроцкий не оставил жену сразу же. Ему хотелось мучить ее, заставлять терпеть свои ласки, вызывая у женщины бессильные слезы, от вида которых он тут же начинал сердиться , укоряя за ее неопытность и скованность. А на следующий день пожелал выехать на прогулку вместе с супругой. Вечером он повез ее в оперу, а по возвращении домой сам проводил жену до спальни, ключ от которой ей так и не вернул.

 Отправлено: 09.12.11 21:53. Заголовок: В конце ноября в дом..

В конце ноября в дом супругов Навроцких пришло письмо, в котором мадам Навроцкая, коей теперь полагалось к фамилии приставка «старшая», писала сыну, что нагостилась у своей кузины вдоволь и намеревается вернуться к Рождеству в Петербург. Агнии было трудно судить, какое впечатление произвела эта новость на Федора, после того злополучного бала и последовавшего за ним объяснения, супруги практически не общались, хотя исправно продолжали вести то, что называется «светской жизнью». Посещали театры, модные выставки, принимали по четвергам гостей... Брак их, по-прежнему, считался событием Сезона, поэтому нередко еще из уст людей знакомых и не очень молодая госпожа Навроцкая получала поздравления в свой адрес. Научиться принимать их с благодарностью стоило больших трудов, однако за время замужества Ася в полной мере осознала, что умение терпеть и молчать, пожалуй, наиболее развитые качества ее личности, в остальном, если верить мнению собственного супруга, крайне несовершенной и непривлекательной. В последнем, к слову, Ася убеждалась все более. Она и до замужества была не слишком-то уверена в обратном. Воспитание старшего брата, хоть и скрашиваемое матушкиной лаской, было довольно строгим, на похвалы – во всяком случае, для Аси, Валерий часто скупился, хотя девушка не могла сказать, что брат ее не любит или не хочет блага. Вот только лишь благо он всегда понимал исключительно по-своему. Он и ее брак с Навроцким, наверняка, до сих пор считал благом. В то время, как для нее самой он оказывался... нет, не адом, конечно – Ася избегала подобных крайностей в суждении даже теперь, но даже двух месяцев вполне хватило, чтобы осознать, что замужество ее крайне несчастливо. И понимание того, что это – на всю жизнь, вот, что доставляло Асе больше всего страданий, а вовсе не бесконечные издевательства и насмешки мужа, к которым она уже тоже немного притерпелась. И, чем глубже она погружалась в это состояние, тем тише и незаметнее становилась во внешних проявлениях эмоций, что, верно, и заставляло Навроцкого все больше уверяться в том, что его жена, действительно, напрочь лишена каких-либо чувств. Бесшумно и молчаливо, словно привидение, Агния бродила порой по собственному дому, ощущая в нем лишь собственную неприкаянность, да раздраженные взгляды супруга – когда попадалась тому на глаза и смущалась оттого еще больше.

С приездом Марьи Дмитриевны, правда, положение ее несколько улучшилось. Как выяснилось, мать свою Федор все же любил и почитал, а та, в свою очередь, быстро проникнувшись симпатией к снохе, стала для нее, сама того не ведая, защитой. Ибо Федор более не позволял себе теперь открыто демонстрировать презрение к супруге хотя бы на глазах у матери, возможно, стесняясь. А для Агнии уже и этого было достаточно, чтобы почувствовать себя хоть немного свободнее. Впрочем, на той части их супружеских отношений, что была скрыта от посторонних глаз, подобное «послабление» никак не сказалось. Решительный настрой Навроцкого обзавестись наследником ничуть не уменьшался, и относительный покой, и отдых его жена получала лишь только в периоды своих естественных недомоганий. Однако на третий месяц супружества, прежде точный как часы ритм их появления внезапно нарушился. Еще через пару-тройку недель к этому добавились приступы ничем не мотивированной тошноты по утрам и прочие неприятные симптомы, пожаловавшись на которые однажды в приватном разговоре со свекровью, Агния Сергеевна немедленно получила от той легкий нагоняй за подобное невнимание к собственному здоровью. И уже к вечеру того же дня в дом был приглашен доктор Дюфас, со всей тщательностью обследовавший молодую госпожу Навроцкую, сообщив ей затем с особой торжественностью в голосе, что примерно через полгода она станет матерью.

 Отправлено: 10.12.11 01:23. Заголовок: Возвращение матери в..

Возвращение матери в Петербург для Навроцкого, действительно, было желанно и приятно. Во-первых, его сыновние чувства к Марье Дмитриевне, которую Федор боготворил, были по-настоящему искренни и сильны. Еще одной причиной, по которой он так желал ее возвращения – была надежда на спасение от тягостного существования один на один с супругой. Конечно, полностью избавить сына от встреч и общения с Асей мадам Навроцкая-старшая не могла, но теперь хоть было не так тоскливо и скучно проводить вечера дома.

Вот в один из таких вечеров, когда Марья Дмитриевна завела с ним разговор об Агнии, расспрашивая и интересуясь, как складываются их отношения, Федор, улыбаясь и глядя матери в глаза, честно признался, что жену свою вовсе не любит.

- Тем не менее, - добавил он после этого, - не это ведь главное, мама. Важнее, чтобы в семье царил мир и понимание. А этого нам с супругой удалось добиться.

Какой ценой, и какими жертвами, Навроцкий, впрочем, умолчал, вполне по-военному рассуждая, что для достижения цели хороши любые средства. Признание сына в нелюбви к жене немного огорчило Марью Дмитриевну, но она вполне согласилась с Федей, что мир и согласие тоже немалого стоят. И все последующие недели он старательно демонстрировал при матушке подобное свое уважительное отношение к жене, скидывая маску лишь в спальне, с нею наедине. А за несколько дней до Рождества, наконец, свершилось долгожданное событие – доктор Дюпре, которого позвали для осмотра вдруг занемогшей Агнии Сергеевны, сообщил всем ее домочадцам радостную весть.

В тот вечер Навроцкий вновь навестил спальню жены, однако, с иной целью, нежели прежде. Он был вежлив и даже нежен с нею, искренне радуясь, что скоро станет отцом. И все бы ничего, но, прощаясь на ночь, зачем-то напомнил ей, что желает непременно сына. Конечно, если родится дочь, любить ее он будет не менее сильно, но мальчик ему желательнее.

Рождество было отмечено дома, где стараниями Марьи Дмитриевны был устроены скромный праздник, на котором присутствовали лишь родственники. Последующие недели Федор Денисович окружил Асю заботами и стараниями, которые, однако, были для нее едва не более тягостны, чем прежнее невнимание и насмешки. И одна лишь мадам Навроцкая-старшая, наблюдая за сыном и снохой, искренне радовалась их сближению и верила, что этот малыш еще сильнее свяжет молодых друг с другом, заставив общую любовь к нему скрепить также и сердца его родителей.

Так они и пережили первые дни нового года, постепенно сложившиеся затем в недели, а в середине января Федор Денисович получил назначение в действующую армию и отбыл в Кизляр.