Отправлено: 27.07.10 23:58. Заголовок: Опасные тайны храма продажной любви

Время: середина ноября 1832 года
Место: особняк вдовы Шустовой на Мойке - дом доктора Кузнецова
Участники: Илья Ильич Кузнецов, Александра Николаевна Шустова

 Отправлено: 09.08.10 05:10. Заголовок: Все мужчины немного ..

Все мужчины немного варвары. Им не всегда понять, в чем прелесть тончайшей ткани, прикрывающей самые интимные части женского тела. А, не понимая, они и не ценят... Но Саша была далека от сожалений по милым ее сердцу панталонам. Так же как и к посуде, испачканному ковру и прочему материальному. Их чувственные игры сбивали все желание победы или главенства над другим. В желаниях все громче выступали потребности принадлежать, плавиться под его касаниями, прижиматься. Хотя она не забывала про свою святую женскую обязанность лишиться разума только ровно после того, как сведет с ума мужчину, в чьих объятиях пребывает.

Приподнявшись над столом, опираясь о доктора, она вытащила из под своих бедер юбки, чтобы те прекратили им мешать в конце концов, сосредоточившись больше в области талии. Отпустила ненадолго мужчину, откинулась на упертые за спиной в стол руки, покрасовалась мгновение, смотря в глаза, улыбаясь и дыша, часто вздымая грудь. Раздвинула колени еще чуть шире. Облизнула губы, воодушевленная реакцией на свою небольшую провокацию, сползла чуть ближе к краю стола, прильнула снова к нему, но на этом вовсе не остановилась. Легко пробежавшись по рукам и бокам мужчины, взялась за его брюки и белье под ними. Теперь им предстояло побыть объектами ее ненависти. Может быть, по привычке, а может, от врожденного благоразумия, с одеждой доктора она поступала в разы осторожнее и аккуратнее, чем он с ее. Наверное, переживала, в каком виде явится от нее мужчина домой. Впрочем, туда ей отпускать его хотелось в последнюю очередь. В любом случае, от одежды мужчина оказался избавлен, ровно настолько, чтобы Саша могла быть уверена, что теперь ему ничего нигде не давит. И обхватила освобожденное ладонью.

 Отправлено: 09.08.10 21:01. Заголовок: С растрепанными его ..

С растрепанными его волей локонами, со взглядом, подернутым страстной поволокой, и в то же время немного вызывающим, с полуоткрытыми влажным губами, с обнаженной грудью безупречной формы с дерзко топорщившимися маленькими твердыми сосками - она казалась Илье воплощением греха, которому он намеревался отдаться со всем возможным упоением. Потом она подалась ему навстречу, и Кузнецов понял, что это еще далеко не все, на что она способна. Ласки их становились все более откровенными и даже какими-то животными. Закрыв глаза, он тяжело дышал, сходя с ума от ее умелых прикосновений, кусал губы, пока, наконец не понял, что больше терпеть не сможет, после чего отнял ее руку, прижался на мгновение губами к ладони, скользнув ими затем к запястью, туда, где быстро стучал под тончайшим покровом кожи пульс, и положил ее к себе на плечо. Обхватив женщину за талию, он заставил ее слегка прогнуться ему навстречу и не стараясь быть особенно нежным, овладел ею одним движением. Она ахнула и широко распахнула на миг глаза, потом вновь смежила веки, часто задышала, стараясь примериться к ритму его движений внутри своего тела, тихонько постанывая при каждом толчке и периодически закусывая нижнюю губу своими белоснежными зубками. И иногда, целуя эти вспухшие и покрасневшие от поцелуев губы, Илья ощущал кисловатый привкус... Она отдавалась ему вся. И наблюдать за этим зрелищем было для него еще одним, дополнительным удовольствием. Но не последним, которое он рассчитывал от нее получить. Илье всегда нравилось смотреть женщине в глаза в тот момент, когда удается привести ее на пик удовольствия. Поэтому, когда по участившимся стонам и прерывистому дыханию стало ясно, что она уже почти готова, он прекратил двигаться и прошептал ошеломленной внезапной паузой женщине:

- Посмотри на меня!

 Отправлено: 10.08.10 14:01. Заголовок: Доктор знал, что про..

Доктор знал, что просить и когда это делать. В эту минуту, Саша наверняка бы попыталась совершить любое невозможное, только бы он не останавливался. Впрочем, открыть глаза - это тоже было нелегко. Лаская человека и стремясь доставить ему удовольствие, стоит смотреть на него, чтобы проследить за реакцией и узнать, как ему больше всего нравится, чтобы прикасаться чаще именно так. Но получая ласки самой, Саша никогда даже не пробовала держать глаза открытыми. До этого момента ее никто об этом не просил, а она сама отдавалась ощущениям и мужчине намного полнее, когда опускала ресницы. К ее счастью, представлять на месте своего любовника кого-то другого в последний раз ей пришлось во времена замужества, после это было просто не нужно.

Неужели он решил, что я думаю не о нем? Вот глупый... - с нежностью подумала Саша и с маленькой заминкой открыла глаза. Взгляд ее был совершенно не осмысленный, и вся она сейчас действовала на чувствах и инстинктах. Подавшись к нему ближе, сильнее обхватила его ладонью за шею и, приникая губами к его рту в поцелуе, хрипловатым, чуть сорванным от стоном голосом прошептала:
- Илья...
И нетерпеливо двинула бедрами навстречу.

 Отправлено: 10.08.10 20:45. Заголовок: Если бы в эти мгнове..

Если бы в эти мгновения Илья мог думать и здраво рассуждать, то ему бы наверняка пришла в голову мысль о том, что давно ему не попадалась такая женщина, как та, которую он теперь сжимал в объятиях. Она беспрекословно исполняла все, что он просил, словами или без слов, она понимала все его желания, подчинялась, растворялась, таяла, окончательно сводя этой своей податливостью и мягкостью с ума. При этом все равно умудрялась сохранять достоинство настолько, чтобы делать того, что для себя считала неприемлемым... Впрочем, в ответ на его просьбу, она распахнула ресницы, и Кузнецову показалось, что эти, сделавшиеся вдруг черными от расширенных зрачков, бездонные глаза, затягивают его куда-то вглубь. Она вообще словно бы стремилась теперь заполучить его полностью - всего: оплетала ногами его бедра, чтобы сильнее прижать к себе, целовала так, как будто хотела выпить душу.

- Ты - ведьма... настоящая ведьма! - выдохнул со стоном Кузнецов куда-то ей в губы, когда их двоих настигла развязка, и скорее почувствовал, чем увидел ее торжествующую улыбку. - Ты - прекрасна! - шептал он, минуту спустя, медленно и нежно проводя губами и носом по ее щеке, от уголка рта к влажному от выступивших капелек испарины виску, к которому прилипли прядки волос, их Илья инстинктивно убирал кончиками пальцев, словно бы эти тончайшие преграды могли помешать полноте их слияния.

Еще некоторое время они, обессиленные, но счастливые, не хотели менять ничего, по-прежнему удерживая друг друга в объятиях, только теперь уже не страстных, а просто - нежных. Она положила голову Илье на плечо, и он медленно гладил ее по спине. Действительно, давно ему не было настолько хорошо с женщиной, как только что. И, постепенно обретая вновь способность связно мыслить, он пытался понять, что это было? Возможно, пережитые вместе острые ощущения послужили своеобразным катализатором для их взаимной страсти? Но Илья всегда считал себя слишком сдержанным, даже где-то лишенным от рождения способности испытывать необъяснимые порывы, вроде того, что имел место нынче. Впрочем, он ничуть не жалел, что все вышло именно так, напротив, испытывал, помимо нежности и удовлетворения, благодарность к этой женщине. Потому как вдруг начал осознавать, что удивительным образом, с этим выплеском эмоций, ею спровоцированным, его покинула и накопившаяся усталость. Правда, только душевная. Физически, Кузнецов сейчас меньше всего хотел что-либо делать и куда-либо идти. Однако, даже если предположить, что ему предложат остаться, то сделать это будет неловко уже потому, что он по-прежнему не познакомился со своей женщиной. Внезапно ему стало смешно. Видимо, ощутив, как его грудь тихо подрагивает, она подняла голову и взглянула ему в лицо.

- Послушай, я понимаю, что это звучит дико, но кажется, нас до сих пор... не представили друг другу, - проговорил он, ухмыляясь. - Причем, самое интересное, что мое имя тебе известно, а вот я не имел счастья... - тут Илья не выдержал и рассмеялся уже на самом деле, прикрывая глаза ладонью. - Черт, такое чувство, что мы на светском рауте! Скажи же, наконец, как тебя зовут, пока я окончательно не ощутил себя идиотом?

 Отправлено: 10.08.10 23:14. Заголовок: - Ты не идиот, - уве..

- Ты не идиот, - уверенно произнесла Саша и поцеловала его в скулу. - Но... ты правда не знаешь моего имени? - тихое хмыканье грозило перерасти в звонкий смех. И это все же случилось, несмотря на все усилия женщины. Саша рассмеялась и уткнулась лбом ему в плечо. Ее веселье, правда, быстро прошло, она подняла голову и очень хитро посмотрела на Кузнецова.

- А не скажу. Потому что, кто знает имя, тот имеет власть над человеком. Так моя няня говорила, - улыбнулась широко, но коварство из глаз не пропало. - Вот я твое знаю, - потянулась и поцеловала мужчину в губы, проводя ладонью по его животу. - И какую-никакую, но власть над тобой имею, - торжествующе закончила и наконец решила, что способна встать на ноги. Саша соскочила с края стола и поняла, что немного ошиблась, потому что не устояла на ногах - покачнулась прямо в руки к доктору.

- Ой, - улыбнулась она уже просто весело и с блаженством снова прильнула к нему. - Ладно, я скажу тебе свое имя, но только в обмен на одно мое желание, - в голосе слышатся повелительные, чуть капризные нотки, которые тут же пропадают, когда она поднимает лицо к нему и, заглядывая в глаза, уже просительно добавляет:
- Ладно?

Дождавшись кивка головы от доктора, Саша радостно просияла.
- Я Саша. Александра Шустова меня зовут.
Она слегка расправила юбки, опустившиеся обратно вниз, и небрежно застегнула лиф платья, вдевая в петли одну через две пуговицы и оставляя корсет сиротливо валяться где-то на полу, среди посуды и шпилек из ее прически.

- А теперь мое желание, Илья, - положила руки ему на плечи. - Останься сегодня со мной? - слова прозвучали не как приказ, а словно вопрос или просьба. - Мой лакей отнесет записку тебе домой, если хочешь... Оставайся, - продолжила она уговаривать, не дожидаясь реакции.

 Отправлено: 11.08.10 22:02. Заголовок: Имя, которым она наз..

Имя, которым она назвалась, удивительно шло к ней. Именно Саша, а не Шура, не Александра и не вычурное Александрин, например. Чуть мальчишеское, впрочем, в ней было от природы столько всепобеждающей мягкой женственности, что казалось даже пикантным – называть ее именно так.

- Саша – мне нравится, - Илья коротко улыбнулся, ловко подхватывая ее в свои объятия, когда женщина, видимо, не рассчитав свои силы, резко соскочила со стола и пошатнулась. – Попалась?!

Впрочем, она и не собиралась бежать, напротив, прильнула к его груди. И еще минуту они стояли посреди разоренной столовой, обнимая друг друга, а потом Саша предложила Илье остаться у нее до утра, словно, действительно, обладала способностью читать его мысли.

- Моя экономка, Клара Оскаровна, с которой ты уже имела возможность общаться сегодня, строго следит за моим моральным обликом. Поэтому, думаю, не стоит специально расстраивать ее сообщением о том, что я не вернусь ночевать домой. Пусть считает, что я занят с пациентом, тем более, что это и не слишком далеко от истины. Единственное, о чем я хотел тебя попросить – это ванна! – Кузнецов умоляюще посмотрел на Сашу. – Ужасно хочется принять ванну, сможешь мне это устроить? А я пока пойду, посмотрю, как там Лиза.

 Отправлено: 15.08.10 22:15. Заголовок: Ту устрашающую женщи..

Ту устрашающую женщину, оказывается, звали Клара Оскаровна, и она наводила страх не только на посетителей, но и диктовала свои убеждения хозяину дома. Бедный... А ведь он с ней каждый день общается. Вот не повезет его жене с такой прислугой...

- Конечно, я позабочусь об этом, - Саша радостно улыбнулась и снова потянулась его поцеловать. Останется! Как же чудесно! С неохотой отпрянула и поправила рубашку на его груди.

Перешагивая через осколки, выбралась к двери из комнаты, позвала Симеона и отправила его греть воду и готовить ванну для доктора. Слуга не был удивлен неопрятностью внешнего вида хозяйки, все понял и как человек привычный и вышколенный промолчал.
- Потом приберитесь с Ваней тут. Как Лиза?
- Александра Николаевна, барышни привели ее в порядок, а Иван уже отнес Лизавету к ней в комнату. По всему кажется - спит.
Саша кивнула и повернулась к Илье Ильичу и уже совсем другим голосом, мягким, с меньшей уверенностью в своих решениях и желаниях.
- Я доведу тебя до ее комнаты.

Оставив месье Кузнецова с пациенткой наедине тихонько выскользнула к себе. Сняла надоевшее верхнее платье, а на оставленные нижние юбки и тонкую рубашку надела свой любимый халат. Изумрудная мягкая ткань приятно обнимала кожу, глубокий вырез декольте, рукава с разрезами от локтя и широкая юбка, - все это с запахом оборачивалось вокруг всего нижнего белья женщины и завязывалось одним поясом. Удобнейшая вещь! Чуть пригладив волосы гребнем, но не убирая их ни в какие прически, решила, что выглядит достаточно хорошо для того, чтобы помочь понравившемуся мужчине принять ванну. С тем и вернулась в комнату к Лизе, чтобы послушать, что скажет доктор. Как раз к тому времени ванна должна быть готова.

 Отправлено: 16.08.10 03:31. Заголовок: Илья поймал себя на ..

Илья поймал себя на том, что ему нравится наблюдать за этими "превращениями" Саши. В мгновение ока она обращалась из решительной и властной особы в мягкую и где-то даже беззащитную женщину, которая смотрела на него, как на какое-то божество. "Воистину, этот взгляд может свести с ума любого мужчину!", - подумал Кузнецов и вдруг почувствовал, что ему отчего-то неприятно думать о том, что Саша уже смотрела так на кого-то, кто был до него... Желая отогнать эту глупую мысль, он с улыбкой подал ей руку, не обращая внимания на прислугу, которая, впрочем, ничему, кажется, не удивлялась и кивнул:

- Пойдем, конечно! - и через пару минут они уже были у дверей комнаты, куда из операционной некоторое время назад перенесли Лизу.

Девушка Жанна, которую Саша оставила при больной товарке сиделкой, при появлении хозяйки заведения и доктора испуганно вскочила со своего места и принялась что-то трещать о том, что с Лизой все хорошо, что она ни на шаг не отходила...

- Да, я понял, понял, - Илья Ильич поспешил прервать этот поток слов, подошел к постели своей пациентки и присев на ее край, бегло осмотрел ее. Она и верно, была в стабильном состоянии. Тяжелом, но стабильном. Ей не становилось хуже и это обнадеживало Илью в том смысле, что, возможно, удастся выйти из этого приключения без потерь. А может, даже и с приобретениями... Оглянувшись через плечо к двери, где, когда они вошли, осталась стоять Саша, Илья увидел, что женщины там уже нет. А он и не слышал, как она вышла!

Кузнецов немного растерянно взглянул на Жанну, которая, в свою очередь, до того довольно пристально разглядывала самого доктора, чей внешний вид - не то, что без сюртука, но и без галстука даже, в расстегнутом жилете, был, пожалуй, волен даже для этого заведения. Догадавшись, что ее любопытство замечено, девица поспешно отвела взор, а Кузнецов не сдержал ухмылки. Ясное дело, что она подумала! Да плевать... С самым постным видом он отдал Жанне новую порцию распоряжений, раздумывая попутно, как бы это спросить у нее, куда ушла хозяйка. Но, слава богу, тут в дверном проеме возникла фигура Симеона, который возвестил, что Александра Николаевна ждут господина доктора для дальнейшего разговора, и ему велено проводить его к ней в кабинет. Несколько удивившись - в какой кабинет, зачем? - Илья последовал за Симеоном, и вскоре они уже действительно оказались перед массивной дверью, основательный вид которой как-то не вязался с характером заведения, в котором она была установлена. Открыв ее, слуга почтительно пропустил доктора вперед, и тот увидел, что и внутреннее убранство кабинета Александры не менее "серьезное", чем дверь: вполне себе рабочая обстановка. Даже не подумаешь, что женщина тут обитает, ничего лишнего - никаких этих дамских финтифлюшек. Однако долго разглядывать устройство этой комнаты Кузнецову не дали. Вновь поклонившись, Симеон подвел его к еще одной двери, уже менее помпезной замаскированной под деревянную панель, поэтому Илья-то ее сразу не приметил, видно, и после того, как ее перед ним открыли, он получил еще один повод поразиться удивительному устройству этого особняка. Прямо за кабинетом была устроена маленькая, но очень уютная комнатка-ванная. И тут уже ни у кого не возникло бы сомнений, что принадлежит она особе прекрасного пола. Роскошные зеркала чуть не во всю стену, столики со всевозможными склянками и баночками, о назначении которых можно было лишь догадываться. Илья и не пытался разгадывать эти ребусы. Его внимание более привлекала большая ванна, полная теплой воды, в которую он тотчас же возмечтал погрузиться, едва только увидел.

- О, это для меня? - он обернулся к Симеону, страшно довольный происходящим, однако его в комнате уже не было. Решительно, не только хозяйка, но и слуги здесь умели передвигаться совершенно не слышно, словно тени. Впрочем, сама хозяйка как раз была уже здесь, стояла себе тихонько у стеночки и улыбалась. - Послушай, еще пару раз и я начну думать, что ты обладаешь способностью растворяться и материализоваться из воздуха по собственному желанию! - усмехнулся Илья, подошел к Саше и притянул ее вновь к себе. - Сударыня, а Вы не будете так добры потереть мне спину? Боюсь, что сам-то я не дотянусь...

 Отправлено: 05.12.10 01:43. Заголовок: Саша засмеялась. Ей ..

Саша засмеялась. Ей было очень приятно видеть удивление на лице доктора из-за ее хитро спрятанной ванны, а также, Шустовой хотелось думать именно так, ее там присутствия. К тому же кроме удивления в глазах Ильи Ильича ей почудилась радость и толика восхищения, а какая женщина может остаться равнодушной к такому особому виду комплиментов — признания ее красоты взглядами или же на мгновение пропавшим даром речи.
- Все женщины — немножко ведьмы, сударь. Вы сами это уже успели заметить, - кокетливо напомнила она его собственное восклицание в минуты близости и сопроводила свои слова гипнотическим для многих мужчин жестом: позволила халату медленно соскользнуть с ее тела на пол. - С радостью помогу тебе в принятии ванны, - улыбнулась оставшаяся неглиже Саша, подошла к Кузнецову вплотную и положила рука на пояс его брюк. Выдержала небольшую паузу.
Ты позволишь заворожить тебя? Тебе понравится...
И только потом приступила к раздеванию Ильи. Хоть это действие за сегодняшний вечер она совершала уже во второй раз, но внимательный взгляд глаза в глаза в тот момент, когда ее руки медленно скользили по телу мужчины, освобождая его от одежды, придавал этим движениям некую новизну. Дождавшись, когда Илья погрузится в специально нагретую для него воду с расслабляющими маслами, Саша опустилась рядом с ванной на колени, дотянулась через доктора за губкой, намочила ее и приступила к мытью. Ее движения нельзя было назвать профессиональными, но был в них оттенок уверенности и опыта: кроме смывания с тела усталости от прошедшего дня, Шустова постаралась усилить приятный эффект от ванны элементами массажа. Размяла плечи, мышцы спины и шеи, перешла к кистям. Обычно Саша старалась не демонстрировать своей слабости к мужским рукам, но не в этот вечер. Отдельно массируя каждый палец, а потом ладони, то и дело не удерживалась и прижималась к коже рук губами.
Когда молодая женщина почувствовала, что ее руки уже сильно устали, она закончила свою заботу о госте, отложила губку и посмотрела ему в лицо и с надеждой спросила:
- Ты доволен?

 Отправлено: 08.12.10 00:49. Заголовок: - Да уж… совсем немн..

- Да уж… совсем немножко, особенно ты, - усмехнувшись, Кузнецов резко вдохнул, чувствуя, как от прикосновений этой женщины разум его вновь начинает слегка мутиться, а мысли приобретают вполне определенное течение. И тем не менее, желание принять ванну ощущалось по-прежнему сильнее. И умница-Саша, в очередной раз словно бы прочтя мысли Ильи, сию же минуту неуловимо – и тоже в очередной раз, изменилась сама, обращаясь из страстной любовницы в физическое воплощение самой заботы, нежно и бережно помогая Илье смыть с себя усталость и напряжение этого сумасшедшего вечера. Не забывая, впрочем, поддразнивать его то мимолетной лаской, то упавшей бретелькой своей нижней сорочки, вдруг «случайно» обнажающей ее прелести, и «не замечая» этого. Собственно, и сам ее нынешний наряд почти ничего не скрывал от взгляда Ильи, но при этом вовсе не был вульгарным. И в этом для него была вся Саша – каким-то фантастическим образом ей удавалось совмещать в себе максимальную раскованность, откровенность в проявлении своих чувств, не скатываясь при этом в пошлость и развязность. Чем, вероятно, и зацепила его, всегда старающегося держаться в стороне от этого, по причине крайней брезгливости – не физической, нет, скорее, моральной. Внешне, для малознакомых людей, это выглядело порой, как проявление снобизма. Но Илью, напомним, никогда особенно не тревожило, что думают о нем окружающие, за исключением очень узкого круга лиц. Вообще, при всей своей внешней открытости, Кузнецов редко допускал кого-то к себе близко. И, как ни странно это может прозвучать, в этом изрядно походил на Сашу, в которой он внутренним чутьем ощущал то же самое свойство характера. Возможно, домысливал его в ней, но очень хотел думать, что это так. Потому что не было иначе никакого объяснения, отчего ему так хорошо и спокойно в ее обществе – душой…

Несколько позже, когда водные процедуры подошли к концу, и они вдвоем – в очередной раз какими-то тайными ходами – переместились из ванной комнаты в будуар Саши, Илья вернулся к этим философическим размышлениям, ибо уж очень обстановка к тому располагала. Он, уже облаченный в уютный халат, устроился в кресле у камина с сигарой и еще некоторое время мог наблюдать, как Саша несуетливо приводит себя в порядок – приглаживает щеткой чуть влажные, оттого скрутившиеся на висках и у шеи в спирали пряди волос, переодевает намокшую сорочку… А потом она просто устроилась на бархатной подушке у его ног, положила голову Кузнецову на колени и замерла, задумчиво глядя на огонь. И так они просидели еще немного, представляя собой, вероятно, зрелище совершенно идиллическое. Наконец, докурив сигару и бросив окурок в камин, Илья склонился к Саше и ласково провел пальцем по ее щеке. Молодая женщина улыбнулась, оборачиваясь к нему, и взглянула вопросительно снизу-вверх, имея притом настолько беззащитный и даже трогательный вид, что Илья тоже не смог сдержать улыбки, а потом вдруг тихо проговорил:

- Послушай, позволь задать тебе один вопрос, ответ на который все никак не могу найти? – она кивнула. – Если не захочешь отвечать, ты просто пошли меня подальше вместе с моим любопытством, ладно? – и вновь последовал легкий кивок, на этот раз, правда, сопровожденный тихим хмыканьем. – Саш… объясни мне, пожалуйста… нет, ты только не думай, что я осуждаю кого-либо. Да ты это и сама понимаешь, я уверен. В общем, я просто хотел спросить, почему ты выбрала в жизни именно это… ремесло? Ты ведь вовсе не из их мира, я же чувствую. Тогда – почему?

 Отправлено: 08.12.10 14:24. Заголовок: «Не из их мира» - ка..

«Не из их мира» - как странно», - подумала Саша, с капелькой грусти улыбнувшись Илье. Кузнецову было не понять, насколько глубоко он этими словами затронул душу всегда приветливой владелицы веселого дома. Вопрос «почему» был привычен и даже в чем-то набил оскомину не первый год занимавшейся этим промыслом Саше. У нее давно был готов на это давно отточенный ответ, но... Илья Ильич был не похож на морализаторов, с которыми Шустовой приходилось сталкиваться. И на «исследователей загадочной русской или женской души» тоже. Кузнецову была интересна именно она сама, не сонм ее масок, сменяющих друг друга, не тот контроль своего тела и своих мыслей, которых про себя она звала профессионализмом, а настоящая Саша, которая почему-то живет не как все, не как принято, не как задумано Создателем и властьпредержащими.
Когда долго балансируешь на грани между мирами, при этом стараясь не вступать ни в один из них, ты очень быстро остаешься в одиночестве. Тебя не могут понять, никто не может помочь. Шустовой претила замкнутость и строгие правила купечества, раздражало лицемерие и слащавость дворянства, повергали в ужас жестокость и равнодушие полусвета и "дна", в которые так или иначе входят все дома терпимости. Она так сильно захотела жить так, как хочется ей, что пожертвовала своей репутацией ради свободы. Конечно, абсолютной независимости она не получила, но тот глоток свободы, которого ей удалось добиться — и так почитался ею серьезным прорывом. Одно огорчало. Старание быть для всех идеальной (ведь только она, проводящая очень ограниченное время с человеком, на это была способна), подбирание к каждому собственных ключиков, выворачивание себя на изнанку из-за того, что каждый раз она старалась сама себе поверить — это потихоньку стирало ее личность. Шустова, правда, так не считала. Она уговаривала себя, что всего лишь раздвигает собственные границы, открывает новые грани. Но та маленькая девочка, которая больше всего на свете желает, чтобы ее любили и защищали, она все глубже забиралась, прячась от самоуверенных, наглых, развратных граней той, которой Саша стала по своему выбору.
А Кузнецов пришел, взял и в первый же их день спросил у той самой девчушки: «почему? Почему она такое допустила с собой сделать? Почему не стала полагаться на удачу или Провидение, почему не дождалась своего Защитника? А теперь что его ждать — кому нужна жена с таким грязным прошлым?»
- Илья, я... - очнулась от своих размышлений Саша и посмотрела на мужчину. Сильный, порядочный, умный, умелый, добрый. От него веет теплом и спокойствием. Но он не принадлежит и никогда мадам Шустовой принадлежать не будет.
«А почему нет?! На эту ночь — он мой! Неважно, что будет дальше. Сейчас он — со мной. Даже если больше я его никогда не увижу.»
Саша не спеша поднялась и села на колени к Илье, обнимая за шею и склоняя голову ему на плечо.
«Ты не поймешь, а на самом деле эта твоя ночь — моя. И на эту ночь ты — мой. Тебе это будет совсем не сложно, и даже приятно. А для меня она будет значить очень многое.»
- Вот так лучше, - довольным мягким негромким голосом. - Когда я вышла замуж, я узнала, каково это — получать много мужского внимания. Но все дело в том, что узнала я это, не из-за мужа, а от его гостей. И это не вина Шустова, скорее такое обращение с женщиной: с пренебрежением, с повелительными нотками привили ему среда и воспитание. Больше всего в семейной жизни меня радовали минуты, когда нужно было заботиться о гостях. От комплиментов я расцветала, не чувствовала усталости. И мне очень хотелось поделиться теми эмоциями, которые давали мне гости моего мужа, отдариться, если хочешь. Все же я не неблагодарна, - улыбка-усмешка, подняла взгляд на лицо Ильи и, заметив там заинтересованность, продолжила. - Когда мой муж умер, я глотнула вдовьей свободы. Возвращаться под крыло отца с его властностью не захотела, решила жить самостоятельно. Потому что искать мужа снова, а потом, влюбившись, обнаружить в нем свирепого собственника, очень не хотелось. Ну и был третий путь. Этот. Средства у меня были, дом тоже, обстановка позволяла. Найти девочек не составило большого труда. Не знаю, где моя мама и няня допустили ошибку, но чувственные удовольствия я никогда не считала грязными или нечестными. Когда я начинала, мне было важно одно — согласие, добрая воля обоих. Ради денег? Пусть. Но, конечно, лучше, если у девочек за этим еще что-нибудь стоит. Как у меня. Я не заставляю себя, ложась в постель с кем-нибудь. Я влюбляюсь, - немного отстранилась от плеча Кузнецова, заглянула ему в глаза. - Я желаю, чтобы мужчина прикасался ко мне. Я хочу подарить ему удовольствие, - искренность в голосе и выражении глаз вдруг приобрела оттенок наивности. У этой куртизанки кроме ее собственной честности за душой был идеал, к которому она упорно стремилась. И этим идеализировала все свои отношения с «гостями и друзьями».

 Отправлено: 09.12.10 21:16. Заголовок: Илья поглубже подвин..

Илья поглубже подвинулся в кресле, чтобы Саша могла устроиться у него на коленях удобнее, и обнял ее. Далее, он, по-прежнему наблюдая за огнем в камине и не перебивая, слушал о правах и свободе, которые она получила, вырвавшись из своего круга. Но в голове при этом неотступно крутилась мысль – счастлива ли она этой свободой? У Саши Шустовой, в самом деле, было много лиц и сущностей, но сейчас, кажется, вольно или нет, она была перед ним настоящей. И Кузнецов ценил ее искренность. Кто знает, когда ей в последний раз удавалось говорить о себе так серьезно и много, и когда получится сделать это еще раз? Он и сам ни на миг не собирался играть перед ней того, кем на самом деле не является – ее спасителя. И Саша понимала это не меньше самого Ильи. Все это придавало тому, что между ними сейчас происходило, какой-то пронзительный оттенок, который оба превосходно ощущали, а потому – ценили этот момент и пытались получить от него максимум возможного. И все же, Илье было жаль ее. Жаль – не презрительно, не унизительно, как бывает жаль нищего на церковной паперти, которому, порой, кидаешь монету не столько из христианского сострадания, сколько от желания отвязаться. Слушая Сашу, Кузнецов сейчас сильнее обычного злился на чертов мир, который он, из какого-то упрямого идеализма, все еще не оставлял попыток изменить к лучшему – ну хоть немного! А еще – гораздо сильнее он ненавидел сейчас тех самых «нянек и мамок», которые не дали Саше в детстве столько любви, чтобы она могла одеться в нее, как в надежную броню перед тем, как повзрослеть. Настолько, чтобы не раниться потом, в мучительных попытках нарастить собственную оболочку достаточной толщины. Ведь все, что она рассказывала Илье о себе, было, в сущности, одной большой попыткой доказать, что она достойна быть любимой. Вот только кому она это доказывала? И доказала ли? Нет, об этом Кузнецов, пожалуй, не стал бы расспрашивать Сашу Шустову, хозяйку Веселого дома, даже теперь, когда она разрешила ему подойти к себе, настоящей, настолько близко. Особенно теперь. Поэтому Илья молчал и слушал. А когда она закончила рассказ и с доверчивой улыбкой взглянула ему в глаза, Кузнецов лишь глубоко вздохнул и нежно, без всякой примеси страсти или похоти, поцеловал ее мягкие теплые губы.

- Ты все делаешь правильно, - тихо сказал он, хотя Саша, вроде бы, и не спрашивала его одобрения. – Просто очень тебя прошу, будь осторожнее, хорошо? И еще… хочу сказать, чтобы ты знала, что больше не одна. Отныне у тебя есть я, - на губах Ильи мелькнула добрая усмешка. – Поэтому, когда вляпаешься в очередную пренеприятную историю, не бегай по всему Петербургу, словно курица с отрубленной головой, а иди прямиком на Аптекарский. И я просто сделаю для тебя все, что смогу. В крайнем случае, на каторгу нам с тобой тоже будет идти веселее вместе…

 Отправлено: 11.12.10 12:14. Заголовок: - И теплее... - прит..

- И теплее... - притихшая от слов Ильи Шустова, кажется, не расслышала в голосе доктора шутки, или ее там действительно не было.
Ты... ты зачем... зачем ты так? Я же почти поверила в твои слова. Еще немного и решила бы, что действительно могу с любой проблемой идти на Аптекарский, как к отцу или постоянному любовнику. И как бы ты выдержал мое нытье про несошедщийся баланс в бухгалтерской книге или, еще того хуже, мое разочарованное в мужчинах настроение? Это же ужасающее зрелище. И угнетающее. Но, Илья, все равно, огромное тебе спасибо. Мне давно не было так хорошо, как с тобой сегодня.

Саша больше ничего не сказала, только улыбнулась Илье, прижалась к нему поплотнее и замерла. Кузнецов был достаточно чуток, чтобы не нарушить этот момент. Шустова понимала, что никогда в жизни не посмеет проверить на искренность сказанное Ильей. И никакая угроза каторги не заставит ее войти в жизнь этого теплого мужчины настолько, чтобы подставить его свободу под угрозу. То, что он ее понял или хотя бы не осуждает и ценит такой, какая она есть — ей и этого было очень много. Ее сердце еще не успело вернуться к ровному ритму, ошеломленное словами и поведением Ильи.
Они посидели так в кресле еще некоторое время, пока Саша не шелохнулась, потерлась кончиком носа о шею друга (а только так доктора теперь и можно было назвать), коснулась легким поцелуем его скулы и произнесла, соскальзывая с его колен.
- Пойдем?..
Илья послушался, скинул халат и последовал за Сашей в постель. Там она приникла к нему снова, положила голову на плечо и улыбнулась, когда почувствовала, как ее обняли. А потом быстро уснула.

Признания в любви, да даже предложения руки и сердца иногда значат для нас намного меньше, чем уверенность в том, что существует на этом свете хотя бы один человек, который готов тебя понять. И с которым твое одиночество, твоя борьба один на один со всем миром бессмысленна. Ему не обязательно делать что-то серьезное, часто единственно его присутствие успокаивает испуганное, вымотавшееся, уставшее нервничать сердце. И дороже этого сложно что-либо придумать.