Отправлено: 23.02.11 00:16. Заголовок: Прошлое - это лишь пролог

Время действия - июнь 1833 года

Место действия - Петербург

Участники: Нина и Антон Лазаревы, Матвей фон Гесс

 Отправлено: 23.02.11 00:43. Заголовок: Нынешний июнь выдалс..

Нынешний июнь выдался в Петербурге дождливым более обычного, хоть и довольно жарким. Во-всяком случае, три первые его недели, которые новоиспеченной мадам Лазаревой довелось провести в нем с того момента, как они вместе с мужем вернулись из кратковременного свадебного путешествия в Прагу. Столица, где она до момента помолвки никогда не бывала, казалась Нине городом мрачным и серым, а обилие мрамора и гранита в архитектуре центральной его части почему-то навевало молодой женщине малоприятные ассоциации со склепом. Впрочем, возможно, подобное нетривиальное суждение о Северной Пальмире было отражением серого и мрачного душевного настроя самой Нины, которая, несмотря на свой статус новобрачной, вовсе не чувствовала себя особенно счастливой. Да чему бы радоваться – может быть, браку, заключенному фактически помимо ее воли? Или бесконечным дождям и холоду, особенно неприятному после яркого и светлого мая, проведенного в Праге, где от обилия впечатлений от первого выезда за границу даже удавалось иногда забыть о том, следствием чего стало это путешествие, а именно – нежеланном браке. Но сказка, как водится, быстро кончилась, они с Антоном вернулись в Петербург, после чего муж немедленно углубился в свои дела, и Нина проводила целые дни дома в одиночестве, предоставленная лишь своей хандре, которая усиливалась вновь начавшей терзать ее по ночам старой приятельницей бессонницей.

Однажды это уже было с ней, тогда, почти десять лет назад… Доктора разводили руками и качали головой, когда встревоженная Иллария Павловна очередной раз призывала их к своей дочери, которой не помогали от этого недуга никакие их снадобья. Подозревали и нервное расстройство, но для него не было видимой причины. Видимой для всех, ибо тайну того, что случилось с мадемуазель Нестеровой за некоторое время до этого, в семье хранили свято, не доверяя ее даже докторам. А спустя примерно полгода, порядком измучив несчастную Нину, бессонница прошла сама собой. И не возвращалась до последнего времени, а именно, до той поры, пока она не узнала, что отец намерен отдать ее замуж.

Нина не могла понять, отчего это происходит, ведь прошло много лет, и замужество вовсе не ассоциировалось у нее с тем ужасом, который случилось пережить. Да и не с чего было появиться такой ассоциации – Антон ничуть не походил на ее мучителя ни складом характера, ни внешне. Да и вообще, казался неплохим человеком, несмотря на то, что за все время их брака между супругами не случилось ни одного разговора, продолжительностью более десятка фраз, да и то – по делу. Сразу после возвращения, супруг объяснил ей, как устроен его дом, какие в нем правила, порядки, и как бы он хотел, чтобы Нина вела в нем хозяйство. Еще они обсуждали погоду во время совместных трапез, а еще – он иногда приходил к ней в спальню ночами. И, вопреки тому, как это может представляться на первый взгляд, эти его визиты Нине отвратительны не были. Равно, как не вызывали и никаких особенных положительных эмоций. Что чувствовал при этом сам Антон, они, разумеется, также не обсуждали, да и мало ее это волновало. Она вообще давно научилась не воспринимать всерьез свой постоянный эмоциональный дискомфорт, считая его скорее свойством характера, чем болезненным проявлением. Болезнь – это когда у тебя что-то болит. Поэтому и была необычайно удивлена, когда последний из докторов, которому нанесла визит с целью получить рецепт каких-нибудь снотворных капель, вдруг принялся расспрашивать ее о жизни, вместо того, чтобы просто дать рецепт и отпустить с миром к аптекарю. Но доктор Пфайффер оказался приверженцем новых методов диагностики, основанных на выявлении связи нервных расстройств, к коим, относил и бессонницу мадам Лазаревой, с их душевным состоянием, а еще – с тем, что происходит или происходило в их жизни ранее. Вначале она отнеслась к подобному любопытству с раздраженным недоверием, но потом… потом вышло так, что доктор Пфайффер стал первым, кому Нина рассказала об истинной подоплеке своего замужества, а еще о - «той истории из своей юности» - так она предпочитала это называть, боясь даже при помощи прямых наименований будоражить эти воспоминания.

- Но это было так давно, герр Дитмар, я не думаю, что есть связь.

- Да, вы правы, - доктор вздохнул и поправил золотое пенсне. – Это было давно для вас, но не для вашей памяти. Мы еще слишком мало знаем об этом, сударыня, но последние исследования в области психиатрии и нервных болезней убедительно доказывают, что наша память – очень своеобразная машина. Она может, подобно новомодной игрушке Брюстера, таким образом менять раскладку цветных стеклышек воспоминаний о событиях нашей жизни, что никогда и не поймешь, что было вначале. По всей видимости, нежеланный вами брачный союз «преломился» через систему «линз» памяти таким образом, что к вам вновь вернулось то, что произошло после другого нежеланного события… Поймите меня верно, я не утверждаю, что все именно так и произошло, могу лишь предполагать. И, исходя из этого, назначить лечение. Которое, впрочем, будет не слишком эффективно, пока вы не расскажете супругу о том, что с вами произошло.

- Но я никогда не смогу этого сделать! Это немыслимо! – воскликнула Нина. – Да и не нужно. Это чужой мне человек. Я не хочу ничего с ним делить, тем более – подобные воспоминания. Думаю, что ошибкой был и мой визит сюда. Доктор, назначьте мне каких-нибудь порошков или капель – и закончим на этом. Когда мне понадобится исповедоваться, я обращусь к батюшке в церковь.

- Хорошо, мадам, прошу, успокойтесь! – доктор быстро заполнил бланк и протянул его женщине. – Вот, это должно вернуть вам сон. Что же касается способности радоваться жизни во время бодрствования, то здесь мои рекомендации останутся неизменными, как бы вы к этому не относились…

Спустя час с небольшим, все еще испытывая неприятное ощущение от того, что кому-то, хоть и при ее попустительстве, удалось слишком близко пробраться к той части души, куда пускать никого не следовало, Нина вышла из аптеки на углу Невского проспекта и набережной реки Фонтанки, носившей ласковое название «Аничковой». В руках она сжимала склянку с заветным снотворным снадобьем. Вышла – и вынуждена была сощуриться из-за ярких лучей солнца, внезапно пробившихся в прореху между мрачными серыми тучами, гонимыми по небу сильным ветром. И уже ступив на порожек экипажа, намереваясь ехать домой, Нина вдруг будто бы почувствовала на себе чье-то пристальное внимание. Невольно обернувшись, мадам Лазарева буквально наткнулась на пристальный взгляд человека, мгновенно узнав которого, она замерла на месте и выронила из рук бутылочку со снотворным…

 Отправлено: 25.02.11 00:02. Заголовок: Дела не терпели отла..

Дела не терпели отлагательства, во всем, что делал Матвей, была какая-то особого рода педантичность, пожалуй, свойственная лишь ему одному. Он никогда не придавал особой важности работе или ведению домашних дел, но тем не менее, делал их с безукоризненной четкостью и завидной аккуратностью. Причиной тому была простая навязчивость, Матвея просто приводили в бешенство, иногда едва ли не до припадка, неправильно сложенные, плохо подшитые бумаги. Прачку, плохо накрахмалившую воротнички или прижегшую манжет утюгом, он приказал высечь, при этом наблюдая за сим действом в окно, не без определенного удовольствия...
Вот и сейчас случилось одно из тех непредвиденных обстоятельств, заставлявших его опаздывать, а опаздывать, как и прочего беспорядка, Матвей просто на дух не переносил. Легкая карета выехала на мостовую, но движение было преграждено опрокинувшейся подводой, нагруженой мешками, как выяснилось, с картошкой. Из прорвавшихся при падении мешков картофель рассыпался по всей улице и набежавшая невесть откуда детвора тут же со смехом, и игнорируя свист будочного, гоняла клубни по улице.
- Вот напасть! - проскрежетал зубами Матвей, крепко сжимая в руках кожаное пресс-папье с бумагами, которые следовало непременно доставить. Прождав в карете, как ему показалось, вечность и убедившись, что пробка только увеличивается, а от действий будочника, трясшего за загрудки кучера подводы, на что тот лишь махал руками и ухмылялся, видимо пытаясь объяснить, как подобное произошло, проку не было никакого.
- Здесь всего два квартала, боюсь, это надолго.Федор, поезжай домой, я вернусь с извозчиком, а пока придется, видимо, пройтись, - последнее слово Матвей практически прошипел...
- Воля ваша, барин, - ответил кучер, подстегивая пегую пару и ловко лавируя между сгрудившихся экипажей.
Еще раз неодобрительно окинув взглядом безобразие, творившееся на улице, Матвей свернул на угол Невского и Фонтанки. Взгляд его привлек тонкий звон бьющегося стекла, будто кто-то уронил маленькую рюмочку, подобный звук можно было и не различить среди обычного для этого времени дня шума оживленного проспекта, но почему-то именно этот едва ощутимый звук заставил его отвлечься от своих мыслей и поднять глаза. Лицо, да-да, то самое, он никогда не забудет его, перекошенное великолепной, незабываемой болью и ужасом, слишком прекрасное, чтобы его забыть, личико Нины Нестеровой, так, кажется, звали соседскую девку... Впрочем, имя он мог и забыть, но лицо и взгляд никогда бы ни с чем не перепутал, даже спустя тысячу лет. Матвей прошел мимо, не оборачиваясь, уверяя себя в дежавю, откуда в столице взяться провинциальной девице, особенно после того, что он с ней сделал? Она, наверняка, даже из собственной спальни бы выходить не стала, не говоря уж о столичной улице. Однако через мгновение, любопытство и странное чувство, сродни страсти человеческой, охватило его рассудок, он вновь обернулся, ища в толпе то самое личико.

 Отправлено: 26.02.11 16:30. Заголовок: Семейная жизнь, как ..

Семейная жизнь, как говорят, меняет мужчину. Лазарев Антон Филиппович подобных изменений ни в себе, ни в окружающей его жизни не наблюдал. Возможно, данную теорию следует применять только к тем мужчинам, кто выбрали в себе в жены женщину совершенно иного склада, чем его Нина Евгеньевна? Антон не мог сказать, что ему досталась жена неудачная – за исключением одного момента, изъянов он в ней не находил. Хозяйкой она была хорошей, в доме все ладилось. Впрочем, и до нее в доме Лазарева всегда был строго заведенный порядок, который и теперь почти не изменился. Отношения между супругами установились ровные. Алиса Генриховна, жена его старшего брата, когда совершила своей первый визит к новобрачным, прощаясь, доверительно сказала Антону:

- Вы, мой друг, правильно сделали, что женились на ней – тихая, скромная, не глупая. Я пророчу вам счастье, ибо никаких неприятных сюрпризов такой брак принести не может.

Антон был полностью согласен со своей невесткой. От Нины он не ожидал сюрпризов, а прегрешение ее юности постарался вычеркнуть из списка возможных недостатков, к которым он мог отнести лишь ее бессонницу. Но и об этом бы он не узнал, не проговорись как-то Иван ему о том, что слышал от горничной барыни. Благодаря этому браку, он сумеет поправить свои дела и если все пойдет так же хорошо, как в прежние времена, то даже пополнит приданое супруги. Он только что вернулся от нотариуса, который помог ему уладить кое-какие дела с покупкой нового карьера, фабрика Загосина уже восстанавливалась – в третий, и как надеялся Антон, последний раз, а поджигателей нашли и через них вышли и на заказчика. Полиевкт Харлампиевич Гужев, главный конкурент Загосина, а после и Лазарева, стремился всеми силами потопить своего врага. Не гнушаясь и преступления, он дважды нанимал рабочих на фабрике Лазарева устраивать поджоги. Но теперь, когда все раскрылось, Гужева судили и постановили выплатить компенсацию учиненного им убытка, а так как он сам был на краю разорения, то Лазарев через третье лицо выкупил и его завод. И вот теперь, довольный, он вернулся домой.

- Нина Евгеньевна дома?
- Нет, Антон Филиппович, нету ее. Ушли-с и не сказали, когда будут. Обед велеть подать, али ее обождете?
- Нет, ждать не буду, да и обедать дома тоже не буду. Я в клуб, буду к вечеру, так что скажешь моей супруге, пусть ждет к ужину.

Переодевшись, господин Лазарев направился в клуб, куда прибыл как раз к самому обеду. Швейцар вышел ему навстречу с той самой улыбкой, с которой радушная хозяйка встречает дорого гостя. Разница заключалась лишь в том, что у швейцара улыбка была тренированная и возникала на его лице, едва он слышал стук колес по мощенному булыжником двору. Пока он вручал свои перчатки, трость и шляпу слуге, швейцар успел поведать ему, кто из интересующих Лазарева персон уже прибыли, поэтому, когда он поднялся по застланной ковром лестнице в зал, то уже знал, кого хочет увидеть в первую очередь и с кем имеет желание переговорить до обеда. За стол он сел в компании молодого юриста Яковлева, который в последнем деле крайне помог ему дельными советами, и теперь они обсуждали дальнейшие планы Лазарева.

 Отправлено: 02.03.11 00:18. Заголовок: Чувство дежавю не по..

Чувство дежавю не покидало Матвея ни на секунду. Он прошел переулком, огляделся в толпе, одарил пренебрежительным взглядом дворника, спросившего, не заблудился ли барин... То, что он искал кого-то или что-то, было донельзя заметно. Но призрак Нины Нестеровой как появился так и исчез. «Привиделось?» - подумал Матвей, опуская часы в карман жилета, он уже порядком опаздывал к нотариусу. Встреча и обсуждение дел, заверение бумаг было скучным, но обычно Матвей был крайне щепетильным в бумажных делах. Сейчас же его мысли были там, на той улице, они преследовали мадемуазель Нестерову, садились за ней в карету и куда-то мчались. Матвей стоял у приоткрытого окна, наблюдая за уличной суетой.
- Матвей Ульрихович, распишитесь здесь и будем считать, все, - наконец, окликнул его нотариус.
- А... Что? А... Да-да, Иннокентий Денисович. Спасибо, оплату ваших услуг, как и всегда, определим векселем, я сейчас выпишу сумму на ваше имя, - Матвей достал из пресс-папье бумагу с гербовой печатью и быстро, мелким почерком выписал вексель на имя нотариуса.
- Благодарю, - Иннокентий Денисович немедленно спрятал бумагу в ящике. А Матвей, собрав все свои документы, покинул контору. Жара была удушающей, небо заволокло тяжелыми тучами, наверняка с минуты на минуту должен был хлынуть ливень. Холодная капля упала на лоб барона фон Гесса, он посмотрел наверх, в этот момент послышался раскат грома и сверкнула молния: небеса будто серчали на него. Внутри что-то сжалось, но это трудно было назвать страхом, скорее, дурным предчувствием. Прежде, чем хлынул дождь, Матвей успел вскочить в двуколку извозчика.
- В Большой Казачий переулок! - отдал он указание извозчику. Ехать домой сейчас почему-то не хотелось, а вот в Аглицкий клуб - пожалуй.
Несмотря на раннее время, там было уже довольно людно. Джентльмены не скучали, за столом шла оживленная дискуссия о каких-то акциях, хотя эта тема Матвея мало интересовала. Поздоровавшись со знакомыми, он немного посидел и даже вставил пару предложений в разговор. К великой своей удаче, в дверном проеме он вскоре увидел Антона Лазарева. Поэтому, покинув господ-акционеров, направился к нему.
-Кого я вижу! Господин Лазарев, собственной персоной! А я-то было решил, что ты за тридевять земель укатил и возвращатся не обещаешь. После того, как твоего поджигателя поймали, ты весь в делах, быть может, расскажешь о своих подвигах? А то вот так еще женишься, твоя зазноба тебя захомутает и не видать мне моего товарища более! - Матвей пожал руку друга, с которым давно уже был на короткой ноге в силу их давней дружбы. Об отъезде Антона Матвей знал, но не представлял ни куда, ни насколько тот уезжал. Знал лишь цель - найти инвестора или кредитора. После пожара на фабрике, дела у приятеля шли не лучшим образом. Сам же Матвей лишь на днях вернулся в Петербург, выполнив служебное поручение государя.

 Отправлено: 02.03.11 22:54. Заголовок: После обеда в клубе ..

После обеда в клубе все оживились. Прерванные за едой беседы о делах возобновились, в бильярдной началась игра, в разных концах зала слышались горячие споры и взрывы хохота, когда кто-нибудь рассказывал последний анекдот из жизни господина N*. Антон еще некоторое время задержался в компании Яковлева, а потом решил присоединиться к игрокам в бридж, когда рядом послышался знакомый голос. Обернувшись, Лазарев узрел Матвея фон Гесса. Сказать, что они являлись закадычными друзьями было нельзя, но Антон испытывал к этому человеку, с которым свела его судьба в Италии, определенную симпатию. Путешествия сближают людей даже больше, чем годы, проведенные вместе, оттого и дружба эта завязалась между ними тогда и до сих пор не ослабевала, но и не перерастала в нечто большее.
- Барон, - Антон усмехнулся и протянул руку мужчине, который тут же ответил на это жест пожатием, - Я вот тоже не ожидал тебя застать здесь. Мне говорили, ты собирался путешествовать? Присядем пока.
Антон кивнул на два ближайших кресла и относительно уединенный угол и подождал пока Матвей усядется, прежде чем превратить его в шутку в пророчество.
- Да, дела наладились. Фабрика скоро снова заработает и будем надеяться – на этот раз обойдется без неприятных сюрпризов. Но мне скоро надо будет ехать туда, думал остановиться в имении брата, оттуда рукой подать до Коротояка, но все же не в городе летом прозябать. И ты почти прав – я уже женился, почти два месяца, как. Так что, готов принимать поздравления. Кстати, ты занят вечером? Если бы я знал, что ты в городе, то непременно послал бы тебе записку. Я хочу познакомить тебя со своей супругой, поэтому зову сегодня вечером к нам на ужин и не приму ни каких отговорок.

 Отправлено: 06.03.11 19:50. Заголовок: -Вот это новость дру..

- Вот это новость, дружище!, - Матвей с легким изумлением на лице похлопал Антона по плечу и после добавил.- Видимо, я слишком долго отсутствовал, ибо упустил нечто важное. Что же, мои поздравления... - он крепко пожал руку друга.
- Да, наши холостяцкие ряды редеют, однако я действительно рад за тебя. Ибо неровен час, и мадемуазель Разумовская скажет мне «да». Сегодня же я не смею отказать себе в такой чести и познакомиться с прелестницей, тебя околдовавшей.
Княжну Разумовскую Матвей упомянул не случайно, уже достаточно долгое время он числился ее нештатным женихом, хотя об официальной помолвке не было речи. А дело обстояло так, что некоторое время назад кто-то пустил слух о пристрастии барона к содомии и потехам с молоденькими мальчиками, жестоким, надо сказать, потехам. Конечно, люди из окружения фон Гесса напрочь отказывались верить подобному вздору и считали подобные сплетни происками завистников, но это не давало покоя самому Матвею. Быть может потому, что было правдой. Ситуацию нужно было срочно исправлять и мадемуазель Разумовская была, как нельзя, кстати. Жанна была единственной дочерью своих родителей. Матушка ее скончалась давно, оставался лишь души в ней не чаявший и утративший последние надежды выдать строптивую дочь замуж отец. А все дело в том, что Жанну, несмотря на ее далеко не самые скромные внешние данные, мужчины обходили стороной, или же она сама их сторонилась. Многие попросту считали мадемуазель Разумовскую странной. Еще в юности она прониклась модными в определенных кругах идеями о равноправии с мужчинами, и читала книги различных писательниц, всерьез утверждавших, что женщины ни в чем им не уступают. Результатом этого стало то, что идея замужества была ей противна по своей сути. Жанне шел двадцать восьмой год и даже более, чем щедрое приданное не было столь привлекательным для ухажеров, знавших ее нравы. Матвей же скорее был другом, а еще такой расклад вполне устраивал их обоих, Жанна делала вид, будто принимает его ухаживания, а Матвей, в свою очередь, изображал страстного ухажера. Старые слухи прекратились, порождая новые.
- Что же, я с радостью отужинаю с вами. Кстати у меня есть кое-какие предложения, думаю, обсудим их после твоего званного обеда.

 Отправлено: 06.03.11 21:37. Заголовок: Сама не помня, как э..

Сама не помня, как это сделала, Нина заскочила в экипаж и захлопнула за собой дверцу столь поспешно, будто бы тот, кого она только что увидела в толпе, на самом деле бросится следом и станет ломиться внутрь его. Откинувшись на спинку сиденья, прикрыв глаза, она судорожно пыталась восстановить вмиг сбившееся дыхание. А потом – дрожащей рукой слегка отодвинула занавеску на оконце кареты и осторожно выглянула в образовавшуюся прореху туда, где за пару минут до того ей привиделся Матвей фон Гесс. «Действительно, привиделся… слава тебе, господи!» - госпожа Лазарева вздохнула с глубочайшим облегчением и вновь прислонилась спиной к подушкам сиденья, предварительно приказав кучеру трогать в направлении Владимирской улицы, домой. Конечно, следовало бы вернуться в аптеку и попросить выдать ей еще один пузырек успокоительного, а лучше два… вон, кто примерещился от проклятой бессонницы, но Нина так и не смогла заставить себя покинуть карету. Бог с ним… другой раз. Или пошлет кого-нибудь из слуг позже.

Путь до дома был не слишком дальний, и к концу его она сумела почти полностью взять себя в руки. Поэтому, когда вошла в холл их с Антоном особняка, уже ничто не выдавало в спокойном и практически невозмутимом лике барыни той недавней паники, которую Нина испытала. Навстречу ей, как обычно, вышел дворецкий. У него она поинтересовалась, дома ли муж и узнала, что Антон Филиппович «были-с, но отбыли в Аглицкий клуб, велели сказать, что будут к ужину»

- Ну что же, к ужину, значит, к ужину, - проговорила Нина довольно равнодушно, развязывая на ходу ленты шляпы и откалывая шпильки, которые фиксировали сие творение французских модисток к ее русым волосам, так же уложенным горничной по самой последней моде. «Затем, что так будет лучше, ведь в столицах, Нина Евгеньевна, нельзя ходить, как деревне», - так поучала ее Шурочка, горничная. Похоже, все и всегда знали, что для Нины «будет лучше», даже ее горничная. Впрочем, она не сопротивлялась. Ей было, в общем, все равно, что носить, если платье достаточно новое, чистое и сшито по фигуре…

- Дык… Нина Евгеньевна, а Антон Филиппович еще вот записку Вам изволили прислать – недавно принесли, - слуга протянул ей небольшой конверт, подписанный рукой Антона.

Разломав печать, она достала листок, где было написано, что нынче вечером он пригласил к ним своего старинного друга, с которым хотел бы ее познакомить, а потому просит быть готовой к встрече гостя. Нина уже стала привыкать к обычаю мужа все организовывать и предусматривать наперед, не видя в этой немного чрезмерной педантичности ничего странного. Антон – человек деятельный и самостоятельный, что же тут особенного?

Гости у них бывали очень редко. Отчасти потому, что Лазаревы совсем недавно приехали в Петербург и не всех еще успели оповестить о возвращении. Частью – потому, что оба супруга оказались людьми довольно замкнутыми и не слишком нуждались в постоянной демонстрации своей жизни окружающим. Да и нечем было особенно похвастаться. Перечитав еще раз записку, Нина отложила ее в на комод в своей спальне, куда пришла немного подремать, потому как после свои ночных бдений всегда чувствовала во второй половине дня вполне понятную сонливость. Никаких особых пожеланий, относительно того, как ей следует приготовиться к приходу друга мужа в его записке не содержалось, поэтому она ограничилась лишь тем, что распорядилась накрывать ужин не на две, а на три персоны. После чего призвала Шурочку, которая помогла ей разоблачиться, и легла в постель, попросив разбудить ее в пять вечера. Антон обещал быть к семи. За это время она уж точно успеет собраться.

 Отправлено: 06.03.11 22:39. Заголовок: К семи часам Антон Ф..

К семи часам Антон Филиппович вместе с бароном фон Гессом прибыли в дом на Владимирской, где проживали Лазаревы после возвращения из непродолжительного свадебного путешествия. Пока мужчины были в клубе, и пока они ехали на ужин, Антон успел вкратце поведать другу о причинах своей женитьбы. Он не скрыл, что брак этот заключен с целью выгоды. Но при этом Лазарев всячески подчеркивал, что союз оказался очень удачным во всех отношениях. Как-то так вышло, что за время беседы он ни разу не назвал имени Нины, а Матвей вроде как и не спрашивал. Да и к чему, если всем им вскорости предстоит знакомство? Сам же Лазарев поинтересовался этой историей с мадемуазель Разумовской, которую барон поведал, словно нехотя. Сколько помнил Антон своего приятеля, тот никак не вязался в его голове с образом женатого человека. Матвей вообще казался равнодушным к особам женского пола и ни разу не слышал Лазарев об интрижках барона. Слухи же о странных пристрастиях фон Гесса и вовсе не доходили до Антона, а даже если бы и дошли, то он в жизни бы не поверил в эту наглую клевету.

Дворецкий, встретивший их, доложил, что ужин будет подан через двадцать минут, а мадам Лазарева теперь в гостиной. Лазарев кивнул в ответ слуге и попросил подать прямо туда напитки, после чего мужчины вошли в комнату, где их и ожидала Нина.

- Вот, разрешите вас познакомить. Мой хороший и давнишний приятель – барон фон Гесс, Матвей Ульрихович. Нина Евгеньевна Лазарева, моя супруга, - пока представлял жену другу и друга жене, Антон успел заметить, как супруга его вдруг побледнела и в глазах ее мелькнуло что-то, сродни суеверному ужасу. И ровным счетом ничего особенного не отобразилось на лице Матвея, кроме почтительного внимания к представленной особе, - Нина, как вы себя чувствуете? Вам нехорошо?

Он уже не раз замечал за ней эту бледность, но не такую странную. Сейчас, когда они вошли, жена была совершенно спокойна и выглядела обычно. Но стоило ей поднять глаза на мужчин, как с ней что-то приключилось. Антон сдвинул брови и пристально посмотрел на женщину.

 Отправлено: 06.03.11 23:19. Заголовок: В жизни, наверное, все..

В жизни, наверное, все вращается по кругу, не только сама земля. Но то, что просторы России теснее, чем думал барон фон Гесс, было неожиданным открытием. Ему ничуть не померещилось: на улице у аптеки была ни кто иная, как та самая Нина Нестерова. Но то, что его приятеля могло угораздить жениться на этой простушке, Матвей и вовсе не ожидал. Страха он не испытывал, но возникшее напряжение заставило вспотеть, однако подавать виду, в отличие от мадам Лазаревой, он и не думал.
-Рад знакомству, мадам. Антон мне о вас много рассказал, поверьте, исключительно самое хорошее.
В этот момент по всем правилам этикета Нина должна была подать руку, но она этого не сделала, вместо этого сам Матвей легко подхватил ее пальцы своей липкой прохладной ладонью и коснулся губами, отгоняя странную мысль куснуть ее за эти самые белые пальчики, когда-то так нещадно расцарапавшие ему все лицо.
- Бог мой, мадам, вы и вправду, очень бледны, пожалуй, здесь слишком душно. Антон, если твоя супруга нездорова, быть может, нам стоит отложить наш ужин? Я заеду в другой раз, когда вы, уважаемая, поправитесь. Уверен, у нас найдется еще немало вечеров, я еще вам надоесть успею, - Матвей почтительно кивнул Нине, не сводившей с него взгляда ни на секунду. Казалось, любое его движение вызывает у нее не просто оцепенение, а паралич.
- Надеюсь, это не связано с появлением будущего наследника? Иначе, мой дорогой Антон, я осмелюсь назвать тебя скороходом, - шепнул он на ухо Лазареву, таким образом еще раз доказывая непричастность к происходящим с его супругой странностям.

 Отправлено: 07.03.11 04:21. Заголовок: Дверь в гостиную отк..

Дверь в гостиную открылась, Нина подняла глаза на вошедших в комнату мужчин и… чуть не ахнула, едва успев подавить желание вскочить с кресла, в котором ожидала прихода мужа и его гостя, и вновь бежать. Но куда же убежать из собственного дома? Поэтому, вцепившись в подлокотники побелевшими от напряжения пальцами, Нина слушала мужа, как ни в чем не бывало, называющего вслух имя, которое сама она боялась до сегодняшнего дня произнести даже мысленно. Стало быть, это не было галлюцинацией… Однако если и есть ситуации, когда не слишком рад, что состоишь в здравом рассудке, то это как раз тот самый случай. «Хороший и давнишний приятель» - но как это может быть?! Откуда они вообще могут быть знакомы с Антоном? Что связывает ее мужа с этим чудовищем? Вопросы, на которые Нина ответа для себя не находила. Однако вскоре обнаружила и еще один вопрос – на этот раз в устремленном на нее взоре темных глаз Антона, которому явно было невдомек, что это с нею творится. В то время тот, кто мог бы все ему объяснить, смотрел на Нину, как на незнакомого человека и, кажется, даже немного улыбался. Впрочем, Матвею всегда была свойственна эта странная «недоулыбка», она была на его губах и тогда…

Надо было что-то сделать. Поздороваться в ответ, протянуть ему руку для поцелуя, но именно этого мадам Нестерова и не могла себя заставить. От одной мысли, что эти губы еще раз прикоснутся к ее коже, дурнота подкатывала к горлу. Антон по-прежнему пристально смотрел на нее, Нина же не сводила глаз с лица барона фон Гесса, пребывая в странном подобии оцепенения. И тогда он сам взял ее руку в свою – Нине показалось, что она дотронулась до какого-то гигантского дождевого червя или улитки, такой влажной и прохладной была его ладонь. После чего поцеловал запястье, и тотчас же выпустил. Отчего кисть молодой женщины как-то безвольно вновь опустилась на подлокотник кресла.

- Нет-нет, Антон, все в порядке, - поспешно произнесла она, не глядя на мужа, вместо этого зачем-то разглядывая свою руку, развернув ее ладонью вверх, и добавила очень тихо. – Это все бессонница, простите. И вы тоже извините меня, Матвей Ульрихович, ничего не нужно откладывать… - «давайте уже покончим с этим скорее, если уж невозможно избежать»…

В эту минуту дверь в гостиную вновь отворилась, и лакей внес серебряный поднос с аперитивом. Горьковатый полынный вкус вермута со льдом, который Нина заставила себя проглотить, хоть вовсе не любила спиртного и не собиралась до того пить, немного ободрил ее. Да и то, как Матвей держался, свидетельствовало о том, что он, кажется, тоже не слишком заинтересован в том, чтобы вспоминать прошлое.

- Как давно вы в Петербурге, сударь? – спросила она, наконец, и тут же осеклась, бросила настороженный взгляд на мужа, проверяя его реакцию на этот простой и нейтральный, в общем-то, вопрос. Если не считать того, что Антон еще не успел поведать о том, что его товарищ покидал столицу…

 Отправлено: 07.03.11 21:14. Заголовок: Вопрос Нины был неск..

Вопрос Нины был несколько неуместным, спрашивать совершенно незнакомого человека о том, как долго он находится в столице.... Да вдруг он коренной петербуржец, страдающий агорафобией, и всю жизнь не высовывал носа, далее черты города? Матвей сделал удивленное лицо, глядя на Антона и прикидываясь, будто не совсем понял вопроса.
- Простите, Нина... Евгеньевна, - Матвей умышленно сделал паузу, будто пытался вспомнить ее отчество.
- Я немного не понял вопроса, если вы имеете ввиду, как долго я живу здесь, то отвечу - пожалуй, более чем полжизни. А если вас интересует отъезд, то да, я покидал столицу по долгу службы. Поэтому проворонил вашу с Антоном свадьбу, - барон добродушно улыбнулся, слегка толкнув Антона локтем.
- Но будьте уверены, если я решусь на этот важный шаг, вы и ваш супруг будете первыми в списке гостей.

- Вы уверены, что вам лучше? - спросил он у нее чуть позже. - Эта духота изведет кого угодно. Мне, например, сегодня на улице вообще померещилось кое-что. И это наваждение не покидало меня целый день, представьте себе.
В глазах барона блеснула искорка безумия, та самая. И взгляд - тот самый, который был так хорошо известен Нине. Как и то, о каком наваждении говорил Матвей ей, наверняка, тоже было более чем понятно.
Он взял с подноса бокал с освежающим аперитивом, в тот самый момент, когда Нина, осушив бокал, поставила его на поднос. Он убедился, что она дрожала. И словно демон, питающийся людским страхом, смотрел теперь на Нину с той же беспристрастной улыбкой, чувствуя, как ее страх наполняет его, доставляя истинное удовольствие. В такие минуты он ощущал особое спокойствие и прилив энергии. О том, чтобы Нина поведала обо всем, что их связывало в прошлом супругу не могло быть и речи. Но для перестраховки, как только они останутся наедине, он позволит ей вспомнить тот самый миг и пережить его снова, и снова, и снова... Он уже предвкушал наслаждение от ее страха, дрожащих рук и мольбы во взгляде.

 Отправлено: 07.03.11 22:00. Заголовок: Бессонница. Ну, в об..

Бессонница. Ну, в общем, это и было ожидаемо. Антон сделал глоток и улыбнулся сначала жене, а затем и Матвею, не замечая пробегавших между ними электрических искр.

- И впрямь, этим летом духота ужасная, но скоро мы с супругой отправимся в имение. Конечно, в деревне летом лучше, и если бы не дела, которые нужно было срочно уладить, мы уехали бы раньше. Кстати, Матвей, ты давно обещался погостить в моем имении. Не пришла ли пора выполнить обещание, а? Нина, вы ведь возражать не станете? Мы уезжаем через неделю, а ты бы мог присоединиться к нам чуть позже.

Лазарев смотрел на своего приятеля с неподдельным дружелюбием. Тон, которым он задал вопрос, из-за мягкости и одновременно – напора, не допускал возражений ни с той, ни с другой стороны. Да и то, что Нина может иметь какие-то возражения, в голову ее супругу даже не приходило. Однажды, когда они еще вместе колесили по Италии, Матвей признался ему – в шутку или нет, что питает особую страсть к природе. А что может быть лучше русской деревни, русской природы, воспетой в стихах и рассказах писателей?

Тем временем, явился лакей и доложил, что ужин подан. Протянув жене руку, Антон все же с неудовольствием отметил, что сегодня она бледна больше обычного, и даже дрожит.

- Нина Евгеньевна, может, вам стоит обратиться к врачу? – шепотом спросил Лазарев, когда они выходили из комнаты, - И что же за наваждение тебя преследует, Матвей? Расскажи нам. Может, мы поможем тебе его прогнать? Хорошая компания – лучшее лекарство от страхов.

 Отправлено: 08.03.11 03:49. Заголовок: Нина была несколько ..

Нина была несколько озадачена. Она совершенно не помнила, чтобы Антон говорил, что им предстоит выезд в деревню, да еще так скоро - всего через неделю. Впрочем, недоумение, порожденное его словами, быстро сменилось у нее новым приступом страха, когда муж вдруг пригласил присоединиться к ним в этой поездке фон Гесса. Если он согласится, то это будет уже не просто неприятная встреча, которую можно попытаться забыть, а впоследствии сделать все, чтобы избегнуть новых. Это будет форменный кошмар!

«Не соглашайся, прошу, только скажи, что тебе некогда!» - мысленно умоляла она Матвея, который, словно бы читая ее мысли, а может, просто наслаждаясь непреходящим выражением беспомощного страха на ее лице, словно бы тянул этот момент ожидания и не спешил с ответом на вопрос, заданный Антоном, впрочем, с такой интонацией, будто бы и за него он уже все решил.

По пути в столовую, куда муж, как и подобает, ввел ее под руку, он предложил Нине обратиться к врачу. И ей отчего-то подумалось, что если станет продолжать в том же духе, преподнося сюрпризы, подобные сегодняшнему, то помощь доктора ей непременно потребуется. Однако вслух, разумеется, ничего не сказала, лишь качнула отрицательно головой, в десятый раз за сегодня шепотом произнеся, что с ней все в порядке. Точно это было какое-то заклинание.

Расселись за столом: хозяин с одной стороны, а хозяйка, которой по правилам полагается гостя развлекать, - рядом с ним, расположившимся по правую руку. И Нина постоянно ловила себя на том, что невольно стремится эту самую правую руку как-то неловко прижать к корпусу, надеясь этим выиграть хотя бы несколько сантиметров. Быть от него подальше... Помимо всего прочего, этикет предполагает так же и активное участие хозяйки в застольной беседе. Однако этого Нина себя заставить делать не могла. Поэтому большую часть времени молчала, опустив глаза в почти пустую тарелку, прислушиваясь к разговору мужчин и мечтая о том, чтобы эта пытка быстрее закончилась.

 Отправлено: 12.03.11 01:38. Заголовок: -О ...мое наваждение..

- О... мое наваждение, по правде, сущий пустяк, однако весьма забавно, - Матвей махнул рукой в воздухе, после потянулся к бокалу и немного отпил. Он улыбался, улыбался легко и непринужденно, как будто это не он, а Нина совершила нечто тяжкое. И это был ее крест, который она должна была нести в гордом одиночестве. Он видел ее трепет, от ее тела исходили невидимые флюиды, пропитанные этим самым страхом, ими была наполнена вся комната, нет скорее, весь дом. Матвей ощущал их, эти невидимые нити. Словно тягучая, липкая паутина, они опутывали все вокруг, но больше всего их было вокруг нее, словно кокон. Они сжимали ее, не давая вдохнуть или выдохнуть, а он словно откормленный, мохнатый паук, наблюдал за агонией в ожидании, когда снова проголодается и соизволит нанести своей жертве удар. Только вот милосердием это едва ли можно было бы назвать. Он изрезал жаркое на мелкие куски и отправлял в рот один за другим, с наслаждением. Матвей знал, пока жив страх, ему ничего не угрожает. Ведь Ниночка будет молчать, она никогда не посмеет сказать дорогому супругу об их с Матвеем "любви".
-Еще в юности у нас были соседи, у них была дочь, вот уж не припомню, как ее звали, но не суть. Странная была девица, затворница, все ей что-то мерещилось. То ее похитить хотят, то обидеть - из комнаты выйти боялась, людей дичилась. А сегодня мне показалось, что я ее у Фонтанки прогуливающейся увидел, но, право, померещилось. А все эта жара. Не так ли, Нина Евгеньевна? Кстати, жаркое у вашего повара отменное! - Матвей улыбнулся хозяйке дома. Он вел себя так непринужденно, что ее поведение выглядело не просто странным, а подозрительным. Наверняка она сейчас напоминала ту самую, чудную мадемуазель, о коей рассказал барон фон Гесс.
-Ооо, Антон, дорогой мой друг, приглашение, конечно заманчиво. Только, признай, твой интерес - это вовсе не забота о друге, - Матвей хитро прищурил глаза.- Английское ружье, то самое, хваленое, которое я давеча привез из Лондона. Тебе ведь не терпится его попробовать на деле? Знаю-знаю, ты у нас закоренелый охотник, потому не могу лишить тебя этого удовольствия. Нина Евгеньевна, у вашего супруга отменные охотничьи угодья. И раз вы настаиваете, не смею отказать.