Отправлено: 11.03.11 20:42. Заголовок: Секреты долго не живут

Время - вторая половина апреля - начало июня 1833 года.

Место - Петербург, квартира Ильи Кузнецова на Аптекарском острове.

Участники - Вероника Веселова, Илья Кузнецов.

 Отправлено: 18.03.11 22:35. Заголовок: Подобно большинству ..

Подобно большинству мужчин, Илья принимал факт своего грядущего отцовства постепенно. Вернее, он, разумеется, был рад и счастлив, но осознание, понимание того, что пройдет еще немного времени, и на свет появится продолжатель его рода – не важно, девочка ли, мальчик, заняло у него некоторое время. Ведь это только женщине материнский инстинкт дан от рождения. А в том, что это так, вне зависимости от возраста будущей матери, Илья ежедневно убеждался, наблюдая украдкой за Никой, которая, с тех пор, как узнала, что ждет ребенка, будто бы враз преисполнилась какой-то глубинной мудрости и знаний, которые самому ему были непостижимы и недоступны, сколько умных книг не прочти. Она словно бы успокоилась, и это спокойное ожидание было абсолютно противоположно тому, что испытывал сам Илья, по мере того, как приближалось знаменательное событие. Наверное, в такой ситуации, действительно, лучше знать меньше. Он же знал даже больше, чем нужно, и это существенно осложнило его собственное существование, хоть он никогда бы не признался в своих опасениях Нике.

Венчание решили на более ранее время не переносить, потому что Ника по-прежнему никак не желала «маяться» в будущем браке, в конечном счете, сошлись на самых первых числах июня. Илья не спорил. Во-первых, потому, что спорить с беременной женщиной – кощунство, а во-вторых, ему хватило предыдущего бурного обсуждения, когда Ника назвала его «домашним тираном» и расплакалась от обиды лишь из-за того, что он категорически заявил, что ни в какую Италию они теперь, естественно, не поедут. Во всяком случае, до рождения ребенка: не хватало еще ей этой многодневной дорожной тряски и пыли. Впрочем, после длительных уговоров и объяснений, Кузнецов все же был прощен и даже поцелован. И, пожалуй, это был единственный момент, который можно было бы отнести к «причудам» беременной Ники. В остальном, она была идеальна, хорошея день ото дня даже внешне. Как утверждала фройляйн Кнабе, это означало, что родится непременно мальчик. Откуда она взяла поверье, что будущая дочь «забирает красоту матери», Илья понятия не имел, да и не верил особо во всю эту ерунду, тем более, что, как уже было сказано, одинаково радовался бы как рождению сына, так и дочки. Так они и прожили эти несколько недель весны, наступал июнь, а вместе с ним – последние дни холостячества Кузнецова, хотя сам он уже вполне привык к тому, что Ника – его жена, а он ее муж. Оставалось объявить это «граду и миру».

 Отправлено: 19.03.11 18:48. Заголовок: А Вероника как будто..

А Вероника как будто бы действительно переменилась. Узнав о том, что у нее внутри растет маленький человечек, уже с самого начала горячо любимый, девушка стала более степенна и тиха. С мечтательной улыбкой она бродила по дому. Не проходило и минуты, чтобы она не думала о том, что вскоре станет мамой. Теперь ей стали более понятны все перемены, что с ней происходили до этого, и Ника тщательно следила за всем, прислушиваясь к своему организму, страшась чего-то, и при этом радуясь. Украдкой от Ильи, Ника каждое утро несколько минут крутилась перед зеркалом, рассматривая себя со всех сторон, прикладывая то и дело ладони пока еще к плоскому животику, представляя себе, что через некоторое время он вырастет, и малыш начнет шевелиться. То, что Илюша был доволен, она не сомневалась, его постоянная, даже можно сказать, чрезмерная забота ясно говорила об этом, а то, что он волнуется так же, как и она, а может, и еще больше, девушку немного забавляло, но она никогда бы ему в этом не призналась.

Единственное, было огорчительно только то, что теперь они не смогут никуда поехать после свадьбы. Да, конечно, Илья ей все объяснил и вразумил после небольшого скандала, но все равно было немного обидно, ведь она себя хорошо чувствовала, и считала, что вполне смогла бы выдержать такое путешествие. Но ее личный доктор был неумолим, и пришлось смириться.

Со свадьбой тоже удалось прийти к согласию, хоть Илья немного и настаивал на том, чтобы сдвинуть срок, его решили не менять. Отцу про будущую радость пока не сообщили, пожалев его нервы. В конце концов, все равно потом узнает, пусть уж лучше после свадьбы. Но с ним Ника все же поговорила, только на другую тему. Князь намеревался устроить из этого события грандиозный праздник, а вот сама девушка, желала простого венчания, без всяких посторонних гостей. Тем более что Илья, скорее всего, поддержит ее в этом, учитывая его малообщительный характер. Все-таки, это больше семейный праздник, и на нем должны присутствовать только самые близкие. Так и договорились, устроить все тихо и собраться потом в тесном кругу на Аптекарском. В качестве шаферов пригласили князя Стрижевского, а Ника, не колеблясь, позвала Марфу, которую давно мечтала подружить с Ильей.

 Отправлено: 19.03.11 22:30. Заголовок: Вопреки пожеланиям к..

Вопреки пожеланиям князя Воронецкого, венчаться Ника и Илья все же решили тихо и без особых церемоний. Георгий Львович искренне сокрушался по этому поводу, однако перечить вновь обретенной дочери и ее жениху не стал. И все же, свадьба их все равно стала весьма заметным событием, потому что вовсе не у всякой пары в шаферах одновременно оказывается природный князь и бывшая его крепостная. Причем, Марфа, к удивлению Ильи, без раздумий согласилась, несмотря на то, что никогда не любила Кузнецова, да и теперь, кажется, была убеждена, что ее подруге не слишком-то повезло с суженым, да только что теперь делать? Уж, коли младенец родится, так непременно – с отцом, хоть и таким странным. А вот с Глебом, как всегда, возникла масса сложностей, ибо князь поначалу напомнил Илье о своем неверии в Бога и неприятии всех этих церковных церемоний. А он, в самом деле, забыл об этом, приглашая Стрижевского в шаферы. Просто Глеб был его единственный настоящий друг и никого другого рядом с собой в этот торжественный день в церкви он даже не представлял. Но раз такое дело… Разумеется, Илья был расстроен, но настаивать в таких случаях невозможно. Поэтому, побыв у него еще немного времени, довольно быстро распрощался со Стрижевским и отправился было восвояси. Но уже в холле княжеского особняка Глеб неожиданно окликнул его, извинился и сказал, что-таки согласен стать шафером, если, конечно, сам Илья еще не передумал. Кузнецов был весьма удивлен этой переменой, разумеется, он не передумал, но много бы дал, чтобы узнать, причину, по которой Глеб, известный упрямец, изменил свое решение. Впрочем, поразмыслив немного, предположил, что «причина» очевидна. И зовут ее Идалия Николаевна. Она присутствовала в гостиной при разговоре, но все больше молчала, зато, видимо, высказалась, когда осталась с мужем наедине…

Надо сказать, что и о скоропалительной женитьбе самого князя на мадам фон Тальберг слухов ходило предостаточно. Илья тоже был ошарашен этой новостью, когда вернулся из Германии, но расспрашивать у друга ничего не стал, ожидая, пока Глеб расскажет сам. Одно было понятно: никогда прежде не видел Илья Глеба настолько влюбленным. И, в общем, не удивился бы, если бы узнал, что именно княгиня нашла некие аргументы, чтобы убедить его не огорчать друга отказом. Во всяком случае, для самого Ильи, мнение любимой женщины значило достаточно, чтобы поступиться некоторым своими убеждениями и принципами, в случае, если бы Ника об этом попросила. Хотя, конечно, это были лишь его догадки. Но, так или иначе, в день венчания именно князь Стрижевский стоял за спиной у Ильи, ожидая момента, когда священник велит держать венец над его головой, а Идалия Николаевна смотрела на них двоих со стороны и чуть лукаво улыбалась. Впрочем, сам Кузнецов видел в этот момент лишь ту, что стояла рядом с ним у аналоя. Ника была прелестна в своем подвенечном платье. Она заметно волновалась, и он слышал дрожь в ее тихом голосе, когда батюшка спрашивал их по очереди о согласии вступить в брак. Однако в момент произнесения брачных обетов, голос Ники звучал очень твердо и спокойно. Да и его собственное: «Клянусь любить тебя в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас…» - тоже прозвучало с той спокойной уверенностью, которая означает наличие глубокого убеждения в том, что так оно и будет.

 Отправлено: 20.03.11 10:44. Заголовок: В тот день была пост..

В тот день была поставлена точка в прежней жизни Вероники. Теперь все началось с нового абзаца под названием «Счастливое будущее», который начинался с простого слова «Семья». Все сомнения и неурядицы ушли в прошлое, осталось только безграничное счастье, одно на двоих. Ну, почти на двоих. Теперь нужно было только дождаться появления на свет еще одного члена семьи. Самого главного и уже самого любимого.

И время, стремительным потоком, приближало тот день. Волнующее, счастливое томление ожидания прочно поселилось в доме семьи Кузнецовых, с каждым днем становясь все более нетерпеливым. Вероника, в отличие от Илюши, была внешне более спокойна, и теперь с интересом замечала, как ее муж, будучи всегда таким степенным и рассудительным, волновался каждый раз, когда интересовался ее самочувствием. А она себя чувствовала прекрасно, расцветая день ото дня. К концу лета малыш уже подрос настолько, что это стало заметно не только родителям. А когда он впервые зашевелился, и Вероника от неожиданности ойкнула в присутствии Ильи, то взглянув потом на мужа, больше испугалась за него, такой он был бледный и встревоженный. Зато как потом просияло его лицо, когда Ника, взяв его ладонь, аккуратно приложила ее к тому месту, где вновь толкнулся малыш.

Ника, как наверное любая женщина в ее положении, периодически впадала в депрессию по поводу своей внешности, испытывая глупые страхи о том, что Илья перестанет испытывать к ней интерес, но муж, как всегда успокоил ее, приведя кучу приятных аргументов относительно ее полноты, за сим она и успокоилась.

Отец Ники, когда узнал о том, что станет вскоре дедом, был несказанно счастлив, даже прослезился от избытка чувств, и с тех пор с усиленным рвением подключился к заботам о Веронике. Вообще, стало казаться, что нынешнее положение превратило ее в какую-то жутко дорогущую вещь, за которой все время присматривают, стряхивая пылинки. Илья, наконец, разобравшись со своей работой, проводил дома очень много времени, князь Воронецкий, приходя с утра, уходил только поздно вечером. Тесть и зять как будто вступили в сговор, разделив ее время на отрезки, каждый из которых теперь проводил с ней по-очереди. Маленькую спальню, в которой Ника обитала прежде, было решено превратить в детскую, а она сама сразу же после венчания перебралась к Илье. Еще одно занятие - все там обустроить, было поручено Веронике, чтобы она не скучала.

Спустя еще немного времени, Илья познакомил ее со своим коллегой-акушером, которому ей теперь надлежало периодически показываться. Поначалу Ника была удивлена, ведь муж и сам был врачом, зачем ей наблюдаться еще у кого-то? Но, судя по всему, Илюша так решил для собственного спокойствия, ну и Ника спорить не стала. Она вообще перестала спорить, полностью доверяя все мужу.

Удивительно, как быстро беременность превратила ее из юной девчонки во взрослую женщину. Она даже разговаривать стала иначе, эмоции стали другими. Все ждали от нее капризов, но их не было, разве что иногда какие-то мелкие просьбы и пожелания, которые внимательный Илья с удовольствием исполнял.

Так шло время, наступила осень, а вместе с ней приближался назначенный срок.

 Отправлено: 20.03.11 17:39. Заголовок: Илье казалось очень ..

Илье казалось очень важным не ошибиться с выбором того, кто, когда придет время, поможет появиться на свет его ребенку. Естественно, он знал очень многих докторов в столице, и никто из них не отказал бы профессору Кузнецову в просьбе курировать течение беременности его супруги, а потом и принять у нее роды. Однако он медлил, сравнивая их между собой, не в силах определиться, кто окажется лучше всех для его любимой Ники, которая, стоило ему однажды поделиться с нею этими сомнениями, вообще крайне удивилась, полагая, что у нее уже есть доктор – сам Илья. Но ни о чем подобном с некоторых пор не могло идти и речи. Ведь в памяти слишком хорошо запечатлелся эпизод почти годичной давности, который, хоть и закончился для него счастливо – во всех отношениях, тем не менее, навеки отучил от излишней самонадеянности. Впрочем, Нике о нем знать было совершенно необязательно. И хотя она, словно чувствуя что-то за его молчанием, не раз пыталась расспрашивать, в чем же дело, любопытство ее так и осталось неудовлетворенным. В конечном счете, выбор Кузнецов остановил на кандидатуре доктора Штоссмайера, который по праву считался лучшим в своем деле, хоть характером отличался своеобразным. Илья был с ним знаком совсем немного – герр Карл слыл затворником, преподавательской работой не занимался, ведя лишь частную практику, поэтому и повода познакомиться ближе с ним не было. Но Кузнецова он, как все же выяснилось, знал, поэтому с радостью согласился стать куратором его супруги. Но при этом уточнил, что совершенно не терпит вмешательства в свои дела во всем, что касается работы.

- В данной ситуации, герр Кузнецов, Вы для меня – тоже лицо постороннее, несмотря на то, что мы коллеги. Так что я предупреждаю заранее – если подобное Вас не устраивает, лучше обратитесь к другому специалисту, я могу даже назвать несколько замечательных докторов.

Разумеется, Илья уверил его, что вмешиваться не собирается, ибо сам не любит подобного. На том и сошлись. Нике доктор пришелся, кажется, по душе. Особенно же радовалась фройляйн Штольц, которая была убеждена, что лучших докторов, чем немецкие, не существует в принципе, и Илья Ильич – лишь исключение, подтверждающее общее правило.

В том же, как порой сложно соблюдать декларированный «принцип невмешательства», как всегда, пришлось убедиться внезапно. До назначенного срока родов оставалось еще несколько дней, которые протекали достаточно спокойно. Ника, которую Илья, частью подтрунивая, но больше из нежности, называл последнее время за неповоротливость и медлительность «своим гиппопотамчиком», теперь сделалась какой-то особенно тихой. И Кузнецов частенько замечал в ее глазах своеобразное выражение, она будто бы смотрела «внутрь себя», прислушиваясь, вероятно, к ощущениям, которые неведомы ни одному мужчине в мире, а потому – непонятны и даже немного пугающи. Умом понимая, что ничего особенного в этом нет, Илья все равно старался в такие минуты отвлечь ее – задать ничего не значащий вопрос, пошутить, да, в конце концов, просто обнять. Но этой ночью, когда Ника осторожно потрясла его, спящего, за плечо и Илья, открыв глаза, встретился с нею взглядом, смотрела она на него совсем по-иному.

- Что?! Пора? – она, невольно поморщившись от боли, кивнула. И с этой минуты началось светопреставление.

Илья частенько вел себя перед Никой, словно идиот. Однако в этот раз бедствие грозилось достигнуть масштабов катастрофы. И если бы не сама его жена, относящаяся ко всему происходящему с гораздо большим спокойствием, он, верно, и одеться бы не сумел – не нашел бы вещей от волнения. А Ника ему еще и галстук завязала! Разбудив Клару Оскаровну, строго-настрого приказав ей следить за роженицей, как следует, Илья ринулся за Штоссмайером. Тот, тоже разбуженный среди ночи, расспросил его о симптомах и частоте схваток, после чего принялся уж как-то слишком медленно, как казалось Кузнецову, собираться.

- Да что Вы так нервничаете, - меланхолично поинтересовался герр Карл, зевнув, и бросив взгляд на будущего папашу, который, кажется, готов был бежать домой впереди экипажа. – Судя по тому, что Вы рассказали, у нас еще есть время даже позавтракать. Жаль, что чайные еще закрыты, - добавил он, выглянув в оконце кареты, когда они проезжали мимо одного из подобных заведений. И в этот момент Илье очень захотелось его удушить…

Еще в парадном, как только они со Штоссмайером вошли туда, Илья услышал глухие стоны, доносящиеся из глубины квартиры. Предоставив коллегу заботам Клары Оскаровны, побросав, как зря, свою верхнюю одежду, он бросился в спальню, где находилась теперь его жена. И нашел ее, вовсе не лежащей в постели, как ожидал, а стоящей у окна, держась одной рукой за поясницу, а другой – за живот.

- Ты почему стоишь?! Тебе лежать надо! – подскочив к ней, он попытался увлечь ее на кровать, но Ника упиралась и отнекивалась, утверждая, что так ей легче.

- Оставьте ее в покое, герр Кузнецов, - усмехнулся вошедший следом акушер, глядя на эту картину. – Фрау Вероника гораздо лучше нас с Вами знает, что ей нужно делать. Хотя, ненадолго прилечь все же придется. Я должен Вас осмотреть, - последнее относилось уже, разумеется, не к нему.

Когда же Илья уложил жену на кровать, а сам было устроился рядом, Штоссмайер удивленно взглянул на него из-за стеклышек пенсне и проговорил:

- А Вы, сударь, теперь извольте нас покинуть.

- Но… то есть, как – «покинуть»?! Я должен быть с женой, - Илья растерянно уставился на немца.

- Уговор, Илья Ильич, - напомнил он с мягкой иронией. – Прошу, сударь, в комнату для ожидания! Дальше мы управимся сами, не так ли, фрау Вероника?

 Отправлено: 20.03.11 18:41. Заголовок: Все началось внезапн..

Все началось внезапно. Тупая ноющая боль разбудила Нику посреди ночи, более не давая возможности уснуть. Сначала ей показалось, что это просто малыш надумал ворочаться, и теперь, разгулявшись, еще какое-то время, будет толкаться, Но пролежав так с три четверти часа, Вероника забеспокоилась. Ребенок явно не собирался отдыхать, а наоборот, все упорней двигался. Боль постепенно стала усиливаться. Значит, действительно, началось. Илюша мирно спал рядом, Ника, виновато поморщившись, принялась легонько дергать его за плечо. Когда тот открыл глаза, объяснять ничего было не нужно. Ника только успевала подавать мужу одежду, еле уговорив замереть на минуту, чтобы завязать ему галстук и поправить воротник, прежде чем тот вылетел пулей из комнаты за доктором Штоссмайером. И стоило ему только уйти, ей стало как будто бы легче. Вероника даже поднялась и немного походила по комнате, бережно поглаживая живот, так обычно малыш успокаивался. Вот и на этот раз стало легче, но спина и живот по-прежнему ныли. Потом снова последовала серия схваток, уже более сильных, и снова все вроде бы успокоилось. Клара Оскаровна, пока Ника бродила по комнате, не мешала ей, носясь по дому собирая все необходимое, параллельно ворча на герр Кузнецова за то, что так долго не едет!

Боль постепенно становилась невыносимой и уже трудно было сдержать стоны. Как раз в это время и объявился всклокоченный Илюша, а вслед за ним - и доктор Штоссмайер. Успокоить мужа уверениями, что все нормально, что боль терпима только стоя, получилось не сразу. Слава богу, доктор был на ее стороне и тут же пресек все попытки Ильи устроить панику. Конечно, ей было страшно оставаться один на один с предстоящей болью и неизвестностью, но Ника для себя уже давно решила, что ей будет проще остаться с незнакомым врачом, чем мучить мужа. Так будет лучше и для Ильи. И когда доктор Штоссмайер принялся выпроваживать его за дверь в «комнату для ожидания», Вероника, превозмогая боль и страх, улыбнулась.

- Илюш, правда, так будет лучше. Со мной все будет хорошо, - последнее, что она успела получить перед разлукой - это его перепуганный взгляд, и нежное прикосновение губ ко лбу. Дальше Вероника осталась одна. Доктор развлекал ее, какими-то шутками, периодически осматривал, потом вновь помогал ей подняться, брал под руку, и они продолжали «прогулку» по комнате до тех пор, пока не отошли воды. И тут уж от былой меланхолии немца не осталось следа. Что происходило дальше, Ника помнила очень смутно, точнее, не помнила практически ничего. Только боль и свой крик на протяжении нескончаемых часов.

Из этого полузабытья ее вырвал истошный тоненький вопль, перерастающий в беспрерывный плач. Задыхаясь, жадно хватая воздух, Ника улыбнулась дрожащими губами, тихо что-то прошептав и, наконец, увидела своего ребенка, своего сына, которого доктор аккуратно поднес к ней.

- Мой маленький… мой Никитушка….- пересохшими губами прошептала она и расплакалась.

 Отправлено: 20.03.11 21:01. Заголовок: На какую пытку обрек..

На какую пытку обрек себя, уговариваясь со Штоссмайером, Илья ощутил буквально сразу, едва перед его носом захлопнулась дверь в комнату, где остались Ника и акушер. И сказать бы – по незнанию, да ведь знал же, что его ждет. Идиот, как он есть! Может, стоило, действительно обратиться к другому врачу? Да только что теперь гадать? И следующие несколько часов – он даже не заметил, сколько именно их прошло, Кузнецов провел в каком-то аду. Он словно бы не принадлежал себе. В его кабинете, за его столом сидела, ходила, бесконечно курила и чертыхалась от собственного бессилия как-то повлиять на происходящее лишь внешняя оболочка Ильи. А сам он – всеми мыслями и чувствами сейчас был рядом с Никой, чьи стоны доносились из их спальни с каждым часом все чаще и звучали все более жалобно. Он казался себе чудовищем – надо же было обречь ее, несчастную, на такое! Нет, до бредовых мыслей в стиле «никогда больше» он, к счастью, не дошел, но, наверное, руку бы отдал на отсечение, если бы кто-то сказал, что это облегчит ее страдания. Несколько раз, не в силах больше это слушать, Илья все же пытался прорваться к жене, но в дверях в таком случае немедленно вырастала, словно изваяние, Клара Оскаровна, которую Штоссмайер определил себе в помощницы,и с неумолимым видом очередной раз заявляла свое неизменное: «Nein, Herr Doktor, können Sie nicht hier sein!»¹ Еще немного, и ему бы уже начал видеться во всем этом какой-то немецкий заговор, однако, спустя несколько времени, герр Карл все же соизволил явиться на пару минут в кабинет Ильи, чтобы сказать, что все идет, как надо. И нет причины рвать на себе волосы с такой интенсивностью. После «невероятно ценного» совета, наконец, успокоиться и выпить чего-нибудь, Штоссмайер вновь оставил его одного, терзаться дальше. Илья, конечно, и без его советов уже пытался прибегнуть к этому «успокоительному», но вкуса алкоголя не чувствовал, да и не пьянел совершенно, видать, от нервного напряжения. Которое, в конечном счете, закономерно привело к нервному истощению, проявившемуся в том, что Илья самым банальным образом… заснул, уронив голову на сложенные на столе руки. И был разбужен сияющей Кларой Оскаровной, которая и сообщила, что стал Илья Ильич Кузнецов, тридцати двух лет отроду, отцом крепкого младенца мужеска полу, первый крик которого он самым возмутительным образом и проспал. Впрочем, тайну сию пожилая немка, с материнской улыбкой наблюдавшая, как он о том сокрушается, клятвенно пообещала никогда Нике не раскрывать.

А спустя еще четверть часа, Кузнецов, на подгибающихся от волнения ногах, вошел в комнату, где, хоть и измученная долгими часами родов, но уже прибранная, умытая и переодетая, ожидала его Ника. Она лежала в постели, бережно прижимая к груди украшенный кружевами сверток. Завидев мужа, который тоже был более похож на свою тень, она улыбнулась и протянула к нему свободную руку, приглашая в свои объятия, и Илья ждать себя не заставил, в мгновение оказавшись рядом, целуя ее лицо, шепча слова благодарности и любви. Тем временем, наследник, которого давно уже было решено назвать Никитой, коли родится мальчиком, сосредоточенно молчал. Когда же Илья откинул одеяльце и взглянул в лицо сыну, малыш неожиданно открыл глаза и, как ему показалось, со вполне осмысленной интонацией вдруг «сказал» что-то, вроде: «Кхе?!»

- Папа, твой папа. Здравствуй, сын! – тихо рассмеявшись, ответил ему Илья, которому в этом «слове» почудился вопрос, о том, кто он, собственно, такой и что здесь делает.

Произнеся это, он вновь на мгновение задумался, насколько разнятся понятия «сказать» и «осознать». Он только что назвался отцом этого крохотного существа, но стать им – Илье только предстояло. Однако он не волновался по этому поводу. Впереди была вся жизнь, чтобы постигать эту науку, а учился Илья всегда исключительно на «отлично».

___________________________________________

¹ - «Нет, герр доктор, Вам нельзя здесь быть!»