Отправлено: 13.06.20 15:41. Заголовок: Барышень обижать не рекомендуется...

Время действия: лето и осень 1914 года

Место действия: Петроград

Участники: Аполлинария Модестовна Аристархова, Максим Черкасов, семьи и окружение.

 Отправлено: 11.08.21 22:28. Заголовок: *с моим кошмаром* ..

*с моим кошмаром*


- Что ж, как видим, это сполна удалось… - все так же, не поднимая глаз, едва слышно заметила Дарья Львовна.

Однако Полина, которая прекрасно поняла скрытый смысл этой язвительной ремарки, и на сей раз сделала вид, что ничего не заметила. Но только не от робости, а, напротив, от абсолютной и спокойной уверенности в том, что говорит. Должно быть, впервые за этот мучительный для себя вечер, ощутив под ногами твёрдую почву. Ибо, где-где, а уж в этой теме она точно могла потягаться в красноречии не только с госпожой Черкасовой. А кажется, и вообще с кем угодно!

- Думаю, вы правы, мадам. В Петрограде мне действительно удалось найти не только дело по душе, но и того, кто оказался не просто самым лучшим и достойным мужчиной на свете, да еще и принял меня при этом за равного себе человека. А не за нечто среднее между предметом обстановки и домашним питомцем, необходимое лишь затем, чтобы украшать собой дом и рожать здоровых детей.

- То есть, тем женщинам, кто живет не… по вашим, так сказать, принципам, вы априори отказываете в праве называться людьми? – внезапно почувствовав себя уязвленной, Дарья Львовна тихо усмехнулась, вновь откладывая в сторону вилку и нож. – Ну, тогда это камень и в мой огород, милочка! А также в огороды дам того круга, в который почти неизбежно попадете вы сами, если выйдете за моего сына.

- Полина ничего такого не говорила, мама! – вновь было вскинулся Макс. Но, коротко на него глянув, Поля едва заметно качнула головой, призывая не вмешиваться в диалог.

- Нет, не отказываю. Но лично я убеждена, что быть просто «женой своего мужа» в наше время – уже практически анахронизм. Женщина должна уметь сама себя обеспечить, а когда надо – то и постоять за себя!

- Как мило! Но для чего же тогда вам нужен муж?

- Полагаю, для того же, для чего и вам, сударыня! Чтобы быть всегда вместе, любить и поддерживать друг друга… разве это не очевидно?

- Почему же, вполне. Как и многое другое, впрочем.

Скорбно поджав губы, Дарья Львовна опустила взгляд на свою тарелку и вновь взяла в руки столовые приборы, показывая, что считает тему исчерпанной.

Несмотря на это, на душе у нее было по-прежнему тяжело и сумрачно. Надежда на легкую победу над самозванкой потерпела сокрушительное поражение. Та оказалась умнее и гораздо хитрее, чем можно было ожидать. И потому – куда опаснее, чем думалось вначале. Вот и Эжен уже, кажется, готов лечь ковриком к ее ногам… Хотя, что с него взять, он всегда не слишком хорошо разбирался в людях. А уж когда речь заходит о хорошенькой женщине – и подавно, вздохнула Дарья Львовна, слушая затем, как муж – как раз именно таким тоном, как она и ждала, интересуется, намерена ли Полина продолжить и после свадьбы свою карьеру, чувствуя при этом, вместо удовлетворения собственной проницательностью, нечто, вроде горечи предательства. Надо же, и этот туда же – следом за сыном, променявшим ее, родную мать, на наглую чужую девицу, к тому же, помешанную на абсолютно абсурдных идеях, согласиться с которыми можно лишь напрочь лишившись рассудка!

Ну, ничего, одно проигранное сражение – еще не вся война!

 Отправлено: 11.08.21 22:34. Заголовок: * с бедной Полей и р..

* с бедной Полей и родителями*

Напряженная и нервная атмосфера, воцарившаяся в гостиной буквально с самых первых минут знакомства Полины с родителями – а вернее, прежде всего с матушкой, ожидаемо, переместилась следом за ними всеми и в столовую.

Думая накануне о том, как это будет происходить, и хорошо зная характер Дарьи Львовны, Макс, конечно же, ожидал изрядных трудностей. Однако не думал, что вечер окажется для него настолько тяжелым с моральной точки зрения.

Он искренне любил и уважал родителей. Но с некоторых пор абсолютно не мыслил дальнейшей жизни и без Полины. Поэтому ощущал себя, словно бы Одиссей, обязанный провести корабль меж Сциллой и Харибдой. Помочь ему в этом могла лишь неимоверная удача или безграничное терпение. С последним неожиданно оказалось сложнее всего. Ведь мать и Полина, буквально с первого взгляда ощутив друг в друге соперниц, точно так же, практически сразу, и схлестнулись в жестком поединке своеволий, где самому Максу, как и его отцу, впрочем, отводилась лишь роль наблюдателя. Причем, далеко не беспристрастного. Вот только определиться со стороной, за которую хотелось переживать, здесь было практически невозможно.

Полину было жаль. Но так же болело сердце и за матушку, в ревнивой своей родительской слепоте совершенно не замечающую, что невеста сына ей вовсе не враг и не соперница. Хотя Полина неоднократно демонстрировала это и словом, и делом – изо всех сил сдерживаясь под несправедливыми и обидными нападками Дарьи Львовны, даже в то время, когда сам Макс уже готов был сорваться и уйти, чтобы прекратить это бессмысленное сражение. Впрочем, по-прежнему не имея даже и в мыслях отказаться от того, что задумал – ибо, как уже было сказано, не представлял дальнейшего существования без своей избранницы.

Слава богу, хотя бы отец, кажется, понемногу склонялся на их сторону. Но даже если это случится окончательно, праздновать победу рано: есть еще старшие сёстры, которые почти наверняка поддержат мать…

А тут еще и Полина, будто бы вознамерившись подлить масла в огонь, оседлала своего любимого конька и внезапно перешла в контрнаступление, рассуждая о равенстве полов и о своей будущей роли в семье так, словно его, Макса, мнение не имеет для неё никакого значения. Несмотря на то, что во многом он был с нею согласен.

Во многом. Да не во всём. Но если наедине они могли сколь угодно долго бодаться в непримиримых спорах на эту тему, зная, что после все равно помирятся, здесь – в присутствии родителей, подобные речи лишь еще сильнее подрывали его авторитет и уводили их еще дальше от достижения устраивающего всех договора.

Поэтому, когда отец спросил у Полины, собирается ли она работать после свадьбы, Макс решил, что с него довольно и что настал момент уже ему самому взять на себя ответственность за продолжение этой дискуссии.

- Нет, – ответил он Евгению Максимовичу, при этом спокойно и твердо глядя в глаза невесте, которая определенно уже приготовила развернутую сентенцию и на эту тему, потому, внезапно лишившись возможности её провозгласить, смотрела на него с недоумением и даже обидой. – После того, как мы поженимся, Полина будет заниматься только нашим домом. Однако это не означает, что я не буду обращаться к ней за профессиональной помощью, если это вдруг мне по какой-нибудь причине потребуется.

- Но …, - начала и тут же замолчала Полина, внезапно осознав, в какую ловушку только что угодила. Здесь, в присутствии родителей Макса, спорить с ним на эту тему было абсолютно неуместно. Но и сдаваться вот так, запросто, тоже было не в ее характере. – … Пока мы еще не поженились, - наконец, собравшись мыслями и гордо вздернув подбородок, продолжила она, - все останется, как и прежде. Да и после ведь все равно потребуется какое-то время, чтобы найти мне подходящую замену на этом месте.

- Разумеется. И, полагаю, что это должен быть человек незаурядных талантов? – осведомилась Дарья Львовна, в глазах которой сейчас читалась откровенная ирония.

- Совершенно верно! – ответила Полина ей в тон и чуть приподняла брови. – Дело в том, что, когда Максим погружается в работу над очередным делом – особенно, если оно сложное и запутанное, он забывает обо всем на свете. Даже о самых необходимых вещах, вроде сна и еды…

- Ну, это для нас с Дарьей Львовной вовсе не секрет, - усмехнулся Черкасов-старший, вновь вступая в разговор. – Это привычка из самого детства. Если его что-либо по-настоящему заинтересовало, ни за что не отступится, пока не достигнет цели! Бывало, и в гимназии над трудной задачей мог чуть не до утра просидеть, пока не решит.

- Ну, что ты, пап, такое говоришь?! Сроду я до утра не сидел над учебниками! – сию же минуту смущенно откликнулся Макс. – Разве что перед защитой диссертации. А до того – скорее наоборот, даже среди дня, бывало, на лекциях дремал. Так что не вводи Полину в заблуждение, а то еще подумает, что я и здесь совершенный идеал, как после соответствовать?!

- Да я и так это знаю! И кому угодно могу подтвердить, Евгений Максимович, что сын ваш – блестящий адвокат! Ответственный и профессиональный. А со временем, и вовсе, станет лучшим в России. Я уверена!

- Замечу лишь в скобках, - рассмеялся Макс, - что прежде она обо мне такого еще никогда вслух не говорила!

- Это потому, что у меня нет дурной привычки делать поспешные выводы. Я долго наблюдаю, прежде чем что-то для себя решить. Зато уж после не сомневаюсь в принятом решении.

 Отправлено: 11.08.21 22:36. Заголовок: *с мерзавкой, что ук..

*с мерзавкой, что украла сына*

- Похвальное качество. Особенно в отсутствие достаточного жизненного опыта, - заметила Дарья Львовна и, чуть пожав плечами в ответ на новую порцию многозначительных взглядов со стороны мужа и сына, пояснила, что имеет в виду лишь юный возраст Полины, для которого подобное свойство характера – настоящая редкость. – И большая удача для тебя, мой мальчик… Ну что же, а теперь, думаю, самое время нам с твоей избранницей ненадолго оставить вас с папа наедине за рюмкой портвейна. Ах, да не смотри на меня такими глазами, Макс! Не съем я ее, ибо уже вполне сыта. Да и вообще, как ты знаешь, не имею привычки питаться невинными девами.

«А кажется, что как раз наоборот!» - подумала в этот момент Поля. Но вслух, разумеется, ничего такого не сказала, только улыбнулась, сделав вид, что нашла шутку Дарьи Львовны очень забавной. Внутри же, едва поняв, что следующие несколько минут – а может, и больше: кто знает, сколько длятся тут такие уединенные мужские посиделки, ей придется коротать с глазу на глаз с этой женщиной, словно на экзамене, или на защите той самой диссертации, о которой Макс, не раз вспоминал, как об одном из самых непростых моментов собственной жизни, вновь сразу напряглась и сжалась.

- Я всего лишь собиралась обсудить кое-что с этой милой барышней, - меж тем, продолжала Дарья Львовна, - но это тоже сугубо женские темы. Так что и нам тоже не лишне будет некоторое время побыть тет-а-тет.

Поднявшись с этими словами со своего места, она царственной походкой двинулась к дверям. И Полине осталось лишь молча последовать за ней, стараясь при этом держаться ровно на шаг позади, как и подобает почтительной гостье.

Спустя пару минут, они вернулись в ту самую комнату, где их встречали. Вновь расположившись в кресле, Дарья Львовна указала Полине на соседний стул. Она послушно села и, выпрямив спину и сложив на коленях руки, точно прилежная гимназистка перед классной дамой, стала ждать, когда с нею заговорят. Однако госпожа Черкасова с этим по-прежнему не спешила, будто испытывая её терпение. Впрочем, длиться бесконечно данная пауза все же не могла. Понимая это не хуже Полины, которая лишь поэтому, возможно и сохраняла хотя бы видимое внешне спокойствие, Дарья Львовна наконец, решила заговорить, опасаясь, что в гостиную вот-вот вернутся ее муж и сын.

- А вы, и верно, необычная, Полина! Да-да! – кивнула она в ответ на невольно вскинутые в удивлении брови собеседницы, и даже слегка улыбнулась ей своими бледными, тонкими губами. – Весьма яркое и интересное создание! Не то, что скромные и домашние барышни нашего круга. Так что я теперь даже отчасти понимаю своего сына. Одно плохо: в вас, увы, совершенно не чувствуется породы!

- Породы?! – едва не поперхнувшись от неожиданности, переспросила девушка, и Дарья Львовна снова кивнула, глядя на неё с неподдельным сочувствием. – Но породы бывают лишь у животных! А мы с вами люди!

- И что ж?! Человек ведь тоже относится к животному миру, хоть и мнит себя его царем, разве не этому учит нас господин Дарвин? Как прогрессивная и современная барышня, вы, несомненно, знакомы с его трудами?

- Да, я о нём слышала, - ответила Поля, не понимая, куда она клонит.

- Прекрасно! Тогда вам должно быть известно, что животные разных видов практически никогда между собой не скрещиваются. А если это все же происходит, то у них либо не рождается потомства, либо на свет появляются чудовища. Вспомните хотя бы античную мифологию – химер, горгулий, грифонов, ехидн!

- Ну, во-первых, как учит нас Дарвин, все люди на свете относятся лишь к одному-единственному виду – или уж породе, если вам так будет угодно: homo sapiens. А во-вторых, я не очень понимаю, отчего, говоря об естественной науке биологии, мы вспоминаем о существах, которые обитают лишь в старинных преданиях и легендах. Но если уж говорить о мифах, то давайте вспомним и те из них, которые рассказывают, что всесильные боги древности довольно часто вступали в связь с простыми смертными…

- Вот именно! «Вступали в связь», - тотчас подхватила госпожа Черкасова. – Однако – не женились! Это были лишь мимолетные увлечения! Вот и Максим точно такой же: увлекается всем сердцем, абсолютно не думая о последствиях!.. Скажу вам по секрету, моя дорогая, вы ведь далеко не первая из его, так сказать, «земных» пассий, - усмехнулась она, с торжеством глядя на Полину, которая, хоть и понимала прекрасно, что её мучительница ровно того и добивается, а все же пропустила этот удар, не сумев удержать на лице прежней маски непроницаемого спокойствия.

Дарья Львовна же, мгновенно это заметив – так, должно быть, еще издали чуют раненого зверя в лесной чаще охотничьи собаки, напротив, столь же заметно приободрилась.

- Но все эти увлечения неизменно проходили. И сын всегда вновь обретал благоразумие. Будьте же благоразумны и вы, дитя моё! Послушайтесь доброго совета: оставьте моего мальчика сами, первой, прежде, чем он оставит вас!

- Не думаю, что это возможно сударыня, - по-прежнему не поднимая на неё глаз, едва слышно выговорила, наконец, Полина, в сердце которой в этот момент, разом поглотив и обиду, и рожденное-таки словами этой ведьмы сомнение, буквально вскипело негодование. – Дело в том, что Макс уже не ваш мальчик. Он мой. И вам придется с этим смириться – если не хотите его окончательно для себя потерять.

- Что-что?! – чувствуя, что ей не хватает воздуха, Дарья Львовна невольно потянулась к шее. – Это ты… что же, угрожать мне пытаешься?

- Констатирую факт, - гордо вздернув подбородок, Поля выпрямила спину и посмотрела ей в глаза, впервые читая там если и не страх, то определенно растерянность. И уже это можно было считать победой. Однако в войне в целом, или лишь только ещё одном-единственном сражении, было, к сожалению, пока не понять.

 Отправлено: 11.08.21 22:38. Заголовок: *хором* - И что же..

*хором*

- И что же за факты вы тут без нас обсуждаете?

Весёлый голос Максима послышался откуда-то сзади, должно быть, от самой двери, спиной к которой Полина волей его матери сидела все последнее время. Потому оставалось лишь только гадать, что из сказанного здесь прежде ему удалось услышать. Впрочем, не важно, даже если бы и весь этот разговор целиком. Теперь Полина была совершенно уверена, что не отказалась бы ни от единого сказанного в нем слова.

Дарья Львовна опомнилась первой. Сказанное Полиной лишь убедило ее в собственной правоте, а угроза, да-да, это всё же была угроза ее спокойствию, прибавила решимости. Она подняла взгляд на сына и как будто только теперь заметила, что он вырос, стал совсем взрослым мужчиной – её мальчик!

- Тот факт, Максим, что брак между тобой и этой особой абсолютно невозможен! И материнского благословления на него ты не получишь! Поэтому лучше одумайся, иначе…

«… ты мне не сын!» - мысленно закончила фразу Дарья Львовна, но вслух произнести такого всё-таки не смогла.

- А сейчас я хочу чтобы она покинула наш дом и впредь его порога не переступала!

- Но, погоди, что произош… - еще успел выговорить Макс, прежде, чем смысл сказанных матерью слов окончательно достиг его понимания. – Вот, как? – в тот же миг осекшись, прибавил он едва слышно. Затем нахмурился и, не сводя глаз с лица Дарьи Львовны, продолжил. – Ну что же, маменька, пусть будет по-вашему! Полина уйдет и отныне никогда больше не переступит порог этого дома. Равно, как и я сам! Пойдем!

Последнее было адресовано, разумеется, Полине, которую Макс тут же крепко взял за руку, намереваясь увести за собой прочь из комнаты. Однако в этот момент ему внезапно преградил путь Черкасов-старший.

- Сынок, постой! Ты все неверно понял. Мама имела в виду вовсе не это…

- Неправда! – спокойно возразила его супруга. – Я сказала ровно то, что хотела. И не нуждаюсь в дополнительном толковании своих речей.

Услышав эти слова, Макс только горько усмехнулся, глянув на него с искренним сочувствием:

- Прости, отец!

И, вновь потянув за собой невесту, устремился к выходу.

Ничего более не говоря, Евгений Максимович, проводил Макса и невольно семенящую рядом, пытаясь приноровиться к его широкому и решительному шагу Полину, до самой двери долгим, неотрывным взглядом. К собственной же супруге он повернулся тоже не сразу, а лишь спустя пару минут после того, как эта дверь с грохотом закрылась за их спинами.

- Что ты наделала, Долли?! Что же ты наделала?..

 Отправлено: 12.08.21 00:32. Заголовок: Стремительно покидая..

Стремительно покидая следом за Максом гостиную особняка его родителей, Полина думала лишь о том, как сильно она сейчас промахнулась. Дала волю чувствам, но лишь сильнее раздраконила и без того не слишком миролюбиво настроенную Дарью Львовну. Иллюзорная победа, которую она праздновала всего пару секунд, обернулась полным крахом. И горечь этого поражения Поля сейчас ощущала почти физически.

Тем не менее, уже на парадной лестнице, ступени которой, она всё в том же стремительном темпе преодолевала вслед за Максимом, настроение внезапно начало меняться. Еще пару минут назад она думала, как бы остановить его и уговорить вернуться обратно, чтобы вновь попробовать спокойно объясниться с расстроенной – в этом Поля абсолютно не сомневалась, Дарьей Львовной. Да только нанесённая ею обида, словно сильный ожог, саднила всё сильнее, отдавая болью в самое сердце, прогоняя оттуда последние остатки сострадания. И оставляя лишь оскорбленное до предела чувство собственного достоинство, поступиться которым было невозможно даже ради спокойствия Макса.

Ее только что выставили из этого дома как беспородную собачонку! А нет, почему же «как»?! Ведь именно такой ее тут, выходит, и считают!

Да только дворняжки во сто крат умнее, живучей и преданнее всех прочих! И пускай та высокомерная дама думает, как ей хочется! Полина перед ней больше никогда головы не опустит, так как цену себе знает! И Макс тоже любит её такой, какая она есть!.. Вот только не сердится ли, подумала девушка с внезапной опаской, лишь теперь заметив вдруг, что и сам он за все время, пока шли, одевались и садились в машину, не произнес ни слова. И дверь «мерседеса» захлопнул за нею с таким сердцем, что едва не прищемил подол юбки – кажется, этого вовсе даже не заметив. Затем, столь же сурово и бессловесно, занял своё место за рулем, завел мотор и до упора выжал педаль газа, заставляя автомобиль как никогда резко рвануть с места.

Не смея ничего у него спросить, Поля опустила глаза и сжала губы, крепко сцепив на коленях похолодевшие пальцы. А что, если Дарья Львовна все же права? И совсем скоро, как только уляжется первый гнев, Макс еще раз обдумает произошедшее и сделает все так, как и сказала его мать? Горя азартом переиграть её в споре, в тот момент Полина не придала этим словам особенного значения. Но сейчас, в напряженной тишине, нарушаемой только ревом автомобильного двигателя, они вновь отчетливо всплыли в её памяти: «Сын всегда обретал благоразумие…»

Обратный путь до дома Полины был несколько длиннее – чтобы развернуться, Максу надо было выехать на набережную. Тем не менее, до Гороховой они домчались всего за десять минут, под гнетом этих тяжелых мыслей, показавшихся девушке почти что вечностью.

Когда «мерседес» наконец остановился, ни Макс, ни сама Полина не шелохнулись. Только сейчас, рискнув впервые на него взглянуть, она поняла, как глупа была все эти минуты.
Макс сидел, уставившись в лобовое стекло, и казалось, ничего перед собою не видел. Руки его крепко стиснули рулевое колесо, а губы были сжаты так, что даже побелели. На лице же было написано ровно то самое отчаянье, которое она уже видела однажды, но почему-то совершенно не смогла распознать сейчас, слишком увлекшись собственными мелочными обидами тогда, когда он переживает настоящую драму.

- Макс, милый… - чувствуя, как ей становится невыносимо стыдно, Полина осторожно положила свою руку поверх его руки и слегка погладила. – Всё образуется, вот увидишь! Знаю, мои слова сейчас ничего не изменят, но хочу, чтобы ты знал и помнил – отныне и впредь, что бы с нами ни случилось, хорошее ли, плохое – это мы разделим на двоих! Я буду рядом, до последнего своего вздоха, никогда тебя не оставлю! И сегодня тоже.

Аккуратно отняв от руля его ладонь, она поднесла её к своему лицу, прижимаясь щекой, и прибавила едва слышно:

- Давай поедем к тебе?

В ту ночь Макс любил ее как-то отчаянно и дико, но Полина приняла его и таким. А когда он все же забылся в ее объятиях, еще долго не спала сама, с бесконечной нежностью перебирала пальцами пряди его волос, поглаживая лоб и виски, словно желала прогнать прочь все дурные сны, чтобы те даже не осмелились приблизиться и потревожить сон ее любимого.

 Отправлено: 15.08.21 02:02. Заголовок: Фракционное заседани..

Фракционное заседание завершилось сегодня довольно рано – обычное дело в межсессионный период, когда депутаты, если и собираются, чтобы обсудить преимущественно внутрипартийные вопросы, то нечасто и не слишком надолго. Впрочем, после внеочередной, чрезвычайной сессии в конце июля, созванной в связи со вступлением России в войну, именно эта тема постепенно превратилась в основную. Особенно теперь, когда становилось все более ясно, что быстрого исхода её ждать, кажется, не приходится. И впереди все новые испытания.

Столица, внезапно сменившая родное своё, полунемецкое, название на «русское», даже будучи значительно удалена от реального театра боевых действий, всего за несколько месяцев весьма ощутимо изменилась внешне. В яркие, желто-рыжие – пусть и успевшие уже чуть поблекнуть под затяжными дождями, осенние краски, примешивалось, вопреки законам смены времен года, всё больше зеленого. Только не природного, а того самого цвета «хаки», в который с некоторых пор все чаще окрашивают военные одеяния. Людей в форме самых разных полков, впрочем, немудрено было встретить в Петербурге и прежде. Однако теперь они буквально наводнили улицы. Вот и теперь Евгений Максимович едва не столкнулся на выходе из здания Таврического дворца с очередным «мундиром».

Извинившись, офицер проскользнул мимо него за высокую дверь, торопясь, верно, по каким-то своим делам в сей бастион русского парламентаризма. А Черкасову спешить было некуда. Потому, сделав еще несколько неторопливых шагов, он вновь стал рядом с одной из круглых белых колонн и на мгновение задумался о том, куда направиться дальше.

- Последние военные новости! Русская армия на пороге Варшавы! Бельгийцы затопили долину реки Изер, вынуждая германскую армию покинуть поле битвы!..

Пронзительные вопли мальчишки, торгующего свежими газетами прямо у кованой ограды, отъединяющей территорию, относящуюся непосредственно к самому дворцу, от Шпалерной улицы, заставили слегка вздрогнуть от неожиданности и досадливо поморщиться: опять война! Всюду эта чертова война! И даже у него дома. Где собственная жена вот уже больше недели натурально пребывает в состоянии войны не только с ним, но, кажется, и со всем остальным миром, а заодно и со здравым смыслом. Никак не желая принять изменившуюся реальность, в которой ситуация впервые в её жизни настолько вышла из-под контроля, что вернуть её обратно в привычное русло уже не представляется возможным. Хотя сам Евгений Максимович никакой особенной трагедии в этом не усмотрел еще с самого начала. Да и теперь не видел, сколько ни старался постичь логику рассуждений супруги. Долли же, напротив, всё глубже погружалась в свою драму. Поэтому общаться с нею – не то, что о произошедшем, а даже просто так, на бытовые темы, становилось всё труднее. И верно оттого, буквально пару дней тому назад, Евгений Максимович, возвращаясь после деловой встречи с одним из своих партийных соратников, внезапно впервые в жизни поймал себя на мысли, что не хочет домой. Не хочет. Потому что не может больше выносить надуманный и от этого еще более отвратительный «траур» по живому и вполне себе благополучному Максу, имя которого, с тех пор, как он покинул дом под руку со своей избранницей, Долли даже отказывается упоминать вслух. А его самого, прямо сказавшего в тот же вечер, что она сошла с ума, решив, что имеет право полностью располагать жизнью и выбором абсолютно взрослого, свободного и самостоятельного человека, мужчины, в конце концов, даже если он – ее сын: «Особенно в этом случае!», - с тех пор почти не замечает.

Сложившаяся ситуация оказывалась тем более тягостна, что очевидного способа решить ее наилучшим образом попросту нет. Поэтому что делать в ближайшее время и, главное – дальше, Черкасов пока не знал. Переживая над этим ничуть не меньше, чем сама Долли, из спальни которой до его слуха практически каждую ночь доносились сдавленные рыдания. Попытавшись войти к ней, чтобы успокоить, чтобы как-то, наконец, объясниться, он два вечера подряд натыкался на запертый замок. С тех пор перестал пытаться. Но тревожиться и думать на эту тему, разумеется, перестать не мог.

- Евгений Максимович, дорогой! Позвольте еще раз поблагодарить вас за поддержку моей инициативы! – услышав за спиной знакомый голос, Черкасов отвлекся от неприятных размышлений, обернулся и кивнул своему однопартийцу, инспектору духовного училища из Вятки. – Без вас бы её ни за что не одобрили при повторном голосовании!

- Право, не стоит. Это полностью ваше достижение.

- Какое там! Говорю же, без вашего веского слова никто бы меня и слушать там не стал, ведь ваши заслуги в развитии русского парламентаризма…

- Ну, полно, полно! – Евгений Максимович сдержанно улыбнулся, жестом останавливая дальнейший поток славословия, готовый вот-вот излиться на него из уст этого восторженного и довольно еще молодого, должно быть, лишь немногим старше Макса, господина. – Уверен, со временем, сами вы послужите России на этой ниве куда больше и значительнее меня! А теперь позвольте откланяться – дела!

И, действительно, довольно решительно устремился вниз по ступеням лестницы, а далее по подъездной аллее, к выходу на тротуар, рядом с которым, в условленном месте, как обычно, дожидался шофер в его личном автомобиле. Был положен, впрочем, и служебный, но им Евгений Максимович не пользовался, предпочитая свой Mercedes-Knight. Полагая последнее более правильным с точки зрения этики, и более удобным в плане возможности распоряжаться им по своему желанию в любое время суток, а не только по работе.

- Куда прикажете? – привычно спросил шофер, как только Черкасов расположился на заднем сиденье, пристроив рядом с собой трость и снятую тотчас же с головы шляпу. – Сразу домой?

- Давай сперва в клуб, - вновь подумав о том, что оказаться прямо теперь вновь наедине с Долли и её дурным настроением, желания у него абсолютно нет, покачал головой Евгений Максимович. – Там пообедаю.

Согласно кивнув, шофер завел двигатель. И, тихо заурчав, автомобиль плавно двинулся вдоль по Шпалерной в сторону Дворцовой набережной.

Однако примерно на полпути, изменив первоначальному плану, Черкасов внезапно повелел свернуть на Садовую, назвав при этом так же хорошо знакомый его водителю адрес.
Впрочем, назвать это решение совсем внезапным было, пожалуй, нельзя. Вот уже пару дней Евгений Максимович постоянно думал о том, как увидеться с сыном наедине. Позвонить и попытаться договориться о встрече, было проще всего. Однако уверенности в том, что оскорбленный материнской отповедью Макс на это согласится, не было. Да и собственная отцовская гордость не позволяла дать сыну так легко понять и почувствовать, что он полностью согласен с тем, как тот всё это устроил.

Но теперь, несколько остыв, Евгений Максимович решил, что прошло уже достаточно времени, чтобы начать успокаиваться и искать пути к конструктивному диалогу. И потому, вновь приказав шоферу ждать, вошел в просторный холл, поднялся по лестнице, и, спустя еще пару минут стоял на пороге адвокатской конторы своего сына.

Точнее, той её части, что была отведена под комнату для ожидания и приёмную. Хозяйка её была, как полагается, на своём месте. Увидев вошедшего – и, конечно, мгновенно его узнав, она тотчас же вскочила из-за стола.

- Добрый день, Аполлинария Модестовна. Я хотел бы поговорить с Максимом. Скажите, он сейчас у себя?

 Отправлено: 18.08.21 01:00. Заголовок: Ради Макса Полина мо..

Ради Макса Полина могла быть сильной смелой, ради него она старалась сохранять хорошее настроение или видимость его в присутствии любимого. Потому что на самом деле у самой у нее было очень тоскливо на душе. И вполне возможно, что это могла быть банальная осенняя хандра, которая здесь, в Петрограде, как-то особенно сильно ощущалась из-за вечных дождей и серого неба, будто опустившегося на самые крыши домов. Но что более вероятно, Полинино настроение было испорчено навалившимися тревогами и переживаниями.

Всю ту неделю, что миновала после злополучного вечера в особняке Черкасовых, мысли девушки то и дело обращались к произошедшему. Первое время Полина злилась на себя, Дарью Львовну и даже на Макса, который, если бы сразу послушал Полину и поговорил с глазу на глаз с матерью, прежде чем вести к ней Полину, мог бы предотвратить все эти неприятности. После Поля стала жалеть Дарью Львовну, понимая, или думая, что понимает ее ревнивое материнское чувство. Макс был единственный и долгожданный сын в большом семействе и разумеется на него были возложены родителями большие надежды, которые Полина одним своим появлением в жизни Максима разрушила. Но когда миновали первые дни переживаний, Поля начала размышлять над тем, как исправить и чем помочь Максу. Только вот стоило ей попытаться заговорить с ним на эту тему, как тотчас же он ее остановил, заявив категорично, что в этом деле каждая сторона уже приняла свое решение и менять здесь что-либо бессмысленно, а значит и волноваться поэтому более ей нет нужды. И все ее волнения теперь должны носить лишь радостный характер, связанный с приготовлением к свадьбе. А так, как и в этом вопросе Максим взял на себя почти все организационные, а более рутинные, бюрократические вопросы, то самой Поле надлежало лишь думать о том, что волнует перед свадьбой каждую женщину. Поэтому, два дня назад Макс привёз ее к одной из лучших модисток столицы, пояснив, что здесь не только его сестра, но уж точно треть красавиц столицы шьет себе наряды. И когда Полина попыталась возразить, что для нее это слишком и дорого, и изысканно, тут же попросил её об этой стороне дела так же не беспокоиться. И тут Поля вдруг подумала, что права была Дарья Львовна и со стороны выглядело так, будто замуж она идет только из-за благосостояния будущего супруга, а сама ему в приданое ничего принести не может. Разве же считается ее домик в Опочке таким уж приданым?

Два часа она провела в ателье, где вокруг нее порхали и суетились модистки, а сама хозяйка сладкоголосо щебетала Полине, как хороша ее талия, которой и корсет не нужен, как дивны ее глаза и волосы по цвету, что к ним любой цвет подойдет – от самых ярких до модных нынче палевых. И когда наконец Поля вышла из ателье, она чуть ли не бегом пустилась прочь, так хотелось ей поскорее оказаться в привычной теперь ей обстановке Максовой квартиры, куда она, с давшись после той ночи, всё же переехала.

Последним же испытанием на прочность и тут уже Полина не смогла удержать своего протеста, стало желание Максима познакомить ее с некоторыми из своих приятелей. Еще одних смотрин, пусть и не таких строгих, как те, что устроила ей Дарья Львовна, Поля в ближайшие дни выдержать бы не смогла. Так что испросив хоть в этом у Макса отсрочку, она на время выдохнула, надеясь, что сумеет пообвыкнуться с этой новой для себя ролью.

И вот сейчас, оставшись одна в конторе она в очередной раз пыталась уложить в своей голове всё то, что теперь становилось так стремительно новой её жизнью, как вдруг тихо звякнул колокольчик входной двери и на пороге собственной персоной возник отец Максима. В тот злополучный вечер только он и старался хоть как-то смягчить ситуацию, относясь к самой Полине уж если не с любовью, то с явной симпатией. И вот теперь, здороваясь с ней, он вдруг поименовал её полным именем, отчего вдруг и так, замершая от неожиданности, Поля и вовсе растерялась.

- Добрый день, Евгений Максимович. – Совладав наконец с волнением, произнесла Полина и вышла из-за стола. – А Максима сейчас нет, он в суде то трех часов, скоро будет. Вы подождете его? Я вам могу кофе сварить или чаю сделать. Вы присаживайтесь пока, давайте ваше пальто. Я его здесь, у печки повешу. Ну и погода сегодня, да? И не дождь вроде, а ведь все насквозь этой мокрой пылью пробивает.

 Отправлено: 02.11.21 22:16. Заголовок: *avec ma future bell..

*avec ma future belle-fille*

- Да уж, преотвратная сырость! – согласился Черкасов, скидывая с плеч пальто и вручая Полине с благодарным кивком. А сам так и остался скромно стоять у стены, наблюдая, как она тотчас засуетилась, бережно расправляя его одеяние на «плечиках», устраивая их затем на массивной вешалке у входа и пытаясь переместить все это поближе к печи. – Позвольте мне! – воскликнул он, отделившись, наконец, от стены, и, не обращая внимания на уверения, что ей совсем не трудно, сам придвинул тяжелую и высокую «рогатину» к веющим приятным теплом белым изразцам. – Теперь быстро высохнет!

Чуть улыбнувшись, она кивнула в ответ, и явно все еще немного робея, вновь тихо спросила, чего бы ему хотелось: чаю или кофе?

- Чаю. Это одна из немногих привычек, в которой мы с сыном диаметрально разнимся во вкусах, - весело пожал плечами Евгений Максимович. – Вы ведь, наверное, уже заметили, что кофе он может пить едва ли целый день, часто заменяя им весь остальной рацион?

- О, да! Это совершеннейшая правда! – подтвердила Полина и почему-то почувствовала, как волнение ее начинает отступать. Когда же стала хлопотать над примусом и заварочным чайником, попутно продолжая обсуждать привычки Макса с его отцом, в какой-то момент и вовсе вдруг поняла, что чувствует себя почти так же спокойно и уверенно, как всегда. А нервничает разве что самую чуточку. И то лишь от того, что хочет сейчас сказать кое-что очень для себя важное.

- Евгений Максимович, мне хотелось чтобы вы знали, - прежде умолкнув на мгновение, она протянула Черкасову-старшему чашку и посмотрела ему в глаза. – Мне искренне жаль, что так вышло в тот вечер. Меньше всего я хотела причинить беспокойство Дарье Львовне и вам. И уж тем более, не желала становиться причиной размолвки между Максимом и матерью. Он тоже ужасно из-за этого переживает, но слишком горд, чтобы признаться. Даже мне. А ведь я так хочу ему помочь! Сломала уже себе голову, выдумывая, как можно всё исправить. Но, кажется, потерпела поражение и по-прежнему не вижу выхода.

- Хотел бы я сказать, что безвыходных положений не бывает, милая Полин… вы ведь позволите так к вам обращаться? – уточнил он, и Полина тут же кивнула. – Благодарю. Так вот. Я хотел бы, но не могу… Всю эту неделю я занимался примерно тем же самым. И ровно с тем же результатом.

В устремленном прямо на него сосредоточенном взоре девушки отразилось отчаяние. Не зная, чем её утешить, Евгений Максимович тяжело вздохнул и лишь сочувственно покачал головой.

- Увы, мой сын действительно очень горд. Так же, как и его мать. Я не утверждаю, что это дурное качество, напротив! Но в жизни порой происходят ситуации, когда о гордости лучше бы забыть… проглотить её! Хотя бы на время! Думаю, вы меня понимаете.

- Понимаю! – горячо воскликнула Поля, будучи абсолютно уверенной, что догадалась, куда он клонит. – Еще как понимаю! И, наверное, могла бы даже попробовать это сделать. Ради Максима… ради нас всех! Но ваша жена… Разве станет она теперь говорить со мной?

- Нет, - честно ответил Черкасов и вновь вздохнул. – Теперь это абсолютно невозможно. Долли… я хотел сказать, Дарья Львовна, слишком глубоко погрузилась в свою обиду – не станем нынче обсуждать, справедливую, или надуманную. Да и вы, душа моя, вовсе не достойны подобного унижения. Даже ради самой благой цели. Потому мост через эту «бездну» придется строить очень долго и кропотливо. И крайне осторожно – чтобы окончательно туда не свалиться. Как думаете, смогли бы мы с вами вдвоём попытаться преуспеть на этой ниве?

- Вы, что же, предлагаете…? – осознав, что её, кажется, только что позвали в сообщники, Поля так удивилась, что от неожиданности даже перешла на шепот. Реакция её была столь искренней, что Евгений Максимович не смог скрыть улыбки. И, заметив это, Поля радостно закивала в ответ. – Да я с удовольствием! Можете во всём на меня положиться. Скажите только, что нужно сделать и как! Кто ж лучше вас знает характер и привычки вашей супруги?!

«В последнее время лично я бы уже не решился утверждать это с подобной уверенностью!» - возникнув сразу же в мыслях, слова эти, разумеется, ни при каких обстоятельствах не могли бы сорваться с уст Черкасова, который и теперь позволил себе лишь вновь чуть усмехнуться, оставив реплику Полины без ответа. Зато всё яснее и очевиднее выглядел ответ на другой вопрос, который в течение прошедших дней уже не раз задавала Долли, обращаясь не то к нему, не то к Провидению: «Что Макс в ней нашел?»

Друга. Верного друга, который никогда не предаст. Ну и красавицу, конечно. Из тех, чья прелесть обращает внимание, может быть, не сразу. Зато после взгляд уже и не отвести вовсе. Вот и сейчас Евгений Максимович вдруг поймал себя на том, что смотрит на Полину, пожалуй, чересчур уже долго, невольно залюбовавшись этой живой мимикой, прелестными, умными и сияющими, глазами, в которых написано такое искреннее желание помочь… Нет, сын, безусловно, молодец! И невесту выбрал, что бы там ни говорила жена, самую лучшую! Как и подобает мужчине из рода Черкасовых.

- Ничего, - ответил он, наконец, отведя взор от лица девушки, которая после этого тоже как-то сразу поникла и тяжело вздохнула. – Нет, вы меня не совсем поняли! – спеша утешить, Черкасов даже отважился слегка прикоснуться своей рукой к её пальцам, немного нервно барабанящим по краю фарфорового блюдца. – Сейчас ничего. А скорее всего – и в самое ближайшее время. Поверьте, моя супруга – не злой человек. Но она… не умеет быстро менять мнение, даже если понимает в душе, что неправа! Вот мы и не будем её прямо теперь в этом подгонять. Однако в будущем, когда вы станете не просто невестой, а законной женой Максима, у нас образуется куда более широкое поле для маневров… К слову, вы уже выбрали место и дату для венчания?

- О, это мы решили почти сразу! – вскидывая на Евгения Максимовича очередной, полный искренней признательности, взгляд ответила Полина.

Как же, все-таки, хорошо, что он пришёл! И как удачно, что им удалось поговорить именно наедине, спокойно и без лишних эмоций, которые было бы наверняка труднее сдержать, если бы здесь сейчас присутствовал Макс.

- Крестовоздвиженская церковь, недалеко от дома, где живет ваш сын, вы наверняка знаете! – на миг задумавшись, Черкасов слегка прищурился и коснулся рта костяшкой согнутого указательного пальца, но затем, словно, наконец, вспомнив, прояснился взглядом и кивнул, приподнимая брови: дескать, да, теперь ясно! – А дата – второе ноября, воскресенье. Макс непременно хочет успеть обвенчаться до начала Рождественского поста… Я, честное слово, пыталась убедить, что это слишком скоро и что нам некуда так торопиться, но он и слушать не желает.

Вспомнив ту недавнюю весьма оживленную дискуссию с любимым, Поля невольно улыбнулась. Макс тогда горячо доказывал, что долгая помолвка – пережиток прошлого и для современных, просвещенных людей, пожелавших соединить свои судьбы, совершенно необязательно месяцами ходить вокруг да около лишь потому, что так, якобы, «заведено». На что Поля – из женского кокетства, смешанного, конечно же, с небольшой толикой её обычного духа противоречия, возражала, что обычаи просто так, без причины, не возникают. И что помолвка, может, на то и дана, чтобы еще раз как следует подумать, надо ли эти судьбы соединять…

Макс тогда ужасно обиделся, потому после Полине пришлось долго – целых пятнадцать минут – подлизываться, доказывая, что говорила она сейчас вовсе не о них, и потому без сомнений пойдет под венец хоть завтра и там, где ему угодно.

- И верно, что не желает! – меж тем, согласился с мнением сына Евгений Максимович. – Чего тянуть, если всё уже решено?

- Да, наверное, вы оба правы. Тем более у нас даже и свадебного торжества никакого не планируется. Просто обвенчаемся, и всё. Гостей тоже будет немного. Мне, вот, и вовсе позвать некого, кроме одной близкой подруги…

- Ясно. А как думаете, Полина, уместно ли будет там… моё присутствие? – чуть запнувшись от волнения, тихо проговорил Евгений Максимович, внимательно разглядывая, как медленно кружатся в остатках чая крохотные черные чаинки, которые он только что задумчиво взболтал прежде, чем опустить на стол свою чашку.

- О, господи! Ну, конечно! Да Максим будет просто счастлив! И я тоже!.. А вы, правда, хотите прийти? Честное слово?

- «Честное слово»! – повторив это за ней, Максим Евгеньевич смущенно улыбнулся. – Я ведь, по правде сказать, собственно, в основном за этим-то сюда и пришел. Да что там – только за этим и пришёл, милая Полин! Ну, а коли узнал, то дольше и задерживать вас не смею!

С этими словами он учтиво поклонился и встал из-за стола.

- Но я никуда не тороплюсь! – подскакивая на ноги следом, Полина даже руками растерянно развела. – Да и сына вы разве не дождетесь? Он наверняка уже совсем скоро вернётся!

- Вот и славно! Передадите от меня привет. А впрочем… нет, не передавайте. И вообще лучше не рассказывайте, что я приходил.

- Не понимаю, почему?! Разве плохо, если Максим будет знать, что вы на нашей стороне?

- Нет-нет, неплохо. Просто… непедагогично, - выговорив последнее слово с какой-то особенной интонацией, Евгений Максимович усмехнулся. – Что, вновь не понимаете? – переспросил он полуутвердительно. – Ну, да ничего. Поймете позже, когда у вас тоже будут собственные взрослые дети. А пока пообещайте все же, что сегодняшний разговор останется нашей общей маленькой тайной?

- Если это так важно, то, конечно же, обещаю, – протягивая ему, уже успевшему облачиться в пальто, перчатки, шляпу и трость, отозвалась Полина, тут же, зардевшись и довольно разулыбавшись, когда Черкасов в ответ галантно и чуть старомодно, с поклоном, поцеловал ей руку.

На том и расстались. Оставшись вновь в одиночестве, Полина еще с минуту стояла на посреди «предбанника», обдумывая всё, что только что довелось увидеть и услышать. А потом, точно очнувшись, качнула головой и отправилась наводить порядок, испытывая при этом на сердце удивительную легкость и уверенность в том, что теперь-всё точно вскоре наладится.

Кажется, впервые за эти несколько недель.

 Отправлено: 23.12.21 21:39. Заголовок: - Какая же ты у меня..

- Какая же ты у меня красавица! Ну, точно, пряник медовый! – сравнение с пряником в Нюриных устах было наивысшим комплиментом. Но ответить на него словами, из-за зажатых в зубах шпилек, которыми она как раз крепила к прическе свадебную вуаль, Полина, к сожалению, не могла. Поэтому ограничились лишь улыбкой и благодарным кивком – не прекращая при этом своего занятия и постоянно повёртываясь то так, то этак, чтобы лучше контролировать получающийся результат. Хотя разглядеть что-либо толком в старом зеркале с помутневшей и потрескавшейся амальгамой было не так-то просто. Но при этом совершенно необходимо! Ведь сегодня Поле хотелось выглядеть особенно безупречной. Хотелось, чтобы Макс любовался ею и гордился – несмотря на то, что в душе она была уверена, что даже явившись перед любимым в нищенском рубище, все равно увидит в его взгляде лишь любовь и восхищение.

Как, все-таки, причудливо закольцовывает свои сюжеты жизнь! Всего несколько месяцев назад она точно так же рассматривала себя в этом зеркале, собираясь на первую встречу с Максом, и даже не подозревала, что идет навстречу судьбе. Вернее, делает только первый шаг, еще не зная, сколько событий ждет её на этом пути.

И вот он – еще один. Сегодня священник назовет их супругами перед людьми. Хотя перед Богом мужем и женой они стали еще там, в Опочке. А окончательно в этой роли Полина осознала себя в тот вечер, когда осталась у Макса после ужина в доме его родителей. Именно тогда она поняла, что связана с этим мужчиной не только телом и мыслями, но и душой, а всё прочее – формальности, необходимые лишь для посторонних глаз.

И смелость подобных мыслей, поначалу даже пугала. Но потом именно она же придала сил пережить дальнейшие недели тревог и приготовлений.

Теперь, наконец, позади и они. Пройдет еще всего несколько минут: «Пятнадцать!» - отметила Поля про себя, мельком поглядев на часы, и Максим будет здесь. И дальше они никогда уже с ним не расстанутся.

Даже на один день – как вчера, когда Поля сама предложила жениху поступить именно так, чтобы отдать дань традиции. Чему тот, конечно, слегка удивился, однако спорить не стал. Ибо – в отличие от невесты, имел на тот вечер определенные планы в виде столь же традиционной холостяцкой вечеринки.

Одним из гостей ее, к слову, был и будущий шафер, Виктор Долманов. Когда Макс, неделю тому назад, познакомил его с Полиной, выяснилось, что сей балагур и весельчак, повадками более похожий на удалого гусара, нежели на степенного юриста – коим являлся на самом деле, носит баронский титул. И это выглядело для девушки настолько странным в сочетании с обычной русской фамилией, что поначалу даже подумалось, что Макс и Виктор ее разыгрывают. Но оказалось правдой. Как и то, что в роду у Долмановых действительно много военных. В их числе и настоящий прадедушка-гусар. На него, как утверждала мадам баронесса, также присутствовавшая при той встрече, если судить по фамильным портретам, Виктор Сергеевич был удивительно похож.

Так это, или нет на самом деле, Полина точно не знала. Но в личном ощущении того, что от души понравилась этим милым людям, сомневаться точно не приходилось. И это тоже было приятной неожиданностью. Ведь до сих пор со стороны знакомых и родственников Максима – за исключением разве что его отца, она встречала лишь холод и непонимание.

 Отправлено: 23.12.21 21:42. Заголовок: Разудалый хмель вече..

Разудалый хмель вечерней пирушки в заведении мадам Розы – ничего особенно непристойного, хотя местные девчонки по привычке изо всех сил старались сбить с пути истинного и самого жениха, и его гостей – даже теперь, около полудня нового дня, все еще не до конца выветрился из его головы. Но заподозрить подобное, взглянув со стороны на облачённого в элегантный черный фрак с белой хризантемой в петлице и такого же цвета цилиндр из тонкого бобрового фетра молодого денди, что, выйдя на улицу из парадного, поначалу невольно сощурился от яркого солнца, решившего впервые за последнюю неделю порадовать петроградцев своим появлением на тусклом ноябрьском небосводе, и затем бодро перебежал на противоположную сторону, где у обочины его ждал столь же празднично сияющий красным лаком и серебристым хромом «мерседес», было решительно невозможно. Так же сложно казалось поверить, будто что-нибудь способно омрачить нынешним днем и его настроение. Тем не менее, несмотря на безусловную радость от того, что сегодня они с Полиной наконец-то навсегда свяжут свои жизни, где-то в самом уголке сердца Макса, таилась грусть, что в этот торжественный и важный день рядом с ним не будет никого из его родных. Ведь как бы там ни было, и что бы ни произошло, а семью – ту, в которой родился, он любил не меньше, чем ту которую вот-вот намеревался создать сам. И потому было бы, конечно, очень приятно, стоя перед алтарём, чувствовать не только понятное всякому счастливое волнение, но еще – поддержку и гордость тех, кто пришел разделить с тобой это чувство.

Признаться откровенно, все предшествующие дни Макс продолжал втайне надеяться, что родители – или, может, кто-нибудь из сестёр, всё-таки сменят гнев на милость и приедут поздравить его хотя бы в церковь.

Однако все отосланные приглашения демонстративно остались без ответа. И осознавать это было довольно болезненно. Но, полагая последнее исключительно личной утратой, Макс никаким образом этого не показывал, боясь испортить праздник своей невесте. Каждая женщина с детства мечтает об этом дне, потому он обязательно должен оправдать ее ожидания. Так что и подчёркнуто торжественный наряд, и роскошный букет, лежавший на сиденье рядом с водительским местом, дожидаясь своего часа быть преподнесённым, и даже маленькая шкатулка с двумя золотыми кольцами, которая пока еще пряталась во внутреннем кармане его фрака – всё это, по большому счету, предназначалось лишь для Полины. Но даже догадываться об этом ей было категорически заказано.

И потому, зная проницательность возлюбленной, Макс изо всех сил стремился внушить себе настроение торжества. И даже специально ехал к её дому довольно медленно – против обычной привычки носиться по городу с ветерком. Словно бы стремился сполна осознать этот момент своей жизни и насладиться им несмотря ни на что… Пару раз на пути, впрочем, пришлось остановиться и без особого умысла, пропуская идущих куда-то строем солдат. Примета нынешней осени, к которой все уже почти привыкли, как и к воплям «газетных мальчишек», сообщающих очередные новости с театра военных действий. На «сцене» которого теперь, должно быть, уже вполне уверенно играет отведенную ему роль и Стёпка Веригин, коего Максу сегодня, к слову, тоже здорово не хватало в Петрограде. Уже хотя бы потому, что именно его больше других хотелось бы заполучить в качестве шафера… впрочем, говорят, что для этого пригодны лишь женатые друзья. А их в былых компаниях Макса еще попробуй, отыщи! Спасибо, что не отказался единственный, кто вообще пришел на ум в этой связи – Виктор Долманов. Хорошо знакомые по делам служебным и по заседаниям адвокатской коллегии, они не очень близко общались вне этого круга. Разный возраст – Макс был пятью годами моложе, разный характер, жизненный опыт и даже семейное положение. Но в тот день, когда он обратился к барону со своей личной – и где-то даже интимной, просьбой, Виктор Сергеевич с радостью ответил согласием. Не задав ни единого вопроса о том, почему человек, в родне у которого половина столицы, вообще пришел с этим именно к нему.

Нынче же было договорено, что встретятся они уже у церкви, куда барон к указанному часу обещал непременно прибыть вместе со своей супругой, Лилией Андреевной. Последняя, да еще вот Нюра «со стороны невесты» - таков, стало быть, и окажется круг их с Полиной сегодняшних гостей… Да и пускай себе! Зато венчание уж точно состоится. А не так, как в прошлом году в Москве, где Татка Веригина нежданно для всех выкинула свой, ставший затем надолго знаменитым сразу в обеих столицах, фантастический фортель… Слава богу, Полина на подобное определенно не способна, с иронией подумал Макс, поворачивая на Гороховую и останавливаясь, наконец, у ограды хорошо знакомого ему семиэтажного дома.

Выбравшись из машины, он прихватил с собой букет и уверенно зашагал в сторону боковой парадной, той самой, лестница которой вела в мансардный этаж, где его в своём «гнезде» уже, должно быть, совершенно заждалась ненаглядная голубка. Да и сам он по ней, признаться, уже безумно соскучился, хоть и не видел всего ничего – ровно один день.

Единственный короткий звонок – и вот, с внутренней стороны, из-за тонкой входной двери послышались приближающиеся шаги. Еще через минуту она открылась и на порог, неожиданно для Черкасова, решительно, руки в боки, выдвинулась почему-то… Полина подруга.

- Явился, стало быть?! – воскликнула она возмущенно, на полном серьезе хмуря брови и ступая навстречу опешившему жениху, вынужденному, в свою очередь, немедленно отойти на шаг назад. – Не запылился! Пришёл забрать мою подружку из нашей светёлки девичьей?!

- Простите… не понял вас, Нюра…

- А что тут понимать?! Жили мы, не тужили вдвоём, а теперь вот одна остаюсь – в тоске и печали! Вот и подсласти мою горькую долю, принеси-ка конфет да медовых пряников! А иначе не отдам тебе невесту!

- Да что за бред, в конце концов?! – не выдержал Макс, теряя терпение. И, заглянув через Нюрино плечо, попытался узнать, есть ли там, внутри квартирки, кто-нибудь еще. – Поля! Где ты? Что всё это значит?!

- Ой, да что ж он у тебя дикий такой?! – оглядываясь следом за ним и обращаясь тоже, по всей вероятности, к подруге, тем временем, нетерпеливо вздохнула Нюра. – Неужто, совсем обычаев не знает? Про выкуп невесты сроду не слыхивал? Или, что, у благородных такое не принято?!

 Отправлено: 23.12.21 21:45. Заголовок: *с милым и прочими* ..

*с милым и прочими*

Полина рассмеялась, но всё же бросилась на выручку жениху, взяв Нюру за локоть и отводя в сторону.

- Да, видно так спешил, что обо всем позабыл! Будут тебе пряники, и даже пирожные миндальные, Нюра. Но потом! – тихим шепотом сообщила она подруге, а после вновь обернулась к любимому. В глазах ее все еще искрились не утихшие после неожиданной выходки подруги смешинки, постепенно уступающие место привычному восхищению… Впрочем, нет. Таким нарядным, таким красивым, как сейчас, Макса она точно еще ни разу не видела! – Ну что же это вы, сударь, и в самом деле, совсем не знаете обычаев, а? И это ведь Нюра даже еще не исполнила тебе традиционный свадебный плач! – чуть усмехаясь, Полина пригладила и без того идеальный отворот его фрака и сняла какую-то только ей заметную пылинку. Рассмеявшись в ответ, Макс потянулся было ее поцеловать. Но, мотнув головой, она лишь забрала из его рук букет и, заявив, что они с Нюрой уже устали ждать, направились вон из квартиры. На лестничной площадке, однако, вновь пришлось задержаться. На сей раз для того, чтобы немного поговорить с милейшим Валерианом Михайловичем, которому поехать в церковь вместе со всеми помешал некстати разыгравшийся ишиас. Однако даже это не стало поводом отказаться от того, чтобы поздравить невесту и жениха хотя бы здесь, дома.

- И вот это еще возьми! – прибавил он, произнеся все подобающие случаю слова и вручив в руки растроганной Полине какой-то маленький сверток. – Подарочек тебе от меня. На счастье!.. И ни-ни, даже не думай мне отказать! А теперь ступайте себе с Богом, дорогие! Совет вам, да любовь!

К храму прибыли вовремя. Еще на ближних подъездах Поля заметила стоящих неподалеку от главного входа супругов Долмановых. А вот еще одного гостя, появления которого она отчаянно ждала, пока еще было не видно.

Выйдя из автомобиля, и следуя к церковным вратам под руку с Максом, Полина в какой-то даже момент привлекла его внимание тем, что несколько раз за это время успела осмотреться по сторонам.

- Кого ты ищешь? – спросил он удивленно.

- Никого! – соврала она в ответ и тихонько вздохнула, подумав, что Евгений Максимович прийти, видимо, так и не решился.

Но уже под сводами храма, заметив вдруг в тени, у самых дальних икон, знакомый представительный силуэт в длинном английском пальто, вновь внутренне возликовала, и с улыбкой тихонько сжала руку жениха:

- Милый, а взгляни-ка, пожалуйста, вон туда!

- Что? – повернувшись в ту сторону, куда ему указывала Полина, Макс близоруко сощурился. И вдруг резко замер на ходу. – Отец?!.. Ты все-таки пришёл! – воскликнул он радостно, оставив на минуту невесту и шагнув к нему навстречу. – Как же я рад! А мама… девочки?..

- Их не будет, - покачав головой, честно ответил Евгений Максимович, затем крепко обнял сына за плечи и слегка похлопал по спине ладонью. – Прости, что так и не смог их убедить…

- Уверен, ты приложил к этому все возможные усилия, - ответил Макс, отвечая на его объятие и затем жестом предлагая вместе вернуться к наблюдавшей за их встречей Полине.

- Почему у меня такое чувство, будто вы заранее обо всем этом договорились? – спросил он, случайно заметив короткие взгляды, которыми быстро обменялись между собой Евгений Максимович и его будущая невестка, едва лишь друг друга поприветствовав.

- Даже не представляю! – пожала плечами Поля.

- Я тоже! - вторя ей, тут же откликнулся и Евгений Максимович.

При этом вид у обоих был столь подчеркнуто невинный, что Макс лишь с улыбкой покачал головой, окончательно уверяясь в собственной догадке.

А впрочем, какая разница, подумал он следом, здраво рассудив оставить окончательное выяснение этого вопроса на будущее. Сейчас же надо было еще представить отцу своих остальных гостей:

- Познакомься, это барон и баронесса Долмановы! Виктор Сергеевич любезно согласился стать моим шафером… А это – самая близкая подруга Полины, мадемуазель Кузнецова.

- Да какая уж там мадемуазель? – внезапно смутившись столь непривычному именованию собственной персоны, Нюра даже покраснела, чего с нею, кажется, отродясь не случалось. – «Мадемуазели» - это ведь всё больше из благородных. А я-то – простого звания!

- Лично для меня благородство человека никогда не определялось тем, из какого круга он происходит, сударыня, - с улыбкой произнес тогда Евгений Максимович, поклонившись ей ничуть не менее учтиво, чем ровно за минуту до того – при знакомстве с баронской четой. – Привык, знаете ли, судить по поступкам. Хотя, в вашем случае, любезные дамы и вы, милостивый государь, - прибавил он, вновь обращаясь ко всем троим, - мне вполне достаточно лишь рекомендации моего сына, мнению которого я привык доверять так же, как и своему собственному… Но, думаю, что об этом нам лучше договорить после. А теперь пора вернуться от разговоров к тому ради чего мы, собственно здесь и собрались! – указав едва заметным поворотом головы в сторону местного батюшки, который вот уже с минуту с явным неудовольствием поглядывал в их сторону, Черкасов-старший усмехнулся в усы и предложил всей компании переместиться в восточный придел храма. Туда, где напротив Царских врат располагался главный алтарь.

Перед которым, спустя немногим более трех четвертей часа Полина и Макс стали, наконец, законными супругами. Поклявшись прилюдно в том, что и так уже, вроде бы, пообещали друг другу наедине. Однако обрамлённые словами певучих древних молитв и подчёркнутые торжественностью всего священного обряда, эти обеты будто бы наполнились вдруг для обоих новым, не вполне осознаваемым прежде до конца смыслом, заставившим их души ликовать, а сердца, напротив, успокоиться в твердом знании, что всё это их общее нынешнее – неизменно. В горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии. Вместе. Навек.