Отправлено: 01.01.22 20:29. Заголовок: Нужна

Время действия: 1926 год

Место действия: Будапешт, Париж, замок Окленд-Рокс, Англия.

Участники: Атенаис Клемансо, Флориан Сапари, Леонард Бересфорд, Эржебет фон Тун, Франц фон Тун.

Скрытый текст

Нужна Глазницы площадей пусты, И город словно спит, Бедой разведены мосты, Водой разбавлен спирт. И только небо видит нас С любимыми навек, Пока ты не достигнешь дна, Не выплывешь наверх. Как тяжко медленно тонуть, Но тяжелей всего Не чувствовать живую ртуть Запястья твоего. Где тонкой нитью бьётся пульс И словно током бьёт, Страшней в меня летящих пуль Молчание твоё. Чем дольше длится тишина, Тем больше я боюсь В ответ на нежное "нужна" Не получить "люблю". Александр Редичкин

 Отправлено: 01.01.22 20:41. Заголовок: Приглашение выступит..

Приглашение выступить в Венгерской Королевской опере в первый январский вечер нового, 1926 года, поступило одним из последних. Но из всех Атенаис сразу же и без колебаний выбрала именно его. Во-первых ей всегда нравился Будапешт. Похожий одновременно и на Париж, и на Вену, но более демократичный. Лишённый тотальной пресыщенности первого и имперского пафоса второй, город этот всегда казался наделённым своей, особенной, магией. Необъяснимой словами, но заставлявшей с удовольствием возвращаться вновь и вновь. Тем более что организуемый какой-то местной гильдией крупных промышленников концерт должен был состояться в зале, что, за прекрасную акустику, любили практически все музыканты, которым доводилось там хотя бы раз выступать. Не меньше радовал артистический состав. Помимо самой Атенаис, молодой датский тенор, которого ей уже доводилось слышать в Лондоне и в Байрёйте, а в прошлом году еще и в Вене, где он буквально потряс её своим восхитительным тенором, будто специально созданным как эталон для исполнения музыки Вагнера. Собственно, в Будапешт можно было ехать уже просто ради того, чтобы услышать ещё раз в его исполнении «Winterstürme wichen...» из «Валькирии». А если ещё знать, кто будет дирижировать оркестром, то вовсе не в чем и сомневаться. Ведь что бы ни случилось между ними в прошлом, что бы ни происходило теперь, в представлении Атенаис, именно Лео Бересфорд был и оставался поныне, пожалуй, самым «удобным» для неё дирижёром. Знающим все её сильные стороны и недостатки. И умеющим подать первые в наилучшем свете, блестяще маскируя вторые. Впрочем, за это его обожали многие вокалисты.

«И, конечно, не только они», – с иронией думала Атенаис, стоя в кулисах и ожидая своей очереди выходить на сцену, где в этот момент звучали последние такты «Адажиетто» из Пятой симфонии практически неизбежного здесь, в Будапештской опере, Малера, наблюдая за тем, с каким обожанием смотрят на своего дирижёра молодые оркестрантки. Впрочем, в прежние времена она тоже это любила. Да и теперь еще испытывает удовольствие. Даже в отрыве от создаваемой буквально мановением его рук музыки...

Но вот, наконец, утихли последние звуки. И, после ожидаемого шквала овации, настал черед уже самой Атенаис завоевывать расположение местной публики. По всему понятно, довольно благосклонной. И все же, каждый новый выход на сцену она привыкла воспринимать как маленькое сражение. Итогом которого должно было обязательно стать порабощение и завоевание. Только не физических тел, а душ и сердец. Не в последнюю очередь именно это превратило её, Атенаис Клемансо, всего за пятнадцать лет профессиональной певческой карьеры в ту, кем она по праву является – одну из лучших и наиболее востребованных на европейских подмостках певиц и желанную гостью всякого званого музыкального вечера... хотя частных приглашений подобного рода она не принимала уже довольно давно. Если речь, конечно, не шла о каких-нибудь уж совсем почётных, вроде недавнего лондонского концерта в весьма узком кругу, где главным гостем был сам Принц Уэльский.

Она вышла на сцену, когда ещё были слышны аплодисменты предыдущему номеру, которые, впрочем, тут же вновь усилились. Однако теперь уже в её честь.

Повернувшись со своего дирижерского помоста, Лео тоже кивнул и улыбнулся, приветствуя её появление – она, естественно, ответила тем же. Потом в зрительном зале вновь приглушили свет и, после быстрого взмаха дирижёрской палочки, со сцены полилось вначале короткое вступление флейты, а затем и первые слова арии Сафо из третьего акта оперы Гуно, которую многие считали коронной партией Атенаис. Да она и сама любила её едва ли не больше прочих не только в этой роли, но и во всём собственном репертуаре в целом, буквально купаясь в неторопливом, но неумолимо движущемуся вперёд, к грандиозному фортиссимо финала, мотиве, исполненном, помимо удивительной красоты, глубокого драматизма. Который Атенаис сегодня как нельзя лучше удавалось передать при надежной поддержке ведомого Лео оркестра. Так что, даже по собственному внутреннему ощущению, это было одно из наиболее удачных исполнений. Поэтому, когда отзвучали последние патетические аккорды и пришло время пожинать плоды успеха, Атенаис почувствовала себя по-настоящему счастливой. Она победила! Вновь.

 Отправлено: 02.01.22 01:42. Заголовок: - Почему даже в праз..

- Почему даже в праздничный день ты не можешь не заниматься делами? Скажи лучше, хорошо ли я выгляжу?! – в голосе Эржебет вновь были слышны те капризные детские нотки, которые всегда неимоверно его раздражали. Тем не менее, подняв взгляд от бумаг, которые просматривал перед ее приходом, Флориан, все же оценивающе оглядел ее наряд и прическу. Что же, надо отдать должное, тратить деньги на платья Эржебет умела прекрасно… деньги, которых не было ни у нее, ни у ее семьи. – Надеюсь, мы не опоздаем в оперу?

- Насчет этого можешь быть абсолютно спокойна. У нас еще есть как минимум полчаса. К тому же, я так понимаю, твой почтенный родитель и брат сейчас все еще выпивают в гостиной вместе с моим отцом?

- Кстати, насчет Франца. Он просил меня узнать, - Эржебет чуть скривила губы, словно показывая, насколько ей неприятна роль посредника, к которой ее принудил брат, - не можешь ли ты вновь ссудить ему небольшую сумму. Дело в том, что он должен одному господину и… Разумеется, при первой же возможности он бы всё тебе вернул…

- Даже не сомневаюсь! – кивнул ей Флориан, усмехаясь при этом то ли иронично, то ли издевательски. – Однако не одолжу – ни форинта, ни филлера. Благотворительностью я занимаюсь по воскресеньям, а сегодня только пятница. И сумму эту лучше вложу в дело, где она принесет тройную прибыль мне, а соответственно и тебе, когда мы поженимся! – прибавил он, вновь многозначительно глянув на Эржебет. Но та в ответ лишь вновь одарила его фирменным аристократическим ледяным взглядом, к которому Сапари, впрочем, уже привык, точно зная, что никаких серьезных последствий для него он не повлечёт. Ведь его помолвка с Эржебет основывалась отнюдь не на взаимных чувствах, а была всего лишь выгодна их семьям. Стало быть, и угождать каждому капризу невесты – или ее родни, было вовсе необязательно. Тем более что громкое имя было на данный момент, пожалуй, их единственным ликвидным активом. Все остальное граф фон Тун и Гогенштейн – отец Эржебет, потерял еще в 1918. И это только по официальной версии. На самом деле, как всё чаще подозревал сам Флориан, финансовые проблемы у его будущего тестя начались задолго до падения Австрийского господства над Венгрией. Просто после войны финансовый крах, до того маячивший лишь где-то на горизонте, сделался вполне себе реальной угрозой. Именно поэтому-то граф и начал в итоге распродавать принадлежавшие ему владения, одно из которых – старинный замок в медье Ногард, приобрел у него два года назад отец самого Флориана. И уж как-то так вышло, что после этого общение с продавцом не прекратил.

А еще спустя год, узнав друг друга поближе, главы обоих семейств и вовсе пришли к решению породниться. Что показалось весьма удачной идеей и для графа, получавшего таким образом почти неограниченный кредит у новоиспеченного родственника, и для старшего Сапари, который давно и всей душой стремился в те высшие круги, куда без нужного родства вход ему был, тем не менее, заказан – несмотря на всё сколоченное за последние двадцать пять лет сказочное состояние. Разумеется, мнением тех, через кого должно было осуществиться столь желанное двум фамилиям объединение, никто всерьез не поинтересовался. Хотя, противиться родительской воле ни один из них, в общем-то, и не стал бы. Дожив до нынешних зрелых лет, Флориан давно понимал, что брак и любовь – это практически никогда не совпадающие понятия. Как и то, что жениться, тем не менее, всё равно однажды придется. Поэтому, почему бы, в самом деле, и не теперь, раз уж все так сложилось? К тому же, внешне Эржебет хотя бы не была ему отвратительна. Да и не слишком глупа. Хотя порой и доводила почти до тошноты невыносимой надменностью, абсолютно не скрывая, что считает семью, в которую готовится войти на правах невестки, более низкой по происхождению и вообще «торгашеской». Но сделка есть сделка. И в ней всегда приходится идти на какие-то компромиссы. Как человек дела, Флориан понимал это абсолютно ясно. Потому надеялся после свадьбы как можно скорее обзавестись наследником, чтобы затем вновь начать жить так, как привык и как хочется. Кажется, Эржебет проявляла в этом с ним полную солидарность. И это было, пожалуй, единственное, в чем они безоговорочно друг с другом соглашались. С остальным дела обстояли заметно хуже. И порой Флориан, несмотря на всё присущее ему терпение и привычку отстраняться от эмоций, если речь идет о чем-то хоть сколь-нибудь выгодном для его дела, всё же слегка терял самообладание. Как сейчас, когда едва заметно поморщился в ответ на ледяную мину Эржебет и тоже весьма холодно предложил ей закончить этот бессмысленный разговор и отправиться вдвоем в гостиную, чтобы поторопить остальных родственников на пути в театр.

Через час все они уже расположились в ложе, которую Флориан, большой ценитель музыки, с давних пор ежегодно абонировал в оперном театре. Собственно, и сам этот новогодний концерт был по большому счету его личной идеей, воплощения которой Сапари добивался несколько месяцев, вначале убеждая товарищей по коммерческой палате в его необходимости, мотивируя их тем, что это существенно поднимет общий авторитет их организации. А затем приложив все усилия, чтобы собрать в этот новогодний вечер в Будапеште по-настоящему известных и талантливых артистов. Еще одной давней мечтой было пригласить в качестве дирижера Леонарда Бересфорда, которого до того Флориан видел в деле лишь однажды, в Праге, несколько лет назад, но был крайне впечатлен новизной и точностью его трактовок всем известных классических произведений. Но вот, в результате, сбылась и она.

Потому, едва только свет в зале погас и с первым взмахом дирижерской палочки в зал полились чарующие звуки, Флориан сразу же вновь почувствовал себя счастливым и беззаботным, забыв обо всех земных делах и внимая теперь лишь музыке. Которая, если бы её только возможно было материализовать, наверняка рассыпалась бы по всему залу оперного театра в виде огромной груды драгоценных камней.

Впрочем, далеко не все разделяли охвативший его душу трепет. Сидящий в соседнем кресле старый граф фон Тун, почти не скрываясь, дремал, Эржебета лорнировала зал, а Франц со скучающим видом, разглядывал свои башмаки. И только отец был поглощён тем, что происходило на сцене, ничуть не меньше самого Флориана.

Второе отделение концерта, помимо знаменитых симфонических шедевров, включало также выступления двух приглашенных оперных исполнителей. Но пока на сцене все еще царил лишь только ведомый дирижером оркестр.

- А ты слышал, что он родом из высшего общества? – неожиданно проговорила Эржебет.

- Кто? – не понял Флориан, отвлекаясь от любимого с юности фрагмента Пятой Малера и поворачиваясь к ней с плохо скрываемым неудовольствием.

- Дирижер! Странно, что человек его положения выступает на сцене, не правда ли?

- А что странного? Разве то, что он делает – зазорно хотя бы с какой-либо стороны? Да и в целом нет на свете такого честного труда, которого следовало бы стесняться… в отличие от праздности и безделья, - прибавил он чуть громче. Так, чтобы это мог услышать и Франц, в чей адрес данная шпилька, собственно, и предназначалась. И которую тот, как всегда, предпочел не заметить.

Тем временем, на сцене, как в предрассветной дымке, растаяли в тишине последние такты «Адажиетто», и на фоне не стихающих до конца аплодисментов из-за кулис появилась новая артистка, французская оперная дива по имени Атенаис Клемансо.

Разумеется, Флориан не мог не знать этого имени. Но вот лично услышать её пение еще не доводилось. Потому, отвлекшись от разговора внутри ложи, он сразу же вновь повернулся в сторону сцены, с интересом рассматривая ту, которая пока еще даже не начала петь, но при этом уже выглядела так, словно точно знала – через минуту все они, зрители, точно окажутся у неё в плену. Пораженный подобной уверенностью, Флориан вдруг поймал себя на том, что совершенно не может отвести глаз от горделивой осанки и абсолютно королевской стати этой женщины, несмотря на то, что сейчас она всего лишь просто стоит, чуть опустив ресницы и ждет момента, когда, после окончания музыкального вступления, придет ее очередь запеть. Когда же это, наконец, произошло, Флориан и вовсе остолбенел. Никогда прежде не случалось ему слышать такого глубокого и чувственного меццо-сопрано, каждая нота которого проникала, кажется, в самую душу, трогая и заставляя гулко вибрировать те потаённые струны, о существовании которых он даже не подозревал. Это было похоже на гипноз, или даже больше – на колдовство! Забыв, как дышать, он слушал и мечтал лишь об одном – чтобы оно никогда не кончалось. Но это было, увы, невозможно. И когда звук удивительного голоса всё же утих, он чуть ли не первым зааплодировал, выкрикивая восторженное «браво» со многими другими, солидарными его восхищению, зрителями.

 Отправлено: 02.01.22 23:23. Заголовок: Гримерка утопала в ц..

Гримерная утопала в цветах, когда Лео, наконец-то, вернулся туда после долгих оваций, нескольких выходов на поклоны и обязательного в таких случаях общения с господами устроителями концерта, которым всегда не терпится говорить с артистами именно в тот момент, когда им самим более всего мечтается о том, чтобы поскорее вновь оказаться в тишине и покое.

Привычным жестом ослабив галстук-бабочку, он, спустя еще пару секунд размышлений, стянул его вовсе и небрежно бросил куда-то в сторону. Футляр с дирижерской палочкой, напротив, водрузил на гримировальный столик с осторожностью и почтением. Лишь после этого опустился на стул уже сам, откинулся на спинку и прикрыл глаза.

В голове еще звучали последние аккорды финальной пьесы, смешанные с восторженными восклицаниями публики и одобрительным гвалтом оркестрантов, воодушевленно поздравлявших его и друг друга с грандиозным успехом после того, как опустился занавес. Но сам Бересфорд уже и тогда ощущал лишь усталость, которая в последнее время наваливалась после концертов все чаще. И была такой сильной, словно в течение вечера он держал в руке не тонкую дирижерскую палочку, а, подобно мифическому Атласу, тащил на своих плечах весь небесный свод.

Сделав пару глубоких вдохов, от которых, правда, не стало лучше, ведь вместе с ними в лёгкие устремился весь ошеломляющий аромат окружавших его букетов, Лео поднялся и принялся расстегивать жилет и рубашку, намереваясь переодеться и найти Атену, если та, конечно, еще не успела покинуть театр. Им нужно было поговорить.

Минули уже более семи лет с того дня, когда они приняли единственное верное решение и разорвали тяготившую их двоих связь, оставшись супругами лишь формально. Со временем, впрочем, забылись и горькие упреки, и злые слова, которые они бросали друг другу в пылу тогдашних бесчисленных ссор… На своём месте в памяти осталось лишь туманное воспоминание о том, что однажды свело их вместе, заставлявшее Лео до сих пор иногда задумываться, как страстный роман всего за несколько лет брака сумел обратиться в полную катастрофу?

Самое же странное во всём этом было, что каждый раз встречаясь с Теной – чаще всего это теперь происходило в стенах и на подмостках лучших европейских театров и концертных залов, Леонард неизменно отмечал, что та до сих пор не перестает волновать его не только, как признанная оперная дива, перед талантом которой преклоняется публика, но и как женщина. Как жена… Последнее было понимать особенно тревожно, учитывая, что он, кажется, наконец-то, созрел для того, чтобы расторгнуть этот брак уже не просто фактически, но и официально. Собственно, как раз об этом он и собирался ей сообщить – о том, что начнет бракоразводный процесс, как только вернется домой, в Лондон, после окончания этого небольшого новогоднего турне.

Но как Тена это воспримет? Не воспротивится ли?

Тринадцать лет тому назад, он был всего лишь более-менее известный в Британии виолончелист и начинающий дирижёр. Атенаис тогда тоже делала свои первые самостоятельные шаги в сольной карьере. Амбициозные, молодые, мечтающие о славе и признании... Их первое же совместное выступление закончилось триумфом и безумной ночью любви, после которой не прошло и месяца, как они поженились.

А потом было еще много разного. Началась война, на которой погибли два его кузена, следом за ними, не пережив утраты, отправился их отец – старший брат его собственного отца, по этой же самой причине совершенно неожиданно для себя унаследовавшего вдруг титул графа Оклендского. На самого Лео из-за этого свалилось виконтство. По сути, ничем не изменившее ни род его занятий, ни сам образ жизни. Но Тена! Захочет ли она теперь расстаться с потенциальной возможностью войти на законных основаниях в те круги, где до сих пор её принимали благосклонно, но отнюдь не на равных? Откажется ли от своего, что уж говорить, заслуженного права?

Но как бы там ни было, теперь это уже не имеет значения. Ей в любом случае придется это сделать. И если она вдруг станет возражать… что ж, в этом случае придется, пожалуй, использовать все имеющиеся в его распоряжении возможности и ресурсы…

Сбросив с себя влажную от пота рубашку, Бересфорд с облегчением вздохнул, затем налил в таз воды из кувшина, намочил полотенце и принялся активно растирать тело. Да, в гостинице его ждала ванна и все блага цивилизации, но освежиться хотя бы немного ему было просто необходимо прямо сейчас. Когда же он вновь поднял глаза на собственное отражение, то едва не охнул от неожиданности, увидев вдруг сверкнувший из глубины зазеркалья немигающий хищный взор: Атенаис! Интересно, в какой момент она успела прокрасться в гримёрку так, чтобы он этого совершенно не заметил?!

- Тена, судьба моя! Тебя стучать не учили?!

 Отправлено: 05.01.22 02:16. Заголовок: * с моим маэстро* -..

* с моим маэстро*

- Стучаться к самой себе? «Станут двое единой плотью»… Забыл? – удивленно проговорила в ответ Атенаис, отделяясь от стены и подступая ближе – столь же плавно и бесшумно. – Ну, прости, что невольно спугнула твоих внутренних демонов, милый! – прибавила она с тихой усмешкой, окидывая неторопливым, ласкающим взором обнаженный торс замершего перед ней Лео и невольно отмечая стекающие по его широким плечам водяные капли. – Ты, кажется, похудел с тех пор, как мы виделись в последний раз, - прибавила она.

И, выпростав руку из-под короткого собольего палантина, в который всё это время зябко куталась – служебные помещения театра отапливались не слишком-то рьяно – вдруг спокойно и абсолютно уверенно прикоснулась к его груди кончиками своих тонких, холёных пальцев с накрашенными алым лаком острыми ноготками. С привычным удовлетворением отмечая, как дыхание Лео от этого слегка сбилось, хотя выражение лица по-прежнему остается спокойным. И лишь во взгляде поблёскивает едва заметная ирония.

- Причем, я заметила это еще там, на сцене, - убирая руку обратно, Атенаис вновь коротко улыбнулась. – Много работы, мало еды и сна? Или?…

- Или… – чуть приподняв брови, уточнил Лео. – Ах, «или»! Да, ты угадала, я на диете. Как трогательно с твоей стороны до сих пор подмечать подобные мелочи! А ты вот совсем не изменилась. Всё такая же. – Чуть пожав плечами, он окинул ее взглядом с ног до головы. – Идешь со всеми в ресторан, надо полагать?

- А ты, надо полагать, нет?.. Меня пригласили, верно. Но я еще не решила, хочу ли. Так что могу составить тебе компанию, если пожелаешь…

Вновь приблизившись вплотную, Атенаис легким движением плеч скинула с себя палантин, оставшись в низко декольтированном сзади вечернем платье, вся ткань которого была искусно расшита серебристыми и изумрудными пайетками, вместе образующими фантастический узор, напоминающий змеиную кожу, и насмешливо, но вместе с тем призывно, заглянула Лео в глаза. А затем мягко обняла и осторожно прижалась щекой к его груди.

- Атенаис… прекрати! – глубоко вздохнув и на мгновение закатив глаза, едва слышно выговорил Бересфорд, тоже невольно приобнимая ее за хрупкие точеные плечи. – Что ты делаешь?

- Да вот думаю, что лучше: удушить тебя, или сначала всё-таки ужалить?.. Прости, это была глупая шутка! – весело расхохотавшись, она отстранилась. – А что у тебя за новый одеколон? Мне не нравится. Тот, который я тебе всегда раньше дарила, был куда приятнее.

- Ну, твоих укусов я давно не страшусь. За нашу совместную жизнь ты успела так напитать меня своим ядом, что я стал неуязвим перед ним, словно римский патриций! – Лео усмехнулся и наклонился, чтобы поднять с пола накидку жены. – Одеколон называется «Герлен». Да и мы уже давно не вместе, так что я имею полное право пользоваться тем, что нравится лично мне.

- Или кому-нибудь еще?

- Или так, да, ты абсолютно права, моя прелесть, - кивнул он в ответ всё с той же легкой улыбкой, вновь бережно укутывая её в меха: – На самом деле, Тена, я рад, что ты зашла. Собственно, я и сам собирался тебя сегодня найти… Нам нужно поговорить. Сможем мы сделать это завтра утром за завтраком в твоем отеле?

- Звучит угрожающе! – чуть прищуриваясь, Атенаис присела на край гримировального столика, складывая перед собой руки. – И очень в твоем духе. Заинтриговать – и оставить мучиться в предположениях! Но ты прав. Мы слишком давно не живем вместе, чтобы я вновь позволила тебе использовать этот излюбленный трюк. Давай уж покончим со всем прямо сейчас. Что тебе нужно?

- Я просто не хотел портить тебе вечер. Но если таково твое желание… Мне нужен развод, - сделав глубокий вдох, ответил Бересфорд.

Что ж, возможно, она права. Так будет даже лучше…

- О! – коротко проговорила она, замерев на мгновение с полуоткрытым ртом. – Прямо сейчас, сию минуту? Или у меня еще будет какое-то время на раздумья?

- Душа моя, - вновь слегка обнимая жену, Лео склонился к её лицу так близко, словно намеревался прямо сейчас поцеловать, и умоляюще заглянул в бездонные кошачьи глаза, в самой глубине которых вновь отчетливо загорелись странноватые золотистые искры. Понять до конца, что они значат в данный конкретный момент, Бересфорд не мог никогда, даже в те времена, когда они с Атенаис еще были близки и любили друг друга. Потому на всякий случай дальше использовал еще один давний, как только что выразилась Тена, «трюк», излюбленный в отношениях с этой женщиной именно за безотказность: взял её руку и, легонько погладив ладонь, поднес к своим губам, поочередно целуя самые кончики пальцев. – Ну же! На самом деле, мы ведь оба прекрасно понимаем, что это давно уже пора было сделать!

- Что ж, может, ты и прав… - на миг опуская взгляд, задумчиво проговорила она. Затем вновь подняла на него глаза. – Но у меня есть условие.

- Да, всё что попросишь… И хочу сразу сказать, чтобы ты не волновалась относительно финансов. Через две недели я снова буду в Лондоне и попрошу Армстронга заняться…

- Тише! – чуть усмехнувшись, Атенаис высвободила руку и приложила к его губам свой указательный палец. – Сначала выслушай. Мой антрепренёр договорился о большом гастрольном турне по Америке будущим летом. Рио-де Жанейро, Буэнос-Айрес, потом, кажется, Мехико… Но главное – это Нью-Йорк. Карнеги-холл. Мой сольный концерт, представляешь, что это значит? Я хочу, чтобы ты поехал со мной в качестве дирижера. Никому кроме тебя не смогу больше в этом довериться!

- Но, Атенаис, ты ведь понимаешь, что этого я точно не смогу пообещать тебе сию же секунду! Нужно хотя бы просмотреть мой гастрольный график… - проговорил он растерянно, и в самом деле, не у силах сходу соотнести в голове все события, которые планировал на летние месяцы с возможностью подобного турне.

- Однако ты мне уже пообещал! – хмуря брови, капризно напомнила она. – Или здесь тоже, как всегда, «возможны варианты»?

 Отправлено: 05.01.22 02:18. Заголовок: *с моей судьбой* - ..

*с моей судьбой*

- Тена… - по-прежнему безотчетно удерживая её в объятиях, Леонард опустил голову, тяжело вздохнул и умолк, пытаясь подобрать нужные слова.

Именно в этот момент дверь в гримёрную вдруг широко распахнулась, заставив обоих резко повернуться, чтобы увидеть того – а вернее, ту, которая посмела нарушить их уединение. Замерев на пороге с букетом белых хризантем в руках, она, в свою очередь, молча смотрела на них примерно с минуту, а затем – так же без слов, развернулась спиной и быстро умчалась прочь.

- Что это было, Лео? – негромко выговорила изумленная Атенаис, когда стук каблуков странной особы почти утих где-то в глубине длинного коридора. – Твои сумасшедшие поклонницы вламываются к тебе уже без предупреждения, а ты еще смеешь упрекать, что это я не стучусь, прежде чем войти?

- Черт возьми, - прошипел сквозь зубы Лео, и дёрнулся было вслед за сбежавшей девушкой, но в ту же минуту оказался вновь пригвожден к месту всего одним-единственным замечанием Тены:

- Куда?! Ты же не одет!

Она была права, показаться в подобном виде за пределами гримерной было немыслимо, но чёрт бы её побрал! А вместе с нею – их брак, и всю эту нелепую ситуацию в целом!

Тем не менее, нужно же было хоть что-нибудь делать! Догнать Каплю! Объяснить ей всё… Бросившись к небольшому гардеробу, Бересфорд схватил оттуда свежую сорочку и принялся застёгивать её непослушными от волнения пальцами, почти физически ощущая, как с каждой запинкой на очередной тугой петельке, куда не сразу удавалось затолкать пуговицу, утекают драгоценные минуты. В какой-то момент, уже полностью застегнувшись, он внезапно вновь встретился взглядом с Атенаис, которая всё это время молча, хоть и не без любопытства, наблюдала за происходившей у неё на глазах горячкой. И ирония в её немигающем взгляде, напоминающем сейчас не столько кошачий, сколько, прости господи, действительно, змеиный, окончательно вывела Бересфорда из себя:

- Что?! – выговорил он, едва сдерживая ярость.

- Я просто хотела сказать, что совершенно не вижу повода для подобной паники. Возьми такси и поезжай прямо сейчас же в ваш отель, уверена, она будет еще там – хотя бы за тем, чтобы собрать вещи. Так что у тебя есть некоторый гандикап… Или же! Ах, я поняла! – воскликнула она вдруг. – Нет никакого отеля! Это был сюрприз… Ты ее здесь не ждал! Поэтому так долго и говорил со мной, - с жалостью глянув на мужа, Атенаис подошла к нему ближе и сочувственно погладила по плечу. – Бедный Лео! Ну, извини, я же тоже ничего не знала!

И снова всё, как она говорит! В этой нелепой ситуации действительно нет виноватых… кроме, разве что, него самого, почти маниакально откладывающего на потом, задвигающего годами многое на второй и даже на третий план ради карьеры и еще большего успеха. И лишь в последние месяцы впервые осознавшего, что можно, оказывается, быть счастливым, не только на сцене в моменты наивысшего творческого триумфа, но и просто от того, что живешь.

Да только что проку, если до сих пор не сделал ничего из того, что давно уже был даже не должен, а попросту обязан?!

Вновь покосившись на Атенаис, которая из последних сил удерживала сострадательную мину – не нужно было владеть навыками физиономиста, чтобы знать: фальшивую, Бересфорд почувствовал, как его пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки. Разумеется, он никогда не бил женщин. Но желание содрать это поддельное сострадание с её проклятого лица было все же неимоверным. Особенно в тот миг, когда Тена, видно, тоже уже основательно подразучившись правильно считывать его эмоции, вдруг вопросительно изогнула брови и улыбнулась – дескать, а что не так?!

Тихий стук в дверь гримёрки, послышавшийся через секунду, должно быть, спас их обоих: Атенаис – от пощёчины, а самого Бересфорда – от пожизненного позора за подобное рукоприкладство. Вмиг забыв обо всём, он бросился открывать – в глупой надежде вновь увидеть Каплю, которая всё поняла сама и вернулась. Но на пороге стоял Иштван Акош, антрепренёр его жены.

- Господи, маэстро, вы напугали меня насмерть! Что… тут происходит? Я не вовремя? Прошу прощения! – отступая на шаг, он суетливо замахал руками, но Лео буквально за грудки втащил его в комнату. Тут же, впрочем, и извинившись за своё неподобающее поведение.

- Ничего-ничего! Бывает! Мы все, артисты, люди нервные… - кивнул тот, поглядывая в сторону своей примадонны, едва ли не забившейся в угол, кутаясь в меховую накидку. – Я, собственно, пришел сообщить, что вас обоих уже заждались в ресторане. Таксомоторы тоже давно у служебного выхода…

- Прекрасно! – кивнул Бересфорд, тоже оборачиваясь к Атенаис. – Как видите, мадам Клемансо вполне готова ехать. Так что можете смело её забирать.

- А как же вы, маэстро? С вами желал лично познакомиться сам господин Регент, он будет присутствовать на этом торжественном ужине.

- Что ж, к сожалению, сам я там быть сегодня не смогу, так что передайте господину Регенту мои глубочайшие извинения. Есть дело, которое я обязан уладить прямо сейчас!

- Но это…

- Мне все равно, как это называется, Акош! Я туда не еду и точка. А вам с мадам действительно следует поторопиться, чтобы не заставлять его слишком долго ждать. Прошу! – распахнув дверь шире, он сделал рукой соответствующий жест, предлагая обоим покинуть помещение, кивнув вначале антрепренеру, а затем и жене. – Прощай, Тена!

 Отправлено: 12.01.22 23:36. Заголовок: Неизбежная толчея и ..

Неизбежная толчея и длинная очередь, которые всегда возникают в зимнее время в гардеробе – не самое лучшее место для молодой женщины и двух пожилых господ, разумно рассудил Флориан, оставляя обоих родителей и Эржбету дожидаться его возвращения в верхнем фойе. А сам, в компании младшего графа фон Тун-Гогенштейна, отправился вниз по мраморной лестнице, у подножья которой плескались волны людского моря, в которое тем же временем вливались еще и потоки с нижних этажей.

- Да, мой милый Франц, прекрасно тебя понимаю, но я уже всё объяснил твоей сестре. И возвращаться вновь к этой теме не желаю. Не время и не место. Мы с тобой, мой друг, в театре! Это храм искусства! Здесь обитают музы и боги, и их жилище не должно осквернять делами коммерции, а также пустячными личными проблемами.

- Да уж, хорошенькие «пустячные проблемы»! – буркнул себе под нос Франц, тем не менее, упорно продолжая тему своего карточного долга. – А если я пострадаю?!

- О, тогда я, безусловно, буду весьма опечален! Но, может, наконец, хоть это научит тебя не садиться за ломберный стол с всякими сомнительными личностями?! – приподняв вопросительно бровь, Сапари быстро глянул на своего спутника, с удовольствием отметив передёрнувшую его лицо лёгкую судорогу. Франц был, в общем, неплохой парень. Однако обладал значительно меньшей гордостью, чем сестра, и еще меньшими задатками разума. А еще почти всецело зависел от его милостей: обедал в лучших ресторанах, посещал увеселительные заведения, вместе с ним и обычно – за его же счёт, отчего друзья даже часто в шутку интересовались, на ком же Сапари всё-таки намерен жениться – на графине или же ее брате?! Так что играть на нервах будущего шурина было одним из тех маленьких удовольствий, в получении которых в качестве оплаты всего перечисленного выше Флориан ну никак не мог себе отказать. Хоть и понимал в душе, что это не по-христиански. – Послушай, мое предложение всё еще в силе.

- Предложение?! – встрепенулся Франц. – Но ты же сказал, что не стоит осквернять храм муз и богов искусства разговорами о делах?

- Так и есть! – кивнув ему, Сапари протянул номерки служителю гардероба, забрал свое и отца пальто, а после, дождавшись Франца, вновь стал пробираться вместе с ним к лестнице. – Я имел в виду другое предложение. Поедешь со мной к Карою? Он обещал новинки меню, а я могу пообещать, что там будет веселая компания! Ференц и Имре точно приедут.

- Да, пожалуй, можно. – изо всех сил изображая сомнение, откликнулся Франц, хотя отказываться от очередного похода в модный «Гундель», конечно, вовсе не собирался. Прекрасно это понимая, Флориан усмехнулся и кивнул, принимая согласие. А затем, не выдержав, рассмеялся уже по-настоящему, когда услышал: – А женщины там тоже будут?

- В ресторане?! И что у тебя только за нелепая манера постоянно смешивать удовольствия?

Спустя некоторое время, отправив по домам отцов и Эржебету и поймав на площади перед театром такси, они уже неслись по проспекту Андраши в сторону площади Героев. Франц вновь нёс околесицу, пересказывая давно известные светские сплетни с таким видом, будто это были какие-то свежие новости. Рассеянно кивая и почти не участвуя в разговоре словами, Флориан рассматривал мелькающие за оконцем автомобиля знакомые городские ландшафты и думал о своём. При этом мысленно то и дело возвращаясь обратно в ложу Королевской оперы, чтобы вновь пережить сладостные мгновения наслаждения музыкой, которая в детстве, долгое время была едва ли не главной его страстью. Завораживало буквально все, что оказывалось с нею связано. И прежде прочего, конечно, то, как она рождается: из общего ли хаоса звуков – под действием одним махом подчиняющей его порядку дирижерской палочки, от соприкосновения ли рук музыканта с его инструментом, или же изливаясь в мир, кажется, из самой души исполняющего свою партию вокалиста. Последнее завораживало более всего.

Как многие венгры, Флориан был тоже неплохо одарён слухом и голосом. Но это были лишь те семена, которые Бог дарует каждому смертному, позволяя только избранным взрастить из них божественные сады подлинного искусства. Не сразу смирившись с этим фактом, он поначалу искренне пытался развить свой скромный талант. Нанятый отцом учитель несколько лет обучал его игре на фортепиано. Уроки давались довольно легко, отчего мэтр Галифо даже брался с осторожностью утверждать, что если ученик окажется достаточно усидчивым и прилежным, из него в этом смысле, может быть, даже выйдет какой-нибудь толк. Но, увы, помимо музыки, вскоре Флориан начал проявлять своё любопытство и в других направлениях. Ему вдруг стало интересно, как работают часы, как устроена изнутри музыкальная шкатулка, а также – что приводит в движение механизм мотора. Последнее, в итоге, довело до того, что, едва не лишившись трех пальцев на левой руке, Флориан навсегда утратил возможность стать признанным пианистом.

Вспомнив об этом, он и теперь невольно потер пострадавшую тогда кисть – будто проверив, всё ли с нею в порядке, но затем сразу же вновь переключился к воспоминаниям о недавнем концерте. Прекрасны были все его номера. Однако больше других понравилось Сапари, все же, выступление той французской дивы, мадам Клемансо, голос которой показался ему столь же мощным и хрустально чистым, словно поток, изливающийся с самых горных вершин. Удивительное дарование! И как хороша собой, подумал он вдруг с легкой улыбкой. Настоящая богиня! Знать бы заранее, обязательно послал бы корзину цветов не только маэстро, но и ей… Впрочем, что уж теперь об этом…

- О, кажется сегодня у Гунделя аншлаг! – заметил Франц, выглядывая в окно и кивая на целую вереницу частных автомобилей, выстроившуюся по обочинам вдоль проезжей полосы в ожидании своих владельцев, из-за чего водителю их таксомотора пришлось, в свою очередь, остановиться довольно далеко от парадного входа в ресторан. – Ты уверен, что там будут свободные столики?

- Конечно! Не поверишь, но в том, чтобы быть коммерсантом, который поставляет лучший кофе лучшему ресторатору этого города, тоже есть своя особая прелесть! –окончательно отвлекаясь от собственных раздумий, улыбнулся Сапари. И оказался прав.

Едва они вошли, знакомый швейцар сразу же устремился навстречу, проводил в гардероб, а затем, забрав верхнюю одежду, повел в обеденный зал, где передал обоих вновь подошедших гостей на руки метрдотелю, который, увидев Флориана, расплылся в еще более любезной улыбке:

- А ваши друзья вас уже ожидают, господин Сапари!

Зал «Гунделя», согласно моде последнего времени, был разделен на несколько отдельных зон. В общей части располагались столики для небольших компаний, а дальняя часть была уютна и удобна для тет-а-тет. Именно там, на отгороженной невысокой террасе, накрывали особым гостям, к которым сегодня относились Флориан Сапари и его компания.

- А что там? – спросил он у метрдотеля, кивнув на большой и уже тоже сервированный стол внизу. – У кого-то сегодня ожидается грандиозный банкет?

- Вы как всегда правы, господин Сапари. Какие-то заезжие артисты. Надеюсь, они не будут сильно шуметь и не помешают вам с друзьями!

- Не беда, если они станут шуметь, мы будем шуметь еще громче! – усмехнулся Флориан и уже через мгновение весело приветствовал, окликая по именам, своих собственных приятелей, которые до его прихода успели осушить пару бутылок шампанского и оттого были не менее к нему дружелюбны. Буквально следом за этим официант принес еще несколько бутылей, а еще через пару минут подали закуски. Гости едва успели к ним прикоснуться, как перед ними появился лично хозяин ресторана.

- Карой! Виват нашему кормильцу! – воскликнули Флориан и все дружно подхватили его восклицание, салютуя бокалами и привлекая этим внимание прочих посетителей. – Ну что, чем сегодня ты грозишься нас удивить?

- Палоц! Я усовершенствовал отцовский рецепт и хочу, чтобы вы его поскорее оценили. А тот, кто угадает, какой секретный ингредиент я в него добавил, получит специальный приз!

- И что же это будет? – поинтересовался весьма крупного телосложения Ференц, известный гурман.

- Бутылка моего лучшего ликера!

- О! Тогда давай скорее пробовать!

- Конечно! Но вначале вам всё же подадут горячие закуски!

 Отправлено: 25.01.22 21:59. Заголовок: - И все же, я так и ..

- И все же, я так и не понял, что у вас там произошло? – поинтересовался Акош после некоторого молчания, воцарившегося, как только они расположились на заднем сиденье такси и поехали по указанному водителю адресу. – Десять лет его знаю, но таким не видел еще никогда! Что ты ему сказала?!

- Ничего особенного, - даже не повернув головы в его сторону, тихо откликнулась Атенаис, продолжая задумчиво разглядывать ярко освещенные оранжевым светом электрических фонарей ночные улицы, вдоль которых проносился их автомобиль. – Рассказала о будущих гастролях по Америке… всё, как ты и просил…

- И что?! Хочешь сказать, что Лео взбесился именно от этой новости?

- Разумеется, нет, что за идиотское предположение? – отвлекшись на мгновение от своего созерцания, Атенаис взглянула на своего антрепренера так, словно всерьез сомневалась в его умственных способностях. – Он пока не дал окончательного согласия. Сказал, что должен свериться со своим гастрольным графиком.

- Ну, это понятно! Главное – что сразу не отказался! – удовлетворенно вздохнув, Акош мечтательно улыбнулся. Отчего лицо его вдруг приобрело совершенно наивное, почти детское, выражение. – А вот если бы еще удалось и уговорить его выступить! Хотя бы с парой сольных номеров! Что-нибудь из собственных сочинений… или, конечно, лучше взять более известные вещи, всё-таки, Америка – не Старый Свет, публика там менее утонченная, могут и не понять…

- Ты прекрасно знаешь, что Лео уже несколько лет почти не выступает как солист. И вряд ли согласится на подобное, так как решил полностью посвятить себя своему нынешнему занятию.

- И зря! Ведь он – пожалуй, лучший виолончелист из всех, кого мне доводилось когда-либо слышать, а слышал я, как ты понимаешь, многих… Говорил это и прежде, когда вы еще были вместе, и теперь не устану утверждать.

- Твоя неутомимость делает тебе честь, Иштван. А я, вот, признаться, что-то уже устала всю дорогу говорить только о Лео Бересфорде! – вновь повернувшись к Акошу, Атенаис недовольно нахмурила красиво изогнутые брови и сжала губы. – Может, всё-таки, сменим тему? Расскажи лучше, кто будет в ресторане? Тот парень из Дании, тенор, тоже туда собирался? Мне очень понравилось, как он сегодня выступил. Давно хотела с ним познакомиться.

- Точно не знаю. Но ты права. Кажется, он далеко пойдет.

- Так узнай, занимается ли кто-нибудь уже его карьерой? Предложи свои услуги – со временем озолотишься! – заметила она с некоторой иронией, на что Акош лишь вздохнул и покачал головой.

- Нет уж. Пусть поищет себе другого! Хорошо ведь знаешь, что мне уже немало лет, здоровье и силы не те, что прежде. Поэтому можно сказать, что моя лебединая песня – это ты, Атенаис! Зато какая!

- Льстец! – коротко усмехнулась она в ответ, впрочем, на сей раз уже добродушно и даже одарила неким подобием теплоты во взгляде. – Только я ведь тоже не буду выступать вечно. Сколько еще? Лет десять, пятнадцать? А после голос начнет меняться, уйдут высокие ноты…

- Да откуда ты это взяла! Я знаю многих, кто концертирует то таких лет, до которых не все доживают!

- Что? Изображать на сцене страсти и роковую Кармен в шестьдесят? Уволь, но это точно не для меня! – рассмеялась Атенаис, высвобождая из-под меховой накидки руку, затянутую в длинную перчатку и поправляя безотчётным жестом свои и без того идеально уложенные золотисто-рыжие волосы.

Прежде Лео, которому до безумия нравился их оттенок, часто, смеясь, говорил, что, свободно распуская их по плечам, она становится похожа на юную обольстительную ведьму. И за это в Средние века её бы непременно сожгли на костре…

Вновь невольно вспомнив о муже – внутренний голос тут же ехидно заметил, что пора, верно, начинать привыкать прибавлять к этому слову прилагательное «бывший», Атенаис слегка помрачнела. Новость о том, что Леонард решил начать бракоразводный процесс задела её не сама по себе – в конце концов, он прав. И это действительно когда-то должно было произойти. Неожиданно неприятным оказалось иное: что инициатива при этом исходит не от неё. И что Лео сумел здесь её опередить. Даже если к тому совершенно не стремился. Однако ради кого?

В последние два года они действительно виделись довольно редко. Тем не менее, их общий, артистический, мир всё же довольно тесен. А ведь до неё до сих пор не доходило ни единого слуха на эту тему…

Причем, по всей видимости, тут что-то по-настоящему серьёзное. В противном случае, с чего бы ему, и правда, так нервничать…

- Приехали, красавица моя! – тихое восклицание Иштвана, прозвучавшее над самым ухом, заставило Атенаис отвлечься от размышлений и выглянуть в окно, чтобы увидеть перед собой ярко освещенное электрическими огнями здание ресторана, напротив центрального входа которого, чудом отыскав местечко среди целого парка автомобилей, плотно заполонивших обочины, остановился их таксомотор. Рассчитавшись с водителем, Акоши выбрался из салона первым, затем галантно протянул руку, помогая выйти на тротуар своей спутнице.

Спустя еще минуту они вошли в просторный холл, роскошно оформленный в поздне-имперском австрийском духе.

- Что ж, недурно, правда? – с удовлетворением оглядевшись по сторонам, заметил Акоши, оборачиваясь к Атенаис, которая, между тем, тоже с интересом оглядывалась по сторонам. Побывать в этом ресторане впервые ей случилось еще во времена «Вампетикса», в самый первый приезд в Будапешт. И с тех пор в обстановке многое переменилось. Но атмосфера, судя по доносящимся со стороны обеденного зала разудалым звукам скрипок, осталась прежней – немного бесшабашной и весёлой. Истинно венгерской. Заметно отличающейся в этом смысле от обычной германо-австрийской чопорности.

- А вот и мы! – перекрикивая струнный оркестр, исполнявший во всю силу смычков и вдохновения вариации на тему всем известной темы Брамса, Акош помахал рукой, привлекая внимание знакомых, разместившихся вокруг самого большого стола, установленного в «партере» обширного зала, что, и в самом деле, немного напоминал театральный. Потому что имел также еще и расположенную на некотором возвышении и отгороженную балюстрадой «ложу», или скорее «террасу». И там, как успела, заметить Атенаис, следуя за Иштваном, тоже расположилась какая-то компания мужчин, которые, оживленно общаясь между собой, не обращали внимания ни на кого вокруг. Впрочем, не все. В какой-то момент, ощутив это почти как физическое прикосновение, Атена буквально кожей почувствовала на себе чьё-то пристальное внимание, поэтому оглянулась – невольно встретившись взглядом с одним из участников той самой компании. Тотчас же после этого он улыбнулся и, салютуя бокалом, любезно ей поклонился. Но, отвлечённая посыпавшимися на неё со всех сторон приветствиями знакомых, Атенаис почти тут же о нём и забыла, погрузившись в общую атмосферу веселья. Тем более что Регент, встречу с которым обещал Акош, пока появиться так и не удосужился, что придавало сегодняшней встрече еще большую неформальность и делало её особенно приятной для Атенаис, по-настоящему никогда особенно и не любившей нудных представителей высшей знати, которые вечно искали с нею знакомства. Однако цели при этом преследовали чаще всего те, которые лично ей были уже давным-давно не интересны.

Сейчас же, в кругу своих и себе подобных – многие из которых помнили её еще не знаменитой на всю Европу примадонной, а просто талантливой начинающей солисткой, ей было настолько же хорошо и комфортно, насколько раздражала в последнее время атмосфера всевозможных великосветских гостиных.

 Отправлено: 26.01.22 02:33. Заголовок: Зал ресторана постеп..

Обеденный зал постепенно заполнялся новыми посетителями. Вскоре начал обрастать первыми гостями и тот большой стол, который Гундель отвел сегодня для неких артистов. Впрочем, до них ни Флориану, ни его компании, действительно, не было никакого дела, до тех пор, пока вдруг не появилась она. Причем, сам Сапари оказался даже не первым, кто был сражен ею наповал. Имре, сидевший как раз напротив него, лицом к происходящему, и до того болтавший без умолку, вдруг резко умолк на полуслове и тихонько присвистнул. Обернувшись, чтобы понять, в чем дело, Флориан тоже невольно замер.

Это была та самая Атенаис Клемансо, певица, которая произвела на него столь сильное впечатление своим талантом пару часов назад. Но сейчас дело было не в ее волшебном голосе. Впервые наблюдая её так близко, Флориан был ошарашен тем, насколько же эта женщина хороша собой еще и внешне. Общую стать – прекрасную фигуру, горделивую осанку – он, конечно, оценил еще там, в театре. Но теперь его буквально заворожило её лицо. Точнее, этот необычайно породистый, тонкий профиль, которым мадам Атенаис, шествуя походкой королевы через весь зал к тому самому, «артистическому» (ну, а куда же еще?) столу, оказалась невольно к нему обращена.

Это было глупо и неприлично, но Сапари так и не смог заставить себя отвести взгляд прежде, чем французская дива, верно, почувствовав пристальное внимание, вдруг не повернулась и взглянула прямо на него.

Не найдя ничего лучше, чем отметить этот миг молчаливым тостом в ее честь, Флориан улыбнулся – отчего-то при этом едва не смутившись, словно неопытный юнец. Хотя, это его визави уж точно вряд ли заметила. Слишком мимолётным оказалось ее собственное внимание к его скромной персоне…

Чему Сапари, надо сказать, тоже слегка удивился. Ибо не привык, чтобы женщины столь откровенно смотрели сквозь него.

- Богиня! – тем временем, тихо произнес вновь обретший дар речи Имре.

А Бела, единственный среди них, кто был с некоторых пор – и всё еще счастливо – женат, и потому с иронией наблюдавший не столько за перемещавшейся по залу красавицей, сколько за дружно сделавшими при ее появлении стойку друзьями, особенно за Флорианом, на которого она, видно, произвела особенное впечатление, усмехнулся и кивнул:

– Да уж! Просто неземная красота, верно, Сапари, дружище? Интересно, кто она?

- Певица, - опередив Флориана, тотчас же встрял в их диалог Франц, стремясь продемонстрировать свою эрудицию. И, дождавшись в ответ удивлённого взгляда, пояснил. – Выступала сегодня вечером в оперном театре. А мы с Флорианом здесь как раз оттуда. Кстати, совсем недурна…

- «Недурна»! – насмешливо передразнил его Сапари, наконец-то обернувшись. – Чушь собачья! Она восхитительна! Ты просто ничего в этом не понимаешь!.. Ну что, Имре?! Чего ты-то на меня так уставился? Атенаис Клемансо действительно прекрасно поёт. И вы зря пропустили сегодняшний концерт с ее участием. Тем более многие из вас вложили свои средства, чтобы он в итоге состоялся.

- И что за беда? Признаться, я, как и Франц, невеликий любитель всех этих унылых классических арий. Оперетта гораздо веселее! Да и ее солистки… – многозначительно усмехнулся Имре, – куда более милые и сговорчивые, чем эти капризные оперные примадонны. А такую же, как эта твоя Клемансо, еще попробуй, покори! Тут и за месяц не управишься! И вообще, я считаю, что будущее за кинематографом!.. Слышал, к слову, тут одну забавную историю о молодом англичанине, режиссёре, по фамилии Хичкок, который недавно попался на германо-итальянской границе, когда вёз контрабандой не указанную в декларации киноплёнку, которую у него в итоге конфисковали, а вот камеру при этом не нашли! Повезло парню! И фильм*, кстати, он снял неплохой, я его уже видел.

- Ну что ты хотел, это же англичане! – откликнулся Бела. – У них, как и у американцев, кино на подъеме! Не то, что у нас в Венгрии. К тому же, еще и война, после которой снимать стали совсем мало, что и говорить! Понадобится еще не один год, чтобы…

- Неделя… - внезапно проговорил Сапари, который сидел молча, с несколько отрешённым видом, во время, пока друзья его рассуждали на эту тему.

- Прости, что? – переспросил Ференц, удивленный столь смелым прогнозом.

- Мне потребуется ровно неделя, чтобы покорить эту женщину, - спокойно на него глянув, повторил Сапари. После чего над всем их столом повисла короткая пауза, которую сменил общий взрыв гомерического хохота.

- Аха-ха, Флори! Дружище, ну ты, как всегда, в своем репертуаре! Только уверен ли ты, что подобная задача тебе по зубам? – уточнил Ференц. – Все же, Имре прав, это не опереточная певичка, а признанная звезда, знаменитость! К тому же, вдруг она замужем…

- Кто замужем? – теперь уже настала очередь удивляться Флориану.

- Она!– чуть кивнув в сторону певицы, ответил его приятель. – Или ты думаешь, что на свете вовсе не существует замужних артисток?

- И где же этот муж сейчас? Что-то не наблюдаю его рядом с нею!

- Ну, кто знает? Может, дома — дожидается её возвращения с гастролей... –пожал плечами Ференц, и уже собрался было вернуться к прежней теме, но Флориан даже не подумал уняться.

-Хорошо, если есть муж, пусть будет восемь дней!

- Как жаль, что нельзя проверить твои слова на практике!

- Почему это нельзя?! Кто нам помешает? – обведя взглядом всех присутствующих за столом, поинтересовался Сапари, будто, и в правду, спрашивал, кто из его приятелей осмелится это сделать. После чего взглянул на свои часы и произнес: - Сейчас без четверти одиннадцать. Через восемь дней, в следующую субботу, в это самое время, встречаемся здесь же. Будем чествовать победителя.

- Пари? – оживился Франц.

- Коли пожелаешь!

- Но, право слово, господа… Это даже как-то… - попробовал было возразить Бела.

- Да нет, отчего же? – воскликнул Франц, которого всё больше увлекала эта затея. – На что спорим?

- Если выиграю, не желаю больше слышать о твоих карточных долгах!

- А если проиграешь? Заплатишь мой долг?

- Только нынешний.

Франц согласно кивнул, и тут же обернулся, вновь пристально взглянув на мадам Клемансо. «Ну, нет, это просто невозможно!» - подумал он, уже предвкушая лёгкую победу и то, как за свою чрезмерную самоуверенность будет посрамлён Флориан, чья заносчивость в последнее время всё сильнее начинала его раздражать.

Сам же Сапари, тем временем, подозвал к их столу официанта и, что-то ему шепнув, снова повернулся к друзьям.

- А на твой вопрос, Ференц, отвечу, что пройдет, наверное, еще лет десять, прежде чем закон о финансировании киноиндустрии принесет свои плоды. В прошлом месяце я, кстати, как раз направил в фонд собственный взнос.**

- Вот и я того же мнения!.. Слушайте, братцы, а вы не знаете, что там происходит? – перебив самого себя, тот удивленно указал на дверь служебных помещений ресторана, которая за мгновение до того внезапно широко распахнулась, и в обеденном зале, следуя строго друг за другом, появились сразу несколько официантов с бутылками шампанского. Которые они затем, выстроившись вокруг стола, где кутили господа артисты, словно по команде, разом, с оглушительным грохотом, и открыли. Игристое вино полилось в бокалы удивлённых этим неожиданным представлением людей. А Флориан Сапари, поднявшись, в свою очередь, уже из-за своего стола, тоже подошел к балюстраде и, подняв свой бокал, громко произнёс:

- Прекрасные дамы и любезные господа! От лица промышленников Венгрии, позвольте приветствовать вас в Будапеште! Мы все, - продолжил он, взмахнув рукой в сторону своих товарищей, - очень рады, что столь выдающиеся артисты откликнулись на наше скромное приглашение и подарили нам сегодня частицу своего таланта! Концерт в Опере был потрясающим! За вас!

---

* Сад наслаждений (фильм, 1925), немой фильм режиссёра Альфреда Хичкока, снятый в 1925 году. Экранизация романа Оливера Сэндиса. Первый фильм Хичкока как самостоятельного режиссёра.
При переезде из Мюнхена на съёмки в Италию, на границе у Хичкока конфисковали десять тысяч футов плёнки, не указанной в таможенной декларации. Кроме плёнки, контрабандой провозилась также камера, но её сотрудники таможни не нашли.

**1925 году был создан Венгерский фонд кино индустрии, был принят закон, заставляющий дистрибьюторов финансировать венгерское кино. Кинотеатры были обязаны проводить показ кинохроник, снятых «Управлением венгерского кино».

 Отправлено: 30.01.22 16:29. Заголовок: Красивый жест господ..

Красивый жест господ промышленников, сделанный с явным намерением привлечь к себе дополнительное внимание, произвел ожидаемый эффект. На всех. Но только не на Атенаис. Которой подобные представления были, во-первых, далеко не в новинку. А во-вторых, признаться, не слишком-то и по нраву. Так как чрезмерно отдавали купеческой удалью.

Сама она, впрочем, тоже не могла похвастаться благородством происхождения – родители были лишь скромными музыкантами, что зарабатывали на жизнь, давая частные уроки юным отпрыскам богатых семейств. Зато замуж вышла за настоящего аристократа – хотя сам Лео этим никогда не кичился, считая принадлежность к знатному и древнему графскому роду просто лишь ни на что не влияющим фактом своей биографии.

Впрочем, когда они поженились, во многом так это и было. Но только не в смысле манер и воспитания, в них Леонард Бересфорд был безупречен всегда. Именно рядом с ним, где-то подсматривая и копируя, где-то откровенно, напрямую спрашивая и интересуясь, Атенаис сумела со временем отполировать собственный стиль и вкус так, что разница в их прошлом стала абсолютно незаметна со стороны. И почти неощутима при более близком общении. Всё это, правда, породило, один необычный побочный эффект: повышенную чувствительность и даже нетерпимость к чрезмерности в чём бы то ни было. Но если в творчестве это скорее помогало, то в обычной жизни порой создавало трудности.

Вот и сейчас, глядя на то, как радуются щедрому угощению – следом за французским шампанским, к их столу принесли еще изысканные закуски, черную икру и экзотические фрукты – её компаньоны, она испытывала скорее недоумение, нежели восторг. Не понимая, зачем и для чего столь нарочито демонстрировать своё богатство. Не для того же, право, чтобы именно им и произвести впечатление?

- Смотри-смотри, Тена! – легонько толкнув Атенаис под столом своей коленкой, прошептала, тем временем, Дотти, флейтистка из оркестра, сидевшая с нею рядом за столом. - По-моему, тот красавчик явно тобой заинтересовался!

- Кто? – отвлекшись от размышлений, Атенаис попыталась обернуться и взглянуть туда, куда ей указывали. Но Дот тут же возмущенно шикнула, призывая сидеть на месте ровно и не подавать вида.

- Господи, ну что за цирк? Я не понимаю, о ком ты говоришь. И посмотреть нельзя!

- Да так уж и не понимаешь! – взглянув на нее с недоверием, ухмыльнулась Дотти. – И к чему вот это вот всё… - обведя взглядом преподнесенные им деликатесы, - тоже не поняла?

- Думаю, нас решили поощрить за доставленное наслаждение… в высоком, так сказать, смысле, - иронически откликнулась Атенаис, и затем все же оглянулась, чтобы увидеть, наконец, о ком твердит ее собеседница.

Хотя, конечно, уже почти поняла. Просто не желала подспудно, чтобы её подозрение оказалось верным.

И дело вовсе не в том, что этот мужчина был ей противен. Успев рассмотреть его достаточно, покуда произносился тост, Атенаис с сожалением думала, что он мог бы ей даже и понравиться. Если бы не его, предшествовавший тосту, нелепый faux pas.

А так всё слишком нарочито. И, увы, слишком… предсказуемо.

Ведь догадаться, что будет дальше, в сущности, не составляет труда. Скоро последует еще какой-нибудь знак внимания – теперь уже для нее лично. А потом он подойдет знакомиться.

Однако данный этап Атенаис, решившая, в итоге, все же позволить себе короткий и невинный флирт при помощи взглядов и улыбок, намеревалась ловко упредить, попросту незаметно исчезнув из поля зрения своего визави. И преподав ему маленький урок на тему того, как не нужно поступать, если хочешь заинтересовать собой такую женщину, как она.

А пока, обернувшись – и посмотрев, наконец, в его сторону, дождалась ответного внимания и чуть заметно улыбнулась.

 Отправлено: 03.02.22 21:44. Заголовок: Наблюдая за невероят..

Наблюдая за невероятной щедростью, проявляемой Флорианом к господам артистам, Франц досадливо думал о том, что сумма, которую сейчас его будущий родственник так легко бросил на ветер, вполне могла бы помочь его собственному горю. И ведь аргумент, который так любил приводить Флориан, о том, что деньги должны работать и приносить деньги, просто вдребезги разбивался о хрустальные бокалы с шампанским и серебряные икорницы на соседнем столе. Он отвернулся от них и взяв свой бокал, залпом его осушил.

«Надеюсь, Ференц и Имре правы, и у тебя, мой друг, ничего не выгорит!»

Тем временем и сам Флориан вернулся за стол к друзьям, улыбаясь, словно уже одержал триумфальную победу, о чем ему тут же не преминул сообщить Бела.

- Нет, что ты! Какая там победа. Это лишь искреннее желание отблагодарить господ артистов и не более. Не смею и думать, что интересующая меня особа была поражена или восхищена этим поступком. – Флориан улыбнулся и поглядел в сторону Атенаис, которая сейчас о чем-то переговаривалась с молодой девушкой рядом, а после едва бросила в его сторону взгляд и, о чудо, улыбнулась. Флориан поймал эту едва заметную улыбку, адресованную без сомнения ему лично и отослал обратно, тут же вернувшись к разговору с приятелями.

Уже давно он всех женщин разделял на категории, среди которых были те, которым что-то требовалось от самого Флориана, те, от которых он желал получить что-то. Обычно, эти две категории совпадали и после достижения обоюдовыгодного результата, стороны расходились без претензий, слез и упреков. Но были и женщины исключительные, похожие на китайскую коробочку с загадкой, над открытием которой придется поломать голову не один день. Можно было, конечно, открыть её силой, но ведь сломается и никакого удовольствия от подобного получить невозможно. А вот подбирать ключ, набравшись терпения, поворачивая ее из стороны в сторону, разгадывая узоры и пытаясь в них прочесть подсказку, вот это действительно приносило удовольствие! У Флориана была как раз дома такая шкатулка, которую ему еще в детстве подарил дядюшка, бывший моряком и добиравшийся до самого Китая. Когда-то, на то, чтобы ее открыть, у Флориана ушло почти семь месяцев.

Но вот сейчас у него было только восемь дней. И совершив свой первый ход, он вполне удовлетворенно отметил, что вовсе не произвел на госпожу Клемансо особого впечатления. Оно и к лучшему. Скучный и обыденный путь в данном случае можно было отмести в сторону. А действовать придется с выдумкой.

К моменту подачи десерта Флориан и Атена успели обменяться взглядами и улыбками раз пять. и когда был принесен кофе, а к нему бессменный десерт в виде блинчиков, Флориан вдруг заявил приятелям, что собирается уйти.

- Как? Сейчас? Но Флориан, а как же пари? Дама явно симпатизирует тебе и уже не раз бросала взгляды в сторону нашего столика. И вроде она-то никуда еще не уходит.

- Тем хуже для нее, - усмехнулся Флориан, но желания своего не переменил и, поднявшись из-за стола, направился к выходу.

- Оригинальный способ покорения женских сердец. – пожал плечами Имре. – А вот мы поедем к мадам Фонсин! Там не нужно никого долго уговаривать. Бела, ты, конечно же, нас не поддержишь? Ну да, понимаю. А ты Франц?

- Я. Увы, на мели!

- Да? Какая ерунда! Мы с Ференцем не дадим пропасть приятелю. Ты слишком молод, чтобы соблюдать целибат!

 Отправлено: 25.02.22 22:32. Заголовок: Вечер шел своим чере..

Вечер шел своим чередом, плавно продвигаясь к ночи, но разговоры в их шумной компании по-прежнему не стихали, да и тосты следовали один за другим практически без перерыва. Потому теперь, через несколько часов после начала застолья, Атенаис чувствовала себя слегка навеселе. Хотя, конечно, вовсе не была пьяна! Да и кровь по венам, на самом деле, разгонял отнюдь не один алкоголь, проникший туда вместе с пузырьками шампанского, но еще и знакомое всякой женщине чувство понимания, что она произвела впечатление.

Их молчаливый – лишь при помощи обмена взглядами и улыбками – диалог с Флорианом Сапари, единственным сыном крупного венгерского судовладельца, как уже успел прояснить ситуацию кто-то из знакомых Атенаис, также заметивших, что тот не сводит с неё глаз, и потому весело посоветовавших не растрачивать впустую подобный шанс, был, казалось, в самом разгаре. И весьма её развлекал. Не меньше порадовало и то, что, явив граду и миру свои обширные финансовые возможности однажды, этот господин более не пытался действовать в подобном духе. Да и вообще, вел себя дальше не совсем так, как Атенаис изначально для него «запланировала». Что сразу придало затеянной ею игре некоторый элемент случайности, а стало быть – и азарта. Последний же всегда был её тайным грехом.

Вот и теперь, старательно продолжая внушать себе, что делает это исключительно здесь и сейчас, и вовсе не затем, чтобы, в самом деле, получить возможность какого-то продолжения, Атенаис всё равно никак не могла отключиться от мысли, что месье Сапари становится ей даже интересен.
И каково же оказалось разочарование, когда, обернувшись как-то в очередной раз, чтобы взглянуть, чем он сейчас занят, она обнаружила его место… пустым!

Решив поначалу, что Сапари просто куда-нибудь ненадолго отошел, Атенаис поначалу, впрочем, не придала этому большого значения. Но время шло, а он так больше и не появлялся. Когда же, спустя следующие пятнадцать минут, собрались, и шумной толпой двинулись к выходу все остальные его компаньоны, настроение Атены испортилось еще сильнее. Хотя, понять, почему это происходит, и почему её перестало радовать общение с собственными друзьями, а их шутки, громкий смех и разговоры из желанных и приятных сделались вдруг раздражающими и даже утомительными, было на первый взгляд довольно сложно.

Тем не менее, вскоре эта перемена, похоже, стала очевидна даже со стороны. Иначе с чего бы, было обратившись к ней вновь с каким-то очередным вопросом, Дот так внезапно умолкла и внимательно посмотрела ей в глаза?

- Что с тобой, Тена?

- В каком смысле? – беззаботно пожав плечами, Атенаис удивленно вскинула брови.

- Просто… твоё лицо…

- Что с ним? Смазался макияж? – вновь спросила она, тут же вытащив из своего ридикюля маленькое складное зеркальце в серебряном футляре и принявшись демонстративно-придирчиво разглядывать собственное отражение. – Не вижу ничего особенного!

- А я вижу! В тебе словно фонарик вдруг погасили!

- Что за вздор? Дот, прости, но, кажется, ты немного перебрала шампанского, вот и придумываешь всякое прямо на ходу… «фонарик», ну надо же!.. – фыркнула Атенаис, убирая зеркало в сумочку и откладывая ее в сторону. – Впрочем, в чем-то ты, может, и права. Я устала и потому, пожалуй, в самом деле, лучше поеду в отель.

- Но погодите, как же так?! – всплеснул руками её сосед по другую руку, валторнист Эндрю, случайно подслушавший эту реплику. – Как это «в отель», да мы вас попросту не отпустим, Тена, красавица вы наша!

- Простите, но вынуждена вас разочаровать, - смеясь, покачала головой мадам Клемансо. – Завтра в шесть утра у меня поезд в Вену, а я не люблю отправляться в дорогу, не выспавшись. Это вредно для голоса. Между тем, завтра вечером новый концерт, - прибавила, невозмутимо глядя в глаза явно опешившему от этих слов Иштвану Акошу.

Ибо, на самом деле, никакого поезда, разумеется, не было. То есть, конечно же, был. И отправлялся из Будапешта в соответствии с расписанием. Вот только ехать в Вену в ближайшее время Атенаис совершенно не собиралась. Как не собиралась и выступать – ни завтра, ни в ближайшую неделю, решив после насыщенного декабрьского гастрольного марафона устроить себе небольшую, в несколько дней, паузу, которую намеревалась повести дома, в Париже. Куда действительно уезжала завтра, однако, не в шесть утра, а в шесть вечера.

- Атенаис, бога ради! – вызвавшись проводить её до такси, растерянно спросил Акош, когда они вместе снова вышли в холл ресторана. – Объясни, наконец, что произошло? Буквально десять минут назад ты веселилась и хохотала вместе со всеми, а теперь мрачнее тучи?

- Не знаю. Может, старею? – накинув на плечи услужливо поданное им манто, и резко обернувшись, отозвалась она с внезапным вызовом в голосе. – Или, может, то, что я все-таки живой человек, поэтому тоже иногда устаю и нуждаюсь в отдыхе? Выбери тот ответ, который тебя больше устраивает, Иштван. Только оставь уже в покое!.. И не надо провожать меня дальше, прошу! Я вполне в состоянии самостоятельно поймать такси и назвать шоферу нужный адрес! Увидимся завтра, прощай!

И с этими словами решительно застучала каблучками по мраморному полу в сторону выхода, едва взглянув при этом на швейцара, с поклоном отворившего перед нею дверь, чтобы выпустить на улицу.

Впрочем, затем, едва переступив порог и сделав еще пару шагов уже по тротуару, всё же остановилась, осматриваясь по сторонам в поисках свободного таксомотора.

 Отправлено: 09.03.22 00:32. Заголовок: Швейцар распахнул дв..

Швейцар распахнул дверь, выпуская Флориана на улицу, где, пока он находился в ресторане, успел не на шутку разгуляться ветер, а с неба начала сыпаться мелкая снежная пыль, мерцающая в свете фонарей мириадами алмазных частиц. Остановившись на пороге, Сапари поднял глаза и на мгновение залюбовался этой картиной, однако почти сразу очнулся, слегка поежился, плотнее запахнул пальто, и перевел взор на циферблат наручных часов.

Уже прощаясь с приятелями, он имел чёткий, рассчитанный буквально по минутам, план дальнейших действий. Времени на грёзы и лирику он определённо не оставлял. Поэтому, не обращая внимания более ни на что вокруг, Флориан поднял руку, подзывая такси. И как только рядом остановился первый свободный автомобиль, сразу же запрыгнул на заднее сиденье.

- На бульвар Терезы, к цветочному магазину Ариозо, пожалуйста. И как можно быстрее! – взглянув на него через зеркало заднего обзора, шофёр, привычный к самым разным причудам посетителей этого дорогого ресторана, лишь молча кивнул, тронув затем свой автомобиль с места так быстро, как только позволяла припорошённая снежной пылью дорога. А Флориан откинулся на спинку и принялся нетерпеливо постукивать пальцами по коленям, словно бы отсчитывая мысленно имеющиеся в его распоряжении минуты, коих в запасе, к слову, имелось вряд ли многим более двадцати. Так что полагаться оставалось только на волю богов, пустые ночные бульвары и на то, что сам синьор Ариозо нынче дома, мирно почивает в собственной постели. Застать его в столь поздний час непосредственно в магазине Сапари, разумеется, не рассчитывал.

Но вот автомобиль, наконец, плавно затормозил у нужной витрины на бульваре Терезы. Протянув таксисту крупную купюру и пообещав присовокупить к ней ещё одну такую же, если тот его дождется, Флориан выбрался на тротуар и направился к двери расположенного в паре шагов от магазина парадного. Затем быстро преодолел пару лестничных пролётов и остановился у двери квартиры, на которой тускло поблескивала медная табличка с гравированной хризантемой и именем владельца апартаментов: «Антонио Ариозо». Такой же медной оправой с резными лепестками была украшена и кнопка дверного звонка, которую Флориан, не раздумывая, нажал и не отпускал затем до тех пор, пока изнутри квартиры к пронзительной трели не прибавились красочные итальянские ругательства, громкость которых нарастала по мере того, как синьор Ариозо приближался к собственной передней.

- Diavolo! Так это вы?! Хотя можно было бы и сразу догадаться! Ни пожар, ни чума не смогли бы причинить мне большего беспокойства!.. Stai calmato, Sofia! — отвлекшись на миг, прокричал он куда-то вглубь квартиры. — È solo un cliente ritardo!.. А ведь, кажется, я уже не раз советовал вам заказывать букеты заранее! — прибавил он затем, вновь обращая полный укоризны взор на спокойно стоящего перед ним Сапари. — И не пришлось бы тогда беспокоить честного человека посреди ночи!

- Сожалею, что так вышло, Ариозо, но это действительно вопрос жизни и смерти!

- Ну конечно! Причём, именно моей смерти! Которой вы явно желаете, если продолжаете вести себя подобным возмутительным образом!.. Ладно, хватит об этом, ибо все равно проку нет! Говорите лучше, что там у вас стряслось? И с кем вы на этот раз поссорились? Со своей невестой, или с той танцовщицей из кордебалета?

- Что за вздор! С Адетт мы давно расстались! А тревожить вас в неурочный час из-за невесты… За кого вы меня принимаете?! Нет, мой друг, эта женщина — особенная. Абсолютно исключительная! К сожалению, мы пока не успели познакомиться, но именно поэтому мне и необходима ваша помощь! Ибо, повторяю, она — исключение из правил! – восторженно объяснял Сапари, пока итальянец, кажется, уже смирившийся с тем, что его подняли с постели, обувался и натягивал пальто прямо поверх пижамы и домашнего халата.

- Стало быть, исключительная женщина, с которой вы ещё не знакомы? — проговорил он, наконец, выходя на лестничную площадку и поворачиваясь к Флориану. — Брависсимо, синьор, вы делаете успехи!

- Не сомневался, что вы оцените! — усмехнулся Сапари, последовав за ним. — Но уж поверьте на слово: подобная красота действительно достойна лучших цветов в городе! А что же делать, коль предоставить их мне в этом городе можете только вы?

- Будьте честнее – только меня вы можете поднять в этот час! – пробурчал в ответ итальянец. На что Флориан лишь вздохнул и виновато пожал плечами.

- Ну и каких же конкретно «лучших цветов», по-вашему, достойна эта невероятная особа? — поинтересовался Ариозо спустя несколько минут, зажигая над конторкой светильник, когда вдвоём с Сапари они вошли в помещение магазина.

- Белые розы. Все, что у вас есть.

- Что ж, посмотрим, что там у меня осталось… — вздохнул Ариозо и ненадолго исчез в недрах холодной комнаты, вернувшись оттуда с эмалированным ведром, полным белоснежных роз. — Вот. Больше нет!

Быстро прикинув на глаз, что там, должно быть, не меньше сотни цветов, Флориан удовлетворённо кивнул и попросил завернуть весь букет разом в шелковую бумагу, перевязав затем одной только алой лентой. После чего, оставив на прилавке сумму денег, превышающую недельную выручку всего магазина, забрал свое приобретение, попрощался с итальянцем и снова сел в дожидавшееся его такси.

- Едем обратно к Гунделю!

К моменту их возвращения, окна ресторана по-прежнему ярко сияли, давая всем желающим возможность наблюдать за царящим там весельем и празднеством чревоугодия.
Покинув тёплый салон автомобиля, Флориан подошел к одному из них поближе и, не без некоторого внутреннего волнения, заглянул в зал сквозь натертое до хрустального блеска стекло.

Та, ради которой он затеял всю свою нынешнюю авантюру, по-прежнему была в зале. Сидела к окну спиной, открытой всем любопытствующим взорам глубоким, почти до талии, декольте вечернего платья. Потому, убедившись, что мгновенное разоблачение ему не грозит, Сапари тоже позволил себе немного полюбоваться совершенными линиями женского тела, прежде чем вновь отступить подальше на тротуар и отвернуться – дабы не привлекать уже к собственной персоне повышенного внимания тех, кто покидал ресторан или, наоборот, только туда направлялся. При этом мозг его, даже будучи уже лишен зрительного раздражителя, далеко не сразу вновь перестроился в сугубо практическое русло размышлений о том, сколько еще придется тут проторчать, прежде чем прелестная француженка соизволит покинуть заведение и отправиться восвояси.

Оказалось, к счастью, недолго. Будто что-то почувствовав, чуть меньше, чем через четверть часа, мадам Клемансо вдруг будто бы засуетилась, а затем поднялась из-за стола, раскланялась, явно со всеми прощаясь, и направилась к выходу — сопровождаемая тем же господином, с которым сюда и пришла. Последнее, к слову, Сапари несколько расстроило. Лишние люди рядом с объектом его внимания были сейчас совершенно ник чему. Впрочем, проводив Атенаис лишь до дверей обеденного зала, тот мужчина вернулся обратно к компании. В то время как сама она пошла одеваться. Тем же временем и Флориан, покинув свой дозорный пункт, переместился поближе к входу в ресторан. Но стал таким образом, чтобы заметили его не сразу, вновь заступив француженке путь лишь тогда, когда та, выпорхнув из ресторана, принялась осматриваться по сторонам в поисках такси.

- О, простите, мадам! – воскликнул он тихо, когда та, верно от неожиданности, слегка вздрогнула и отпрянула. – Клянусь, я не имел желания вас напугать! Хотел лишь преподнести этот букет и выразить им свое восхищение вами!

 Отправлено: 31.03.22 20:07. Заголовок: * со странным господ..

* со странным господином*

- О, боже! – только и сумела выговорить Атенаис, когда, наконец, пришла в себя. – Надеюсь, что так! Но вы тоже простите, я не всегда реагирую столь… нервно. Просто решила в первый миг, что это очередной оголтелый поклонник. Знаете, из тех, что преследуют артистов против их желания? Надеюсь, вы не такой? – усмехнулась она, отступая на шаг и окидывая улыбающегося собеседника чуть ироническим взглядом.

- Разумеется, нет! – с искренним пылом заверил ее Флориан и, улыбнувшись, добавил про себя: «Я преследую только тех, кто этого желает», а вслух произнес: – Но если вдруг вас кто-то тревожит, только скажите, и я готов буду немедленно покарать этого наглеца!

- При случае – непременно! – ответила Тена. — Но теперь, мой рыцарь, мне, верно, стоит отпустить вас восвояси? Вы, должно быть, успели изрядно замёрзнуть, пока меня здесь ожидали?.. И можно, кстати, узнать, а как долго? Неужто, с тех самых пор, как внезапно исчезли из ресторана после того фейерверка с шампанским?

- Практически! — тут же с готовностью кивнул Сапари, решив опустить лишние детали, и вновь широко улыбнулся, сделав вид, что совсем не замечает легкой иронии, звучащей в ее словах. — Но, клянусь, я совершенно не замёрз! Этого никак не могло случиться! Надежда увидеть вас хотя бы ещё раз согревала меня лучше всякого пальто!

- Надо же, какой вы пылкий!

- Да, друзья часто твердят, что я ни в чем не знаю меры, – вновь весело глянув на свою собеседницу, Флориан вздохнул и «сокрушенно» покачал головой. – Но вас держать на морозе я, разумеется, не посмею и лишней минуты! – прибавил он тут же, подзывая такси к тому месту, где они все еще стояли. Машина появилась почти мгновенно: тот же самый шофер, что совсем недавно отвозил Сапари к Ариозо, и уже сполна убедившийся в его щедрости, незамедлительно сорвался со стоянки, затормозив затем прямо напротив входа в ресторан. – Вот и автомобиль!

Открыв дверь перед Атенаис, он подал руку, помогая есть, потом передал туда же свой грандиозный букет. Но дальше, вместо того, чтобы попрощаться, вдруг склонился, заглянул в полумрак салона и спросил:

- А могу ли я осмелиться, мадам, попросить вас о двух одолжениях?

- Как, всего лишь о двух? И только? — теперь уже ничуть не скрывая сарказма, переспросила Атенаис, вновь удивленно выглядывая из кабины такси — А почему же не о двадцати… двух?

- Если бы вы позволили мне подобное… Но, боюсь, я не настолько самоуверен, поэтому да, мадам, только два. Всего лишь. Пока. Если позволите.

- А ваши друзья неплохо вас изучили!

- Да! – лучезарно улыбнувшись, Флориан беззаботно пожал плечами, не сводя взора с ее лица и любуясь им без малейшего зазрения совести.

Сама же Атенаис, ощутив внезапно нечто, вроде совершенно непривычного – и давно уже не свойственного ей в подобных ситуациях смущения, напротив, вынуждена была резко опустить глаза, внимательно разглядывая кажущиеся совершенно одинаковыми, будто бы откалиброванными по оттенку и размеру бутонов, розы в букете месье Сапари.

Его откровенное, какое-то даже мальчишеское, бахвальство – плюс все эти пышные комплименты и преувеличенные, на грани китча, знаки внимания, по-прежнему никак не сходились в её сознании с умным, цепким и чуточку насмешливым взглядом, который Атенаис успела заметить у месье Сапари еще там, в ресторане. Он и теперь продолжал смотреть на неё так же – будто бы в напряженном ожидании ответа, а вот о чём думал на самом деле…

Как профессиональная актриса, Атена порой и в жизни с лёгкостью использовала некоторые свои сценические маски, особенно если хотела скрыть истинные чувства и намерения. Поэтому обычно легко замечала подобное и у окружающих. Хотя и не осуждала: «Весь мир – театр…»

Однако месье Сапари оставался ей всё еще непонятен. И от этого интересен. Поэтому, выдержав некоторую паузу – вполне, на ее взгляд, достаточную, чтобы внести некоторое смятение в душу даже столь самоуверенного господина, как он, Атенаис все же решила дать ему еще один шанс проявить себя настоящего.

- Так что же вам угодно?

 Отправлено: 31.03.22 20:24. Заголовок: *с дивой* - Позволь..

*с дивой*

- Позвольте мне в вас влюбиться!

- Простите? – решив, что ослышалась, переспросила Атенаис, устремляя на него несколько обескураженный взгляд, а затем, не выдержав, вдруг рассмеялась. – Клянусь богом, вы первый, кто просит у меня на это соизволения, месье Сапари!

- Это хорошо. Есть шанс сделаться для вас хоть в чём-то уникальным, а значит, и запомниться, - ответил Флориан с легким поклоном. - Однако вы мне всё еще не ответили…

- А вы настойчивы! – заметила Тена, с неудовольствием отмечая в собственном голосе нотки кокетства, которых там изначально вовсе не предполагалось.

- Мне всегда казалось, что для мужчины это скорее достоинство, нежели недостаток.

- Когда не переходит в настырность…

- Безусловно! Но это не мой случай. Я просто хочу ответ на вопрос.

- Боже мой! – вновь смеясь, она покачала головой, и шутливо махнула на него рукой. – Ну, хорошо же! Влюбляйтесь! Мне и дела нет!

- Благодарю покорно! – ловко поймав затянутую в узкую перчатку кисть, Флориан почтительно поцеловал над ней воздух и тут же отпустил – прежде, чем собеседница опомнилась от подобного, в общем-то, нежданного маневра с его стороны. – Можно ли теперь озвучить вторую просьбу?

- Боюсь даже представить, какова она может оказаться – после подобной-то первой!

- О, поверьте, ничего криминального! Я просто мечтаю, чтобы нынешняя наша встреча не стала последней. Потому хотел бы сразу же назначить новую. Завтра. Где прикажете и в какое угодно, удобное вам время!

- Завтра?.. – чуть растерянно произнесла Атенаис, которая, если честно, ожидала иного… хотя, и непонятно, чего конкретно: ну не приглашения же, в самом деле, отправиться куда-нибудь вдвоем прямо сейчас?! Это было бы немыслимо! Против всех правил этикета и даже нормального светского флирта. И он это, конечно же, понимает. Понимает, разумеется, и она сама… вот только почему-то всё равно немножко обидно. – А вы не боитесь, что завтра будет уже поздно? – выговорила она, наконец, постаравшись придать своему голосу максимально ироничный и независимый тон. – Вдруг, у меня поезд прямо с утра?

- Тогда я мог бы проводить вас к нему – прямо с утра! – в тон ей откликнулся Сапари. Которому уже всерьез, уже без всяких глупых пари, начинала нравиться и сама их игра, и в целом идея завоевать эту прелестную насмешницу. – А там вы бы заново назначили бы мне страну, город, время…

- Но это уже третья просьба, так нечестно!

- Вовсе нет, ведь вы еще не удовлетворили вторую, так что всё остальное – лишь из области предположений, и потому пока не считается.

- Теперь-то я точно понимаю, как вам удается добиваться успехов в своём бизнесе! При таком-то макиавеллевском коварстве!

- Коварство и любовь всегда рядом. Вам ли, знаменитой актрисе, этого не знать?

- Похоже, этот разговор может продолжаться вечно! – воскликнула Атенаис, шутливо закатывая глаза.

- Чему я буду только рад…

- Да, но будет ли так же рад водитель этого авто, который мог бы уже отвезти меня в отель и взять нового пассажира, а вместо того вынужден стоять на месте? – покосившись на, и верно, начинавшего проявлять некоторые признаки нетерпения шофера, заметила Атенаис – даже не понижая голоса. Так как их весь разговор с Сапари происходил на французском, которым этот красивый венгр владел, кажется, ничуть не хуже, чем своим родным языком.

- В таком случае не мучайте более ни его… ни меня! Ибо он теряет лишь деньги, а я страдаю от неизвестности. Это гораздо тяжелее.

- Вы чудовище, Сапари! Ну, хорошо же. Я отвечу. Но только лишь потому, что мне жаль потерянных денег этого несчастного, а вовсе не вас и ваших терзаний. До них мне – как я сказала – нет никакого дела! Отель «Геллерт». Завтра, ровно в полдень!

 Отправлено: 02.04.22 23:08. Заголовок: Проснувшись на следу..

Проснувшись на следующее утро довольно поздно – около десяти, Атенаис обнаружила себя в несколько странном настроении. Имея привычку вставать сразу же после того, как сон её оставит, нынче она, напротив, ощущала абсолютное нежелание покидать уютную постель, потому, рассудив, что спешить ей особенно некуда, решила подчиниться сигналам, посылаемым сознанию, кажется, самим организмом. И, высунувшись из-под атласного одеяла лишь затем, чтобы сделать пару глотков воды, вновь свернулась под ним уютным клубочком, задумчиво поглядывая из-под полуопущенных ресниц на сизовато-белое зимнее небо в окне, так и оставшемся с ночи незашторенным. В голове её всё еще крутились смутные обрывки сновидении.

Странное дело. Сегодня ей почему-то привиделся Леонард Бересфорд… Вернее, странно было не это. В конце концов, после вчерашнего совместного концерта, да еще и после того разговора в его гримёрке… Необычным Атенаис показалось то, что Лео приснился ей молодым. Таким, каким был, когда они познакомились и полюбили друг друга. Навечно, как тогда казалось.

Усмехнувшись той их общей наивности, Тена прикрыла глаза, старательно пытаясь восстановить в памяти сюжет своего сна. Что у неё совершенно не получилось.
Зато в итоге внезапно получилось вновь заснуть – причем, настолько крепко, что мелодичная трель звонка телефонного аппарата, выдернувшая её из этого состояния, показалась чуть ли не громом небесным, заставившим резко сесть в постели, растерянно оглядываясь по сторонам, наверное, с минуту, пока, наконец, не стало понятно, что происходит.

- Алло? – её голос спросонья прозвучал хрипловато и глухо.

- Мадам Клемансо? – послышалось из трубки. – Это старший администратор отеля. Меня попросили сообщить, что в главном холле встречи с вами ожидает господин Флориан Сапари.

- Что? Почему?... Простите, а который нынче час? – переспросила Атенаис, безрезультатно осматриваясь в поисках каких-нибудь часов.

- Двенадцать сорок пять, сударыня! – вежливо откликнулся её собеседник.

- Черт! – воскликнула она в ответ, тут же вскакивая на ноги. – Простите, это не вам… Сообщите господину Сапари, что я скоро буду, да… и еще скажите спасибо, что напомнил об этой встрече!

Аккуратно вернув трубку обратно на рычаги, Атенаис быстро глянула на себя в зеркало в массивной бронзовой раме, украшавшее стену над изголовьем её кровати, и в панике закрыла ладонью губы. Кошмар!

Дважды кошмар – если учитывать, что она умудрилась напрочь забыть о вчерашнем обещании, несмотря на то, что огромный букет белых роз, оставленный в вазе на столе, был всё время прямо перед глазами… конечно, не он один. Нужно сказать, что помимо подарка Сапари, номер Атенаис еще с минувшего вечера украшали цветочные подношения других благодарных зрителей, которые доставили сюда из театра, пока сама она была в ресторане. И все же, всё же…

Но главным вопросом оставалось, как теперь привести себя в порядок настолько быстро, чтобы не оскорбить этого мужчину не только бесконечным опозданием, но и собственным видом, явившись перед ним форменным чучелом. Это ведь только в юности для того, чтобы прекрасно выглядеть с утра, необходимо лишь умыться!

Хотя, впрочем, какое же утро, если теперь уже вовсе за полдень! А она все еще так и стоит посреди гостиничного номера в неглиже, рассуждая на отвлеченные темы.

Мотнув головой, Атенаис сбросила с себя шелковую сорочку и чуть ли не бегом устремилась в ванную, где быстро приняла душ. Затем последовал легкий макияж… С причёской возиться было особенно некогда, но, слава богу, здесь всегда придет на помощь модная шляпка. Осталось только одеться подобающим образом.

Как должна будет сегодня выглядеть, Атена решила еще стоя под душем. Легкий джемпер из тончайшего кашемира и широкие шерстяные брюки. Сверху любимое твидовое пальто от Лелонг с огромным меховым воротником. Теплые ботики. Перчатки. Маленькая сумочка.

Ничего нарочитого. И при этом необычно. Ему наверняка понравится, думала мадам Клемансо, оглядывая себя с ног до головы придирчивым взором спустя еще три четверти часа, перед тем, как спуститься в холл отеля. Где её всё еще ждал месье Сапари. К которому Атенаис – в награду за проявленное терпение, поклялась себе быть сегодня особенно милой.

Она уже совсем собралась уйти, но, в последний момент вдруг вернулась обратно. Прошла в ванную комнату, где все еще было душновато, влажно и пахло дорогим цветочным мылом, поспешно схватила с мраморного умывальника плечистый флакончик «Шалимар» и, откупорив, столь же быстро «перекрестилась» синим фигурным колпачком, оросив себя несколькими каплями любимого аромата. Затем удовлетворенно улыбнулась, кивнула и, наконец, покинула номер в прекрасном расположении духа.

 Отправлено: 09.04.22 23:10. Заголовок: Безрезультатно прото..

Безрезультатно проторчав сорок пять минут в холле отеля «Геллерт», Флориан, конечно, не впал в абсолютное отчаянье, но, в конце концов, всё же решил для себя уточнить: имеет ли смысл ждать дальше, или же вчерашнее обещание мадам Клемансо было одним из тех, которые раздают вовсе не для того, чтобы после выполнять, а единственно лишь из-за превратно понимаемой деликатности. Или того хуже – дешевого кокетства.

- Мадам Клемансо сообщила, что скоро придёт, господин Сапари, – сообщил портье, положив трубку, а затем тихо добавил: - Хотя, по правде сказать, кажется, она только что проснулась. По крайней мере, она еще не спускалась сегодня, и завтрак в номер тоже не заказывала.

Теперь, когда всё прояснилось, Флориан понимающе кивнул и чуть заметно усмехнулся. В конце концов, вчера у нее был насыщенный день, так что невозбранно даже и проспать. Пусть себе собирается. А он тем временем, вполне может скоротать время с чашкой кофе и газетой. «Вот только хватит ли ей этих тридцати минут на самом деле?» - подумал Сапари, до того, как сообщить свое намерение подождать служащему отеля.
И, взглянув ради интереса на циферблат часов, вернулся на то место, которое выбрал в качестве места ожидания еще сразу по приезде в отель.

Это был удобный диван в дальней части просторного холла, что шел широким полукругом от стойки портье. Оттуда открывался прекрасный вид и парадную лестницу с правой стороны, и на двери лифта с противоположной. И так как по центру вестибюля все еще возвышалась нарядно убранная рождественская ель, подобный наблюдательный пункт приобретал еще одно несомненное преимущество. А именно возможность увидеть появление прекрасной Атенаис раньше, чем она сможет заметить его собственное здесь присутствие.

Официант подал кофе и газеты и на некоторое время Сапари погрузился в мир политики, биржевых сводок, спортивных новостей, не забыв заглянуть и на страницы светской хроники. Все газеты без исключения восторженно отзывались о вчерашнем вечере в Опере.

- Месье желает еще кофе?

Флориан отложил газету и взглянул на часы. Прошло ровно полчаса. Его дама пока еще не появилась и теперь это можно было трактовать по-разному. То ли как отсутствие значительного интереса к их встрече, то ли как желание добиться наибольшего совершенства во внешности. Второе, конечно, было бы предпочтительнее, подумал Сапари и вновь посмотрел в сторону парадной лестницы, ненадолго задержавшись взглядом на мерцающем яркими красками витраже. Сюжет последнего был взят из старинного венгерского мифа о преследовании чудесного оленя. И потому невольно навевал некоторые философские аллюзии и размышления относительно того, чем же закончится и обернется его собственная сегодняшняя «охота».

- Пожалуй, нет. Благодарю вас, – кофе, который он только что выпил, был неплохой, но далеко не отличный. И это было тем более обидно, что подавали его в таком прекрасном месте. Отель «Геллерт», полностью достроенный лишь менее десяти лет назад, по праву мог считаться одним из лучших в современной Европе. Безусловно, стиль венского Сецессиона, в котором его спроектировали и в итоге создали, успел безнадежно устареть. Но даже в этом тоже была своя определенная прелесть. В 1912 году, за два года до Великой войны, никто и представить себе не мог, какие кардинальные перемены ожидают весь мир в целом и Австро-Венгрию в частности. Что последняя вскоре вовсе перестанет существовать, рассыпавшись сразу на несколько осколков. Посреди столицы одного из которых этот отель будет казаться то ли памятником, то ли карикатурой былого величия и великолепия всей канувшей в небытие Прекрасной Эпохи. Кто-то усматривал в этом иронию, кто-то откровенно негодовал, для третьих же «Геллерт» оставался тем островком в стремительно меняющемся мире, где еще можно было хотя бы на время перенестись в тот прежний, безмятежный довоенный мир.

Впрочем, сам Флориан к этой категории уж точно не относился. Ему были по душе стремительные перемены последних лет, уже хотя бы потому, что они давали новые возможности развивать семейное дело и преумножать получаемую выгоду. Даже теперь, в ожидании свидания, его живой и прагматичный разум обрабатывал получаемую через органы чувств информацию в сугубо практическом русле, прикидывая, где еще её можно приобрести. Тем более что к этому имелись вполне реальные предпосылки. Несколько недель назад, обедая у Кароя Гунделя, Флориан узнал, что тот уже некоторое время раздумывает над возможностью выкупить «Геллерт», а заодно открыть здесь третий ресторан, помимо своего именного и того, который находится при отеле «Роял». И если это ему удастся, то почему бы торговому дому Сапари не поставлять сюда свои товары, среди которых обязательно будет и великолепный турецкий кофе?

Привычный поток деловых мыслей разом оборвал звонок, который сообщал о прибытии лифта. Повернувшись на звук, Флориан сразу же увидел ту, о которой, признаться, в последние несколько минут из-за них даже как-то и подзабыл. Выпорхнув из кабины, она замерла, чуть растерянно оглядываясь по сторонам.
Не имея привычки томить ожиданием всерьёз интересующих его женщин, Сапари тут же поднялся с дивана и вышел из-за рождественского дерева, следуя затем прямиком к ней навстречу.

- Госпожа Клемансо, бесконечно рад возможности вновь с вами увидеться! – проговорил он, поприветствовав Атенаис легким поклоном, когда они поравнялись, и попутно оценив тщательно выверенную элегантную небрежность ее туалета, с внутренним чувством удовлетворения отметив про себя, что опоздала она, пожалуй, всё-таки по второй причине. – Вы очаровательно выглядите!

 Отправлено: 04.06.22 00:54. Заголовок: * с терпеливым месье..

* с терпеливым месье*

- Вы, месье, сегодня тоже весьма хороши, — окинув коротким одобрительным взглядом ладно сидящий на широкоплечей стройной фигуре пиджак, сшитый явно на заказ и столь же явно — у дорогого портного, с лёгкой улыбкой ответствовала Атенаис. — И, да. Сразу же хочу попросить прощения за своё маленькое опоздание. Привычка поздно засыпать после спектаклей и столь же поздно по этой причине просыпаться сыграла со мной дурную шутку… Надеюсь, вы не слишком утомлены ожиданием?

- Отнюдь. Ждать прекрасную женщину не может быть утомительно, как бы выспренно это ни прозвучало. А теперь, когда вы здесь, я и вовсе почти что абсолютно счастлив.

- И чего же вам не хватает для полноты этого чувства?!

- Самую малость, мадам, но об этом я, пожалуй, пока умолчу. Вы готовы? Тогда, прошу! – подхватив пальто, которое услужливо поднес служащий отеля, он жестом предложил Атенаис последовать к выходу. – Скажите, вы прежде бывали в Будапеште?

- И не раз. Но вряд ли могу сказать, что хоть сколько-нибудь его знаю. Такова жизнь артиста, — пояснила она, заметив удивлённый взгляд Сапари, — мы часто путешествуем по разным странам, но видим их при этом обычно лишь из окна авто, которое везёт из отеля на выступление или на вокзал, и обратно.

- Понял! Однако в таком случае, я тем более чувствую себя обязанным исправить это досадное упущение! И покажу вам Будапешт таким, каким его знают и любят только сами венгры. Но для начала, — они остановились в центре сквера, где высилась каменная беседка и открывался вид на Дунай, — почему бы не подкрепить наши силы? Совершать прогулки на пустой желудок нелепо! Опять же, если вы вдруг лишитесь чувств от потрясения красотой нашего города, я буду точно знать, что это не от голода…

- Уж этого хотелось бы точно избежать! — рассмеялась Атенаис. — Даже от красот Будапешта! Терпеть не могу падать в обморок. Поэтому везите меня немедленно в ваш ресторан! Вы на авто, или…

- Да, я за рулём, — кивнул Флориан. — Машину оставил там, — прибавил он, махнув рукой в сторону отеля. — И если желаете, можем доехать. Но я хотел бы все же предложить пройти это расстояние пешком. Здесь совсем недалеко, лишь через мост перейти. И погода располагает к прогулкам куда больше, чем вчера: ни ветра, ни снега.

- Это уж точно! — согласилась Тена, взглянув на небо, пусть и пасмурное, но явно не обещавшее никаких неприятных сюрпризов. — И конечно, пойдёмте пешком. Так редко появляется возможность просто погулять — вечно куда-то спешим, торопимся… — вздохнула она, собравшись было сказать месье Сапари, что сегодня у неё тоже не так уж много времени, вечером поезд. Но… почему-то не сказала. А вместо этого просто устремилась следом за ним.

Вначале шли молча, лишь изредка поглядывая друг на друга с улыбкой. Так всегда случается, когда первые, дежурные, фразы вежливости уже сказаны, а новую общую тему предстоит ещё только найти. Но вот, слово за слово, и беседа все-таки завязалась. Хотя это были самые простые для Атенаис вопросы – где ей доводилось выступать, какой у нее любимый театр… Она давно привыкла отвечать на них, не раздумывая, готовыми шаблонами. Пропуская мимо сознания. Но сейчас ей было немного досадно. Во вчерашнем разговоре у выхода из ресторана месье Сапари показался ей человеком необычным, мыслящим остроумно, а порой и парадоксально. Чего стоила только просьба разрешить влюбиться, которая, конечно, чуточку обескуражила Атенаис, хотя, кажется, ей и неплохо удалось сымитировать ответное равнодушие. Сейчас же, напротив, впору было растеряться от подобных банальностей. Но, памятуя про обещание быть милой за его долгое ожидание, она терпела и улыбалась.

 Отправлено: 04.06.22 00:57. Заголовок: *с Атенаис* Тем вре..

*с Атенаис*

Тем временем, дошли уже и до середины моста. И тут Флориан, даже не подозревающий о том, как низко упали сейчас «акции» на бирже заинтересованности его персоной, неожиданно остановился:

- Посмотрите сюда! — произнёс он, поворачиваясь к Атенаис и указывая на открывающийся отсюда, с воды, вид на Геллерт. — Красиво, правда? Иные завистники утверждают, что на самом деле наша знаменитая гора всего лишь обычный холм, но я вам точно скажу, что ничего обычного там точно нет! Скорее уж наоборот! Знаете ли вы, что в старые времена местные ведьмы собирались именно на Геллерте субботними ночами для своих знаменитых шабашей?

- Нет, этого мне точно никто не рассказывал! Что, прямо на метлах туда и прилетали?

- Ну, иные прилетали на метле, кто-то приезжал верхом на чёрном олене, а кто-то — и оседлав невинного юношу, — усмехнулся Флориан, разумеется, ожидавший подобного вопроса. — С тех пор выражение «прогулка к святому Геллерту» в нашем языке имеет всем известный второй смысл… А если говорить всерьёз, то это, и правда, важное место для венгров ещё и потому, что на вершине есть австрийская цитадель, которую разрушили в честь избавления от их гнёта… А еще вот те башенки видите? Это строят скальную церковь…

- Как у нас в Лурде? — спросила Атена, взглянув вначале туда, куда указал ей месье Сапари, а затем вновь обернувшись к нему.

- Да-да, именно! Говорят, что закончат в этом году.

Постояв ещё немного на месте, они пошли дальше.

Окончательно вжившись в роль гида, Флориан успел ещё отметить вид на старый дворец, и башню собора, крыша которой сверкала даже в тусклом свете бессолнечного дня, а также показать, где находятся старинные термы Лукача, прежде, чем они с Атенаис, наконец, оказались на противоположном берегу реки.

- Скажите, вы ведь, наверняка, знаете, что Будапешт образовался слиянием двух отдельных городов?

- Это известный факт, так что конечно!

- По правде, три, но это вас только запутает, — улыбнулся Сапари. – Так вот, если даже сам Пешт, где мы сейчас находимся, когда-то был центром искусств, науки и торговли, то его район Ференецварош, «город Франца» по-венгерски, – это, можно сказать, его настоящее сердце. Здесь есть всё – от заводов до университета и музеев. Поэтому я люблю бывать здесь больше всего. И поэтому захотел привести вас сюда в первую очередь, чтобы дать ощутить истинный вкус и аромат моего родного города. А более подходящего места для такой цели, чем это, - прибавил он, указывая Атенаис на здание к которому они как раз только что подошли, - уверяю, в Будапеште просто не сыскать!

- И что же здесь находится? — спросила она, с любопытством оглядывая здание, узорчатый, красного и жёлтого кирпича, фасад которого выглядел весьма причудливо. И напоминал одновременно замок, церковь и вокзал.

- Представьте себе, всего лишь наш центральный городской рынок! Именно здесь можно отведать настоящую и лучшую венгерскую кухню! Понять всю её суть!

- Боже мой, вы так это произнесли, что у меня немедленно заурчало в желудке! — со смехом призналась Атенаис. — Хотя, мне ещё ни разу не приходилось есть на рынке!

- Всё когда-то случается в первый раз, госпожа Клемансо. Я вообще намерен сегодня еще не раз вас удивить!

- Тогда пойдёмте скорее! Иначе, я и правда, скоро умру — не от голода, так от любопытства или нетерпения!

- Это стало бы страшной трагедией для мирового искусства, поэтому ничего подобного мы, разумеется, не допустим! — с подчёркнутой любезностью вновь протягивая ей руку, проговорил Флориан.

И, спустя минуту, они уже шагали вдвоем по зданию рынка, где непрерывный гул множества голосов, поднимался вверх, под высокие, стрельчатые, своды, смешиваясь там с ароматами пряностей, копчений и ещё множеством звуков и запахов, создающих вместе неповторимую атмосферу и настроение этого места.

Его широкая центральная «улица» была тем местом, где продавали свои товары местные фермеры, сыроделы и винокурни. Но только завсегдатаи ведали, к какому прилавку следует направиться в первую очередь. Вот и Сапари выбрал именно того торговца, которого хорошо знал.

- Это Матьяш, - пояснил он Атенаис после того, как поздоровался и перекинулся еще парой слов на родном языке с рослым здоровяком, ведавшим лавкой, где взор и обоняние потенциальных покупателей дразнили и соблазняли своим видом и ароматом больше десятка разных сортов колбас и, наверное, столько же лотков, наполненных всевозможными паштетами. – У него вам непременно следует отведать яичный паштет. Это наше национальное блюдо. В нем совсем нет мяса, но по виду ведь этого и не скажешь, верно? – улыбнулся Флориан, указывая Атенаис на бутерброды, которые успел приготовить лавочник, пока он объяснял, что к чему. – Дело в том, что дед Матьяша в свое время просто добавил в рецепт пару секретных ингредиентов, и теперь их паштету нет равных.

- Как интересно!

- Не просто интересно, а еще и чертовски вкусно! – воскликнул Сапари, протягивая ей один из ломтей свежего хлеба, щедро покрытый нежной розовой массой. – Пробуйте скорее, и пойдемте дальше! У нас впереди еще столько всего!

 Отправлено: 04.06.22 00:58. Заголовок: * с бутербродом во р..

* с бутербродом во рту и Флорианом под руку*

Дожевывать бутерброд, оказавшийся, и верно, потрясающим, Атенаис пришлось уже буквально на ходу. Её спутник был настроен весьма решительно и явно не собирался ограничиваться только этим угощением. Поблагодарив Матьяша, они отправились бродить по рыночным рядам дальше, то и дело останавливаясь возле какого-нибудь очередного – но лишь строго определенного! – прилавка, где Тена за четверть часа, пока продолжалось это маленькое гастрономическое турне, успела наесться почти до отвала, пробуя сыры, фрукты, овощные соления и даже крепкую сливянку.

- Отлично! – резюмировал Флориан, когда они, наконец, вновь выбрались на «главную аллею» и остановились возле ажурной кованой металлической лестницы. – Вот теперь, шери, я думаю, вы готовы и к настоящему обеду! На верхнем этаже, под самой крышей, есть уйма маленьких заведений, которые даже грех называть ресторанами. Но готовят там потрясающе! И я готов отвести вас в любое, на которое упадет ваш прелестный взор. Ибо ещё раз повторю: вкусно будет в любом, даже самом простом и убогом на вид, уж поверьте!

- Вы издеваетесь?! Да я ведь и так уже едва дышу! – смеясь, воскликнула Атенаис. – О каком еще «настоящем» обеде может идти речь?

- О венгерском! Я же предупреждал, чтобы оставили для него место! Идемте, и если надо, то я просто помогу вам подняться!

- Ну, уж нет! – расхохотавшись пуще прежнего, она первой ступила на лестницу, а Сапари, пожав плечами – дескать, не хотите, как хотите, отправился следом.

В верхней галерее их встретили совсем другие запахи: горячие, дурманящие.

- Так и что же, прелестная мадам, могу ли я узнать, приглянулось ли вам уже какое-нибудь из здешних заведений?

- Увы, вынуждена опять предоставить право этого выбора вам, дорогой месье! Боюсь, я совершенно растеряна!

- Тогда, прошу сюда! – проговорил Сапари, жестом приглашая Атенаис зайти в нечто, вроде бистро или, может быть, совсем крохотного брассери, где к ним, стоило лишь только усесться за одним столиков, сразу же подошла моложавая женщина в цветастом переднике.

Меню в печатном виде она не предложила, но, вероятно, в подобных местах это попросту и не принято, подумала про себя мадам Клемансо, наблюдая за тем, как ее спутник оживленно обсуждает детали заказа с хозяйкой заведения.

- Но это же просто немыслимо осилить! – воскликнула она еще через несколько минут, когда их стол начал стремительно заполняться всевозможной снедью.

- Осилите! Еще и добавки попросите! Начнем с пёркёльта. Это тушеное мясо с паприкой и разными травами… Мясо, кстати, может быть любым. Наш принц, например, любит пёркёльт из краба, которого ему доставляют из самой Японии самолетом. Но тут все куда скромнее, так что наш удел – дичь. Затем отведаем лечо. Это тушеные со свиной колбасой овощи. Еще будет лангош. А на десерт нам подадут турогомбоц.

- И что же вы намерены делать со мной теперь? – спросила Атенаис, когда с обедом было покончено и они с месье Сапари вновь вышли на улицу и остановились посреди тротуара. – Надеюсь, следующим пунктом нашей прогулки будет не бойня, где меня зарежут, словно жирную пулярку? Клянусь жизнью, никогда еще я не съедала одномоментно так много! Признайтесь, это какой-то коварный план?

 Отправлено: 04.06.22 01:00. Заголовок: *с прекрасной Теной..

*с прекрасной Теной*

- Да что вы, Атенаис! Какой ещё план?! Я весь перед вами, словно раскрытая книга, - Сапари развел руками и улыбнулся ей самой мальчишеской из своих улыбок. И в этот же самый момент, словно подтверждая его слова, сквозь хмурые облака впервые за день проглянуло солнце. — Ещё вчера, когда вы приняли моё приглашение, я решил действовать исключительно по наитию… Хотя, кое-какие идеи, конечно, есть. Например, прямо сейчас я хотел бы предложить вернуться к отелю, сесть в мой автомобиль и продолжить знакомство с городом уже на его колесах. И, если вы будете не против, то даю слово вскоре положить к вашим ногам весь Будапешт. В буквальном смысле!

- Отказаться от такого заманчивого предложения? Да ни за что в жизни! — воскликнула Атенаис, мгновенно перенимая и подхватывая чуточку слишком патетический, впрочем, явно не всерьёз, тон собеседника.

И уже через несколько минут его просторный «мерседес» нес её прочь из оживленного центра, сквозь тихие жилые кварталы Пешта, к самому высокому из Будайских холмов, горе Янош.

Чем выше они забирались, тем меньше становилось встречных машин, домов. Зато деревьев по обочинам, напротив, появлялось все больше. Их осыпанные снегом ветви склонялись над дорогой, образуя кажущуюся почти бесконечной аллею.

- Зима здесь выглядит совсем иначе, — задумчиво заметила Атенаис, которая все это время то и дело выглядывала в боковое окно авто, чтобы полюбоваться легчайшими снежинками, что срывались с них от ветра и порхали затем в прозрачном от мороза воздухе, искрясь и переливаясь всеми возможными цветами. — Кажется, что мы направляемся прямиком в сказочный зачарованный лес.

- Странно, что вы так об этом говорите, — оторвавшись от наблюдения за дорогой, Флориан взглянул на неё удивлённо и немного растерянно.

- Что же странного? — в свою очередь изумилась Атенаис.

- Лишь то, что вы высказали вслух мои собственные мысли, — усмехнулся Сапари, и вновь отвернулся, глядя прямо перед собой. Хотя трасса, которой они сейчас ехали, была известна ему как свои пять пальцев.

Неведомым было иное. Нежданно накрывшее его вдруг ощущение общности и единения помыслов, которого Флориан не замечал у себя рядом ни одной из тех женщин, которых знал в прошлом или в настоящем. Даже если считал их своими и состоял с ними в близких отношениях. А вот здесь, вдруг… да ещё и с той, с кем ничем особенным не связан, да и знаком, в общем, в лучшем случае всего несколько часов…

- Видимо, вы слишком громко думали, вот я и услышала, — Атенаис улыбнулась и весело покосилась в его сторону. — На самом деле, это первая ассоциация, которая приходит в голову, ничего удивительного. Так что можете быть покойны: ваших мыслей я не подслушиваю!

- Слава богу! Иначе, боюсь, я бы чувствовал себя в крайне затруднительном положении! — лишь теперь решившись вновь на неё взглянуть, откликнулся он, иронически приподнимая бровь.

- Вот как?!

- Вот так! — многозначительно кивнул Сапари, затем вновь перевёл взгляд на дорогу, более ничего не прибавляя. И следующие несколько минут они проехали молча. А затем Флориан остановил машину на небольшой площадке, прямо от которой вверх убегала тропинка, ведущая к высокой круглой ступенчатой башне

- Мы на месте! — объявил он. — Это башня Эржебет, так у нас называют императрицу Елизавету Баварскую, которая — и это редкость для наших прежних правителей — по-настоящему любила Венгрию и её народ. Ну а мы… мы отвечали ей тем же! Даже выстроили в её честь целую смотровую башню в самой высокой точке города. Между прочим, это было чертовски сложно, если учитывать, что известняк и металлические конструкции сюда доставляли по специальной канатной дороге, а воду — по особому водоводу. Но ведь оно того стоило! Красиво же, верно?

- Очень! — совершенно искренне согласилась Атенаис, осматривая величественное строение, что сияло тёплым бежевым светом даже теперь, в лучах робкого зимнего январского солнца. — Наверное, летом, в окружении зелени, здесь ещё лучше?

- Не то слово! Но если вновь соберётесь наведаться в Будапешт, то лучше выбирайте весну, когда все вокруг в цвету и ещё не слишком жарко.

- Что ж, непременно именно так и сделаю! Скажите, а подняться наверх, верно, тоже можно лишь летом?

- Да почему же?! Круглый год! Собственно, затем я вас сюда и привёз. Благо, и погода, кажется, улучшается. А стало быть, можно будет увидеть панораму города во всей красе… Только наверх ведёт довольно высокая и крутая лестница, но это ведь ничего? Мы можем подниматься не спеша…

- О, месье! Уверяю, я всё ещё не настолько стара, чтобы лестницы, даже самые крутые, становились препятствием на пути моего любопытства! — насмешливо прибавила Атенаис и, даже не взглянув на Флориана, весьма смущённого тем, что обычную заботу о комфорте из его уст восприняли столь превратно, решительно направилась в сторону башни.

- Но, Атенаис, я имел в виду вовсе не это!..

- Неважно! Пойдёмте скорее! — махнув рукой, она устремилась по тропе к узкой лестнице, которую вполне можно было бы принять за старинную — как, впрочем, и всю эту башню в целом, если достоверно не знать, что построена она всего полтора десятка лет тому назад. Об этом Атенаис тоже поведал Флориан, пока они шагали по ступеням. Подниматься по которым без его помощи он все-таки не позволил:

- Нет-нет, здесь может быть скользко, а вы на каблуках! — обогнав свою спутницу ещё у самого подножья лестницы, дальше Сапари пошёл первым, вернее, вполоборота, слегка поддерживая её под руку. Что, может, было и излишней предосторожностью, зато давало ему полное право сократить дистанцию, которой сама мадам Клемансо, однако, уменьшать явно не торопилась. Невзирая на все те ухищрения и уловки Флориана, которые обычно прекрасно работали со всеми его прежними пассиями. И почему-то совсем не действовали сейчас. Что начинало его уже понемногу беспокоить.

И дело уже казалось вовсе даже не в вероятности проиграть заключенное накануне пари. А в том, что понравиться этой необычной женщине Флориану все сильнее хотелось… безо всяких условий. Просто так.

 Отправлено: 04.06.22 01:03. Заголовок: *вдвоем на башне* Н..

*вдвоем на башне*

На смотровой площадке, как, впрочем, похоже, и во всем окружающем башню парке, они оказались в этот час единственными посетителями.

- Боже мой, что за потрясающий вид! — восхищённо выдохнула Атенаис, подходя к ограждению и осматриваясь по сторонам. — Выходит, вы и не шутили совсем, обещая положить город к моим ногам!

- А я всегда предельно серьезен, когда что-либо обещаю женщине!.. Вот, возьмите! Так будет ещё удобнее! — с этими словами Сапари вытащил из кармана пальто прихваченный заранее маленький бинокль и протянул Атенаис.

А когда та, отрегулировав резкость, поднесла его к глазам, стал прямо за её спиной, показывая, куда смотреть и объясняя, что именно попадает в поле её зрения:

- Вон там — Рыбацкий бастион. Его, как и эту башню, построил Шулек. Он же восстановил и церковь Матьяша, которую увидите, когда немного повернетесь вот сюда… К слову, если хотите, можем съездить и осмотреть её прямо сегодня же. Как и сам бастион. Там тоже интересно.

- Нисколько в этом не сомневаюсь. Да ещё и с таким замечательным гидом, как вы! Однако… боюсь, сегодня это уже вряд ли получится, — опустив бинокль, Атенаис развернулась к нему лицом и с виноватой улыбкой слегка пожала плечами. — Нынче вечером я уезжаю домой, в Париж.

- Но… как же так? — произнёс он, потрясенно хмуря брови и не веря своим ушам. — Ведь вы ничего мне об этом не говорили!

- Да ведь вы и не спрашивали! К тому же, я не думала, что наша прогулка окажется такой долгой.

- Поэтому она вам и не понравилась? — упавшим голосом спросил Сапари, напряженно глядя ей в глаза.

- Нет, что вы! Совсем наоборот, я в восторге!

- Но почему тогда стремитесь так быстро покинуть Будапешт? Прошу вас, останьтесь ещё! С ним и… со мной, — прибавил он вдруг чуть тише, опуская глаза.

Столь резкий переход от легкой дружеской беседы к почти отчаянной мольбе выглядел настолько внезапным, что у Атенаис невольно перехватило дыхание. В ее жизни уже случались, конечно, необдуманные поступки и спонтанные решения. А порой, что там говорить — и вовсе даже такие безумства, о которых после доводилось только жалеть. Но чтобы вот так…

- Я ещё не покупала билет, — тихо призналась она, и Флориан тут же вновь вскинул на неё полный надежды взгляд. Столь явной и по-детски наивной, что уголки губ Атенаис невольно дрогнули в улыбке. — Но мне нужна веская и убедительная причина, чтобы остаться.

Глаза у неё были удивительной красоты. Только сейчас, стоя так близко он, наконец, рассмотрел их как следует: темный ободок вокруг ярких голубых озёр, в бездонной глубине которых плещется солнце. Странный, колдовской взгляд-загадка…

Чуть подавшись вперёд — словно затем, чтобы в очередной раз попытаться ее разгадать, Флориан ещё успел заметить, как обычную насмешливость изгоняет прочь внезапное смятение, когда он произнёс — а может, просто подумал: «У меня есть лишь единственный способ вас убедить…», прежде чем долгим поцелуем приникнуть к губам Атенаис.

- Всё еще хочешь от меня сбежать? — проговорил он, с улыбкой разглядывая её лицо после того, как их уста разомкнулись.

- Намного меньше, чем от себя, - приподнимая опущенные ресницы, призналась Атенаис. – Хочешь попробовать мне в этом помочь?

 Отправлено: 04.06.22 01:03. Заголовок: *всё те же* Вместо ..

*всё те же*

Вместо ответа, он просто взял её за руку и повел вниз по ступеням, а затем, прочь от самой башни, обратно к машине. Там, всё так же молча, помог расположиться в салоне, после чего сел за руль. Где, лишь секунду поразмышляв, запустил мотор, и поехал в сторону серпантинного шоссе, которое находилось с другой стороны холма. Выбрал этот путь, впрочем, не из-за красивого вида, а лишь оттого, что так было значительно быстрее добираться в Пасарет, где у самого подножья одного из холмов стояла выстроенная отцом для его матери и названная в её же честь вилла «Амелия». Впрочем, пожить в ней толком хозяйка, увы, так и не успела. А сам Сапари-старший, после безвременной кончины жены, бывать здесь не любил. Так что в итоге дом оказался фактически в единоличном распоряжении Флориана, который, напротив, в последнее время всё чаще предпочитал его городской квартире, находя особый уют в присущей этим местам атмосфере уединённости. Так что, несмотря на неизбежную для человека его рода деятельности необходимость большую часть времени проводить в городе, в самой гуще событий, здесь всё и всегда было готово к тому, чтобы достойно встретить хозяина во всякий момент, когда тому все же заблагорассудится приехать.

Вот и сейчас, стоило автомобилю затормозить у кованой ограды, почти не скрывавшей расположившийся за нею серый каменный особняк, похожий на собранный из детских кубиков маленький замок с круглой башней, разноэтажный, но при этом – на удивление гармоничный в своих пропорциях, как дверь последнего тотчас же отворилась. И на пороге показался слуга, сразу двинувшийся открывать ворота.

- Это мой дом, - кажется, совершенно не обращая внимания на происходящее, произнес Флориан, поворачиваясь к Атенаис, и впервые за долгое время нарушая молчание. – Но можем также прямо сейчас вернуться обратно в город, где я отвезу тебя в твой отель… Только я этого не хочу. А ты?

- Нет, - откликнулась она тихо, словно эхо, спокойно выдержав его взгляд. Хотя внутри, в глубине души, всё еще сомневалась, что поступает верно. Не потому что как-то стеснялась того, что теперь между ними, скорее всего, произойдет. Не потому, что это случится так быстро и, в общем, неожиданно. Но лишь из-за какого-то необъяснимого внутреннего чувства, мешающего до конца довериться этому человеку.

А впрочем, кому – или чему – в её жизни и прежде хоть когда-либо можно было полностью, на все сто процентов, довериться?

Не ведая хода её мыслей, сам Флориан вполне удовлетворился и тем, что было сказано вслух. Потому вновь завел двигатель и, наконец, заехал на территорию виллы, остановившись прямо перед входом в дом. Вышел из автомобиля сам, помог это сделать своей гостье. Затем коротко кивнул слуге, замершему неподалеку от них в ожидании и, отдав ему короткое распоряжение на венгерском, после чего старик широко улыбнулся, кивнул в ответ и немедленно исчез за дверью виллы.

Флориан же повернулся к Атенаис и, вновь взяв ее за руку, повел в дом. Где они быстро прошли через анфиладу парадных комнат первого этажа, очутившись в итоге в совсем небольшой, по сравнению с остальными, гостиной. Впрочем, эту комнатку, наполненную всякими безделушками из бронзы, фарфора и кости, и обставленную на восточный манер лаковой мебелью, с таким же успехом можно было бы, наверное, назвать и будуаром.

Остановившись прямо посреди всего этого великолепия, Сапари вдруг улыбнулся, одним движением привлек Атенаис к себе, и затем, заглянув ей в глаза, тихо произнес:

- «Ha, leányka, te vagy a mennyország: Akkor én csillaggá változom…» *

---

* Если ты, души моей отрада,
Высь небес — я превращусь в звезду.

 Отправлено: 04.06.22 01:11. Заголовок: * с волшебником* - ..

* с волшебником*

- Что ты мне сказал? — спросила она с улыбкой, лаская в ответ взглядом его лицо.

- Это строка из стихотворения, – немного отстранившись, Флориан поочередно поднес к своим губам тыльные стороны её узких запястий. – Его написал один венгерский поэт и однажды, если захочешь, я расскажу тебе его историю. Но не сейчас.

- Но почему?

- Потому что сейчас у меня другие планы… - усмехнулся он, усаживая Атенаис на низкий турецкий диван. Но сам остался стоять. Именно в этот момент дверь снова бесшумно отворилась, и в комнату вошел Янош, толкая перед собой значительных размеров сервировочный столик, все содержимое которого было укрыто таким же большим алым шелковым платком. – Ты, как всегда, пунктуален! – обернувшись к слуге, одобрительно заметил Сапари. – Однако теперь можешь быть свободен. Дальше я буду творить магию собственными руками, - вновь взглянув на гостью, Флориан поклонился, и затем, чуть нахмурившись, вдруг очень серьезно осведомился: - Надеюсь, ты веришь в волшебство? Иначе, боюсь, у меня может не получиться!

- Конечно! Кто я такая, чтобы в него не верить?! – тут же подхватывая его тон, Атенаис рассмеялась, хотя еще мгновение назад чувствовала едва ли не разочарование, и села поудобнее, всем своим видом демонстрируя заинтересованность.

- Вот это я и называю правильным подходом к жизни!.. Ну что ж, а теперь самое время увидеть нечто невероятное! – воскликнул он, как только слуга удалился. Потом, взяв полотнище за два уголка, слегка приподнял его над столиком, поводил из стороны в сторону, словно заправский фокусник, и, наконец, резко отдернул в сторону, являя взору Атенаис целый набор разнообразных предметов, среди которых проще всего было опознать кофейную посуду. В то время как назначение прочих баночек и мисок вполне могло трактоваться и иными способами. Какими – Флориан объяснять, по-прежнему, не спешил. Вместо этого, выдержав еще одну, почти театральную паузу, спросил:

– Тебе ведь уже известно, что моя семья много десятилетий торгует самым лучшим кофе и специями в этой стране?

Атенаис кивнула. Разумеется, вчера ей об этом говорили. Да и сам Сапари нынче не раз уже с гордостью упоминал о своем основном занятии в жизни.

- Соответственно, не надо объяснять, что готовить этот напиток я тоже умею лучше всех – по крайней мере, здесь, в Венгрии?

- А вот это уже весьма смелое утверждение! Боюсь, оно-то уж точно нуждается в доказательствах!

- Оно – да! Но ты забыла о волшебстве, которому никакие доказательства не нужны. И именно это я собираюсь прямо сейчас показать! – коротко улыбнулся Флориан. Потом вновь сделался полностью серьезным, взял в руки коробку со спичками, открыл его и, придирчиво осмотрев содержимое, извлек ту спичку, что, верно, показалась ему наиболее достойной. После торжественно чиркнул по боковой поверхности коробка и поджег фитиль у имевшейся здесь же, на столе, маленькой стеклянной спиртовки.

- А вот далее, думаю, мне уже потребуется участие ассистента! – сделав вид, что обводит взором множество зрителей, Флориан остановил свой взгляд на Атенаис. – И сегодня это, пожалуй, будете вы, очаровательная госпожа из первого ряда! Да-да, я говорю о вас! – подтвердил он, когда Атенаис, включившись в игру, вопросительно указала на себя пальцем. – И именно вам я доверю свою волшебную палочку!

- Но почему же она выглядит, как обычный венчик?

- А потому, что самые магические предметы просто обязаны выглядеть наиболее неприметно! Иначе, ведь, каждый может захотеть творить магию! А это, знаешь ли, уже опасно! Ты, кстати, тоже будь осторожна, исполняя мое задание!

- И каково же оно?

- Я хочу, чтобы ты превратила, вот это… - указывая взглядом на яичный желток в фарфоровой миске, ответил Флориан, - в облако!.. Но прежде насыплем сюда немного волшебного порошка… Вот, полагаю, достаточно - присыпав содержимое миски сахарной пудрой, проговорил он и после вновь посмотрел на Атенаис. – А теперь, прошу, смешай!

Сам же пока поставил на огонь медную джезву; позволив ей как следует прогреться, высыпал внутрь несколько ложек кофе, и залил водой, оставляя вариться. После чего взбил другим венчиком сливки во второй миске – да так ловко и быстро, будто это было его привычным повседневным занятием. Тем временем, закипел и кофе. Дождавшись первой тонкой пенки, Флориан снял джезву с огня, и убрал в сторону, давая напитку настояться. Смешал в третьей плошке различные пряные специи, добиваясь известной лишь ему пропорции, бросил все это несколькими щепотками в кофе, сопровождая свои действия выдуманными волшебными заклинаниями.

- Теперь добавим волшебный эликсир!

С этими словами с нижней полки столика была извлечена пузатая бутыль рома «Mount Gay». Из неё Флориан отмерил серебряной ложкой две порции, которые были поочередно вылиты на дно чашек, куда следом отправился и свежезаваренный кофе.

- Ну вот, теперь осталось самое интересное. Вся магия в твоих руках! Вот этой ложкой опусти в кофе порцию яичной смеси…

- Что, прямо в кофе?! – удивленно воскликнула Атенаис, которая, между тем, уже почти всерьез увлеклась всеми этими алхимическими манипуляциями, и потому действительно хотела узнать, чем же они закончатся.

- Да! – уверенно откликнулся стоящий у неё за спиной «волшебник».

- Хорошо, мессир, как вы прикажете! – кивнула она, послушно выливая вначале в одну, а потом в другую чашку яичную пенку – которая, едва опустившись на дно, после вдруг сразу же поднялась в обеих емкостях пышными облаками, которые Флориан незамедлительно обсыпал тертым миндалем, и укрыл сверху шапкой из взбитых сливок.

– Вуаля!

- Ничего себе! – обернувшись к нему, Атенаис едва не захлопала в ладоши от восхищения. – Как это называется, прежде я никогда не видела подобного напитка… или, может быть, это уже целый десерт?

- Какая разница? – улыбнулся Сапари, рассматривая её лицо, с которого, кажется, впервые за все время, что они были знакомы, внезапно слетела привычная маска иронии, обнажив нечто, по-настоящему милое, наивное и даже детское. – Главное, что вкусно. Пробуй, gyönyörű^*! Но запомни… - прибавил он вдруг, слегка нахмурив брови. – Если вдруг не понравится, и ты не скажешь мне об этом откровенно, на тебя немедленно падет старинное венгерское заклятье!

- Это какое же?

- Ну… вот тогда и узнаешь! – вновь тихо ухмыльнувшись, Флориан протянул ей одну из чашек. – Прошу!

- Знаешь, кого ты сейчас больше всех мне напоминаешь? Змея-искусителя в Эдемском саду! Наверное, именно с таким же выражением лица он и протянул Праматери Еве свое яблоко!

- Всё может быть… Но прошу тебя, пей! Это нужно попробовать, пока не остыло!

- Хорошо! – осторожно принимая из его рук горячую чашку, Атенаис вновь пристально посмотрела на её содержимое, потом склонила голову набок, театрально вздохнула, зажмурилась и сделала маленький глоток. – М-ммм! Уверена, что ваше ужасное заклятье мне абсолютно не грозит! Это потрясающе вкусно!


_____________________________________


* красавица (венг.)

 Отправлено: 04.06.22 01:12. Заголовок: *с невероятной женщи..

*с невероятной женщиной*

- Я рад, - кивнул Флориан, также сделал небольшой глоток из своей чашки, и тут же оставив ее на столе, опустился на диван рядом с Теной, продолжая с улыбкой разглядывать её лицо. - Твои губы…

- Что «мои губы»? – так и не дождавшись окончания фразы, поинтересовалась она.

- Коварный напиток. У тебя здесь немного сливок, - придвигаясь еще ближе, произнес Сапари. – Позволь я помогу…

И, склонившись к ее лицу, мягко коснулся кончиком указательного пальца угла её рта.

- Akarlak…*

- Я не знаю твоего языка, забыл?

- Неважно. Ты знаешь, что я чувствую.

Чашка с блюдцем обиженно звякнули, когда их небрежно отставили в сторону. Обхватив ладонями лицо Атенаис, Флориан с жадностью приник к её губам, терпко пахнущим кофе и пряностями и, словно неопытный юнец, едва не возликовал, ощутив, как они раскрылись ему навстречу. Ровно в ту же минуту.

Слишком быстро…

Не веря в столь легкую победу, Сапари чуть отстранился и вновь внимательно заглянул в её странные глаза. Но в бездонном черном мраке зрачков маячили искры того же самого огня, что все жарче разливался по его собственным жилам, и поводов для сомнений не осталось. Еще через мгновение их губы вновь слились в поцелуе, пьянившим сильнее токайского, которым они еще недавно запивали трапезу на будапештском рынке.

Опершись одной ладонью о спинку дивана, Флориан ласкал и гладил спину и шею Атенаис свободной рукой, зарывался пальцами в золотистые, волнистые пряди волос. После мягко уложил ее на спину и, высвободив из-под пояса нижний край джемпера, проник под него, устремляясь по разогретому теплом тела шелку нижней сорочки к груди. Накрывая её затем раскрытой ладонью, слегка сжимая, и с нарастающей внутренней дрожью чувствуя собственной кожей, как изнутри в свод ладони в ответ дерзко упирается твердая горошина соска.

Тем временем, руки самой Атенаис лихорадочно метались по его спине и плечам, найдя для себя краткий покой, лишь на тот миг, когда тонкие пальцы нащупали и сжали края лацканов пиджака. Но только для того, чтобы после безжалостно сдернуть его прочь, и тем же способом расправившись с галстуком, переключиться на пуговицы жилета и рубашки. Тогда же и Флориан, окончательно избавив её от джемпера, не менее ловко разобрался с крючками брючной застежки, и затем, слегка приподняв Атенаис за талию, буквально одним движением, стянул с неё брюки сразу вместе с нижним бельем. После расстегнул свои собственные, наконец-то давая ноющей от возбуждения плоти свободу, снова улегся рядом, продолжив дразнить языком упругие аккуратные груди, целовать, обжигая горячим дыханием, белоснежную кожу живота, ласкать пальцами влажные складки между бедер. Неистово сопротивляясь дикому желанию взять её сейчас же, немедленно. Но вынуждая саму Атенаис беспомощно кусать губы, закрывать глаза и громко стонать от удовольствия – слишком острого, чтобы выносить его молча. Наблюдать за тем, как это происходит, чувствовать, как всё сильнее заводит ее, было едва ли не большим удовольствием, чем, собственно, обладать. Потому Флориан, как мог, намеренно оттягивал этот миг.

- Посмотри на меня! – тихо приказал он, понимая, что еще совсем немного, и она окончательно потеряет над собой контроль. – Я хочу видеть твои глаза сейчас!

Едва заставив себя это сделать, Атенаис с трудом приподняла веки. Именно в этот момент он и позволил себе овладеть ею одним сильным и резким движением. Так как более всего хотел.

Обхватив его бедра ногами, она подалась навстречу, но оказалась не готова к подобному напору, вынужденная вновь замереть и, затаив дыхание, полностью расслабиться, чтобы к нему привыкнуть. Тем не менее, уже совсем скоро эти мощные, безудержные толчки начали доставлять ей, всегда любившей куда более бережные и нежные ласки, какое-то особенное, ни с чем не сравнимое, наслаждение. Несколько раз темп и ритм их неожиданно изменялся. И тогда, на самой грани, уже, кажется, неизбежные сладостные спазмы снова отступали, чтобы потом набирать еще большие обороты, пока все не закончилось одновременным для обоих любовников и очень бурным финалом.

- Hihetetlen nő vagy!** – восхищенно выдохнул Флориан, благодарно целуя её губы, как только вновь ощутил, что может связно облечь мысли в слова. Пускай даже пока и только лишь на родном языке.

- Я знаю! – с тихим грудным смехом откликнулась Атенаис по-французски. – Но и ты тоже был совсем неплох!

Он ничего не ответил. Хотя, можно было бы, конечно, поинтересоваться: отчего же всего лишь только «неплох»? Но в эти мгновения ему было так хорошо и спокойно рядом с ней, что спорить, пусть даже и в шутку, совсем не хотелось.

Ровно так же, как и вспоминать и о выигранном так легко и неожиданно пари…

- Тебе нужно одеться.

Отстранившись и заглянув в глаза Атенаис, в которых вновь постепенно появлялось их привычное, чуть насмешливое, выражение, Флориан погладил её по щеке и улыбнулся. Затем вновь сел на диване и наклонился, чтобы собрать разбросанные по полу вещи.

- Зачем? – спросила Атенаис, тут же демонстративно вытягивая свою длинную стройную ножку и возвращая ею же Сапари в исходное положение. – Или, может, тебе неловко на меня смотреть? – прибавила она, ехидно приподнимая бровь, и чуть изогнулась, принимая еще более соблазнительную позу. – А, догадалась! Боишься, что сюда войдет твой слуга?

- Глупости, просто не хочу, чтобы ты замерзла, - откликнулся Сапари и, быстро поцеловав в коленку, бережно отвел этот симпатичный «шлагбаум» в сторону, а затем вновь потянулся за одеждой. – А Янош отменно вышколен, и никогда не позволит себе войти без предупреждения, если не имеет на этот счет особых распоряжений. Тем более, когда я с дамой.

- И, позволь узнать, как часто здесь случается… последнее? – поинтересовалась, Атенаис, укладываясь удобнее, и подсовывая локоть под голову.

- Зачем тебе это знать? – повернувшись к ней, Флориан усмехнулся, встал на ноги, и привел в относительный порядок хотя бы собственный туалет, застегнув брюки и ремень, а потом подошел к сервировочному столику, где вновь взял с нижней полки бутылку с ромом. – Налить тебе тоже? Или слишком крепко?

- Подойдет, - коротко откликнулась Атенаис, поднимаясь следом и всё-таки облачаясь в свои короткие шелковые панталончики, мгновение назад аккуратно оставленные Флорианом на краю дивана. А затем принялась неторопливо и грациозно поправлять и подтягивать чулки, прекрасно видя, что за нею искоса – впрочем, не особо таясь, наблюдают. – Благодарю! – кивнула она с улыбкой, поднимая глаза и принимая из рук вновь подошедшего к ней любовника рюмку с напитком цвета жженой карамели. – Так, о чём же мне будет позволено знать? Расскажешь что-нибудь о себе?

- Кажется, до нашего приезда сюда, я только этим и занимался!

- Ты говорил о своем деле, о городе, о погоде, о еде… Но только не о себе!

- Хорошо, допустим, - чуть прикоснувшись краем рюмки к рюмке Атенаис, Флориан улыбнулся и кивнул. – Что же ты хочешь обо мне узнать?

- На самом деле, ничего особенного. Простые вещи. На кого из родителей ты больше похож? Есть ли у тебя еще братья и сёстры… - пожав плечами, она осторожно просунула ладонь под край его расстегнутой рубахи, повела наверх, и затем задержала на плече. – Почему, соблазняя, ты говоришь исключительно по-венгерски…

- Проще всего ответить на твой последний вопрос: потому что в минуты страсти — какой бы она ни была, невозможно думать и говорить на чужом языке… Но если угодно, в следующий раз могу соблазнять тебя по- французски! Или, может быть лучше на немецком, Meine Göttin?

Склонив голову, он быстро поцеловал ее руку и снова посмотрел на Атенаис, которая тут же со смехом заметила, что на немецком готова слушать только арии из опер Вагнера.

- Ну, как прикажешь! А что до прочих «простых вещей»… Что же, характером я больше похож на отца, а внешне — на маму. И нет, усов она не носила! – Тена снова хмыкнула, сам же Сапари на миг умолк, будто о чем-то задумавшись, и после добавил: – А ещё у меня был брат.

---

*Хочу тебя
**Ты невероятная женщина

 Отправлено: 04.06.22 01:20. Заголовок: *с моим «венгерским ..

*с моим «венгерским приключением»*

- «Был»? — тотчас утратив улыбку, она едва заметно нахмурилась. — Война?

- «Бугатти», горный серпантин, «Вдова Клико», – Флориан уже научился говорить об этом спокойно, хотя гибель младшего брата оставалась его, пожалуй, глубочайшим личным потрясением и неизбывной душевной раной. – Ему было двадцать два. Всерьёз увлекался автоспортом, успел даже принять участие в Гран-при в Лионе… Но, к сожалению, не только им одним… Потому, два года назад, на обратном пути из игорного дома в Монте-Карло, не справился с управлением своим автомобилем. Хотя, следует сказать, что Матео еще в детстве был головной болью всей нашей семьи. Так что, в каком-то смысле даже лучше, что мать умерла прежде, чем это случилось.

- Мне очень жаль… — шепотом выговорила Атенаис, и это не было лишь фигурой речи. Ведь и в его голосе звучала искренняя боль, которую было нельзя не почувствовать.

- Спасибо, — просто ответил Флориан и тяжело вздохнул. Затем, бросив мимолетный взгляд на остатки содержимого на дне своей рюмки, допил их одним глотком, а через мгновение спросил уже совсем другим тоном:

- Ну а ты? Что расскажешь мне о себе?

- А у меня все совсем заурядно. Родители занимались музыкой, потом у них появилась я — и тоже занялась музыкой. Потом… вышла замуж… О, только не говори, что тебя это расстроило!

- Что ты! Конечно нет, просто… удивило, наверное, — усмехнулся Флориан, хотя на самом деле это, конечно, уже не было для него новостью. Потом без спросу отобрал у Тены ее опустевшую рюмку, и отправился за новой порцией выпивки.

- И что же, позволь узнать?

- То, что муж отпускает тебя гастролировать в одиночестве. По-моему, он полный болван! Я бы никогда в жизни этого не позволил.

- Может быть, как раз поэтому однажды я и вышла именно за него, а не за тебя? — сверкнув взглядом, в ту же секунду спросила Атенаис, в голосе которой, вместе с сарказмом, внезапно послышалось отчётливые предупреждающие нотки: задевать Лео, особенно вот так, походя, было непозволительно. Никому. Кроме, разве что, неё одной.

- Но, видимо, все же, не слишком удачно, если сейчас ты со мной, а не с ним… — столь же иронично заметил в ответ Флориан, не обращая на них внимания, ибо не был бы собой, если бы промолчал. — Кстати, а где он сейчас? В Париже?

- Не имею понятия! Но ещё вчера был здесь, в Будапеште.

- Неужели? — чувствуя, что начинает как-то во всем этом запутываться, Сапари напрягся, пытаясь припомнить тех мужчин, которых видел вчера рядом с Атенаис. Но на ум приходили одни оркестранты из ресторана, да ещё разве что тот старый пень, с которым она приехала туда сразу после концерта. Но… ведь не он же это, в самом-то деле?!

Прекрасно догадываясь, о чем он думает, сама Тена, тем временем, отнюдь не торопилась помочь ему с решением этого уравнения со многими неизвестными.

Вместо этого вернулась к дивану, вокруг которого все ещё были частично раскиданы её вещи, собрала их вместе, и принялась неторопливо одеваться.

- Всё-таки замёрзла? — оставив, наконец, бесплодные попытки понять все до конца прямо сейчас, Сапари сокрушенно вздохнул. — А ведь я говорил! Но ничего, сейчас разведу огонь в камине…

- Не нужно, мне нисколько не холодно! — обернувшись, с лёгкой улыбкой качнула головой Атенаис. — Просто пришло время возвращаться в отель. Отвезешь меня сам или, может, лучше будет вызвать такси?

- Я отвезу тебя сам, разумеется.

Иногда лучше не настаивать. Это может лишь оттолкнуть заинтересовавшую тебя женщину. А стоявшая сейчас с независимым видом возле дивана, на котором они еще совсем недавно страстно предавались любви, Атенаис Клемансо интересовала Сапари даже больше, чем он бы хотел. И уж тем паче больше, чем хотел бы показать…

Оттого и решив, что уговаривать её остаться сегодня даже не попытается, он лишь молча принялся одеваться. И спустя четверть часа его «мерседес» уже уносил их обратно в сторону города, а еще через некоторое время Флориан провожал Атенаис в холл её отеля.

- Во сколько мне завтра за тобой приехать? – поинтересовался он, задержав на миг в своей руке её руку перед тем, как окончательно расстаться.

Она посмотрела вначале на него, затем опустила взор к их соединенным ладоням и вдруг совершенно буднично ответила:

- Это не нужно. Завтра я уеду домой, в Париж.

- Что? Почему? – Флориан чуть прищурился, будто сомневался в том, что расслышал верно все её слова. – Разве тебе не понравился наш сегодняшний день?

- Понравился. Всё было прекрасно. Но мы оба взрослые люди и понимаем, что продолжать это ни к чему.

Голос ее при этом звучал так просто, нейтрально и вообще почти без эмоций, что Сапари почудилось, будто его только что окатили ледяной водой. Ничего не понимая, он продолжал сверлить её взглядом. Атенаис же стояла, будто скучая от его недогадливости. Внезапно в нём начало нарастать раздражение. Это что, выходит, именно она сыграла с ним в его же собственную излюбленную игру? Да еще и столь мастерски, что понятно все стало только теперь, в эту минуту?!

Кто он для нее – мимолетная связь, которая позабудется, едва она воссоединится с обожаемым супругом?

- Отлично, – холодно произнес Флориан, постаравшись изобразить подобие улыбки. – Тогда, прощай. Желаю хорошего пути.

После этого быстро развернулся и отправился к машине, но уехал домой не сразу, еще довольно долго просидев за рулем, с досадливой усмешкой разглядывая мерцающий вечерними огнями огромный отель.

 Отправлено: 05.06.22 00:08. Заголовок: Сапари-старший как р..

Сапари-старший как раз допивал кофе, когда его отпрыск, в весьма помятом виде, что было явным свидетельством бурно проведённого досуга, явился в столовую.

- Где ты пропадал вчера весь день? – поинтересовался он. Сын был уже взрослым мужчиной, потому в нотациях и порицаниях не нуждался. К тому же, прекрасно знал во всем меру. И если представал перед ним в таком виде, значит, тому определенно имелись причины.

- На вилле. – Не вдаваясь в подробности, коротко ответил Флориан, и жестом отослал слугу, который собирался подать ему завтрак. После чего, так же молча, потянулся к кофейнику.

В целом, отцу он не соврал. Ведь на вилле он был. Днем, с Атенаис. А вот после своего фиаско, возвращаться обратно туда желания у себя не обнаружил. К тому же, ужасно саднила рана, нанесенная его мужской гордости, и единственным лекарством в таких случаях был алкоголь. Лечение проходило вначале в пристойных, а затем в менее респектабельных питейных заведениях, и вернулся Флориан в городскую квартиру далеко за полночь.

- Ты ведь помнишь, что сегодня мы ужинаем у Вальмаров?

Флориан не помнил, но кивнул.

- Уже звонила Эржи.

Имя невесты вызвало острый приступ изжоги, и он отодвинул от себя чашку с кофе, так и не притронувшись к напитку. Впрочем, вероятно, изжога могла быть и последствием вчерашних возлияний. Как бы там ни было, но ни завтракать, ни разговаривать сейчас Флориан не был настроен. Он поднялся из-за стола и уже в дверях, обернувшись к отцу, добавил:

- Я в контору. Перед ужином заеду переодеться.

Однако сразу отправиться туда не получилось. Вначале Флориан поднялся к себе, чтобы умыться, но провел в ванной значительно больше времени, чем планировал. Затем запоздало вспомнил, что собственный его автомобиль оставлен вчера ночью где-то посреди гранд-тура по кабакам и значит, необходимо вызвать такси. В контору он явился непривычно поздно.

На рабочем столе уже лежала рассортированная корреспонденция, котировки с биржи, финансовые отчеты и от одного взгляда на рабочий стол Флориан вдруг почувствовал облегчение. Знакомый и привычный ему мир цифр, мир порядка и логики. Впрочем, сегодня порядка не наблюдалось и в нем. Едва Сапари взглянул на лист котировок, как эти самые цифры заплясали у него перед глазами. Можно было это списать на похмелье, но увы, со второго взгляда всё осталось неизменно.

- Что за черт?! – выругался он, в целом не адресуя кому-то конкретно свой вопрос, но в этот момент в кабинет вошла фрау Эрлих, его секретарь.

- Это все из-за выборов в Боливии. Вот увидите, через неделю всё придет в норму.

- Да какого… какая-то маленькая южно-американская страна так тряханула биржу?! – от негодования Сапари швырнул бумаги на стол и они разлетелись в разные сторону. Фрау Эрлих быстро их собрала и положила аккуратной стопкой на край стола. – Простите. – Буркнул Флориан, чувствуя себя нашкодившим мальчишкой.

- Каждой маленькой стране хочется хоть раз в жизни сыграть на мировой арене.

Фрау Эрлих была женщиной почтенных лет, а работать в конторе начинала ещё машинисткой при отце Флориана, так что видела в жизни многие события – большие и маленькие и философски относилась к любым вещам. Флориан взглянул на нее и позавидовал её абсолютному спокойствию.

- Так что у нас запланировано на сегодня?

Далее, в течении часа они разбирали дела текущие, составляли планы на будущее.

- Как вы сходили в оперу позавчера? Я прочла, что это было великолепное представление. Особенно, газетчики расхваливали нескольких исполнителей. Этого датчанина, имя которого я не произнесу, и французскую оперную диву, госпожу Клемансо. Она и вправду так хороша?

Флориан посмотрел на фрау Эрлих, будто её вопрос был с подвохом. Нет, она просто ждала от него ответа. Но он, едва подумал про Тену, ощутил, как кровь закипела в жилах.

«Какого черта?!» - в который раз за сегодняшнее утро эта фраза возникла в его голове и тут же ответил:

- Да, она великолепна. – голос его при этом прозвучал хрипло, так что он невольно откашлялся и тут же зачем-то спросил: - Фрау Эрлих, когда уходит поезд на Париж?

- Я не знаю, но могу позвонить на вокзал.

Флориан не ответил, и она решила оставить патрона с его мыслями наедине.

А мысли его, как он не старался занимать делами, то и дело возвращались к Тене и событиям вчерашнего дня. Думал он о ней, то впадая в ярость, то вдруг предаваясь совершенно неуместным для взрослого мужчины мечтаниям. Вот и теперь в его мыслях вновь всплыл её образ, мерцающие топазовые глаза, чувственные губы, как вдруг дверь его кабинета беспардонно распахнулась и на пороге возникла Эржебета.

- Опять зарылся в свои бумажки?! – прощебетала она, опускаясь на стул напротив. – А я вот была у «Зимерра», приобрела себе очаровательную шляпку от Эвелин Варон и решила, что ты должен непременно ее увидеть и оценить. – Она извлекла из коробки нечто цилиндрической формы, украшенное огромным бархатным бантом. При ближайшем рассмотрении Флориан подумал, что сделано это из диванной обивки. – Ну как?!

- Отвратительно.

- Что?! – Эржи растерялась, глупо заморгала своими оленьими глазами, а затем решила, что он так неловко шутит и прыснула. Но после снова посерьезнела, когда выражение лица жениха так и не изменилось. – Это модно!

- Ну что же, если однажды станет модно на голове носить воронье гнездо, надеюсь, ты последуешь и этой моде. Только, сделай одолжение, уволь меня выражать восхищение этому уродству.

Ему тут же вспомнилось, как вчера была одета Тена – просто и эффектно. И главное, что с нее хотелось тотчас же снять всю ее одежду. С прискорбием Флориан подумал, что ни разу со дня его знакомства с будущей супругой у него не возникало даже мимолетного желания физической близости с ней.

- Ты идиот и грубиян!

- Увы. – Только и ответил он.

Эржи покинула его кабинет столь же стремительно, как и появилась, а сам Флориан, посмотрев вслед захлопнувшейся двери, решил, что и ему пора возвращаться домой.

- Я ухожу, фрау Эрлих. Но если вдруг понадоблюсь, то буду у Вальмаров. Вы знаете телефон.

- В десять с четвертью.

- Простите?!

- Поезд на Париж уходит в десять часов пятнадцать минут.

Обед шел своим чередом: обычные разговоры, старые знакомые. Флориан же, сидел как на иголках, отвечал невпопад, если вообще отвечал и то и дело смотрел на часы. Когда подали кофе, Флориан окончательно решил для себя.

- Господин, госпожа Вальмар, что-то неважно себя чувствую, вы простите меня, но я поеду домой.

Только вот поехал на вокзал. Часы показывали без пяти минут десять, и он с силой вжимал педаль газа, желая успеть вовремя. На перроне было множество людей, кто-то провожал, кто-то в последнюю минуту торопился сесть на поезд. Состав на Париж уже стоял под парами. И тем не менее, направляясь в сторону вагона первого класса, Флориан еще издали увидел её. Тена шла в сопровождении носильщика, в руках которого были её чемодан и дорожный саквояж. Флориан прибавил шаг, а затем, обогнав женщину, заступил ей дорогу. Атенаис едва не врезалась в него.

- Что ты здесь…,- не дав ей договорить, Флориан поцеловал её, крепко удерживая в своих объятиях, и когда ощутил, что она уступает его напору, отстранился.

- Отлично. Мы едем ко мне.

 Отправлено: 05.06.22 14:17. Заголовок: * в лапах дикаря* В..

* в лапах дикаря*

Всё случилось в минуты, когда Атенаис уже предвкушала респектабельное путешествие в уютном купе своего любимого «Восточного Экспресса». Роскошь и спокойствие его были словно специально созданы для того, чтобы нивелировать, сгладить воспоминания о безумии, которым столь неожиданно оказались наполнены предыдущие сутки её жизни. Последнее было бы теперь весьма кстати. Несмотря на то, что, расставаясь вчера вечером с Флорианом Сапари в холле своего отеля, Атенаис была уверена, что уже назавтра станет воспринимать произошедшее между ними как еще одно, очередное, из пикантных приключений. Которых к этому дню её жизни, впрочем, случалось не так уж и много – хотя и вполне достаточно, чтобы было о чём в старости не рассказать своим потенциальным потомкам, буде таковые всё-таки появятся. Но всё отчего-то пошло не так, как должно. Минувшую ночь мадам Клемансо, вопреки собственным ожиданиям, провела крайне беспокойно.

И к утру это странное волнение лишь усилилось. Настолько, что избавиться от него не помогли даже несколько часов, проведенных в умиротворяющей атмосфере принадлежащей отелю купальни с термальной водой, куда Атенаис отправилась сразу после завтрака. Возвращаясь затем обратно в номер через холл, она шла, невольно оглядываясь по сторонам, будто опасалась (или же надеялась?) увидеть того, кого быть там априори не могло. И от этого еще больше нервничала и сердилась. На себя. Но еще больше на него – за то, что посмел отнять привычный покой и уверенность в том, что всё в её нынешней жизни, включая чувства, находится под железным контролем. И может происходить лишь тогда, когда сама Атенаис решает дать волю эмоциям не только на сцене, но и в жизни. И видимо, вчера такая необходимость была. Виной ли всему состоявшийся после последнего концерта разговор с Лео, или просто звезды на Будапештском небе сошлись под определенным углом – неизвестно. Однако точно понятно, что сегодня всё это ей уже ни к чему. Нужно забыть и снова погрузиться в обычную жизнь.
Но именно этого-то ей сделать и не позволили.

Вначале своим совершенно неожиданным явлением. А через пару минут – еще и этим скандальным, на глазах у всех, поцелуем, ничуть не похожим на церемонные лобзания, которыми будущие пассажиры чинно обменивались с теми, кто их провожал, перед тем, как занять свои места в вагонах.

Нет. Это был жадный, дикий, возмутительно долгий и совершенно необузданный поцелуй, от которого у Атенаис закружилась голова, и вмиг ослабели колени – так, что если бы Сапари не держал её сейчас столь крепко в своих объятиях, она бы, наверное, просто упала на мраморный вокзальный перрон.

- Ты сошел с ума?! – выговорила Атенаис, не без труда отдышавшись, в тот миг, когда, Флориан, чуть отстранившись, но, все еще не отпуская от себя и чуть насмешливо глядя сверху вниз, произнес слова, полный смысл которых, впрочем, также дошел до её сознания далеко не сразу. А когда, наконец, дошел, породил глубочайшее возмущение. – За кого меня принимаешь?

- За потрясающую, редкую женщину, которая совершенно чужда глупым предрассудкам и поступает всегда лишь так, как угодно её сердцу… Я ошибся?

Флориан вновь умолк, не сводя напряжённого взора с её лица, выражение которого после этих слов будто бы неуловимо изменилось. Но выяснять дальше, что означает эта перемена именно для него, Сапари собирался отнюдь не здесь, посреди людного перрона. Потому, не дожидаясь вербального ответа, внезапно подхватил её на руки. А когда Атенаис яростно дернулась, пытаясь немедленно вырваться обратно, лишь улыбнулся и мягко упрекнул:

- Ну что ты, gyönyörű, не нужно! На нас ведь и так уже все смотрят!.. Kövess minket az autóhoz^*! - велел он через мгновение, обращаясь уже к замершему неподалеку носильщику. А сам, искусно лавируя сквозь толпу, с невозмутимым видом, легко понёс Атенаис прочь от поезда, и дальше — через все здание вокзала, где на них, действительно, многие смотрели и оборачивались. Потому продолжать рваться на свободу, а уж тем более кричать, или что-нибудь ещё в подобном роде, со стороны Атенаис было бы совершенно глупо. Несмотря на то, что хотелось. Даже более того: хотелось его убить!

Никогда и никто не обводил её в споре вокруг пальца столь ловким образом, коварно применив единственный возможный способ оставить без аргументов — утверждение от противного. Ибо не могла же она, и в самом деле, кинуться доказывать в ответ, что совсем не та, за кого её приняли! Да и трепет, который рождало в теле каждое прикосновение, каждый взгляд, а уж тем более поцелуй этого дикаря в цивильном обличье, было куда легче сдерживать, если вновь его на них не провоцировать…

Около «мерседеса», который Сапари, думая в тот миг лишь о том, чтобы успеть вовремя, бросил едва ли не поперек дороги, уже вертелся полицейский.

- Это ваша машина, господин? — строго спросил он, когда Флориан, не спуская с рук Атенаис, остановился перед ним. — Вы нарушаете правила!

- Да, офицер! Но, клянусь, у меня была крайне уважительная причина! Уверен, как мужчина вы просто обязаны меня понять! А как сотрудник полиции, к тому же, согласиться, что отпустить эту невероятную женщину, позволив ей уехать, было бы куда большим преступлением, нежели банальная неправильная парковка!

- Без сомнения, - с некоторой запинкой, проговорил служитель закона, ещё раз коротко окинув взглядом Атенаис. И, прикоснувшись к козырьку своего головного убора, добавил: - Что ж, хорошего вам вечера!

- Ну вот, слышала, что сказал господин офицер? — вновь усмехнулся Флориан, кивнув ему с искренней признательностью и, наконец, опустил Тену на землю прямо перед дверью своего авто, когда полицейский зашагал прочь. — Не выполнить его предписание будет ещё одним правонарушением с моей стороны! А я, вообще-то, весьма законопослушный гражданин!

- Весьма заметно! — язвительно откликнулась Атенаис, и дальше, без возражений, села в салон, дожидаясь, пока носильщик и Флориан закончат грузить в багажник её вещи.
А когда он вернулся за руль, и завёл мотор, прибавила все тем же тоном:

- Итак, ты меня похитил. Что дальше? Опять отвезешь к себе и прикуешь к стене в подвале наручниками?

- Зачем же в подвале? В моём доме полно уютных, тёплых комнат! А наручники… ну, можно будет попробовать и такое, если это в твоём вкусе!

Он явно над ней потешался!

- Идиот! — Возмущённо выдохнула, Атенаис и отвернулась к окну, за которым, тем временем, снова замелькали зимние пейзажи города, который ей оказалось не суждено покинуть так быстро, как она рассчитывала. Но хорошо это или плохо, было все ещё непонятно.

- Я тоже от тебя в восторге!


___________________________________

* Следуйте за нами к машине!

 Отправлено: 06.06.22 22:43. Заголовок: *французская красави..

*французская красавица и венгерское чудовище*

В Пасарет от вокзала ехать было не близко и, понимая, что в его нынешней ситуации время является почти решающим фактором, Флориан постарался разогнать свой «мерседес» до максимальной скорости.

Атенаис рядом всё так же демонстративно молчала, лишь изредка отворачиваясь от бокового окна, чтобы одарить его коротким и, как казалось в темноте салона, тускло разбавленной светом фар, отражающимся от влажной извилистой ленты дороги, недовольным взглядом.

И Флориан терпеливо молчал в ответ, догадываясь, что в душе её все ещё продолжается внутренняя борьба. Поэтому одно его неловкое слово или фраза могут фатальным образом опустить чашу весов отнюдь не с нужной стороны. И всё же, он был доволен, что решился поступить именно так. Хотя, ещё утром, идея подобного варианта развития событий точно показалась бы родом похмельного алкогольного бреда.

При подъезде к вилле их все так же встречал верный Янош. Который, едва заметив, что господин вновь приехал не в одиночестве, но при этом ничего не требует, тут же растворился где-то раньше, чем Флориан и его спутница покинули автомобиль. Потому и в дом они вошли лишь вдвоём.

- Как же ты прекрасна, когда сердишься! — тихо, почти шепотом произнес он, поворачиваясь к Атенаис, и восхищением вглядываясь в её лицо. — Пожалуй, мне следует и дальше злить тебя почаще…

И вновь поцеловал. Однако без прежнего напора, едва касаясь губами её губ, словно пробуя. Она не противилась, но не спешила и отвечать, явно демонстрируя, что все ещё обижена. И тогда, усмехнувшись, Флориан слегка от нее отстранился, пускай совсем из объятий и не выпустил:

- Все еще не устала воевать? Что ж, тогда нам лучше выбрать более удобное поле для боя!

С этими словами он вновь подхватил её на руки и понес в спальню, и в этот раз был бесконечно терпелив, буквально по сантиметру «отвоёвывая» новые рубежи в той, самой нежной войне в мире, где победа становится настоящей лишь тогда, когда её празднуют вместе сразу обе стороны.

И он добивался этой победы истово, бесконечно лаская нежный бархат обнаженной кожи Атенаис, любуясь совершенством её форм, шепча ей на ухо дерзкие нежности, от которых мутился ум, и пуще прежнего, воспламенялась кровь, покуда от её деланой безучастности не осталось следа. И в объятиях его вновь не обнаружилась та же невероятная женщина, полная страсти и стремления утолять её без всякого ложного стыда и смущения, которая буквально свела с ума накануне. И продолжала это делать сейчас. До тех пор, пока оба вновь не достигли самого пика наслаждения и не опустились обратно. Но лишь на время, чтобы собраться с силами, и раз за разом штурмовать новые вершины – пока вновь не оставалось сил ни шевелиться, ни даже думать.

Вероятно, именно по последней причине, в одну из таких пауз, Флориан, блаженно вытянувшийся во весь свой немалый рост рядом с Атенаис, и произнес нечто, чего никогда бы не позволил в минуту более ясного рассудка:

- Ни с кем раньше у меня еще не было так…

- Я не хочу знать, как и с кем у тебя было раньше! – немедленно вспыхнула Тена, до того мирно пристроившаяся на его откинутой в сторону руке.

- Но еще вчера ты спрашивала, как часто в этом доме…

- Молчи! – чуть приподнявшись, она шутливо шлепнула его по губам раскрытой ладонью, которую Флориан тут же поймал своей рукой, прижимая обратно, но уже для поцелуя. – Венгерское чудовище и грубиян!

- Вот уж неправда! Сегодня я весьма нежен и соблазняю тебя исключительно по-французски, как и обещал накануне! Ведь я всегда держу свои обещания!

- О, ну тогда, пожалуйста, немедленно пообещай мне прекратить нести всякую чушь!

- И что я за это получу? – хитро улыбаясь, Флориан ловко перекатился на бок, упираясь ладонью в постель и вновь нависая над Атенаис, которая, признаться, немного не ожидала подобного маневра. Но быстро пришла в себя и тоже усмехнулась, обвивая в ответ рукой его шею, и зарываясь пальцами в короткие кучерявые волосы на затылке.

- А что бы ты за это хотел?

- Останься со мной здесь! Не убегай больше! – вновь сделавшись абсолютно серьёзным, Сапари смотрел ей прямо в глаза. – Хотя бы на несколько дней. Я очень этого хочу!

В его взгляде была написана искренняя просьба. И на какой-то миг Атенаис показалось, что всё это совсем не игра. И что они действительно могли бы…

Но только зачем?

Хотя, с другой стороны, несколько дней – это всего лишь несколько дней. И они вряд ли могут что-либо радикально изменить. Так что, почему бы не провести их, например, и подобным способом?..

- Мне не на чем убежать от тебя теперь, когда вчерашний «Ориент Экспресс» уже уехал, а следующий будет только через неделю, - ласково улыбнувшись Флориану, призналась она, спустя минуту раздумий. – Твоё счастье, что других способов путешествия по Европе я почти не признаю!

 Отправлено: 14.06.22 20:32. Заголовок: * с кофейным феем* ..

* с кофейным феем*

Ночью на Будапешт обрушился снегопад, первые попытки которого начинались еще прошлым вечером, но были слишком робкими, чтобы ожидать, что к утру все вокруг покроется равномерным и довольно плотным слоем. Судьба которого, конечно, вряд ли может быть долгой и где-нибудь в центре города, под шинами автомобилей и подметками ботинок пешеходов, он уже наверняка превращается в грязную жижу. Но здесь, еще никем и ничем не потревоженный, выглядит белоснежным пуховым одеялом. Особенно, если смотреть сверху. Именно так, как это и делала Атенаис, когда, проснувшись первой, тихонько – чтобы не потревожить Флориана, встала с кровати, прошла через всю спальню и выглянула из окна.

Полюбовавшись немного пейзажем на фоне серого неба – такого низкого, что деревья, кажется, подпирали его макушками своих крон, она вздохнула. Обернулась и посмотрела на все еще мирно спящего Флориана… Потом снова в окно – вернее, на его наружный карниз, лукаво улыбнулась, а затем, стараясь не шуметь, подняла защелки на раме и, приоткрыв её на мгновение, зачерпнула полную пригоршню снега. После, столь же тихо проделав всё те же манипуляции с рамой в обратном направлении, на цыпочках вернулась к кровати, села рядом с вольготно раскинувшимся в разворошенных простынях мужчиной, и еще немного на него полюбовавшись, вдруг безжалостно высыпала свою добычу прямо ему на живот.

Буквально подскочив в постели, Флориан свое весьма бодрое пробуждение сопроводил столь отборной руганью, которую не то что произносить вслух в присутствии женщины, но даже думать при ней было бы неприлично. Спасало лишь то, что ругался он на венгерском языке – стряхивая со своей кожи остатки снега, и пытаясь понять, что же всё-таки произошло, пока не услышал у себя за спиной тихий смех Атенаис.

- Так это твоя затея, невозможная ты женщина?! — воскликнул он уже более осмысленно, поворачиваясь и вскидывая на неё взгляд.

Еще же через минуту, после короткого раунда ожесточенной борьбы, она оказалась прижата спиной к матрасу всей тяжестью его тела.

- Смерти моей хочешь?!

- Зачем мне твоя смерть? — философски поинтересовалась Атенаис, стараясь не слишком шевелиться. — Жизнь заполучить куда интереснее!

Слова эти сами сорвались с губ ещё прежде, чем она подумала о том, что их можно воспринять весьма по-разному. В том числе и так, как совсем не имелось в виду.

- Не бойся, я пошутила! — поспешно добавила она, заметив, как длинные ресницы Флориана удивлённо дрогнули.

- Я мало чего боюсь на свете, gyönyörű, и это точно не твои шутки, — тихо ответил он, вглядываясь в глаза Атенаис и ощущая себя немного уязвленным тем, что она так о нем думает.

Минувшей ночью он несколько раз забывал обо всём в её объятиях. И если бы грядущее зависело только от его желаний…

Впрочем, пытаться объяснять это словами, было ещё глупее, чем даже на эту тему думать. Потому, быстро поцеловав Тену, Флориан лишь усмехнулся, и выпустив её из объятий, вновь улегся рядом.

- Значит, на улице выпал снег?

- Всё замело! — подтвердила она, в то же самое время нежно исследуя раскрытой ладонью рельефы его покрытой тёмной порослью груди и живота. Флориан обладал великолепным телом атлета-пловца, исключительно приятным даже наощупь. И Атенаис, которая всегда придавала большое значение подобным вещам, потому не любила грубых, колючих фактур ни в собственной одежде, ни в том, что её окружало, беззастенчиво пользовалась новой возможностью порадовать свое осязание. — Нам не уехать даже в город, пока дорогу не расчистят или погода не изменится.

- Но ведь это вполне совпадает с нашими планами. Только ты, я и более никого и ничего, что нарушило бы наше уединение.

- Что, совсем никого и ничего?!

- М-мм?

- Хотелось бы, чтобы все же был хоть кто-нибудь, способный нас накормить…

- Ах, это? Забыла, значит, уже, что я всемогущий маг, и ты в моем волшебном замке? – поднявшись с кровати, хотя этого всё ещё не хотелось, Флориан накинул на голое тело шелковый халат с китайскими драконами, перевязал его желтым кушаком и, отвесив Атенаис церемонный, в восточном духе, поклон, вышел из комнаты.

- Янош! – громогласно крикнул он, спускаясь, затем, по лестнице. – О, ты уже здесь! Знаешь, у меня в машине багаж нашей гостьи, его надо забрать. И неплохо было бы еще подготовить комнату, где она могла бы…

- Уже сделано. «Синяя» спальня готова. Багаж сейчас перенесу.

- А ещё нам бы…

- Завтрак будет готов через четверть часа.

- Хм, есть ли на свете хоть что-то, что ты забываешь предусмотреть?

- Боюсь, что нет, Флориан-ур.

Лишь покачав головой в ответ на подобную самоуверенность, Сапари усмехнулся и зашагал дальше, направляясь в свой кабинет. Откуда сразу же позвонил фрау Эрлих, сообщив, что ближайшие дни в конторе не появится. И после, почувствовав себя абсолютно свободным, вернулся к Атенаис.
Завтрак им подали в столовой, окна которой выходили в сад. Деревья, кустарники и всё еще, что там было, по-прежнему пряталось под снежным покровом, который и не думал таять. Да и небо казалось всё таким же угрожающим, но Флориан был убеждён, что до вечера снегопад не возобновится.

- Так что, если желаешь, можем даже немного погулять… Но сначала, конечно, поедим! — заметив промелькнувшую по её лицу тень, тут же прибавил он, едва не рассмеявшись.

На их столе, сервированном для двоих, кроме прочих приборов, обнаружилась уже знакомая спиртовка, несколько джезв и прочие «волшебные» аксессуары.

- Какой кофе предпочитаешь?

- Чёрный, — коротко ответила Атенаис. После бурной ночи ей ужасно хотелось есть. А если вспомнить, что и накануне она успела только пообедать, рассчитывая на ужин уже в вагоне-ресторане «Ориент Экспресса»… Так что кофейные фокусы в стиле прошлого раза её сейчас определённо не прельщали.

- Вот так просто? — изумился Сапари, изображая, что совсем не понимает, в чем дело.

- Да!

- Ну, тогда не смей даже просить попробовать мой.

Сварив вначале тот кофе, который попросила Тена, во вторую джезву, прежде, чем налить туда воду, Флориан бросил прозрачные ломтики лимона.

- Я считаю, что по тому, какой кофе человек предпочитает, можно многое о нем понять. И потому вовсе не верю, что черный – это твой. Тебе подходит что-то пряное, но одновременно нежное… Думаю, вечером можно устроить небольшую дегустацию, чтобы это лучше понять.

- А для чего тебе меня понимать? — пожала плечами Атенаис, забирая из его рук свою чашку. — Ведь мы же не собираемся прожить вместе целую жизнь?

 Отправлено: 14.06.22 21:26. Заголовок: *с чаровницей* Её с..

*с чаровницей*

Её слова, сказанные, к тому же, таким обычным, будничным тоном, внезапно словно задели какую-то занозу в душе Флориана. Не больно, но неприятно. Даже настроение как будто испортилось — пускай и только на миг. Который Атенаис даже вряд ли заметила, потому что именно тогда он отвернулся, вновь занявшись приготовлением своего кофе. Когда же взглянул на неё опять, все уже было по-прежнему. Почти.

- Совсем забыл сказать! В моём кабинете есть телефон, если тебе нужно позвонить кому-то и предупредить, что ты задержишься в Будапеште…

- Мы с мужем давно уже друг перед другом не отчитываемся, поэтому нет, не нужно, — усмехнулась Тена, продолжая спокойно пить кофе и не обращая внимания на его немного испытывающий взгляд. — Ну а ты сам уже, конечно, предупредил всех, кто может волноваться о твоём отсутствии?

- Да, позвонил в контору секретарше, — с готовностью кивнул Сапари. — А кого ещё мне предупреждать? Перед отцом я тоже довольно давно не держу ответа за то, что порой отсутствую дома по ночам… Невеста же пока сама не вправе требовать у меня подобного отчёта…

- Невеста?

- «О, только не говори, что тебя это расстроило»! — воскликнул он, не просто цитируя слова, но и явно копируя её вчерашнюю интонацию. Причём, довольно похоже. Атенаис улыбнулась:

- Дразниться нехорошо!

При этом саму новость о невесте оставила без комментариев.

- Спасибо за кофе и завтрак, — проговорила она, спустя несколько минут, оставляя в сторону опустевшую чашку, и элегантным жестом быстро приложив к губам уголок льняной салфетки, поднялась из-за стола, направляясь к окну. — Кажется, ты предлагал прогулку? Дай мне буквально десять минут и я буду готова!

Пока Атенаис переодевалась, Флориан времени тоже даром не терял, раздумывая над тем, куда её поведет.

Конечно, можно было бы ограничиться и обычной прогулкой по окрестным улицам, разглядывая старинные и недавно выстроенные особняки, принадлежавшие известным актерам, музыкантам и художникам. Но, на вкус Флориана, подобное развлечение более подходило людям преклонных лет. Ему же хотелось иного: например, увезти Тену в какое-нибудь красивое место. Но, к сожалению, сегодняшнее состояние трассы слишком мало подходило для автомобильной езды. И если одного его это еще вряд ли бы удержало на месте, то рисковать благополучием Атенаис было совершенно немыслимо. Потому пришлось придумывать другой вариант. Который, впрочем, нашёлся довольно легко и быстро.

- Янош, а что у нас с «зубчатой дорогой», не перекрыли ли её из-за снегопада?

- Работает, как и всегда.

После этого лаконичного ответа судьба будущей прогулки была решена.

Выйдя из дома пешком, Тена и Флориан прошли несколько улиц, направляясь к остановке самого странного общественного транспорта в Будапеште – зубчатой железной дороги, доживавшей в своём нынешнем, первозданном, виде последние дни, ведь уже в скором времени паровозную тягу намеревались заменить электрической. Но пока всё выглядело примерно так, как и полвека назад: забавный и немного неказистый паровозик, испуская к небу клубы сизого дыма, будто пыхтя от натуги, толкал вверх на холм единственный вагон, а на спуске притормаживал его движение.
Сегодняшним утром пассажиров набралось немного, и они сразу же удобно устроились рядом на широком лакированном сидении.

- А куда мы едем? — спросила Атенаис, с любопытством поглядывая по сторонам.

- На холм Сечени. Там, правда, нет ни башен, ни великолепных видов на город… Впрочем, в такую погоду их вряд ли и получилось бы рассмотреть. Зато есть прекрасный тихий лес, столь же сказочный, как и по дороге на Янош.

Пейзаж за окном, и в самом деле, был хорош, даже несмотря на хмурый зимний день, а медленно поднимающийся в гору состав позволял без спешки рассмотреть меняющийся ландшафт.

- Видишь вот тот дом на холме? Это вилла принадлежала господину Салеза, который, собственно, спроектировал и построил дорогу, по которой мы сейчас едем. Как любой творец, он был чуточку тщеславен, и потому, видимо, намеренно предусмотрел возможность каждый день любоваться делом собственных рук.

Добравшись до последней остановки, они вновь пошли пешком по широкой улице, на которой, однако, стояли всего лишь несколько домов.

- Ну, вот, все. Тут цивилизация и заканчивается! — провозгласил Флориан. И далее, взяв Атенаис под руку, повел её знакомой с детства дорогой уже непосредственно в лес.

 Отправлено: 14.06.22 21:32. Заголовок: * с тем, кто меня ра..

* с тем, кто меня рассмешил*

Ночной снегопад заметно присыпал и все здешние тропы. Но большая часть осадков, все же, задержалась на ветках деревьев и кустарников. Поэтому нельзя сказать, что путь двоих пешеходов был особенно труден. К тому же, шагали не спеша, болтая о разных вещах — да столь непринуждённо, что некоторое напряжение, возникшее незадолго до того, как покинуть дом, вскоре будто само же по себе и исчезло. Растворилось в этом кристально-чистом воздухе, пахнущем сосновой хвоей, мокрым снегом и прелыми листьями, которые он покрывал.

Неожиданно выяснилось, что в детстве они прочитали множество одних и тех же книг, а музыку Тена любит не только классическую, но и вполне себе современную. Причём, ту же, что нравится и самому Флориану, почему-то прежде твёрдо уверенному, что «серьезным» музыкантам подобные увлечения не свойственны.

- Но почему же? — смеясь, искренне недоумевала Атенаис. — Тебя ведь не удивляет, когда балетные танцовщики вне сцены с удовольствием отплясывают какой-нибудь чарльстон или блэк-боттом?

- Среди моих знакомых нет балетных танцовщиков! — развёл руками Флориан и тоже рассмеялся. — Поэтому я понятия не имею, что и как они танцуют в свободное от спектаклей время.

- Значит, поверь мне на слово! Танцуют, да ещё и как!

- Что ж, верю!.. Скажи, а можно задать ещё один глупый вопрос от дилетанта? — спросил он вдруг после некоторой заминки. — Это правда, что некоторые певцы могут заставить треснуть хрустальный бокал силой одного лишь своего голоса?

- Имеешь в виду того русского, Шаляпина? — поинтересовалась Атенаис и он кивнул. — Я как-то выступала с ним вместе. Это великий артист, но при мне ничего подобного от его пения не происходило. К тому же, у него бас. А, если я хоть немного понимаю в акустике, то для того, чтобы расколоть стекло фужера, надо попасть с ним в резонанс. И это скорее будет доступно высокому женскому голосу. Ведь, звук, определённо, может влиять не только на душу, но и на физические тела… Если хочешь, можем прямо здесь и сейчас провести небольшой эксперимент! — внезапно, не без лукавства, предложила она. И Флориан тут же замахал руками в притворном ужасе, утверждая, что таким образом они обязательно добьются чего-то ужасного. Например, разбудят мирно спящего где-нибудь в своей берлоге медведя. Или до смерти напугают местных жителей. Которые после решат, что в лесу завелось неведомое существо:

- Ведь мы, венгры, большие мистики и легко верим во все сверхъестественное!

- Ну вот опять ты несёшь какую-то несусветную чушь! — стукнув его по плечу, Атенаис со стоном сжала большим и указательным пальцами разболевшиеся от долгого смеха щеки. — А ведь обещал этого не делать!

- Как иначе? Ситуация вынуждает! — ответил Сапари трагически тоном, поймав ее в свои объятия и с улыбкой заглядывая в лицо.

- Нет! Пусти! — продолжая хохотать, Тена оттолкнулась от его груди ладонями, вырвалась на свободу и отскочила в сторону, едва не повалившись при этом на заснеженный куст. — Черт! Теперь я точно должна это попробовать!

- О, нет, умоляю, пощади! — молитвенно сложив руки, продолжал упрашивать её Флориан, но напрасно.

Став под одной из сосен, Атенаис, с видом циркачки, готовящейся исполнить смертельный номер, зажмурилась, глубоко вздохнула, раскинула руки в стороны, и далее одним блистательным «глиссандо» быстро пронеслась голосом по всему своему диапазону — от его самых нижних, грудных, нот до высочайшего «фа» третьей октавы.

 Отправлено: 14.06.22 21:33. Заголовок: *со сладкоголосой ба..

*со сладкоголосой банши*

Флориан будто только этого и ждал. Бесшумно подступив ближе, пока Атенаис, закрыв глаза, экспериментировала с собственным вокалом, он ухватил за самый кончик мохнатую ветвь над ее головой, и осторожно потянул на себя. А когда музыкальный экспромт закончился, резко отпустил, заставляя обрушиться на их головы почти настоящую лавину.

- Боже мой, да ты, оказывается, ещё опаснее Шаляпина! — вновь «испуганно» заголосил он, наблюдая, как она, с немного ошарашенным видом, отряхивается. — Он всего лишь портит людям хрустальную посуду, а ты вызываешь целые снежные обвалы! Я понял, ты та самая фэйри Банши, которая в шутку прикинулась земной женщиной!

- А вот ты, похоже, просто дурак-мальчишка, который в шутку прикидывается взрослым мужчиной! — довольно сердито отозвалась Атенаис, на миг прекратив вытряхивать и выковыривать снег буквально отовсюду — из волос, с которых слетела мягкая вязаная шапочка с помпоном, из-под воротника пальто. А потом вдруг наклонилась, зачерпнула рядом с собой его полную горсть, быстро скомкала, и изо всех сил запустила снежок прямо Флориану в грудь.

- Это что значит?! Любезная госпожа решила объявить мне войну? Ну берегись! Ведь в этом я точно мастер! — сообщил он, тоже нахмурив брови. Сгреб рукой снег, и принялся вылепливать практически идеальный шарик. Потом, с грозным видом, несколько раз подбросил его на ладони, прицеливаясь, и метнул в Атенаис. Которая взвизгнула и рванулась в сторону ещё раньше, чем это произошло. А дальше разгорелась настоящая, баталия: словно дети, они, хохоча во все горло, выкрикивая боевые лозунги и придуманные прямо на ходу дразнилки, яростно закидывали друг друга снежками и просто пригоршнями снега, пока изможденные, вместе не повалились в один из сугробов.

- Не помню, когда мне последний раз было так хорошо! – рассматривая серое небо, которое нависало низко над холмами, удивлённо выдохнул Сапари. – Я почти счастлив!

- Снова это твоё «почти»? — улыбнулась Тена, перебираясь головой к нему на плечо, и тоже глядя наверх. — А мне вот сейчас хорошо абсолютно!

«Даже лучше, чем прошлой ночью!» — хотелось было добавить. Но она промолчала. Не то пощадив мужское самолюбие Флориана, не то — потому, что сердце, действительно, было наполнено сейчас такой безмятежной радостью, что не возникало желания ни шутить, ни насмешничать.

Вместо этого, просто перевернулась на живот, обхватила его лицо ладонями и нежно поцеловала горячие, подрагивающие в улыбке, губы.

- А если вот так? — спросила она шепотом, почти не отстраняясь и по-прежнему касаясь дыханием. — Что ты теперь мне скажешь?

- Скажу, что у тебя замерзли руки, - так же шепотом сообщил Флориан, забирая её ладони в свои. – И что я буду ужасным болваном, если ты простудишься по моей вине.

С этими словами он отодвинулся, затем быстро встал на ноги, помог подняться и отряхнуть снег с одежды Атенаис, привел в порядок своё пальто, а после сразу же предложил вернуться на станцию.

И она, конечно, согласилась. Хотя была озадачена этой необъяснимой переменой. И через несколько минут, проделав прежний путь, но уже в обратном направлении, они вновь вышли к платформе, где, невзирая на явное отсутствие потенциальных покупателей, похлопывая себя по бокам, топтался торговец с обернутым в несколько слоев тканью бочонком.

- О, а это как раз то, что нам сейчас и нужно! — заметив его, воскликнул Флориан, оборачиваясь к спутнице. И сразу же направился к владельцу бочонка. Перекинулся с ним несколькими фразами на венгерском, протянул пару монет, и вскоре вернулся к Атенаис с двумя бумажными стаканчиками, из которых струился горячий ароматный пар:

- Глинтвейн – лучшее средство от промозглого ветра! Этот человек сказал мне, что вагон прибудет лишь только минут через десять. Так что у нас точно хватит времени насладиться напитком, а может, ещё даже и не одной его порцией, — чуть подмигнув, он отсалютовал Тене своим стаканчиком. – За наш прекрасный день! И за то, чтобы завтрашний оказался ещё лучше!

- А тебе не бывает иногда страшно просить ещё больше хорошего, чем уже имеешь? — неожиданно спросила его Атенаис, за миг до того, как поднести к губам свой глинтвейн, и, с удовольствием вдохнув смесь ароматов гвоздики, корицы, апельсиновой цедры и красного вина, осторожно сделать первый маленький глоток. — Что, если судьба вдруг обидится на такую настойчивость и решит забрать даже это?

- А я ничего и не прошу! Счастье и несчастье человека зависит лишь от него самого. Созидать или разрушать – выбор каждого из нас. А судьбой, случаем, да даже божьей волей, люди чаще всего оправдывают лишь собственную глупость и ошибки.

- И что же, совсем никогда и никаких сомнений в себе?

- Нет, ну почему? Бывает, конечно! Но в главных вещах в своей жизни я вполне уверен! — кивнул Флориан, также отпивая немного из своего стаканчика.

 Отправлено: 14.06.22 21:36. Заголовок: * те же, дома* - Эт..

* те же, дома*

- Это очень хорошо, что она ещё не давала тебе веских причин, чтобы поколебаться во мнении. Надеюсь, впрочем, что и не даст… Ой, посмотри! — внезапно перебив себя, воскликнула Тена, указывая на вывернувший тем временем из-за поворота вагончик, — это, кажется, за нами! А я еще не успела допить. Интересно, туда пускают с глинтвейном? Он оказался такой вкусный, что жаль выбрасывать даже остатки!

На обратном пути в Пасарет спутников у них не оказалось вовсе. За время прогулки облачность заметно сгустилась и теперь ещё плотнее окутывала лежащий где-то там, внизу и вдали, центр города своей туманной дымкой. А может, это просто приближались ранние январские сумерки.
Дома верный слуга Флориана, возникавший всегда так бесшумно, что Атенаис уже начинало всерьёз казаться, будто он способен соткаться прямо из воздуха — и столь же быстро при необходимости в нем вновь раствориться, сразу же доложил, что обед уже готов. И нужно лишь только одно слово, чтобы в столовой началась сервировка.

- Ты как? Сильно проголодалась? — с тревогой спросил Сапари, тут же обернувшись к Атенаис.

- Ещё не до смерти, — вновь слегка удивившись этому постоянному стремлению накормить её до отвала, которым были одержимы, похоже, все венгры, включая Акоша, часто ворчавшего при взгляде на все ещё по-девичьи стройную фигуру своей любимой французской примадонны, что просто не понимает, «в чем здесь держится голос», Тена слегка покачала головой. — Да и переодеться бы не мешало. Боюсь, что снег всё-таки попал под воротник, — с усмешкой пояснила она, многозначительно глянув при этом на Флориана, который в ответ на её слова виновато пожал плечами и вздохнул.

- В таком случае, я немедленно пришлю к вам в комнату горничную, госпожа, - с невозмутимым видом кивнул Янош, а затем снова исчез.

«Синяя» спальня, куда во время их отсутствия, конечно, уже давно перенесли чемоданы Атенаис, извлечённые из багажника автомобиля, оказалась очаровательным маленьким будуаром, оборудованным, однако, отдельной ванной комнатой. Увидев которую, Атенаис сразу решила, что не только переоденется в сухое, но прежде ещё и примет горячий душ. А лучше — ванну, чтобы не простудиться. Как любая певица, она весьма бережно относилась к здоровью собственного вокального аппарата. Даже если порой и посмеивалась над коллегами, особенно из теноров, что носились со своими голосами, точно с писаной торбой, вечно опасаясь выпить лишний глоток холодной воды и кутая шеи шерстяными шарфами чуть ли не до июля. Нет, ничего подобного, досконально изучив свой организм и давно «договорившись» со связками обо всем, что может — или не может себе позволять, дабы их «не расстраивать», вне сцены Атенаис жила вполне обычной жизнью. Но границы разумного переходила весьма редко. Петь на морозе, а после ещё долго валяться в снегу было, конечно же, родом безрассудства Нет, она ничуть не жалела, что позволила себе нынче нечто подобное. Однако дальше следовало быть осторожнее и больше не рисковать.

Она уже набирала воду – попутно присматривая ароматическую соль, целый арсенал флаконов с которыми обнаружился на одной из мраморных полок, когда в ванную комнату заглянула обещанная Яношем горничная, немолодая, дородная и вся какая-то приятно-округлая, с темно-карими глазами-вишнями, лучащимися добродушием.

Забывшись, Тена попыталась заговорить с нею по-французски, тут же поняла, что зря. Далее, правда, кое-как выяснили, что есть возможность объясняться по-немецки, которым служанка владела примерно в той же степени, что и сама Атенаис. А может, даже и лучше. Тем не менее, вместе с жестами и улыбками, этого вполне хватило, чтобы общаться. Настолько, чтобы к моменту, когда в белоснежную купальную лохань набралось достаточно воды, узнать, что Анико – так её звали, жена Яноша. И служит здесь с ним вместе с тех пор, как построили этот дом, и когда еще была жива «госпожа Амелия, мир ее праху». Догадавшись, что речь идет о матери Флориана, Атенаис, хоть было и любопытно, не решилась спросить, с чем связана столь безвременная кончина – ведь, судя по возрасту даже старшего из её сыновей, сейчас госпоже Сапари едва ли могло быть больше шестидесяти.

Вместо этого всего лишь попросила Анико подготовить платье, которое мысленно выбрала для этого вечера еще по дороге с прогулки, решив, что самое время, наконец, показаться Флориану во всей красе, а не в походных и дорожных одеяниях. И велела зайти примерно через полчаса, чтобы помочь с прической.

- Вы ведь это умеете?

- Конечно, госпожа! Сделаем лучше всякий! – выразившись немного загадочно, улыбнулась горничная, почтительно приседая в книксене и забирая из её рук нуждающийся в подготовке туалет.

Впрочем, скорее всего, дело было лишь в недостаточном знании немецкого. Потому, улыбнувшись в ответ, Атенаис дождалась её ухода, и сразу после с удовольствием скинула с себя джемпер, действительно, сыроватый по воротнику, остальную одежду и обувь, и с наслаждением погрузилась в теплую воду, головокружительно пахнущую смесью жасмина и пионов. Именно такую соль она выбрала в итоге несколько минут назад, чтобы расслабиться и подготовиться к своему коронному выходу.

 Отправлено: 16.06.22 00:39. Заголовок: Поднявшись в свою ко..

Поднявшись в свою комнату, Флориан также быстро избавился от отсыревшей одежды, сменив ее на домашний халат, и затем, с удовольствием рухнув в кресло, впервые за день закурил тонкую турецкую папироску, спокойно наблюдая, как устремляется к потолку и постепенно растворяется в воздухе, сизая, витая струйка дыма. Посмотрев до этого на часы, он подумал, что может, скорее всего, пока не торопиться: после прогулки Тена наверняка захочет не только переодеться. В какой-то момент возникла идея навестить её прямо сейчас, но эту мысль Флориан, впрочем, почти сразу же и отринул, понимая, что женщине иногда нужно дать время побыть наедине с собой. Хотя воображение и начало буквально сразу же подкидывать весьма яркие образы возможного совместного досуга. Тем не менее, временно умерив аппетиты, он направился в собственную ванную, где быстро принял душ, а после него ещё некоторое время провозился перед зеркалом с миниатюрными ножницами, приводя в порядок свои щегольские усики. Отец, обладавший на лице куда более серьезной растительностью в духе старого императора Франца-Иосифа, не раз ворчал, что ни одна женщина не станет воспринимать всерьёз мужчину, который носит подобные — «словно у лицеиста» — усишки. Но, снисходительно снося его подначки, Флориан упорно не желал разводить у себя на щеках и под носом «дебри Амазонки». Ибо давно уже точно знал, что благосклонность дам можно с успехом завоевать отнюдь не только длиной бороды или усов, но и иными достоинствами.

- Анико пошла помогать госпоже переодеваться, — сообщил Янош, заглянув в комнату в тот момент, когда Флориан и сам уже успел заново облачиться в свежую сорочку и смокинг.

И потому теперь лишь поправил запонки на манжетах и, благодарно кивнув слуге, сразу направился в столовую. А уже там первым делом подошёл к небольшому, светлого дерева, лакированному шкафчику, где хранился недавно купленный патефон последней модели и его персональная коллекция пластинок. Заядлый меломан, Флориан успел всего за несколько лет собрать их столько, что все эти разноцветные конверты уже с трудом помещались в отведённом им месте. Немалую часть фонотеки составляла всевозможная музыка лёгких жанров — записи модных певцов, танцевальные композиции известных джазовых оркестров, по поводу которых Сапари-старший высказывался ещё язвительнее, чем о современной моде, критикуя за легкомысленность и развязную вульгарность. Особенно часто за последнее «перепадало» популярным танцам, «диким папуасским пляскам», на которые «приличному человеку» невозможно даже смотреть без внутреннего содрогания.

Что же касается самого Флориана, то у него ни фокстрот, ни чарльстон содрогания отнюдь не вызывали. Напротив, в юности, он, бывало, проводил во всевозможных дансингах ночи напролет, предпочитая танцы всем прочим видам развлечений. Да и до сих пор не отказывался от удовольствия потанцевать, если к тому были подходящее настроение, повод и компания. Сегодня всё это тоже определенно сошлось воедино. Потому, немного покопавшись в тесной стопке конвертов, он вытащил на свет божий пластинку, на этикетке которой значилось название ансамбля Артура Бриггса, где в последнее время часто солировал подающий, как казалось, большие надежды, молодой певец Джено Орелей, положил её на диск, раскрутил ручку патефона, и опустил иглу.
Раздалось привычное тихое шипение и зазвучали первые аккорды композиции, поддавшись веселому заводному ритму которой, Флориан тут же стал пританцовывать. А затем, всё также двигаясь музыке в такт, направился к барному шкафу, намереваясь сделать себе и гостье, которая, теперь должно быть, уже вот-вот к нему присоединится, по порции аперитива.

Как раз в этот момент Атенаис и появилась в столовой, едва не заставив Сапари, обернувшегося на легкий стук её каблучков по паркету, выронить от восхищения из рук тёмную бутыль «Дюбонне».

- Послушай, в конце концов, это просто бесчеловечно! – с «возмущением» воскликнул он, медленно окидывая взглядом её золотистые волосы, уложенные в модную причёску, прихваченные сбоку длинной, украшенной черными тускло мерцающими гагатами, заколкой, сияющие белизной шею и декольте, оттенённые черным шелком платья, по которому, словно жидкая ртуть, растекались узоры из серебристых пайеток, переходя в длинную подвижную бахрому из такого же бисера, что спускалась рядами – одним, почти от самых плеч, и еще двумя, на уровне бедер и по подолу, до стройных, затянутых в шелковые чулки, щиколоток. – Да что там, вовсе преступно с твоей стороны быть такой ослепительной!

Чуть усмехнувшись, она покачала головой и остановилась у двери, словно ожидая, что же будет дальше.

А дальше Флориан, держа в руках две рюмки, которые, всё же, смог в итоге наполнить, продолжая пританцовывать под разносящуюся по комнате мелодию, направился к ней сам.

- Я думал, что аперитивом будет это вино, но ты разжигаешь во мне аппетит гораздо сильнее!

 Отправлено: 26.06.22 00:42. Заголовок: *с моим философом* ..

*с моим философом*

- Надеюсь, не съешь меня прямо здесь и сейчас? – весьма довольная произведенным эффектом, Атенаис вновь качнула головой, принимая из его рук свою порцию напитка, пахнущего хиной и черной смородиной, затем усмехнулась, припомнив известное каждому: – «Dubo, Dubon, Dubonnet»^*? – и, сделав глоток, прибавила. – Прекрасно! Только в следующий раз добавь мне, пожалуйста, еще джина на треть, ломтик лимона и немного льда. Обычно я не пью его в чистом виде… Значит, веселишься тут без меня? – с этими словами она многозначительно кивнула в сторону патефона, из которого всё еще доносились жизнеутверждающие аккорды джаз-банда и мужское пение на английском. – Ни за что не подумала бы, что ты любишь танцевать!

- Оставлю тебя на сладкое, - кивнул Флориан, пригубил терпкий напиток и, отметив для себя пристрастия Тены относительно коктейля, даже предложил сейчас же все и переделать, но она лишь махнула рукой, дескать, ничего, пусть в этот раз останется так, как есть. – А об остальном… Ну да, разумеется, это сложно представить. Ведь все эти дни перед тобой был образцово-скучный джентльмен. Куда уж ему танцевать! Милая, я же венгр! Музыка течет по моим венам смешанная с алкоголем, специями и страстью!

- Странно, а мне наоборот всегда казалось, что венгры — довольно сдержанные люди. И куда более закрытые, чем у нас, во Франции…
- Просто мы предпочитаем демонстрировать свои эмоций лишь тем, кого считаем близкими людьми, — ответил он, чуть понижая голос, а потом, сразу же вернувшись к своей обычной, чуть иронической манере, продолжил. — И их же постоянно стремимся угостить! Иногда, как ты уже знаешь, это выглядит родом одержимости, но тут уж ничего не поделаешь. Придётся терпеть! — прибавил Флориан уже почти со смехом, заметив, как она слегка закатила глаза. — Ведь ты у меня в плену, или забыла?

- Скорее, у вашей зимы, чем у тебя. Прости, милый, но на свете нет человека, способного меня удержать — если только я сама этого не хочу, — проговорила Атенаис, чуть дотронувшись кончиками пальцев до его щеки. Взор её при этом был абсолютно прозрачен и безмятежен. — Что ж, пойдём, и предадимся в очередной раз чревоугодию! — покосившись на изящно сервированный обеденный стол, она вздохнула. — Хотя и не могу сказать, что это мой самый любимый грех…

- А ты немилосердна! Какой удар по моему самолюбию! Но делать нечего. Раз так, мне остается лишь благословлять нашу зиму и те её вихри, что принесли с гор снежные тучи! – развёл руками Флориан, провожая её к столу и помогая за ним устроиться.

Затем позвонил в колокольчик, призывая Яноша, который, явившись тут же, занялся подачей блюд, действуя при этом со сноровкой, что сделала бы честь самому безупречному из английских лакеев. Тем не менее, уже совсем скоро, клятвенно уверив, что дальше они со всем справятся сами. Флориан отпустил его из столовой прочь, желая побыстрее вновь остаться с Атенаис тет-а-тет.

- Ну так и какой же из грехов любезная мадам предпочитает более остальных? — спросил он, подливая вина в её бокал. — Клянусь, ты меня весьма заинтриговала!

- А есть какие-нибудь предположения? — лукаво поинтересовалась Тена.

- Эм-мм… ну, если даже заведомо отбросить чревоугодие, которое ты отрицаешь, и блуд, который я не смею приписать тебе даже в мыслях, то все равно остаётся еще слишком много вариантов. А ведь мы знаем друг друга совсем недавно и, в общем, далеко не всех возможных обстоятельствах. Скажи сама, или оставь при себе и это, навеки безжалостно лишив меня возможности узнать разгадку.

- Ах, боже мой! Как это драматично! Ты никогда не пробовал играть на сцене?

- Нет, до сцены добраться я не успел, хотя учитель словесности в лицее много раз обзывал меня паяцем за то, что я ловко копировал его манеру шепелявить и постоянно смешил этим своих одноклассников, — усмехнулся Сапари. И вдруг прибавил. — А знаешь, я передумал! Давай все же попробую угадать. Что там еще? Лень? Нет, не она! Чтобы достичь успеха в твоей профессии, нужен не только талант, но и бешеное трудолюбие. Зависть?.. Участь слабых людей и неудачников, это тоже не о тебе. Стало быть, вычеркиваем и её. Гнев?! Уволь, мне почему-то трудно даже представить, как ты в ярости рвешь и мечешь. Значит, нам остаются лишь жадность и гордыня. Ставлю на последнюю. «Immoderatum excellentiae appetitum»: так, кажется, определял её Фома Аквинский?

- Браво! — воскликнула Атенаис, салютуя ему своим бокалом. — Точнее и не сказать! И это определённо обо мне!

- Но погоди… С другой стороны, гордыня — это ещё и когда человек вдруг перестаёт благодарить Бога или Провидение за то, что имеет, полагая данное ему само собой разумеющимся. Однако не ты ли сама нынче упрекала меня в беспечности по отношению к дарам судьбы? Что это, Тена, быть может, ты обретаешь смирение?

- Ещё скажи, что я толстею и старею! И вот тогда абсолютно точно получишь возможность узнать всю силу моего гнева. Причём, на собственной шкуре! — Атенаис звонко рассмеялась. А потом неожиданно нахмурила брови и, игриво тряхнув золотистыми локонами, заявила: - Всё! Не хочу больше ни есть, ни философствовать! Хочу веселиться и танцевать до упада!



_____________________________________


^* Самый знаменитый рекламный слоган напитка.

 Отправлено: 26.06.22 00:43. Заголовок: A kedvesemmel - Жел..

A kedvesemmel

- Желание дамы для меня закон, — улыбнулся Флориан, откладывая салфетку, и, поднявшись со своего места, снова подошел к патефону, где, пересмотрев еще раз заранее приготовленные конверты, сделал окончательный выбор, и затем тихо, будто самому себе, проговорил: — Думаю, вот это будет в самый раз!

Однако уточнять, что же именно «это», не стал, просто накрутил до предела ручку патефона, устроил пластинку на поворотный диск и аккуратно опустил иглу. Вскоре послышались первые аккорды всем известного медленного фокстрота, под которые он вернулся к Атенаис и, изобразив церемонный поклон, протянул ей руку:

- Потанцуем, мадам?

Улыбаясь ему глазами, она не менее торжественно приняла приглашение. И через пару мгновений, дождавшись подходящего такта, они вместе заскользили по паркету.

Первой наставницей в этом искусстве для Флориана стала его собственная матушка, стремившаяся, впрочем, обучить его, тогда ещё мальчишку-подростка, не столько правильным па и их нужной последовательности, сколько пониманию, что именно в танце люди порой лучше всего раскрывают свою истинную сущность. Потому мужчине очень важно уметь показать себя с самой лучшей стороны: быть одновременно сильным и мягким, чётко понимающим, чего желает сам и способным сообщить это без слов, лишь легким движением, взглядом; надежным и заботливым кавалером, дама которого в каждое мгновение, пока пребывает с ним рядом, ощущает свою исключительность. Ведь, даже оставаясь ведомой, именно женщина является в любом танце главной. Именно ради её удовольствия мужчина стремится сделать все, что в его силах…

Повзрослев достаточно, Флориан понял, что в этом танец подобен ещё и занятию любовью. Где максимального наслаждения можно достичь также лишь при полном взаимном доверии. Когда соединяются не просто тела, но и души, всегда обнажённые больше, чем их грубые земные оболочки. И потому далеко не всякая близость приносит полное удовлетворение, даже если даёт разрядку телу. Так же, как не дарит истинной радости танец с безразличной тебе женщиной.

Верно, поэтому Флориан после всегда старался сам влюбиться и, главное, влюбить в себя каждую из своих партнёрш — хотя бы даже всего лишь и на те несколько минут, что длится их совместный танец.

Вот только здесь и сейчас ничего специально делать ему было не нужно. Заглядывая в глаза Атенаис, он почти физически ощущал, как соприкасаются их души. И это было удивительное, волнующие, и… немного пугающее чувство.

Не в силах ему противиться, он не отпустил Тену от себя еще несколько мгновений и после того, как мелодия затихла, завороженно любуясь её чертами и борясь с мучительным желанием произнести вслух те слова, которые, конечно, не раз уже говорил другим женщинам. Вот только вряд ли сам испытывал при этом нечто подобное тому, что чувствовал ныне. Эту странную и необъяснимую робость. Которая в итоге ему и помешала.

Атенаис открыла глаза. И, улыбнувшись – коротко и чуть смущенно, в ответ на отчётливо читающийся в них вопрос, Флориан тотчас же опустил руки и отступил от неё на полшага.

- Я сейчас переверну пластинку. Ну, или можно поставить что-нибудь другое, повеселее, как ты и хотела…

- Нет! – вновь подступив вплотную, Атенаис внезапно приложила к губам Флориана указательный палец. – Сейчас мне вполне достаточно той музыки, которую я всё ещё слышу здесь, - прибавила она, указывая на область собственного сердца. Затем мягко обняла за плечи и прижалась щекой к его груди. – И по-моему, у тебя звучит то же самое!

- Тена!.. – порывисто выдохнув, Сапари тоже немедленно снова крепко её обнял. – Это, должно быть, какое-то безумие, но, кажется, я…

- Тс-сс! – отстранившись на миг, она подняла лицо и с улыбкой покачала головой. – Не нужно слов. Просто потанцуй со мной еще! Прямо сейчас.

Это был странный танец — уже без музыки, в которой никто более не нуждался. Крепко обняв друг друга, они медленно покачивались из стороны в сторону, совершая едва заметные шаги, наслаждаясь тем внезапным единением, что окутало их, заставляя сердца биться в одном ритме.

А позже, когда желания их переменились — все так же, при этом, совпав, Флориан вновь подхватил её на руки и унес в свою спальню, где любил по-венгерски, отдавшись страсти до исступления, и шепча ей всю ночь лишь одно слово:

- Szerelmem…*

---

*Любимая моя

 Отправлено: 26.06.22 00:50. Заголовок: * с самым счастливым..

* с самым счастливым мужчиной на свете (с)*

Очередной зимний день неторопливо вступал в свои права, медленно наполняя комнату бледным сероватым светом.

Флориан давно уснул. На боку, подсунув одну руку под подушку, а другую уютно расположив поверх изгиба талии устроившейся рядом калачиком Атенаис. Которая, напротив, спать совсем не хотела, а вместо этого просто лежала, слушая его почти бесшумное, равномерное дыхание. И еще — время от времени поднимала веки, чтобы вновь взглянуть в лицо. Старалась, правда, делать это не слишком часто. Ибо в такие моменты становилось слишком трудно удерживаться от немотивированного желания коснуться губами чёткой линии скулы, или провести ещё раз осторожно, почти невесомо, кончиками пальцев по щеке и подбородку, чуть шершавым от проступившей за день щетины… «Ещё» — потому что сегодня, не совладав с собой, она уже не однажды проделывала этот трюк. С улыбкой наблюдая затем, как слегка морщатся брови и подрагивают под ними плотно сомкнутые веки с длинными, словно у барышни, смоляными ресницами. «Возмутительно, всё-таки, красив!» — эта мысль, впрочем, тоже не была оригинальной. В отличие от других, беспричинных и бессмысленных, начинавшихся с «а что, если, все же…» и «но, может быть, вдруг…», что стали возникать голове в течение последних двух дней. Неизменно сталкиваясь там с железным «зачем?» и разбиваясь вдребезги на тысячу мелких осколков, что после кололи и царапали сердце. Особенно болезненно в те моменты, когда Флориан обращал на неё очередной взор, полный восхищения и страсти.

И вот зачем это нужно ей? Теперь, в нынешней жизни. Где вполне хватает восхищения публики и страстей, кипящих на сцене, а иногда и за её пределами.

Ведь все это уже было. И не принесло ничего, кроме горького разочарования, остатки яда которого много лет отравляют душу, заставляя до сих пор иногда говорить и делать вовсе не то, чего хотелось бы на самом деле. И совсем не то, чего заслуживают те, на кого обращаются эти неконтролируемые потоки желчи.

Зачем это нужно ему? Он живет свою жизнь так, как привык. Действует в ней тоже исключительно по своему разумению. А потому вряд ли сможет по-настоящему принять и вытерпеть более-менее долго подле себя такую, как она. А значит, в скором времени тоже разочаруется.

И что делать, если это случится раньше, чем в нём разочаруется она сама?

Беззвучно вздохнув, Атенаис осторожно убрала с себя руку Флориана. Затем, тихо выскользнув из постели, встала и тут же плотно завернулась в халат, что был до того небрежно перекинут через изножье кровати – верно, самим же его хозяином. От плотного соприкосновения с теплой кожей гладкий шелк немедленно согрелся, и до обоняния донеслись терпкие ароматы знакомого одеколона, табака и еще чего-то, неуловимо приятного, будто родного. Вновь с удовольствием вдохнув все это полной грудью, она чуть улыбнулась, сделала несколько шагов по комнате и опустилась в просторное кресло напротив окна. Устроилась в нем, поджав к груди колени, обняла их руками и принялась задумчиво смотреть в окно, ночная тьма в проеме которого, наконец-то, рассеялась настолько, чтобы можно было увидеть, что происходит на улице. Хотя, там, собственно, не происходило ничего нового по сравнению со вчерашним утром. Все тот же снег, слой которого сделался, кажется, лишь чуточку тоньше, да автомобиль, дремлющий под этим покровом так же крепко и сладко, как его владелец – в своей постели.

Стало быть, уехать в город всё еще будет затруднительно. Хотя, ведущую туда трассу, скорее всего, за сутки уже успели хотя бы немного расчистить…

- Опять от меня сбежала? – внезапно раздавшийся сзади хрипловатый спросонья голос Флориана заставил Атенаис испуганно вздрогнуть. Погрузившись в свои размышления, она не слышала ни как он понялся, ни даже как подошел к креслу, в котором она расположилась лицом к окну и, соответственно, спиной – к остальной комнате. – Еще и халат мой стащила!

- Могу вернуть, если так настаиваешь!

- А вот как бы мне лучше, вместо халата, получить обратно его… эм-мм… содержимое?

Обойдя кресло вокруг, Флориан опустился на корточки перед Атенаис, по-прежнему свернувшейся на глубоком сиденье, и, устроив ладони на её плечах, лукаво заглянул в глаза.

- Что, опять?! Еще? – воскликнула она, расширяя в притворном ужасе глаза и прикрывая рукой губы. – Святая Дева, кажется, я действительно в лапах у ненасытного монстра!

- Скорее, у несчастного одержимого, внезапно обретшего зелье, дарующее ему ни с чем несравнимое наслаждение, но напрочь лишающее воли и навязывающее лишь одно желание – постоянно увеличивать дозу… Ты – мой наркотик, Атенаис! И я не знаю, что мне с этим делать.

- Быть может, просто попытаться вспомнить о реальности? И о том, что я – обычная, земная женщина? Такая же, как и все, кого ты любил прежде, и кого сможешь еще полюбить потом?

- Nem, soha, - произнес он, мотнув головой, как всегда переходя на родной язык, когда чувства опережали рассудок. – Никогда прежде я ещё не любил такой, как ты! И поверь, что никто и никогда тебя в моем сердце и мыслях уже не заменит… Да я будто вообще только теперь впервые в жизни и понял – что это значит: любить! Нет, возможно, в чём-то ты права! И то, что происходит — действительно эйфория страсти. Через неделю-другую она уйдёт. Но тем лучше! Потому что именно этого я и хочу: узнать тебя — земную, обычную… На всякий случай. А то вдруг и ты со временем догадаешься, что я далеко не идеал! — чуть подмигнув, Флориан усмехнулся, по-прежнему не сводя умоляющего взора с ее лица. — Послушай, Тена, ну давай всё-таки попробуем, а?

Некоторое время она задумчиво молчала, словно взвешивала все «да» и «нет», и эти секунды показались ему необычайно долгими.

А потом лицо её, наконец, прояснилось, а с губ сорвалось «да» — короткое и тихое, будто вздох. Но и его Флориану было вполне достаточно, чтобы вновь ощутить себя самым счастливым мужчиной на свете.

 Отправлено: 26.06.22 00:56. Заголовок: *когда не повезло с ..

*когда не повезло с сестрой*

Синий «Фиат-торпедо», недовольно фыркая мотором, уже не менее двадцати минут медленно, но усердно преодолевал один за другим сложные участки ведущего в Пасарет шоссе, когда девушка на пассажирском сиденье, наконец, не выдержала, нахмурилась и стрельнула недовольным взглядом в сторону находившегося за рулём молодого человека:

- Франц, да ты издеваешься надо мной, что ли?! Я же попросила: как можно быстрее! Ну что ты едва плетешься?!

- Быть может, потому, что просто хочу доехать до пункта назначения в целости и сохранности, а заодно довезти туда в таком виде и тебя, моя драгоценная сестрица?

Стараясь сохранять хладнокровие – что с самого детства в обществе Эржебет было для него почти всегда равносильно подвигу, молодой граф фон Тун в очередной раз тяжко вздохнул и чуть крепче сжал пальцы вокруг рулевого колеса. Не только потому, что был по-прежнему раздражен сумасбродством сестры, закатившей истерику, когда, в ответ на просьбу… да что там, на форменный ультиматум! – отвезти её на виллу к Флориану Сапари, чтобы «просто посмотреть ему после всего этого в глаза», Франц всего лишь резонно заметил, что ехать за город по такой дороге, как сейчас, может быть довольно опасно. Но и просто оттого, что удерживать ровно ползущий постоянно наверх по остаткам снежно-водяной каши — да ещё сквозь непрерывно густеющий туман, автомобиль без цепей противоскольжения на колесах было не так-то легко. А уж чтобы делать на нем при этом ещё и более двадцати миль в час… Однако объяснять эти детали дурочке Эржи, все немногие интеллектуальные ресурсы которой были сейчас мобилизованы на достижение поставленной перед собой цели, казалось совершеннейшим нонсенсом. Как, впрочем, и злиться на неё всерьёз. Однако и не злиться совсем – тоже ведь невозможно!

Надо сказать, что Франц и прежде никогда особенно не понимал свою старшую сестру. Однако сегодня, прилюдно разверещавшись на него прямо посреди своего идиотского благотворительного базара – куда сама же, между прочим, и притащила в качестве спутника, она довела его в этом, кажется, до степени полного абсолюта.

Началось всё, впрочем, еще вчера, когда Франц, как обычно, за полночь, вернулся домой из карточного клуба. И Эржи – которая почему-то не спала в столь поздний час – буквально вломилась в его спальню, кинувшись тотчас, без предисловие, настойчиво выяснять, видел ли он этим вечером её жениха. Разумеется, он не видел – потому что Флориана в клубе сегодня не было. Как не было, кстати, еще и за день до этого в гимнастическом зале, где они с приятелями раз в неделю обычно непременно собирались, чтобы поиграть в настольный теннис. Однако об этом Франц вспомнил далеко не сразу. Но даже и тогда сестре, конечно, не рассказал. Во-первых, потому что она спрашивала лишь про сегодняшний вечер, а во-вторых, из соображений солидарности – в конце концов, мало ли где и как Флори может проводить свое свободное время? И знать об этом в деталях Эржебет совершенно необязательно. Даже если скоро их публично объявят женихом и невестой. Однако пока-то ведь еще так и не объявили…

Так что портить отношения с Сапари, что бы там не происходило, в ближайшее время Францу было весьма и весьма невыгодно – причем, с любой стороны. Да, в общем, и не хотелось. Ведь, в сущности своей, Флориан — отличный парень, хоть и ведет себя порой до чрезмерности заносчиво. Но обижаться на эти издержки его плебейского воспитания ещё более нелепо, чем на эмоциональные всплески Эржебет. Ведь оскорбить может только равный. Сапари же, хоть и ворочают миллионами, однако все равно суть обычные нувориши. В то время как сам он — потомок древнейшего аристократического рода.

Кстати, вот потому-то Францу было вначале и не очень ясно, ради чего его отец, старый граф фон Тун, так уцепился за странную идею выдать за отпрыска каких-то недавно разбогатевших выскочек их Эржебет.

До тех пор, пока, в ответ на заданный родителю как-то наедине прямой вопрос на эту тему, тот очень откровенно и спокойно не объяснил, что подобное, возможно, единственный шанс спасти от скорого разорения их семью. Да и то — лишь при удачном стечении обстоятельств и известной благосклонности господ Сапари.

Шокированный – разумеется, лишь новостью об возможном крахе, а вовсе не тем, что отец фактически вознамерился продать его сестру – Франц тогда несколько дней не мог отойти от потрясения. А после начал и сам вдвойне усердно стараться дружески сойтись с Флорианом Сапари, видя в нем теперь уже не только возможного родственника, но и потенциального спасителя от грядущих финансовых бед. Причем, не только сиюминутных, вроде карточных долгов, но и более глобальных. Тех, о которых было страшно даже всерьез задумываться.

И вот ради того, чтобы их все-таки как-то избежать, можно было потерпеть и более серьезные вещи, нежели дурной характер Флориана, а также его становившиеся день ото дня все более язвительными шутки. Ведь, будучи кем угодно, но только не глупцом, Сапари и сам прекрасно понимал всю природу демонстрируемого ему графским семейством безмерного расположения. Потому даже не думал сдерживать на этот счёт своего сарказма, оттачивая его при этом, главным образом, на самом Франце. Которому, в свою очередь, было всё труднее скрывать недовольство по поводу того, что шутки эти обыкновенно касаются самых болезненных и неприятных для него тем. Вроде отношений с дамами, где Францу пока было весьма сложно тягаться с Сапари – уже хотя бы потому, что тот был старше и опытнее. Ну и, конечно, финансов, где молодой граф фон Тун от него сейчас почти всецело зависел.

Иными словами, отношения двоих новоиспеченных товарищей, при всей их внешней безоблачности, были, на самом деле, полны самых разных «подводных камней». И порой, «спотыкаясь» об очередной из них, Франц даже начинал втайне мечтать о том, как бы получить шанс хотя бы раз отвесить Флориану ответного пинка. Вот только возможности такой, увы, пока, всё никак не представлялось.

 Отправлено: 26.06.22 01:04. Заголовок: *с братом-гадёнышем*..

*с братом-гадёнышем*

По мере приближения к вилле «Амелия», душа Эржебет фон Тун всё сильнее отдалялась от той точки, которую принято считать её исконным местом обитания.

Все эти неприятные внутренние «перемещения» доставляли юной графине почти физическое беспокойство, заставляя нервно ёрзать по сиденью авто, уносящего её нынешним туманным и сырым январским днем в загородный Пасарет, и с недовольством поглядывать на сидящего за рулем брата, который с упрямством осла отказывался прибавить хотя бы немного скорости. Из-за чего они тащились вот уже более получаса, вместо обычных в таких случаях десяти-пятнадцати минут. Франц говорил, что всё из-за погоды и плохой дороги, но Эржебет была уверена, дело совсем не в этом, а в исключительной вредности гаденыша, который, будучи младше неё всего тремя годами, кажется, с самого их детства установил своей главной и основной целью всегда и во всём ей противоречить. Даже в мелочах! И самое ужасное, что родители в этом, как правило, всегда выступали на его стороне. Ведь Франц – единственный сын и наследник рода фон Тун и Гогенштейн! А она, Эржебет, в сущности, кто? Всего лишь разменная пешка, которую её семейство в подходящий момент безо всяких сомнений готово пожертвовать в своих сложных многовековых династических играх. Либо, что ещё более грубо и прозаично — в целях спасения от надвигающегося финансового банкротства.

Именно так фройляйн фон Тун поначалу и отнеслась к доведенной однажды до её сведения матушкой новости о том, что отец пригласил нынче вечером в их дом господина Агоштона Сапари и его сына — своих новых знакомых и деловых партнёров. И потому ей следует надеть свое лучшее платье и держаться с этими гостями как можно любезнее.

И всё бы ничего, если б «господа» эти были хотя бы людьми из общества! А не разбогатевшими чуть ли не в последние годы, вначале на военных поставках, а после – на судоходстве по Дунаю, торговцами.

Возмутившись до глубины души, Эржебет тогда твёрдо решила показать себя этим обнаглевшим нуворишам – а заодно и собственным родителям, уверенным, что могут играть её судьбой по своему разумению, так сказать, во всей красе. Чтобы сын господина Сапари сразу и навсегда понял, что он ей не ровня, и забыл даже думать о том, чтобы иметь на неё какие-то виды.

Да на свою беду, влюбилась в него сама. Причем, с первого же взгляда. Потому что прямо тогда и поняла, что Флориан Сапари – тот самый таинственный «Темный Рыцарь», предназначенный ей судьбой и звездами, о котором так долго твердила мадам Аурелия – личный астролог, к чьим услугам Эржебет прибегала в решении всех наиважнейших для себя вопросов вот уже в течение нескольких лет. С тех пор, как узнала о ней от одной из бывших гимназических подружек, пребывавшей в полном восторге от точности её предсказаний.

Как и всякую девушку, Эржебет тоже интересовало собственное будущее. Особенно в том, что касается любви и брака. Потому, однажды она всё-таки решила воспользоваться рекомендацей и отправилась по собственноручно записанному Ильдико в её записную книжку адресу. И… тоже осталась всем довольна. Ибо, составив её подробную натальную карту, мадам Аурелия – жутковатого вида старуха, но весьма почтительная с клиентами, вначале весьма точно описала Эржи её характер и привычки – причем так, будто всегда её знала. А потом сообщила, что, по мнению звёзд, через некоторое время фройляйн фон Тун ожидает встреча с неким «Темным Рыцарем», который сыграет в её жизни судьбоносную роль. Более никакой информации звёзды, правда, о нём своей толковательнице не сообщили. Но Эржебет, чтобы воодушевиться, сполна хватило и этого. Ведь ей, такой симпатичной и милой, до сих пор почему-то фатально не везло с кавалерами. Вернее, кавалеры, конечно же, были. Однако все не те, которые могли бы хоть чуточку понравиться ей самой. И разрушить этот порочный круг Эржи никак не удавалось несколько лет подряд. А ведь ей уже целых двадцать три! Еще пара сезонов впустую, и все вокруг начнут открыто смеяться над той, которая за столько времени не смогла подцепить себе более-менее стоящего мужа! И пуще прочих будут в этом усердствовать так называемые подруги и их мамаши!

Но вот, наконец, всё, кажется, начинало становиться на свои места.

Как уже было сказано, Флориан Сапари поразил её сердце и воображение буквально с первого взгляда. Красавец, каких Эржи прежде еще не встречала, он был заметно старше. Почти на десять лет. Но ведь это скорее достоинство, чем преграда?! А еще обладал прекрасными манерами, что сделали бы честь любому аристократу. Мгновенно уловив нужный импульс с её стороны, родители сразу же начали активно способствовать развитию их знакомства. К тому же, Флориан приятельствовал с Францем. Или лучше сказать, покровительствовал. Что, однако, только добавляло ему очков в глазах графа и графини фон Тун. Самой же Эржи казалось, что для Флориана Сапари её младший брат — лишь некто вроде домашнего питомца. Этакого щенка-переростка, довольно навязчивого, но безобидного и достаточно симпатичного, чтобы не прогонять его прочь, пока окончательно не надоест. Но, в принципе, это вполне совпадало с её собственным отношением к Францу. Так что здесь у них выходило потенциальное единство.

А вот более, пожалуй, нигде.

Ведь время шло, а Флориан, держался с нею всё так же отстранённо, как и в первый день знакомства. Настолько, что Эржебет, приложившей уже, кажется, все возможные усилия, чтобы ему понравиться, хотелось порой разреветься от обиды. Больше того, их результатом стало лишь ухудшение отношения. Разумеется, лишь со стороны Флориана, который теперь всё чаще позволял себе в её адрес откровенный сарказм и плохо замаскированные безупречной вежливостью насмешки. Однако всё больше в него влюбляясь, Эржебет видела не явно намеренное стремление настроить против себя – и даже не просто дурной от природы нрав, но лишь сложность и противоречивость натуры, обусловленную недостатками воспитания, свойственными всем выходцам из низших слоёв общества. А еще ту витальность и магнетизм, что заставляли ее неизменно испытывать в его присутствии внутреннее томление, природу которого, как современная девушка, фройляйн фон Тун вполне понимала. Хотя и считала, что дать ему волю имеет право только в одном случае – если однажды они с Флорианом обвенчаются в церкви. Надежды на это, впрочем, со временем становилось всё меньше. Хотя мадам Аурелия и её звёзды упорно твердили, что всё будет хорошо и советовали не сдаваться и продолжать верить в успех. И однажды мечта всё-таки сбылась!

Бог знает, что этому в итоге поспособствовало? Её бесконечное терпение? Или, может, озарившее Флориана понимание, что становится уже просто неприличным так долго тянуть кота за хвост. Но месяц назад, после очередного совместного обеда двух, ставших за последний год ближе некуда семейств, он ровным, почти без эмоций, голосом сообщил Эржи, что сердце его давно уже исполнено к ней самых нежных чувств. И потому он покорнейше просит её составить его счастье и украсить собой его жизнь.

С публичным объявлением помолвки тогда, впрочем, решили повременить до февральского бала в честь двадцатипятилетия Эржебет, справедливо посчитав, что для столь важного события и обстановка необходима подходящая по уровню торжественности.

Но слухи о том, что брачный союз детей двух известнейших семейств – дело уже практически решенное, разнеслись по всему Будапешту со скоростью лесного пожара в летнюю сушь. Разумеется, не без участия самой фройляйн фон Тун, справедливо праздновавшей свою заслуженную победу, а также всей женской половины её великосветской родни, включая матушку, многочисленных тетушек и кузин, откровенно завидовавшие столь щедрому «улову». Ибо кто сказал, что погрешности воспитания и даже низость происхождения нельзя хотя бы отчасти компенсировать миллионным банковским счетом?

Самой Эржи отсутствие даже малой капли голубой крови в жилах её будущего жениха к этому времени уже ничуть не мешало. Она с удовольствием предвкушала свой главный триумф – в том числе и в глазах у тех сплетниц, что успели записать её в вечные «старые девы». И одним из первых светских мероприятий, где они с Флорианом должны были открыто появиться вместе уже после того, как во всех гостиных успели обсудить их помолвку, предполагался сегодняшний благотворительный базар, устроенный дамским обществом, среди главных попечительниц которого с давних пор числилась её мать, а с недавних – и сама Эржебет. Сбор денег производили для нуждающихся инвалидов Великой войны. Семейство Сапари также давно славилось своими меценатскими традициями. И на этот раз все знали: пожертвование, внесённое ими на указанный для всех заранее банковский счет, было самым значительным среди прочих. Что также в какой-то мере подтверждало серьезность намерений Флориана и давало дополнительную почву слухам, весьма приятным самолюбию Эржебет, которая очень ждала этого дня. И оттого была необычайно разочарована, когда узнала – причем даже не лично от жениха, а через его секретаря, что присутствовать на благотворительном базаре господин Сапари не сможет. Так как, волей снежной стихии, обрушившейся третьего дня на Будапешт и его окрестности, оказался, к сожалению, на время надежно заперт у себя на загородной вилле.

Объяснение это показалось Эржебет настолько странным, что она почти сразу засомневалась, что дело здесь исключительно в погоде. Еще больше сомнений и волнений возникло, когда за полтора прошедших после его получения дня ей ни разу не удалось связаться с Флорианом даже по телефону. Трубку в Пасарет неизменно поднимал его слуга. Который всякий раз невозмутимо сообщал «фройляйн графине», что «Флориан-ур» в настоящий момент никак подойти к аппарату не может. Потому что либо очень занят работой, либо отправился на небольшую прогулку, либо попросту спит.

Постоянно чувствуя в его словах какой-то подвох, Эржебет мало-помалу начинала сходить с ума от неизвестности. Добавила масла в огонь её душевных метаний и мадам Аурелия, объявившая виной всему ретроградный Меркурий, который, как известно, влияет на амурные отношения ничуть не меньше, а может, даже еще и сильнее ретроградной Венеры. Да еще и этот вчерашний разговор с Францем, оставивший немало вопросов…

Врожденная гордость и впитанные с молоком матери принципы морали – плюс, конечно, еще и этот проклятый снегопад в придачу – не позволяли Эржи отправиться в Пасарет одной, чтобы выяснить, наконец, в чем там дело и успокоиться.

Однако к середине дня нынешнего стали неважны даже они. С трудом выдержав присутствие на благотворительном базаре – который, вместо триумфа, обернулся форменным адом: «анонсированный» будущий жених так и не соизволил появиться, и теперь все, кто успел об этом узнать, уже готовились перемыть до снежной белизны каждую из её косточек, Эржи заставила брата везти ее в Пасарет, несмотря на отчаянное сопротивление самого Франца и принесённый потеплением туман, всё гуще окутывавший город вместе с окрестными холмами. Угрожая, что в случае отказа, прямо сегодня же расскажет отцу об истинной сумме его карточного долга.
Которую, на самом деле, естественно, не знала. Но, не имея себе равных в собственной семье в искусстве блефа, одним лишь решительным видом легко убедила Франца – с детства весьма доверчивого и простодушного – в обратном.

Когда «Фиат», наконец, затормозил напротив ворот нужной им виллы, Эржебет выскочила из салона первой, даже не дождавшись, пока брат откроет ей дверь. И дальше, тоже чуть не бегом, пустилась к калитке, которая, на удивление, оказалась не запертой, потому попасть во двор не составило никакого труда.

Первое, что она поняла – это то, что Флориан все же здесь: его автомобиль, засыпанный снегом, стоял рядом с домом. И по всему было заметно, что им не пользовались уже несколько дней. Понимание этого мгновенно принесло Эржи некоторое облегчение: значит, не соврал хотя бы тут!

Дорожка к парадному порогу виллы была тщательно расчищена. Поэтому, проходя по ней, никаких следов фройляйн фон Тун не заметила. Так же как и на пороге, куда она затем решительно поднялась, и где нажала на кнопку электрического звонка массивной деревянной двери.

Открыли ей почти сразу. Седовласый слуга по имени, кажется, Янош изо всех сил изображал невозмутимость, но было всё равно заметно, что он удивлен. Или, может быть, даже, смущён?!

- Эржебет фон Тун и Гогенштейн, – решив напомнить, на всякий случай, своё, объявила девушка, сверля его физиономию пристальным взглядом. – Прошу, сообщите господину Сапари, что я здесь.

- О, нет, фройляйн… боюсь, это невозможно! Флориан-ур в настоящее время отсутствует…

- Ничего, я и... мой брат, - быстро оглянувшись на подошедшего только что следом за нею Франца, Эржебет упрямо нахмурила брови, - подождем его в холле! Погода для прогулок сегодня не самая располагающая! Так что уверена, что он довольно скоро вернётся!

 Отправлено: 26.06.22 01:04. Заголовок: с единственной и неп..

с единственной и неповторимой

С того момента, как утром они впервые вместе выглядывали в окно, обсуждая дальнейшие планы на наступивший день, и до того, как все-таки вышли после завтрака из дома, погода успела радикальным образом перемениться. Заметно потеплело. Отчего воздух, сразу же сделавшись влажным и тяжёлым, касался открытых участков кожи почти осязаемо.

Подумав, что Атенаис, как певице, вряд ли понравится прогулка в такую сырость, Флориан сразу же предложил вернуться обратно и придумать какое-нибудь иное развлечение дома, в тепле. Но она лишь рассмеялась, уверив, что совершенно не нуждается в том, чтобы с нею носились, как с японской фарфоровой вазой:

- А что делать, если я этого, предположим, хочу? — с улыбкой поинтересовался Флориан.

- Контролировать свои желания!

- Ни за что! И даже не пытайся меня больше об этом просить! — прибавил он, сгребая её в охапку, крепко прижимая к себе, и напоказ вздыхая, когда Тена строго напомнила, что вообще-то они, кажется, собирались погулять, а не обниматься у всех на глазах. — Да здесь же никого нет! Ну что за женщина мне досталась?

- Ровно та, которую ты заслужил! — парировала Атенаис, смеясь, и мгновенно выскальзывая из его рук.

Ощущение какого-то пьянящего веселья вообще не оставляло её с тех пор, как произошло их с Флорианом объяснение. А еще оно дарило уже почти забытое чувство юношеской лёгкости. Когда хорошо не по какой-то конкретной причине, но просто оттого, что… хорошо!

Настолько, что не хочется ни рассуждать, ни думать о том, что будет после…

- Ну, ладно! Если ты так настаиваешь, — тем временем, продолжил Флориан, — не хочешь спокойного отдыха в домашнем уюте, значит, как хочешь! Значит, потащу тебя обратно в город. На трамвае! — прибавил он шепотом, зловеще сужая глаза. — Будешь после жаловаться своим утонченным артистическим друзьям, как грубый венгерский дикарь вначале тебя похитил, потом против воли уволок в свое логово, а после ещё и заставил ездить на транспорте, предназначенном для простых смертных! — смеялся он уже позже, когда вдвоём с Теной они зашли в вагон, выглядевший, между прочим, весьма нарядным: составленные из черных и светлых дощечек, покрытых блестящим лаком, сиденья на резных ножках, украшенные растительным мотивами кованые латунные накладки на полках и под потолком…

Прекрасно зная, какое впечатление на приезжих производит их, будапештский, трамвай, он, конечно же, неспроста предложил Атенаис именно такой способ передвижения. Ибо, давно уже используя для повседневных нужд либо собственный автомобиль, либо такси, и сам иногда любил прокатиться по знакомым улицам на трамвае, так как подобные путешествия всегда будто ненадолго возвращали его в детство.

Вновь оказавшись в городе, счастливые и довольные, они первым делом отправились на Рыбацкий бастион, который не успели посетить в ту свою первую, грандиозную прогулку. После заглянули и в церковь Матьяша. А затем вновь пошли бродить по городским улочкам. Спускались к реке, поднимались на мосты… Наслаждались обществом друг друга, несмотря на то, что постоянно находились среди людей.

Ближе к обеду с Дуная начал подниматься туман. И уже сидя в ресторане на набережной, они с любопытством наблюдали, как его густая сизая дымка постепенно окутывает снизу доверху улицу, а потом и будто парящее над рекой изящное и одновременно величественное белоснежное здание парламента.

Обратная дорога в Пасарет происходила уже в такой густой пелене, что из окон трамвая невозможно было различить даже противоположных сторон улиц, по которым он медленно полз обратно наверх, отмечая мелодичными перезвонами колокольчика каждую из своих остановок.

- Такое чувство, будто путешествуешь по самому небу, — глядя в окно, задумчиво заметила Атенаис. А потом вдруг повернулась и заявила, что хочет «побродить среди облаков» собственными ногами.

- Конечно, gyönyörű. Любой твой каприз! — ответил Флориан, с улыбкой пожимая плечами.

И остаток пути до дома они проделали пешком, по вечерним улицам, где золотое мерцание фонарей, рассеиваясь сквозь туман, создавало причудливые загадочные тени, рождённые переплетением ветвей нависавших на дорогой кряжистых дубов и стройных каштанов. Но, не склонные к мистицизму, Тена и Флориан лишь перешучивались на эту тему, добраясь до виллы «Амелия» по одной из боковых улиц. И потому попали на неё в итоге не через центральный вход, а пройдя по саду, калитку в который Сапари отворил перед спутницей воодушевленно рассказывая, как красиво здесь бывает по весне, и почему ей следует ещё раз непременно сюда приехать в конце марта, а лучше в самом начале апреля, когда все вокруг цветёт и благоухает.

 Отправлено: 28.06.22 22:43. Заголовок: * с изменником* - …..

* с изменником*

- …И представь себе, каково же было мое изумление, когда, вновь выбравшись на свет божий через час сидения под кроватью, я отправился хвастаться своим мастерством игры в прятки, и обнаружил, что они не думали даже и беспокоиться о моей пропаже! А вместо этого с удовольствием доедали уже по второй порции мороженого! – вздохнул Флориан, открывая перед Атенаис дверь, ведущую с террасы прямо в жилые комнаты, и глядя, как она от души веселится над его трагическим рассказом о турнире по пряткам, придуманном коварными старшими кузенами, когда он гостил у них в Мишкольце. – Да-да, давай, посмейся еще над моим детским горем! Но в прятки я всё равно играл лучше всех! – добавил он с гордостью, впуская её в гостиную.

- И, кажется, даже теперь еще не утратил до конца этот навык! – внезапно послышался оттуда же медовый голосок, звук которого заставил Флориана тотчас же вновь замереть на месте. Наверное, если бы в ясном небе вдруг прогремел грозовой раскат, его потрясение вряд ли могло бы оказаться большим, нежели от этой короткой язвительной реплики.

Эржебет – а голос, разумеется, принадлежал именно ей, сидела в глубоком кресле возле камина. А за её спиной, опираясь на мраморную полку над нишей очага, вытянувшись во весь рост – словно на парадном фотографическом портрете, стоял Франц, на почти лишенном обыкновенно эмоций лице которого, при виде вошедшей в комнату Атенаис, отразилась целая радуга чувств.

Флориан же, разглядев его перед собой еще и его, лишь крепче сжал челюсти и в очередной раз мысленно обругал себя за вопиющую беспечность и непредусмотрительность.

А ведь он должен был – обязан даже, предположить и такой вариант развития событий! Особенно после того, как утром, дожидаясь в столовой прихода Атенаис, получил от Яноша сообщение, что лишь за сегодня, пока они еще спали, Эржебет успела позвонить на виллу дважды! И это не считая нескольких вчерашних звонков, о которых слуга сообщить постеснялся, не решившись нарушить категорическое указание Флориана не беспокоить его никакими новостями из города – за исключением, разве что, самых неотложных. Собственно, он ведь даже подумал было тогда ей перезвонить, чтобы узнать, в чём дело. Но потом, решив, что причина – лишь её обычная назойливость, оставил эту идею. А после к нему вновь присоединилась Атенаис и опять затмила собой всё. Включая и те немногие, но полные сарказма, думы об Эржебет. Его незадачливой «пока ещё невесте»…

И вот теперь эта проклятая «реальность», о которой Тена просила его не забывать, сама – и весьма беспардонно – снова вторглась в его жизнь.

Вернее, теперь уже в их жизнь с Атенаис. И как решить эту проблему было совершенно непонятно.

Тем не менее, показать свою слабость или растерянность было бы еще большей ошибкой. Потому, стараясь сохранять максимально возможное хладнокровие, Флориан метнул на Франца предупреждающий взгляд и медленно, чуть не по слогам, осведомился у невесты:

- Скажи мне, Эржебет, что ты здесь делаешь?

- Да вот, приехала лично убедиться в том, что ты потерял всякий стыд, - поднявшись с кресла, она подошла чуть ближе и стала напротив Флориана, глядя при этом лишь на него – так, словно бы рядом и не было той, которую он, выдвинувшись немного вперед, сейчас инстинктивно загораживал.

Прятал, пытался от неё укрыть…

Мерзавец.

- Проводишь время с опереточной певичкой! – метнув короткий взгляд-молнию в тотчас вздернувшую на него в ответ свой точеный подбородок соперницу, которую узнала, конечно, в тот же самый миг, как только разглядела, фройляйн фон Тун ненадолго умолкла. Едва удерживаясь от порыва вцепиться ногтями в её странное, невозможно даже точно сказать, красивое, или нет, лицо. – И это тогда, когда был обязан сопровождать меня на благотворительный базар!

- Обязан?! – переспросил Флориан, от удивления пропустив мимо ушей даже оскорбительный эпитет в адрес Атенаис. – Что-то не припомню, чтобы мы с тобой об этом договаривались!

- Но о чём же здесь специально договариваться?! – не выдержав, вскричала Эржебет, терпение которой испытывали сейчас так жестоко, что оно в результате просто не смогло выстоять под напором обрушившейся на него лавины обиды и разочарования. – Ведь ты мой жених! Ты должен появляться в обществе вместе со мной!

 Отправлено: 28.06.22 22:43. Заголовок: с незваными гостями ..

с незваными гостями

От слова «должен» на лицо Флориана снова набежала тень. Да, так и есть! Вот именно здесь, в абсолютно неискоренимой уверенности, что весь мир им должен, и находится самая суть данной породы людей! Что бы ни происходило в мире: войны, революции, крах империй, они попросту не способны понять, что времена, когда можно было что-либо требовать от окружающих, давно и безвозвратно ушли! И что ничего у них более не осталось, кроме невыносимой сословной спеси, и веры в своё превосходство. Вот потому и продолжают пытаться диктовать и навязывать. Или в лучшем случае – снисходить. Делать одолжение тем, что «опускаются до уровня» таких, как сам Флориан и его отец! Затем, чтобы на законных основаниях после запустить свои жадные ручонки уже в их капиталы. Торгуя ради этого даже собственными дочерями...

Однако довольно! Сам он в этом торжище отныне более не участник!

- Что ж, - выговорил он, наконец, глядя прямо в глаза Эржебет. – Не думал, что придется сообщить это именно таким образом – намеревался поговорить вначале с твоим отцом, но раз уж всё так вышло и ты всё равно здесь… То хочу сообщить тебе, то есть – вам, фройляйн графиня, что я решил расторгнуть нашу помолвку и считаю себя отныне полностью свободным от любых обязательств перед вами, так как полюбил другую женщину.

- Когда… полюбил? Какую женщину? Вот эту?! – указав на Атенаис заметно подрагивающим от волнения указательным пальцем, едва слышно выговорила она, совершенно потрясённая его словами. – Ты сошел с ума?! Флориан?! А как же я? Как же мои чувства?

- А разве у вас есть хотя бы какие-нибудь чувства, графиня? Ну, кроме любви к моим деньгам? – чуть приподняв брови, спокойно спросил он в ответ.

Услышав эти слова, Эржебет вдруг громко всхлипнула, но тут же поспешила прижать к губам ладонь.

- Флориан, хватит! Прекрати! Никто не заслуживает унижения! – взяв его за руку, внезапно тихо проговорила Атенаис, которая до этой минуты не произнесла ни слова. Вначале оттого, что просто не знала, что сказать. А затем – понимая, что не имеет морального права вмешиваться. – Простите его, фройляйн! Он не это хотел сказать. И меня тоже простите.

- Да никогда в жизни! Никогда и ни за что! Будьте вы оба прокляты! – прокричала Эржи, из глаз которой ровно в этот самый момент во все стороны брызнули слёзы, а из груди, прежде искривив рот мучительной судорогой, вырвались, наконец, тщательно сдерживаемые рыдания. И прежде в душе не считая себя красавицей, внезапно подумав о том, что сейчас, должно быть, выглядит, и вовсе отвратительно, фройляйн фон Тун резко развернулась на каблуках и бросилась бегом прочь из комнаты. Из этого страшного места, где только что вдребезги разбились её мечты. И катастрофа эта выглядела еще более фатальной оттого, что произошла прямо на глазах у той, которая была всему виной.

- Бедняжка! – с искренним сочувствием шепотом выговорила ей вслед Атенаис. Которая, в отличие от Флориана, слепого в этом от природы, как и большинство мужчин на свете, сразу поняла, что девушка в него влюблена. Безумно и, к сожалению для себя, безнадежно.

Но что же делать? Наверное, в подобных случаях лучше всё-таки узнать обо всём заранее. До того, как прозвенят свадебные колокола. И до того, как будут принесены лживые – и уже от этого богохульные – клятвы.

- Ну, надо же, Флори! Оказывается, твоя «мадам Трофей» умеет не только красиво петь, но еще и говорить! – между тем, вступил в разговор и еще один его доселе безмолвный наблюдатель, Франц фон Тун, неторопливо выходя при этом из-за спинки кресла.

«Будто бы актер на авансцену», - успело промелькнуть в голове у Атенаис прежде, чем до неё дошел смысл только что услышанных слов.

- «Мадам Трофей»? – негромко переспросила она, глянув вначале на молодого человека, во внешности которого настолько легко угадывалось сходство с фройляйн Эржебет, что не возникало ни малейшего сомнения, что он ее брат – скорее всего, младший, хотя и всего чуть-чуть. А затем – вновь на Флориана, лицо которого в этот момент сделалось вдруг белее бумаги, а челюсти так крепко сжались, что на щеках под кожей заиграли желваки. – Что имеет в виду этот юноша?

- Ничего. Не обращай внимания, - глядя не на неё, а на Франца, причем, с угрозой, едва слышно произнес Сапари. Который, и вправду, готов был в эту минуту засунуть юному ублюдку в глотку его же собственную шляпу, лишь бы заставить замолчать. – Тем более что граф фон Тун уже уходит. Он должен позаботиться о своей сестре.

- Ну, разумеется, уходит! И, разумеется, позаботится!

Озарённый радостью внезапного прозрения, что судьба, кажется, наконец-то, предоставила ему столь долгожданный шанс – пусть и при несколько экстравагантных обстоятельствах, Франц широко улыбнулся, ласково глядя в мрачную физиономию своего, судя по всему, теперь так уже и не состоявшегося родственника.

- Вот только прежде поздравит лучшего друга с заслуженной победой в одном маленьком и, надо сказать, довольно глупом пари. Которое он, между прочим, сам же и предложил! Говорил, правда, что управится за неделю, но вижу, всё получилось даже быстрее. Ну что тут скажешь?! Чистая победа!

- Seggfej *! – прорычал Флориан, хмуря брови, сжимая кулаки в бессильной ярости и надвигаясь на него уже с совершенно недвусмысленными намерениями.

- А всё-таки верно говорят, что леопард не может изменить своих пятен… Да всё! Всё! Уже ухожу я! – вскинув руки вверх, Франц, довольно поспешно, но стараясь не терять достоинства, направился к двери гостиной, так и оставшейся распахнутой после побега Эржебет. И уже на пороге, вновь ненадолго остановился и произнес, обращаясь к Атенаис: - Мадам! Забыл сказать, третьего дня был весьма очарован вашим искусством! Прощайте!

---

* Непереводимая игра слов. Местное идиоматическое выражение.

 Отправлено: 01.07.22 23:42. Заголовок: * с игроком* Франц ..

* с игроком*

Франц уже давно вышел, а он все ещё напряжённо смотрел ему вслед, в зияющий пустотой дверной проём, стараясь унять бешеную злость, от которой до сих пор темнело в глазах. Но пора было начинать приходить в себя и пытаться мыслить ясно. Потому, когда Флориан вновь обернулся к Атенаис, вид его был уже абсолютно спокойным.

Лица самой Тены разглядеть сразу не удалось: стоя к нему спиной, она одной рукой опиралась на стол, а другой терла висок, словно старалась прогнать начинающуюся головную боль.

Поддавшись первому порыву немедленно её обнять, Флориан сделал несколько шагов, но вскоре вновь замер чуть позади, не решившись даже коснуться ее плеча. А вместо этого просто тихо позвал:

- Тена? – она не обернулась и не шелохнулась, будто ничего не услышала. – Тена, посмотри на меня!

Последняя фраза — то ли призыв, то ли мольба — заставила её вздрогнуть, напомнив миг, который теперь лучше навсегда забыть. Тогда они впервые занимались любовью, и она сходила с ума от страсти в его объятиях.

Так же, как сходит с ума теперь — но только от боли разочарования, которая жжёт кислотой, лишая способности думать, понимать, слышать и заставляя мечтать лишь о том, чтобы всё это поскорее закончилось. Любым из возможных способов.

Но Флориан был настойчив. Когда он повторил свою просьбу ещё раз, Атенаис резко вскинула голову и все-таки посмотрела ему в лицо.

В её расширенных, словно от физической боли, зрачках, делавших глаза непривычно тёмными, читался неприкрытый вызов. Едва заметив это выражение, Флориан почувствовал, как все заранее заготовленные слова сразу застряли у него в горле.

- Прошу, не придавай значения его словам! Он…

«Недоумок», - хотелось сказать и это был ещё самый мягкий эпитет.

- … Он просто хотел причинить тебе боль.

- Пари?! — никак не реагируя на эти слова, а будто бы продолжая какой-то другой разговор, тем временем, спросила его она.

- Тена, всё не так просто!

- Пари, Флориан?! Да или нет?

Сапари сокрушенно мотнул головой. Казалось, он стоит на самом краю пропасти: из-под ног уже летят вниз мелкие камушки, ещё одно неосторожное движение, и падение в бездну неизбежно. Ещё одно неверно подобранное слово, и он навсегда потеряет Атенаис.

- Да, - кивнул он, стараясь придать голосу мягкость.

- О-о! – возмущенно простонала она, изо всех сил сжимая ладонями виски.

- Всё не так просто… – вновь повторил Сапари.

- Да куда уж проще! Ты заключил на меня пари! — воскликнула она с коротким смешком, в котором отчётливо слышались нотки истерики.

- Нет.

- Нет?!

- Да!.. Господи, помолчи немного и не перебивай меня! Я увидел тебя и потерял рассудок с первого же мгновения.

- А, так это, стало быть, я же во всём и виновата?

 Отправлено: 01.07.22 23:45. Заголовок: *с мадам Трофей* - ..

*с мадам Трофей*

- Я! Я виноват! Я глупец и подлец, признаю! А еще трус! Затеял всё это безумие лишь потому, что просто побоялся признаться себе, что полюбил с первого взгляда! Не верил, сам никогда не верил, что так бывает! Но это правда.

- Такая же «правда», как и та, что была в твоих словах, когда ты делал предложение той бедной девушке?! — дернув головой сторону двери, поинтересовалась она вдруг с дьявольским сарказмом в голосе. — Только её ты, должно быть, «полюбил» не сразу, а постепенно?

- Нет! Я никогда не любил Эржебет. Этот брак должен был стать обоюдовыгодной сделкой для наших семей…

- Молчи! Боже мой, молчи! Не уничтожай последние остатки моего к тебе уважения! – вновь нервно рассмеявшись, Атенаис принялась ходить по комнате, пытаясь дышать как можно ровнее и глубже. Этот приём прежде всегда безотказно помогал справиться с волнением. Но, видимо, не теперь. Ибо, несмотря на все усилия, вернуть самообладание никак не получалось. — Даже удивительно! Ну почему в подобных случаях вы, мужчины, всегда говорите одно и то же?

- Послушай, Атенаис, я не знаю, что говорили тебе другие! — не выдержал Флориан. — И, если уж на то пошло, я ни в чем тебя не обманывал! Ты знала, что у меня есть невеста, а я знал, что ты замужем! И в этом мы точно были в равном положении! А об остальном я тоже уже всё сказал. Но, если надо, готов повторить ещё тысячу раз: мне очень и очень жаль! Ну, как же мне тебя в этом убедить?!

Подойдя ближе, он попытался взять её за руку, но Атенаис гневно выдернула своё запястье из его пальцев.

- Не смей меня трогать!.. И, нет, в «равном положении» ты был не со мной – а с тем, с кем спорил. Я же здесь всего лишь «мадам Трофей», - горько усмехнувшись, она тихо опустилась на край сиденья кресла напротив камина. – Интересно узнать, а что было бы, если бы ты ему проиграл, Флориан?

- Я бы не… — тонкие брови Тены насмешливо изогнулись, будто она уже наперёд знала всё, что он собирается сказать. Флориан стиснул зубы. – Я никому не стал бы признаваться, что мы… Господи, да неужели ты, и правда, думаешь обо мне настолько плохо?! — воскликнул он в сердцах, глядя на неё с нескрываемым удивлением.

Хотя в душе и сам готов был вполне согласиться, что подобные доводы звучат слишком жалко и неубедительно, чтобы им поверить.

Проклятый Франц! Чёртова Эржи! Принесла же их сюда нелёгкая именно сегодня! Будто специально для того, чтобы все погубить!

Впрочем, по-настоящему презирал и ненавидел Сапари в эту минуту, пожалуй, только себя. Да и винил во всем — тоже. Ах, если бы заранее знать!...

Тяжело вздохнув, он прошёл к буфету, открыл стеклянные створки и, выбрав из всех напитков коньяк, плеснул изрядные порции в две хрустальные рюмки. Вернулся туда, где сидела Атенаис, и молча протянул ей бокал, который она приняла так же без слов и без возражений. Хотя к самому напитку после не прикоснулась.

- Думаю, сейчас мы просто уже не сможем ни мыслить здраво, ни рассуждать спокойно, — проговорил Флориан, садясь напротив неё. — Так что, может, оставим этот разговор на завтрашнее утро?

- И ты, что же, действительно думаешь, что я останусь в твоём доме до завтрашнего утра? — отставляя в сторону так и оставшийся нетронутым коньяк, Атенаис вновь медленно подняла на него взгляд. — После этого всего? Какая удивительная самоуверенность!.. Закажи мне такси, я немедленно уезжаю в город!

- Да ты что? Атенаис, не глупи! На дворе уже почти ночь! Да ещё и погода… Ни одно такси не поедет сюда в такой туман!

- Значит, я уйду отсюда пешком! — пожав плечами, она решительно встала на ноги, словно, и в самом деле, собиралась тотчас осуществить это намерение. — Пойми же, Флориан! Партия сделана! И ты в ней проиграл… Даже если и выиграл, — тихо усмехнувшись, Тена ещё раз — с сожалением — взглянула на него сверху вниз и покачала головой. — Я пойду собирать свои вещи. А ты все-таки вызови мне такси! И нет, не предлагай: с тобой я точно не поеду!

 Отправлено: 06.07.22 21:26. Заголовок: Уже отбывая из Паса..

Уже отбывая из Пасарета Атенаис твердо знала, что ни в коем случае не останется в Будапеште даже до утра, если будет хотя бы малейшая возможность уехать. Поэтому велела шоферу такси отвезти её сразу же на железнодорожный вокзал.

Действовала, в общем-то, наудачу. Прямой поезд в Париж — тот самый «Ориент Экспресс», с подножки которого третьего дня её буквально похитил Флориан, проезжает через венгерскую столицу лишь раз в неделю. Так что в любом случае добираться во Францию теперь придётся на перекладных.

Ей повезло. Ночной экспресс в Вену отправлялся чуть больше, чем через час после того, как добродушный кассир в форменном фуражке выдал ей билет в вагон первого класса и пожелал счастливого пути. В ответ на такие слова Атенаис хотелось бы горько усмехнуться, но понимая, что подобное будет выглядеть странно, она лишь столь же вежливо поблагодарила его в ответ. Затем отдала распоряжения по поводу багажа и ненадолго отправилась в зал ожидания. Где после, все время до посадки в вагон, ловила себя на том, что то и дело невольно посматривает в сторону входной двери. Будто ждёт, что, открывшись в очередной раз, та впустит в помещение не еще одного припозднившегося путешественника, вроде неё, а Флориана. Хотя, конечно же, понимала: этого не будет – несмотря даже на то, что в момент их прощания, отчаяние, написанное в его взгляде, было ничуть не меньшим, чем переполнявшее её собственную душу.

В Париж Атенаис попала лишь к вечеру следующего дня.

Город встретил ее легким морозцем, закатным солнцем на фоне широких красноватых облаков на западе и пронизывающим ледяным ветром, от которого Атенаис успела продрогнуть до самых костей даже в теплом пальто ещё прежде, чем дошла от перрона до стоянки таксомоторов. Впрочем, об этом, после суток дороги, уже как-то не думалось. Хотелось лишь поскорее добраться до дома.
Её небольшая уютная квартира находилась в самом сердце Монмартра, на улице Соль, занимая одну половину светло-серого двухэтажного особняка с зелёными ставнями, сплошь увитого по стенам зарослями дикого винограда. А немного выше, на пересечении с рю Д’Абревуар, вместе со своей экстравагантной матушкой, когда-то музой великих импрессионистов, а ныне тоже художницей и отъявленной кошатницей, кормившей, как говорили, своих обожаемых зверей в «постные» пятницы вместо рыбы исключительно икрой, жил знаменитый художник месье Утрилло.

В лучах сегодняшнего холодного, ветреного заката, красившего все вокруг мягким, розоватым светом, его дом оправдывал свое известное каждому название даже более, чем обычно.

Почему-то невольно отметив про себя этот факт, пока таксист доставал из багажника чемоданы, а сама она искала в сумочке ключ и открывала замок ограды, Атенаис поднялась на порог, нажала медную кнопку звонка. И уже через минуту слушала привычную оживленную и радостную болтовню Валентин, своей единственной постоянной помощницы, служившей ей с тех пор, как она здесь поселилась, и остававшейся «на хозяйстве» в одиночку всякий раз, когда Тена уезжала на очередные гастроли.

- Мадам, ну как же так? Да что же вы даже не сообщили, что сегодня возвращаетесь?! Я-то вас ещё и раньше, правда, ждала, только вы ведь не приехали! И не позвонили даже! Вот я и решила, что гастроли, стало быть, затянулись… Даже не приготовила ничего!

- Неважно. Не переживайте! — проследовав под этот многословный «аккомпанемент» через переднюю, гостиную и столовую, Атенаис вошла в репетиционную комнату. Так в её доме называлось помещение с небольшим домашним роялем, которое при необходимости выполняло еще и функцию кабинета хозяйки. Поэтому, кроме всего необходимого для занятий музыкой, здесь также имелось изящное кресло из светлой карельской березы и такой же письменный стол, всю поверхность которого за время отсутствия Атенаис успела заполнить разнообразная корреспонденция: послания от поклонников, новые творческие ангажементы и иные предложения о сотрудничестве, личная переписка со знакомыми и друзьями… Всего, наверное, штук не менее тридцати различных конвертов. И это — лишь за неполную неделю отсутствия дома!

Поймав себя на этой мысли в момент, когда, едва сбросив пальто и опустившись в кресло, потянулась к ближайшему, самому пухлому, продолжая выслушивать доклад Валентин о том, кто звонил за последние дни и что просил обязательно передать, Атенаис чуть нахмурила брови, разглядев на нём надпись, сделанную рукой Лео Бересфорда.

Мгновенно догадавшись о возможном содержании – и немного удивившись, насколько быстро он со всем этим управился, Тена немедленно остановила Валентин, поблагодарила за подробный рассказ и услала на кухню — варить кофе. Сама же разрезала конверт ножом для бумаг и принялась читать короткое сопроводительное личное письмо, где муж сообщал, что высылает ей для ознакомления копии необходимых документов по их будущей процедуре развода и урегулированию всех связанных с нею финансовых и имущественных вопросов, и просит как можно скорее их изучить. А затем, если никаких возражений и претензий не последует, при первой же возможности приехать в Лондон, чтобы лично подписать уже их оригиналы.

«Только, пожалуйста, сообщи заранее, когда намереваешься это сделать. Ибо сам я теперь пока тоже не в столице, а в Окленд-Рокс …»

Прочитав ещё раз это название, Атенаис на минуту отложила письмо, припоминая, как прежде Лео часто и с восторгом рассказывал ей о тех днях, которые, будучи ребёнком, проводил вместе с родителями в приморском имении на юге Англии. И обещал, что однажды обязательно отвезёт туда саму Атенаис, которой точно придутся по вкусу великолепные местные морские пейзажи и, конечно, знаменитые Белые скалы Дувра, на самых вершинах которых и лежит эта благословенная местность. А она смеялась и спорила с ним, доказывая, что никогда не будет счастлива нигде, кроме своего родного, шумного и весёлого, Парижа. И что не нужны ей ни моря, ни скалы — общество людей и, прежде всего, самого Лео, куда приятнее.

Со временем многое переменилось. Вдоволь наевшись чужим вниманием к собственной персоне, Атенаис научилась любить уединение и покой. А после поняла, что счастье её возможно не только в Париже. И что для того, чтобы его испытать, ей порой достаточно только зрительного зала с хорошей акустикой и подходящей сценой…

Одно оставалось незыблемым. Даже теперь, когда давно ушло связывавшее их чувство, ей по-прежнему всегда становилось уютнее и теплее, если где-то поблизости есть Лео Бересфорд. И это почему-то совсем не зависит от того, в каких отношениях они находятся между собой в данный момент времени.

Так же, как там, в Будапеште, несколько дней назад, где она пришла к нему в гримерку после их совместного выступления — на самом деле, вовсе не для того, чтобы подразнить. А просто потому, что соскучилась. И кто знает, что было бы дальше, если бы им тогда не помешали…

- Валентин! — вновь окликнув свою помощницу, Атенаис быстро перебрала и проглядела остальные конверты, затем отбросила их в сторону и поднялась из-за стола.

- Я тут, мадам! — откликнулась та, входя в комнату с подносом, уставленным кофейными принадлежностями и различными закусками. — Вот, вместо обеда. Пока я не приготовлю нормальный ужин. И вы обязательно должны всё это съесть! Я же знаю, что за сутки, небось, ни разу и не зашли в вагон-ресторан!

- Ну почему, я ела… — взглянув на неё так, как обычно смотрят взрослые на ребенка, пытающегося их обмануть, Валентин лишь недоверчиво хмыкнула. — Хорошо! — слегка улыбнувшись, Тена послушно вернулась за стол. — Я не очень голодна. Но если вы так настаиваете… Но взамен попрошу одну услугу. Повремените с ужином, а лучше позвоните прямо сейчас на железнодорожный вокзал и разузнайте, когда и во сколько обычно отправляется поезд в Кале.

- А что это вам вдруг понадобилось в Пикардии?

- Паром в Дувр. Я собираюсь в Англию. Завтра. Мне необходимо встретиться с месье Бересфордом.

- Да ведь вы же только вернулись домой! — всплеснула руками Валентин. — И что, снова в дорогу?!

- Вы же знаете: такова жизнь артиста! — быстро на неё взглянув, Атенаис снова улыбнулась. С благодарностью. Прежде она всегда и везде открыто декларировала, что не нуждается ни в чьей заботе. Но что-то в ней, видимо, действительно, переменились за последние дни. Или же — как ни трудно признать — это слишком глубокой, чтобы справиться с ней в одиночку, оказалась сердечная рана?

- Вот уж не знаю, и знать не хочу! А драгоценный месье, между прочим, мог бы и сам вас навестить, вместо того, чтобы заставлять тащиться на свой остров.

- Нет. Это моё решение. Сэр Леонард здесь не при чем… Так вы узнаете для меня расписание поезда на завтра? Или мне заняться этим самой?

- Ну конечно узнаю! Но что мне говорить вашему импресарио, месье Гастону? Ведь он звонил уже четыре раза!

- Это очень просто. Если позвонит и в пятый, скажите, что я ещё не приехала из Будапешта. Вот и всё! А я свяжусь с ним, как только вернусь из Англии. Не думаю, что у него что-то важное. Вторая половина января — это всегда «мертвый сезон».

 Отправлено: 06.07.22 22:09. Заголовок: Во всей этой истории..

Во всей этой истории с внезапно свалившимся наследством, титулами и прочими регалиями, к которым в целом Лео Бересфорд относился весьма спокойно, если не сказать равнодушно, по-настоящему ценным ему казался лишь только один момент. А именно возможность на правах нового виконта Ашфорда в любой день, когда заблагорассудится, посещать имение Окленд-Рокс в графстве Кент. Давший ему название старинный замок, стоящий неподалеку от деревушки Капель-ле-Ферн, что примерно в пяти милях от Дувра, на самой вершине его Белых скал, построили ещё во времена доброй королевы Бесс, пожаловавшей одному из пращуров Лео вместе с баронским титулом и окрестные земли. Впрочем, «замком» это причудливое строение, что вполне могло бы сойти за творение Виктора Франкенштейна, если бы тот подвизался не только в анатомии, но и в архитектуре, называлось более всего из почтения к предкам и некоторой фамильной гордости. Ибо на самом деле это был скорее просто огромный особняк. Центральная часть его появилась на стыке двух эпох – времени умирания поздней готики и едва только зарождающегося Ренессанса. Поэтому трёхчастный фасад с высокими, узкими окнами с мелкой расстекловкой всё еще украшали характерные башенки и готические водосливы с химерами, в то время как главный вход уже был декорирован кованой решёткой с изящными итальянскими цветочными узорами. Восточное крыло, по которому можно было, как по атласу, изучать вычурное английское барокко, пристроил третий барон Бересфорд. Западное же появилось стараниями Гранта Вуда, известного поклонника палладианского классицизма, что, естественно, также не могло соответствующим образом не отразиться на облике этой части здания.

Уже в XIX веке здесь всё же предприняли попытку привести весь фасад хотя бы к какому-то единообразию. Увы, тщетно. И потому в настоящее время определить подлинный стиль всего этого многоликого комплекса было практически невозможно.

Но, может быть, именно за это Лео и любил его больше всех прочих домов принадлежавших его роду. За некое подобие подробной семейной летописи, страницы которой скрывали множество тайн, разгадывать – или лучше сказать придумывать разгадки которых в своей фантазии, было одним из его главных детских увлечений.

В те времена он часто приезжал сюда с родителями, так же, как и другие кузены. И тогда в замке, бывало, собиралась целая ватага мальчишек, любимой игрой которых было воображать себя участниками исторических событий, главными героями которых являлись их общие предки. Коих каждому отпрыску полагалось знать в лицо – вернее, по портрету, парадный строй которых украшал стены нижней галереи центрального корпуса, и, разумеется, по имени. Да так, чтобы в любой момент назвать без труда и запинки.

Что касается самого Лео, то ему в те времена больше всего нравилось воображать себя сэром Мортимером, бывшим сподвижником Кромвеля, поплатившимся за это не только временным упразднением титула для всей своей семьи, но и свободой.

Или же, на худой конец, капитаном Диком, отправленным королем вместе с флотилией лорда Бэкингема на помощь осажденным в Ла-Рошели местным протестантам.

Сцены, которые они тогда разыгрывали вместе с кузенами и кузинами, бывали порой куда более интересными и увлекательными, чем романы Дюма и Вальтера Скотта. Однако подрастая и становясь старше, всем этим буйным массовым игрищам Лео постепенно начал предпочитать уединение. Уходя в самый дальний конец возвышавшегося над морем плато, он мог часами наблюдать, как солнечный свет меняет оттенок воды, заставляя её переливаться то зеленью, то бирюзой, то золотом.

Или разглядывать очертания французского портового городка на противоположной стороне пролива, что становились видны в хорошую погоду даже без бинокля. В пасмурную же, когда небо клубилось и опускалось, кажется, к самой воде, выглядевшей густой и чёрной, точно смола, можно было просто с ужасом и восторгом любоваться, как волны, разбиваясь с грохотом о скалы внизу, рассыпают вокруг тысячи брызг и шапки белой пены.

Должно быть, именно тогда у него в голове и начали зарождаться те мотивы, которые впервые захотелось записать на нотной бумаге, чтобы после попробовать их сыграть – и услышать, как они прозвучат наяву, а не в воображении.

Со временем Окленд-Рокс окончательно превратился в его личное место вдохновения. Куда Бересфорд, уже будучи взрослым человеком, обыкновенно приезжал не только для того, чтобы спокойно поработать, не отвлекаясь на мелкую будничную суету, но и за тем, чтобы разобраться, когда это становилось вдруг необходимо, со своими мыслями.

Так вышло и ныне.

Тщетно попытавшись найти Каплю в Будапеште после того идиотского недоразумения в гримерке, Лео был вынужден на следующее утро уехать в Вену, где планировалось новое выступление его оркестра. Отменить его было невозможно. Да, в общем, и не имело смысла. Ибо Бересфорд действительно не представлял, куда ей могло заблагорассудиться убежать. Однако надеялся, что всё-таки к себе домой. И потому рассчитывал тем же вечером туда позвонить. Не дозвонился. Хотя, быть может, даже и к лучшему, потому что разговор этот был явно не телефонный. Да и подготовиться к нему следовало бы получше. Разобравшись, в частности, с главной проблемой, которая всё это время стояла между ними своим незримым присутствием. Поэтому уже третьего января, едва вернувшись в Лондон, Леонард первым делом отправился к своему адвокату, улаживать вопросы по будущему бракоразводному процессу с Атенаис.

Собрав все эти бумаги воедино, и сопроводив их коротким письмом своей пока еще жене, уже вечером этого дня он отправил конверт во Францию, на адрес её парижской квартиры. Сам же решил на время, пока Тена соберется приехать в Лондон, скрыться ото всех в любимом Окленд-Роксе. Побыть наедине с собой, обдумать будущие шаги. И конечно, продолжить работу над концертом, который задумал и начал писать еще прошлой весной после серии гастролей по городам Германии.

Как всегда в зимнюю пору на побережье, Капель-ле-Ферн встретил его промозглым ненастьем и штормовым морем. Но даже в такую погоду находиться непосредственно в замке было весьма комфортно и уютно – и всё это благодаря его покойному дяде, последнему графу Окленду, который успел не только провести по всем помещениям электрическое освещение, но и также полностью модернизировал систему отопления и водоснабжения. Отчего в самом последнем по времени постройки, западном крыле, которое Бересфорд, как обычно, выбрал местом своего постоянного проживания, порой нетрудно было представить, что находишься вовсе не в старинном замке, а на современной комфортабельной вилле.

Сегодняшняя же погода была отвратительной даже по местным, довольно широким в этом смысле, представлениям. Шторм бушевал уже третий день и рев морских волн – вместе с мельчайшими солёными брызгами, сплошь усеявшими все стекла – долетал в помещение даже сквозь плотно закрытые рамы. А небо, что виднелось сквозь окна, было таким серым и угрожающим, что предвещало, кажется не банальный дождь или снег, а настоящий Армагеддон, причем, в самое ближайшее время.

Так что гулять Лео совсем не хотелось. И потому, закончив редактировать очередную часть своего нового опуса, он сразу же направился в столовую пообедать. А после удалился в библиотеку, где уютно устроился с книгой в руках у ярко пылающего камина. Так промелькнули, должно быть, не меньше двух следующих часов. А потом в библиотеке неожиданно появился Бренсон – местный дворецкий, который, неспешно пройдя по комнате и поправив и без того идеально стоявшую на столике вазу, торжественно объявил, что в холле Лео дожидается только что прибывшая из Дувра виконтесса Ашфорд.

 Отправлено: 18.07.22 23:50. Заголовок: * с мужем* То, что ..

* с мужем*

То, что её скоропалительное решение отправиться в новое путешествие было несколько непродуманным, Атенаис поняла еще в Кале. Где ей пришлось проторчать двое следующих после приезда из Парижа суток по причине не на шутку разбушевавшегося в очередном январском шторме моря и временно приостановленного из-за этого движения паромов через Ла-Манш.

Гостиница, где она поселилась, даже на первый взгляд казалась жуткой дырой. И после Атенаис лишь только тем и занималась, что всё больше и больше укреплялась в этом мнении. Хотя, хорошо намётанным глазом, хозяева, конечно, сразу же угадали в ней не самую простую персону, потому старались угодить по максимуму, явно рассчитывая на щедрые чаевые.

Что ж, заплатить их было бы совсем не жалко, если бы в комнате, где её поселили, хотя бы не гулял сутками напролет холодный северо-восточный ветер. Который явно прилетел сюда следом за Атенаис из самого Парижа, чтобы довершить начатое еще на Восточном, и продолженное затем на Лионском вокзале. И в итоге своего добился. К вечеру второго дня пребывания в Кале у неё открылась лихорадка, а физическое состояние стало стремительно приближаться к душевному – тому, в котором Тена и без всяких телесных хворей находилась с момента, когда покинула Будапешт. Пожалуй, именно здесь ей бы, наверное, и следовало уступить здравому смыслу, настоятельно рекомендовавшему купить в ближайшей аптеке пузырек аспирина, принять пару таблеток, а затем сразу же отправиться на железнодорожную станцию, чтобы взять обратный билет в Париж. Но слишком уж громко ему противоречили врожденное упрямство и почти полное неумение отступать на пути к достижению поставленной цели. Что, помимо несомненного положительного эффекта, порой создавало ей в жизни также и определенные трудности. Тем более, к утру третьего дня, на фоне волшебного действия аспирина и целебного травяного отвара, полный кувшин которого еще накануне принесла ей хозяйка гостиницы, встревоженная надсадным кашлем, то и дело доносившимся из комнаты столичной постоялицы, Атенаис почувствовала себя физически немного лучше. А потому, узнав от хозяина, что за прошедшую ночь шторм заметно успокоился, и паромы возобновили свои челночные путешествия между сопредельными точками европейского континента и самого большого из британских островов, тоже решила всё-таки продолжить поездку.

В Дувре погода оказалась под стать той, от которой Атенаис уезжала из Кале. Все тот же пронизывающий ветер и мокрый снег. И если прибавить к этому только что пережитую довольно сильную качку по отнюдь немаленьким морским волнам, то стоит ли удивляться, что к моменту, когда с трудом найденное в городке такси доставило её к парадному подъезду замка Окленд-Рокс, Атенаис хотела лишь только одного: как можно скорее умереть в каком-нибудь тихом, сухом и желательно не слишком раскачивающемся под ногами месте.

Впрочем, остатка сил все же еще хватило на то, чтобы с достоинством представиться явно ошеломленному тем, как она ему назвалась, дворецкому и дождаться появления Лео, который, вышел в холл спустя еще несколько минут.

За тот короткий промежуток времени, пока длился его путь из библиотеки, Бересфорд успел передумать о многом. В том числе, и о том, самом плохом для него на данный момент, варианте развития событий, в котором Атенаис решительным образом отказывается дать ему развод. Последнее, к слову, представлялось вполне вероятным, учитывая её переменчивый, а местами даже вздорный нрав. Да и в целом сам этот нынешний внезапный визит выглядел слишком уж странным: прежде Атенаис никогда особенно не интересовала жизнь за пределами крупных городов. Так что, входя в холл, Лео успел в общих чертах продумать даже несколько сценариев их встречи и будущего разговора, включая тот, при котором придётся использовать не только уговоры, но и угрозы.
Вот только Атенаис вновь — как всегда, умудрилась спутать все его карты.

Она стояла посреди холла, в окружении украшавших его скульптур, и в неярком свете единственной лампы в стеклянном плафоне, сама казалась похожей на изваяние из мрамора. Не столько своим несомненным изяществом, сколько бледностью. Последнее настолько бросалось в глаза, что Лео заметил это, ещё даже особенно не присмотревшись. Да и улыбка, которую Тена попробовала изобразить, тоже выглядела скорее страдальческой. Когда же она ещё и заметно пошатнулась, сделав лишь пару шагов ему навстречу, Бересфорд встревожился окончательно:

- Тена…

- Мне очень плохо, Лео, — с трудом выговорила она, буквально сразу же после этого падая в его, к счастью, своевременно раскрытые — пускай даже и не от радости, объятия.

 Отправлено: 18.07.22 23:54. Заголовок: *с судьбой* - Да чт..

*с судьбой*

- Да что за черт?! — воскликнул он, зачем-то растерянно оглядевшись по сторонам и обращаясь со своим вопросом уже скорее к Провидению, нежели к Атенаис, которая, едва оказавшись у него, тотчас безвольно уронила голову и со вздохом сомкнула ресницы. — Эй, Бренсон! Да где вы там?! Звоните доктору Вальтеру! И затем немедленно отправляйте за ним машину! — крикнул Лео уже громче и на ходу, направляясь с женой на руках обратно к лестнице. А на втором этаже, после секундного раздумья, сразу понёс её в свою спальню, где, бережно уложив на постель, принялся разувать и избавлять от верхней одежды.

- Тихо-тихо, Тенс, малышка, успокойся! — пробормотал он, совершенно непроизвольно вдруг называя Атенаис так, как много лет тому назад, ещё в самом начале их романа, когда, вновь приоткрыв глаза, та начала вяло против всего этого протестовать. — Не мешай мне, пожалуйста! Скажи лучше, где тебя угораздило так простыть?! Ты вся горишь!.. Ну вот! — удовлетворённо прибавил он уже чуть позже, когда, завернув её в тугой кокон из одеяла и пледа, сам на миг уселся рядом на краю постели. — Это же другое дело, правда?! А теперь ещё немного попьём, и будет совсем хорошо!

Лео ошибся. Хорошо — ну, насколько это вообще можно было представить в её нынешнем состоянии, Атенаис стало ещё в тот момент, когда она облегчением пристроила гудящую от лихорадки голову к нему на плечо и сразу же вновь ощутила то, чего ей так сильно недоставало все последние дни: точку опоры. Возможно, самую надёжную во всей её предыдущей жизни. Потом сознание на какое-то время спуталось, и вернулось вновь в тот момент, когда она увидела лицо Лео прямо над собой. Упираясь коленом в край кровати, и склонившись, он как раз расстегивал многочисленные мелкие жемчужные пуговки её блузки.

Все происходящее выглядело таким сюром, что Атенаис даже испугалась, не галлюцинация ли оно?! И лишь невозмутимая, чуть ироничная интонация голоса Лео, заметившего это внезапное беспокойство, смогла развеять её странное наваждение.

- Спасибо, — проговорила Тена, когда, вернувшись с водой, муж помог ей приподняться, и поднёс к губам край стакана. — За все остальное — тоже, — чуть мотнув головой в знак, что уже напилась, она вновь опустила голову на подушки.

- Не за что, судьба моя, — оставив емкость с остатками воды на тумбочке у изголовья кровати, Бересфорд вновь сел подле жены, внимательно вглядываясь в её лицо. — Признаться, ты меня удивила! Подумал даже, что решила этак вот экстравагантно отомстить: умереть в моем доме и после, остаток дней, являться тут призраком Белой Дамы! Но уж нет! Не было здесь сроду никаких призраков, вот и дальше не будет! — не сдержавшись, он усмехнулся. По лицу Атенаис промелькнула тень улыбки.

- А мне тоже только что показалось кое-что странное, — сказала она. — Нет, ничего, неважно! Не спрашивай!

- Как прикажешь! Но как ты всё-таки здесь оказалась? И главное, зачем, если мы могли бы встретиться в Лондоне!

- Да вот, приехала обратно в Париж, нашла там письмо и подумала вдруг, что иной возможности увидеть твоё «самое красивое место в мире» может уже и не представиться…

- Но я и не думал тебе запрещать…

- Да, последнее у тебя всегда плохо получалось! – тихо рассмеявшись, она зашлась в приступе кашля, заставившего Бересфорда вновь нахмуриться и сокрушенно качать головой:

- Нет, не понимаю, чем же ты всё-таки думала, Атенаис?! Ну как же можно настолько халатно относиться к своему здоровью?! К голосу, в конце концов?! Ведь это же твой рабочий инструмент, да еще и такой ценный!..

Его раздосадованная нотация, которую Тена слушала со всем возможным смирением, ибо понимала, что все сказанное, в общем-то, чистая правда, прервалась лишь тогда, когда в комнату вошел дворецкий, доложивший, что в Окленд-Рокс приехал доктор.

И следующие полчаса Атенаис провела уже в его обществе – Лео оставил их наедине, сказав, что будет ожидать врачебного вердикта у себя в кабинете.

- Все, что могу сказать на данную минуту, милорд, – это то вашей супруге чрезвычайно повезло добраться до дома так быстро, - едва лишь ступая на его порог, сообщил мистер Вальтер. – При чуть большем промедлении пневмонии было бы не избежать. Я и сейчас не исключаю вероятности ее развития в ближайшие два-три дня. Но, повторюсь, пока – это лишь выраженный катар верхних дыхательных путей, а еще физическое и, по всей видимости, глубокое нервное истощение… Я успел выяснить, что леди Бересфорд – оперная вокалистка и много гастролирует. Так вот заявляю со всей прямотой, сэр Леонард: если не хотите ее потерять, то, как муж, просто обязаны настоять на прекращении любой концертной деятельности! Как минимум, в ближайшие месяцы, а лучше еще даже и на более продолжительный срок. Ну а пока – и вовсе полный покой, размеренный быт и насыщенное питание. А также те препараты, на которые я незамедлительно выпишу рецепты для аптекаря.

- Даю слово, что мы аккуратно выполним все ваши назначения, — кивнул Лео, протягивая доктору руку.

Этому маленькому человечку с огромным саквояжем, в котором, кажется, было всё, включая даже хирургический набор в деревянном лакированном футляре с латунной табличкой – подарок от учителя и предмет особой гордости, Бересфорд верил безоговорочно. В свое время перед его знаниями отступали все его детские хвори. Особое же уважение доктор Вальтер заслужил, когда буквально заново собрал сломанную ногу упавшего с ветки дуба кузена Стью, ставшего впоследствии одним из лучших игроков в крикет во всем Оксфорде. Так что здоровье Атенаис было в самых надёжных руках.

Поговорив ещё некоторое время насчет рекомендаций по лечению и питанию Атенаис, а после уже и просто о местных новостях, Лео проводил доктора обратно до машины.

Прощаясь, Вальтер пообещал, что назавтра обязательно позвонит, а послезавтра — вновь навестит пациентку лично.

Дождавшись, пока увозящий его автомобиль выберется с подъездной аллеи на проселочную дорогу, Лео вернулся в дом и вновь отправился к жене.

Тена не спала, хотя лежала с закрытыми глазами. Ещё на подходах к комнате Бересфорд несколько раз слышал её надсадный кашель. Но теперь, перед ним, она явно старалась сдержаться, желая показать, что все не так уж плохо. Словно ребёнок, боящийся, что строгий родитель вот-вот начнет ругать его за очередную провинность, внезапно подумалось Бересфорду со странной смесью нежности, раздражения и тревоги, от которой было все равно никак не отделаться, несмотря на обнадеживающие слова доктора Вальтера. Однако слишком поддаваться – тоже не стоило. Потому, изобразив на лице бодрую улыбку, Лео спокойно прошёл к кровати, вновь сел на её краю и взял Атенаис за руку. А другую свою ладонь приложил к её горячему, влажному лбу.

- Ничего, девочка моя, не волнуйся, пройдет! Только для этого тебе придётся выполнять все назначения доктора, а ещё — слушаться меня. В кои-то веки, — прибавил он с мягкой улыбкой. — И миссис Патмор, которая скоро принесет тебе целебный травяной отвар, которым нас здесь лечили от простуд все детство. Ты его честно выпьешь, и попытаешься уснуть. А я побуду тут, рядом с тобой.

- Не самый увлекательный план на ближайшее будущее, — хриплым голосом пошутила в ответ Атенаис. — Но, наверное, и правда, придётся тебя послушаться… В кои-то веки.

Следующие четыре дня пошли для Лео практически целиком в заботах о жене. И была в этом всем изрядная, хотя понятная лишь ему одному, доля иронии судьбы. Ибо вестей от Капли по-прежнему не было никаких. Что в глубине души уже порой рождало некоторые вопросы к судьбе и мирозданию — за что же конкретно они раз за разом посылают ему именно таких разных, но при этом удивительно похожих в своей непредсказуемости женщин? Впрочем, думать об этом долго и подробно было некогда. Тена ни о чем не просила, но Бересфорд сам быстро заметил, что ей, и вправду, становится будто бы чуточку легче, когда он поблизости, хотя при этом они даже не всегда о чем-то разговаривали.

Перетащив сюда постепенно свои нотные тетради, Лео мог часами молча править партитуры. Или что-то читать. Или даже просто дремать в кресле, пока Тена тоже забывалась сном, когда её не слишком донимали лихорадка и кашель.

Впрочем, иногда на этом посту его все же заменяла экономка миссис Патмор, до глубины души впечатленная подобной супружеской привязанностью и заботой. И тогда он ненадолго отходил, чтобы привести себя в порядок, переодеться или нормально поесть. Однако после неизменно возвращался обратно.

На третий день болезни Атенаис, наконец-то, почувствовала себя немного лучше: лихорадка пошла на убыль, а кашель стал мягче и уже не мучил её так, как прежде. Тогда же стало абсолютно ясно, что пневмонии удалось избежать. Об этом доктор Вальтер сообщил после очередного осмотра пациентки, уточнив, однако, что необходимо продолжать и далее соблюдать строжайшим образом все прежние назначения.

Сразу же после его отъезда, обрадованный Лео вновь пошёл к жене, собираясь поделиться этой вестью. Но, застав её крепко и спокойно спящей, кажется, впервые со времени начала болезни, не решился тревожить, а просто тихо прошёл на свое обычное место. Откуда затем долго и пристально разглядывал её умиротворенное лицо, размышляя теперь над теми словами доктора Вальтера, которые касались не нынешней болезни, но того, что могло ей предшествовать, а затем так её осложнить.

Он по-прежнему решительно не понимал, что произошло с Атенаис после того, как они последний раз виделись в Будапеште, где та была полна сил и ничуть не выглядела ни измотанной, ни несчастной?

Увы, ответ могла дать только сама Тена. А она — определённо не из тех, кто страдает избытком откровенности.

Утро четвертого дня началось с яркого рассвета. Впервые за неделю выглянуло солнце, хотя воздух был по-прежнему пронзительно-холодным. Позавтракав, Лео вернулся в спальню, сел в кресло напротив кровати, в котором уже практически привык проводить бесконечные часы, и вновь раскрыл папку с партитурой, собираясь довести до логического завершения третью часть квартета. Впереди оставалась последняя, по поводу которой уже имелись задумки, но в целом картина пока ещё не вырисовывалась настолько ясно, чтобы в неё поверили.

Поверила…

- Что ты пишешь? — все ещё сипловатый голос Тены прозвучавший внезапно, так как, погружаясь в творчество, Лео часто полностью отключался от реальности, заставил его вскинуться и с иронией взглянуть на жену, которая копошилась в постели, пытаясь сесть.

- А что делаешь ты?

 Отправлено: 18.07.22 23:55. Заголовок: - Господи, да я не м..

- Господи, да я не могу больше лежать! У меня всё, абсолютно всё болит. Даже такие мышцы, о которых я и не подозревала!

Качнув головой, он хмыкнул, но все же отложил нотную тетрадь и карандаш, встал и подошел к ней, чтобы помочь приподняться на подушки.

- Как ты, Тенс? Выглядишь значительно лучше.

- Думаю, это совсем не трудно — в сравнении с тем днем, когда я приехала… Кстати, сколько всего их прошло?

- Если не считать тот первый вечер, то сегодня – как раз четвертый.

- И меня… никто не искал?

- А разве кто-то был должен? – не скрывая удивления, спросил в ответ Леонард.

- Нет, - сообразив, что прямо сейчас сама же и создает почву для ненужного любопытства, Атенаис отвела взгляд. – Разумеется, нет. Хотя Валентин говорила, что за те три дня, что я провела в Будапеште, мне несколько раз пытался дозвониться Гастон. Возможно, в те, которые миновали после отъезда в Англию, он звонил еще, и она сказала, что я у тебя…

- Если хочешь, я позвоню Гастону и сам объясню, что с тобой. Тем более все твои ближайшие выступления минимум на полгода или даже больше все равно придётся теперь отменить.

- Что?!

- Доктор Вальтер — а я ему безоговорочно верю, сказал, что тебе совершенно необходимо сделать паузу и отдохнуть. Иначе в следующий раз все может закончиться гораздо хуже, чем теперь.

- Но это невозможно! — в отчаянии воскликнула Атенаис. — А как же турне?! Я шла к этому столько лет! Его нельзя отменить!

- Ну разумеется можно! — взяв её ладонь в свои руки, Лео нахмурился, пресекая дальнейшие возражения. — Ты ведь не забыла, что я все ещё твой муж? Соответственно, в ответе за тебя и твоё благополучие. Потому не допущу ничего из того, что может ему угрожать и уж тем более вредить.

- Каким же образом?! Запрешь меня в башне замка?! Словно мистер Рочестер свою обезумевшую жену? — с губ Атенаис невольно сорвался нервный смешок: может, с ней, и в самом деле, что-то не так, если все мужчины вокруг только и думают о том, как бы лишить ее свободы?

- Вот именно, и еще приставлю к тебе в соглядатаи миссис Патмор, — подумав вдруг о том, что аллюзий на этот литературный сюжет здесь даже больше, чем можно предположить на первый взгляд, Бересфорд кривовато усмехнулся. А затем вновь умоляюще посмотрел на сверлившую его недовольным взглядом Тену. — Малышка! Ну ты же разумный человек! И, конечно, не хуже меня понимаешь, что доктор прав. Просто сердишься на обстоятельства. Что вполне понятно. Но ведь это же не конец света! Не желаешь считаться со мной как с мужем, послушай хотя бы как друга: тебе действительно необходима эта пауза! Гастроли вполне можно перенести на будущий год. Так даже лучше: публика станет ждать тебя с ещё большим нетерпением, а мне не придётся срочно менять планы, дабы исполнить данное в Будапеште обещание… Кстати, а что ты делала там целых три дня? Признаться, был уверен, что ты уехала уже наутро после нашего выступления.

- Глупости. О которых теперь весьма сожалею, — ответила Атенаис, почти не раздумывая.

 Отправлено: 18.07.22 23:57. Заголовок: с милой Тенс - Кто ..

с милой Тенс

- Кто он? — тихо спросил Лео. — Я его знаю?

- Недостойный человек. И нет, не думаю, что вы знакомы … Прости, но мне пока сложно спокойно говорить об этом в подробностях… А насчёт гастролей, может, ты даже и прав? Последние три или четыре года я почти постоянно куда-то еду. И, наверное, уже просто стала забывать — как это: задерживаться в одном месте больше, чем на несколько дней… А ты сам-то всё ещё помнишь это ощущение, Лео?

- Не уверен. Но, как видишь, прилагаю все возможные усилия, чтобы вспомнить! – обведя рукой комнату, Бересфорд слегка пожал плечами. – Нет, если серьезно, Атенаис, то мне вполне понятно, о чём ты. Скажу больше: совсем недавно я и сам думал практически о том же… Может, старею, как думаешь?

- Если ты, то, выходит, и я тоже?! – воскликнула Тена, возмущенно хмуря брови, но глядя на него при этом с огромной нежностью. – Вот еще!

- Нет? Ладно! Поверю на слово! – улыбнувшись, Лео поднес к губам её тонкие пальцы. – Ну и хватит нам на этом, наверное, нынче философских бесед! А то уже только лишь от них можно вмиг поседеть и состариться! Пойду-ка лучше, попрошу для тебя у кухарки чашку горячего бульона да свежую бриошь с такой тонкой хрустящей корочкой! Что скажешь, а?

- Две бриоши и две чашки бульона! Что-то я как-то слишком давно не делила с тобой трапезу и теперь совсем не против обновить эти воспоминания! Что скажешь, а? – прибавила она вдруг, довольно точно копируя его интонацию.

- Лишь то, что буду весьма этому рад, миледи!

Спускаясь по лестнице, Лео почему-то вновь вспомнил слова Атенаис, что странным образом вступили в перекличку с его собственными размышлениями, в ходе которых он впервые пришел к ошеломляющему выводу, что многие его прежние мечты и желания были, пожалуй, лишь родом миража, достигнуть которого никогда, на самом деле, и не получится. Как к нему не стремись и с какой скоростью за ним ни беги. Не понимая этого слишком долго, такие люди, как они с Атенаис, многие годы гоняются за чем-то иллюзорным – славой, успехом, признанием. Но, добившись, однажды внезапно осознают, что самое главное в жизни, возможно, вовсе и не это. А те «простые вещи», над которыми в юности они лишь смеялись, презрительно обзывая их обывательскими радостями. Например, дом. Не место обитания, коих в течение жизни накопилось уже предостаточно, но то, особое, где хочется быть и куда хочется возвращаться. Прежде Лео был твердо уверен, что таковым для него был и навсегда останется именно Окленд-Рокс. Но, приехав сюда в этот раз, почему-то не ощутил ни грана прежнего умиротворения. Зато отчетливо помнил у себя это ощущение несколькими днями ранее, в те рождественские каникулы, которые провел рядом с Каплей до того, как отправился в эту злополучную поездку в Будапешт.

Кто знает, возможно, нечто подобное довелось испытать и Тене – с тем, о ком она теперь столь упорно не желает говорить? Что, может быть, даже и правильно. Всякий ведь справляется с душевными ранами по-своему: одному нужно выплеснуться, поведать свои чувства миру, другому же, напротив, легче, если спрятаться от всех и на время затаиться. И Атенаис как раз из последних. А еще из тех, кто умеет довольно быстро переживать беды и неудачи. И это её удивительное душевное свойство всегда Лео безмерно восхищало.

 Отправлено: 19.07.22 00:00. Заголовок: С тех пор, как Тена ..

С тех пор, как Тена перешагнула порог замка Окленд-Рокс, прошло около двух недель. После того, как болезнь отступила, самочувствие её постоянно улучшалось, хотя доктор Вальтер по-прежнему настаивал на постельном режиме и решительно отказывался слушать всё более походящие на отчаянные мольбы просьбы пациентки разрешить хотя бы небольшую прогулку. А Лео, предатель, постоянно выступал с ним в этом заодно. Хотя и сам прекрасно видел, что дело явно идет на поправку. Иначе вряд ли, наверное, покинул бы свой неизменный пост у её постели и вновь перебрался в собственный кабинет. С этого момента жизнь Тены, и без того не богатая на события, стала еще более скучна. Однако требовать к себе большего внимания – после всего, что уже и так было сделано, ей было неловко. Как и мешать Леонарду работать.

Чем конкретно занимается он ей толком, впрочем, так и не рассказал. В первый раз они просто невольно ушли от этой темы, а позже, на повторный вопрос ответом стало лишь краткое, без подробностей, пояснение. Расспрашивать дальше, видя в подобной лаконичности формулировок закономерную реакцию на собственное нежелание чрезмерно открывать душу, Атенаис не стала, хотя была изрядно заинтригована. Полностью посвятив себя карьере дирижёра, Лео, насколько ей было известно, давно уже оставил сочинительство. И потому казалось крайне любопытно узнать, что же так его вдохновило. Но… если в их прошлом по-прежнему оставалось немало того, что до сих пор объединяет и побуждает без раздумий бросаться в случае необходимости друг другу на помощь, то настоящее, а уж тем более – будущее принадлежит каждому по отдельности. И теперь, вновь потихоньку отдаляясь, Лео будто бы безмолвно ей на это намекал.

Вот и нынешним утром, вскоре после того, как они вместе позавтракали, он поинтересовался не нужно ли Атенаис что-либо ещё. И когда она вежливо ответила, что всё необходимое у неё есть, да и миссис Патмор всегда готова услужить, сообщил, что в таком случае хотел бы поработать над партитурой. И, посоветовав ещё немного поспать, удалился, оставив её в одиночестве.

Между тем, спать Тене совсем не хотелось, читать и слушать радио — тоже. Потому, покрутившись еще с боку на бок, она вдруг села на кровати, с внезапным, но четким пониманием, что с неё хватит. И затянувшегося сверх меры постельного режима, и связанного с ним вынужденного безделья, которое казалось уже более мучительным, нежели даже сама болезнь.

Именно об этом она и решила сообщить мужу прямо сейчас, намереваясь после заодно обсудить и еще одну тему, которой Лео все эти дни ни разу благородно не коснулся. Их будущего развода. Конечно, можно было бы поговорить о нем и позже. Но, с другой стороны – ради чего затягивать?
Поднявшись с кровати, Атенаис надела поверх сорочки теплый халат, обулась в домашние туфли и направилась к выходу из спальни. Потихоньку. Потому что от долгой неподвижности голова заметно кружилась.

Насколько ей было известно, кабинет Лео располагался на втором этаже. Но где конкретно – Тена не знала. Потому пришлось еще основательно поскитаться по длинным сумеречным коридорам, прежде чем до ее слуха донеслись приглушенные расстоянием звуки виолончели. На которые она, собственно, и пошла.