Отправлено: 12.08.10 16:14. Заголовок: Пораженье от победы

Место действия - остров Сардиния.

Время действия - апрель-май 1833 года.

Действующие лица - Идалия фон Тальберг, Глеб Стрижевский.

 Отправлено: 12.08.10 16:19. Заголовок: После истории с Тесс..

После истории с Тессой женитьба казалась Глебу чем-то невозможным. После того, как его возлюбленная предпочла жизни с ним служение Богу, отношения с последним у князя Стрижевского были не самыми лучшими, а точнее сказать, их не было вообще. По возвращении домой из Англии он долго пребывал в мрачном расположении духа, и маменька тогда пыталась затащить его в Божий храм, надеясь, что это поможет сыну успокоиться и забыться. И Глеб еще тогда поклялся, что ноги его не будет в церкви. До сегодняшнего дня он держал слово и не собирался его нарушать.

Еще когда он принял решение жениться на Идалии, чтобы отомстить ей за смерть Ваньки, Глеб продумал, как ему быть в данном случае. Заключать браки можно не только в церкви, но и на борту корабля. Любой капитан имеет право объявить мужем и женой пару, изъявившую такое желание. Поэтому, как только они с Идалией закончили «отмечать» свою помолвку и привели себя в порядок, они отправились к капитану «Глории».

Но все оказалось не так просто: будущие молодожены слишком долго отказывались покидать каюту баронессы, и за это время «Глория» успела бросить якорь в порту Кальяри, после чего капитан сразу же сошел на берег, чтобы договориться с местными властями о ремонте своего многострадального корабля. Точного времени его возвращения никто не знал, а слишком долго ждать Глеб боялся. А вдруг Идалия передумает?

- Знаешь, а это к лучшему, - сказал он ей. – «Глория» находится не в том состоянии, чтобы стать местом нашей свадьбы, а мне хотелось бы, чтобы у нас обоих остались о ней красивые воспоминания. Давай найдем нормальный корабль и уговорим его капитана на пару часов выйти в море.

На том и порешили. После долгой прогулки по набережной им обоим приглянулась британская яхта «Элли», экипаж которой уже две недели дожидался своего хозяина, отдыхавшего где-то в глубине острова. Капитан Хенсон и его команда пришли в восторг от представившейся возможности подзаработать и повеселиться, и уже к полудню «Элли» вышла в море.

День выдался солнечным. Природа словно извинялась перед молодоженами за свое поведение накануне, когда ураган едва не отправил на дно корабль, на котором они плыли. Члены экипажа, свободные от вахты, столпились на палубе и не сводили глаз с невесты. Да что они! Глебу казалось, что даже легкий морской бриз влюбился в нее и задался целью помешать свадьбе, растрепав ее причудливо уложенные локоны. Но проделки этого ветренного проказника не смогли ни на йоту преуменьшить красоту его будущей жены. Стоя рядом с нею перед капитаном, Глеб искренне гордился и любовался ею.

- Объявляю вас мужем и женой! – торжественно провозгласил капитан. – Можете поцеловать свою избранницу!

Глеб нежно, с замиранием сердца, словно в первый раз, коснулся губ Идалии. Вечно спорящие голоса в его голове сейчас умолкли, и он с упоением наслаждался этим моментом, когда Идалия наконец-то стала его женой. Ему не хотелось думать ни о прошлом, ни о будущем, а хотелось остаться в этом дне и в этом месте навсегда.

 Отправлено: 23.08.10 12:19. Заголовок: Словно бы боясь, что..

Словно бы боясь, что она вдруг откажется от своего решения выйти за него, Глеб несколько дней упрашивал Идалию согласиться, чтобы их поженил капитан корабля. Здесь, на Сардинии, как можно скорее! Её немного забавляло такое нетерпение в устах этого мужчины, которого она прежде полагала едва не образцом благоразумия, серьезности и выдержки. Впрочем, теперь, Ида узнала другого Глеба – нежного, страстного, пылкого, в объятиях которого таяла почти каждую ночь и с которым проводила почти каждую минуту днем. Поэтому и не стала противиться этому странному желанию, тем более, что обвенчаться по православному обряду на Сардинии, разумеется, не представлялось возможным.

Больше всего такой внезапной свадьбой была огорчена Глаша, которая ужасно расстраивалась, что у ее барыни не будет для этого торжества подобающего наряда, но Ида, смеясь, успокоила девушку, что, как только вернутся в Петербург, то она сошьет себе там самое дорогое и красивое платье и пойдет венчаться именно в нем, чтобы успокоить ее. В конце концов, какая разница в чем, главное - с кем! Еще одной проблемой стало то, что выйти в море на "Глории" пока не представлялось возможным. Но Глеб быстро решил и ее. И ясным и теплым днем третьего мая Ида и Глеб стали мужем и женой. "Поженились в мае, стало быть, век маяться!" - ворчала Глаша, но даже она не могла скрыть слез умиления, наблюдая счастливые лица новобрачных и то, как явно они влюблены друг в друга.
И пусть это была своеобразная "репетиция" их настоящей свадьбы, которая непременно состоится на родине, "семейная жизнь", что началась после нее, казалась Ида очень счастливой. А пока она приучала себя к своему новому имени - княгиня Стрижевская. Глеб лишь посмеивался в ответ, когда она сетовала, что никак не может привыкнуть к тому, что к ней теперь будут обращаться не как к мадам фон Тальберг...

За всеми переменами в жизни Ида давно забыла о своих болезнях, да и переживания, что им предшествовали, остались далеко позади. Если бы еще полгода назад, когда вернулась в Россию, кто-то рассказал ей обо всем, что случится за этот, в общем, короткий промежуток времени, она бы никогда не поверила! Она, которая дала себе обещание никогда более не связывать свою жизнь узами брака ни с кем, которая считала, что больше никого не сможет полюбить - так легко нарушила эти клятвы себе и так бесстыдно этим счастлива!

Изучив за время своего медового месяца практически всю Сардинию, несколько дней Ида и Глеб решили провести в Неаполе, благо погода способствовала мореходству и никаких штормов и бурь им более на пути не встретилось. Город очаровал их своей архитектурой и тем потрясающим духом свободы, какое дает лишь понимание того, что где-то совсем рядом находится море. Прогуливаясь по набережной Мерджеллина, они любовались прекрасной панорамой Неаполя, хотя, возможно, им было бы хорошо теперь где угодно лишь потому, что были они вдвоем. Точно так же вдвоем, в один из дней, они возвращались ранним вечером с очередной прогулки и совершенно случайно оказались неподалеку от русского консульства, на территории которого Ида вдруг заметила маленькую православную часовню. Странно, что им не пришло это в голову раньше!

- Глеб, посмотри! - Ида прикоснулась к его плечу и Стрижевский обернулся туда, куда она показывала. - Это же православный храм, какие мы глупые, что ждем возвращения в Россию, чтобы обвенчаться! - рассмеялась она, прижимаясь к его груди. - Послушай, давай сделаем это здесь! Прямо сейчас, пусть не будет всех этих помпезных церемоний, через которые придется пройти в Петербурге! Только ты и я перед Господом! Я так люблю тебя, что не хочу больше ждать!

 Отправлено: 30.08.10 17:01. Заголовок: «Я так люблю тебя, ч..

«Я так люблю тебя, что не хочу больше ждать!» - мысленно повторил Глеб слова Идалии и опустил голову, чтобы она не смогла прочесть в его глазах чувства, которые волной нахлынули на него. Как долго он ждал этих слов! Просыпаясь каждое утро рядом с этой женщиной, он вспоминал обстоятельства, которые заставили его жениться на ней.

- Пора отомстить ей за Ивана, - шептал ему внутренний голос из-за левого плеча.
- Нет, не могу! Не хочу! – кричал в ответ голос справа и добавлял в надежде отложить момент окончательного объяснения. – Еще рано. Пусть она сначала полюбит меня и скажет мне об этом.

И вот этот час пробил! Идалия со счастливой улыбкой на лице произнесла слова, которые Глеб, с одной стороны, так желал, а с другой стороны, так боялся услышать. Боялся, потому что понимал, что они станут началом конца, а желал, потому что чувствовал, что за последнее время его отношение к ней изменилось. Если бы мы познакомились при других обстоятельствах! Если бы я ничего не знал о ее прошлом! Если бы я не был знаком с Ванькой! Если бы… Но увы! К сожалению, произнесенное ею признание в любви не принесло ему счастья, но стало отправной точкой для его плана мести ей за погубленную жизнь Ивана фон Тальберга.

Глеб пристально посмотрел Идалии в глаза. В этих озерках необычного цвета вместе с плескавшимися искорками застыл вопрос. Они смотрели в его глаза и ждали ответа. Причем ответа не только на предложение обвенчаться. Пусть робко, пусть ненавязчиво, но они требовали от Глеба ответного признания в любви – слов, которых он так ни разу и не сказал ей.

И никогда не скажу! – пообещал он себе. – Потому что из всех женщин на Земле я всегда любил, люблю и буду любить одну только Тессу! Время пришло! Пора дать ей понять, что за все в этой жизни надо платить!

- Любишь меня? – переспросил Глеб Идалию, чувствуя, как меняется выражение его лица. Улыбка, в последнее время было поселившаяся там, сползла с него, словно кожа со змеи, явив женщине лицо того самого жесткого и сурового князя Стрижевского, который в самый первый раз равнодушно просил ее руки холодным ноябрьским днем прошлого года. – Да неужели? И как сильно? Так же, как Ивана фон Тальберга – твоего первого мужа, которого ты бросила в самый тяжелый момент его жизни? Скажи, как долго ты любила его? Месяц? Полтора? Сколько времени тебе понадобилось, чтобы начать искать ему замену на стороне? Сколько времени ты была намерена любить меня? И как ты собиралась избавиться от меня потом? Так же, как от Ивана – руками своего любовника, вызвавшего его на дуэль? Ты думала, что это убийство останется безнаказанным? И была права. Суду человеческому ты не подвластна, поэтому я решил судить тебя своим судом и наказать твоим же оружием, нанести удар в самое больное место, чтобы ты поняла, как это больно, когда тебя бросают.

Выражение лица Идалии говорило о том, что эти слова звучали для нее, как гром среди ясного неба. В течение всей глебовой тирады улыбка не успела покинуть ее лицо, и она глядела на него так, словно не верила в то, что слышит.

Резко развернувшись, Глеб сделал несколько шагов, чтобы уйти, но потом остановился, чтобы нанести баронессе … да, именно баронессе, а не княгине… последний удар.

- Да, чуть не забыл сказать. Наш брак не является законным, так что, мадам, можете чувствовать себя совершенно свободной от обязательств. Прощайте!

Быстрым шагом, чтобы поскорее избавиться от ее взгляда, раскаленной кочергой жгущего ему спину, Глеб дошел до первого поворота с набережной и скрылся за углом.

 Отправлено: 01.09.10 22:08. Заголовок: Это было настолько н..

Это было настолько необъяснимо и похоже на какой-то внезапный приступ безумия, что Ида, сперва решившая, что Глеб решил ее разыграть, в следующую секунду не на шутку испугалась за его душевное здоровье. Однако то, о чем он заговорил дальше, объяснило хотя бы что-то, но далеко не все. Из всей обличительной речи, которую довелось услышать в свой адрес, Ида смогла понять лишь то, что Стрижевский убежден в ее причастности к смерти Ивана, а также то, что все, между ними происходившее последние недели, было лишь спектаклем. С его стороны, во всяком случае. А ей была отведена роль жалкой марионетки, которой режиссер-кукловод распорядился по своему усмотрению и теперь просто отбросил в сторону, не нужную и растерзанную. На большее душевных сил сейчас ей просто не хватило бы. Поэтому, молча проводив Глеба взором, Ида медленно повернулась и побрела вдоль улицы, сама не понимая, куда она идет. Впрочем, это полное опустошение, что накрыло ее будто бы каким-то колпаком, быстро миновало. Вероятно, включились внутренние защитные механизмы, позволяющие нам пережить слишком сильное потрясение. И теперь для нее существовала только одна задача - во что бы то ни стало, уехать отсюда. Домой, в Петербург! Как можно быстрее! И уже там, оказавшись в своем родном доме, даст бог, пережить и этот удар...

Капитан одной из маленьких яхт, что ежедневно курсировали между Неаполем и Кальяри, к которому Ида обратилась, сказав, что ей срочно надо оказаться на Сардинии, сперва, наверное, принял ее за взбалмошную полусумасшедшую дамочку. А потому не без иронии, заметил, что ему лично сейчас хотелось бы побывать в Венеции, да только не получается как-то. Но когда собеседница подняла на него глаза, вдруг осекся под ее взглядом, помолчал минуту и, извинившись, признался, что сегодня просто уже не собирается выходить в море. Но охотно поможет синьоре и найдет для неё того, с кем она сможет добраться сегодня до Кальяри. Разумеется, это будет стоить недешево, все же такая срочность... Ида молча протянула ему свой кошелек, полный золотых монет.

- Думаю, этого хватит, - сказала она совершенно бесцветным голосом.- Постарайтесь устроить все побыстрее.

Оказавшись вновь на Сардинии, Ида быстро добралась до пансиона, в котором они с Глебом остановились после того, как стало ясно, что "Глория" надолго задержится на острове, в связи с ремонтом. На пороге комнаты ее встретила сияющая, словно начищенный песком медный самовар, Глаша, улыбка с лица которой, впрочем, мгновенно сползла, едва она увидела лицо своей барыни.

- Идалия Николаевна, господи! Что стряслось-то?! - испуганно всплеснула руками девушка, когда Ида тяжело опустилась перед ней в кресло, глядя прямо перед собой в одну точку.

- Ничего не случилось, Глаша. Просто мы уезжаем домой, в Петербург. Ты сегодня же начнешь паковать вещи, а я утром отправлюсь узнать, когда и на чем мы сможем это сделать в самые ближайшие сроки.

- А как же супруг Ваш, барыня?

- Супруг?! - безжизненный взгляд на мгновение полыхнул, но тут же вновь погас. - Что за глупости ты говоришь? У меня нет супруга. Я вдова, разве ты не знаешь?

- Ага, знаю! - испуганно прошептала девушка, прижимая к губам уголок передника.

Наверное, теперь пришла ее очередь сомневаться в душевном здравии мадам, подумав об этом, Ида снизошла до некоторых пояснений.

- Мы не венчались с князем Стрижевским, стало быть, он мне не муж. Это была такая... игра, понимаешь? Все... поди! Собирай вещи, или еще что-нибудь сделай. Оставь меня! - Ида закрыла лицо ладонями. - Да уйди же отсюда, слышишь?! - не хватало еще разрыдаться при горничной!

Она сдержалась, дав волю слезам лишь тогда, когда ошарашенная девушка пулей вылетела из комнаты. Запершись в ней, Ида более никого в тот день не впустила к себе. И как она пережила эту ночь, и что делала, в последствии никому так и не рассказала...

Судно, на котором можно было отправиться в Россию, сыскалось на удивление быстро. Узнав, что некая иностранка предлагает любые деньги, чтобы ее взяли на борт и доставили в Санкт-Петербург, капитаны сразу нескольких торговых шхун сами предложили ей свои услуги. Никто из них не направлялся непосредственно в Российскую столицу. Наиболее подходящим оказался маршрут одного из кораблей до Гельсингфорса морем, а там уже - по суше, в Петербург. Отправлялся он уже завтра вечером, что делало данный маршрут еще более привлекательным в плане выбора для Идалии Николаевны. Вернувшись домой после того, как полностью обо всем договорилась с капитаном, она объявила Глаше, дату и время отъезда, а также то, что сборы следует максимально интенсифицировать.

- Завтра?! - ахнула девушка и из глаз ее буквально брызнули слезы. - Но как же завтра, барыня?! Я не могу завтра! Как же я без него буду?! - причитала она, качая головой, наподобие китайского болванчика, обхватив щеки руками.

- Да что происходит-то?! Без кого, о чем ты говоришь?!

- Без Кондратушки моего, вот кого! - захлебываясь слезами, воскликнула Глаша, рыдая пуще прежнего. - Барыня, матушка, люблю я его! Он мне ведь обвенчаться предложил вчерась, говорит, раз баре наши поженились, стало быть и нам пора! Мы ведь тоже решили, как домой-то вернемся, сразу в церкву пойти! А теперь-то что же будет?! Помру я без него, Идалия Николаевна! И ему без меня плохо будет!

- Да что же ты раньше-то молчала, глупая?! - Ида потрясенно смотрела на Глашу. - И давно ли вы вы любите друг друга?

- Так с начала весны еще, с тех самых пор, как князь к Вам стал в гости хаживать! Я же его сразу полюбила, как увидела, да только о таком, как Кондратушка и мечтать не смела, красивый он, добрый... А потом, когда мы чуть на корабле-то не утонули, тут он мне и сказал о своей любви. "Глаша, - говорит, - коли Господь нам жизнь оставил, так то не для того, чтобы мы черт-те чем занимались! Хватит, набегался я! Люблю тебя одну и хочу, чтобы ты моей женой стала перед Богом и людьми! Ты - судьба моя! " А мне таких слов отродясь никто не говорил, Идалия Николаевна! Только ошибался, видать, милый мой, не судьба нам! Вот уедем с Вами, и все...

- Нет, не все, - Ида, впечатленная силой эмоций этих двоих, покачала головой. - Судьба - жестока, но кое-что мы можем попробовать изменить. Я нынче же напишу тебе вольную. Ты перестанешь быть моей крепостной, стало быть, сможешь распоряжаться своей жизнью сама. Надеюсь, вы с Кондратом будете счастливы.

- А как же Вы, барыня? - прошептала Глаша, не веря, что все это происходит с ней наяву. - Как же Вы без меня?

- Попробую пережить и эту утрату, - усмехнулась Ида то ли в шутку, то ли всерьез, кажется, впервые за эти два дня ощутив хоть какие-то положительные эмоции. Все же, даже если не можешь быть счастлив сам, приятно помочь испытать это чувство другому...

- Барыня!!! - Глаша вдруг вновь разрыдалась и бросилась целовать ей руки и тут уж не выдержала и сама баронесса. Так в обнимку они и поплакали еще немного, а потом Глаша, всегда отличавшаяся трезвым и рациональным умом, успокоилась и проговорила. - Нет, Идалия Николаевна, я Вас не брошу. Коли стану я вольной, так и поеду по своей воле с Вами в Петербурх, а там уж - как Бог даст. Ежели любит меня Кондратушка, как говорит, так найдет там, когда вернется. А ежели нет... Пусть то будет испытанием нашему чувству!

 Отправлено: 06.09.10 17:17. Заголовок: Свернув за угол и уб..

Свернув за угол и убедившись, что Идалия его не видит, Глеб прислонился к стене дома, чтобы отдышаться и привести в порядок мысли. Перемены в его жизни наступили столь неожиданно, что ему потребовалось некоторое время, чтобы если не пережить их, так хотя бы осознать, что все закончилось.

Мне больше не придется думать над тем, как привлечь ее внимание? Как «неожиданно» встретить ее на улице? Что ей подарить? Мне больше не придется гадать, увижу ли я ее на балу, и сидеть в засаде, ожидая, когда ее карета проедет мимо. Больше не нужно ездить на охоту в имение ее любовника, чтобы помешать голубкам насладиться обществом друг друга. Мне больше не надо искать с нею встреч. Все! Ванька отомщен, а я свободен. Теперь я могу вернуться к своей спокойной размеренной жизни. Прямо сейчас! Сию же минуту.

Однако очень скоро выяснилось, что прежняя размеренная жизнь осталась в прошлом навсегда. Планируя свою месть, Глеб думал, что вместе с ее окончанием он получит удовлетворение, и что оглядываясь на свое прошлое, он сможет сказать себе, что его Иван фон Тальберг теперь может спать спокойно. Однако удовлетворение отчего-то не спешило накрыть Глеба свои крылом.

Ничего, - успокаивал он себя. – Москва не сразу строилась. Пройдет время, и я забуду эту историю. А если не забуду, то научись жить с нею или не думать о ней. Все уладится и успокоится. Для этого мне надо оказаться в кругу любимых и любящих людей. Или рядом с Тессой…

Идея, столь неожиданно посетившая голову Глеба, вдруг заняла его полностью. А почему нет? Что …или кто?.. мешает ему сейчас сорваться с места и отплыть в Ирландию? С момента их расставания прошло семь лет. Вполне возможно, что за это время Тесса разочаровалась в своем выборе и пожалела о своем поступке, но не имея возможности покинуть монастырь, она продолжает оставаться там. А Глеб приедет и предложит ей альтернативу! Одно ее слово, и он вытащит ее из этого каменного мешка и увезет далеко-далеко, где они смогут быть счастливы.

Ну, и как водится, быстрое решение потребовало быстрых действий. Глеб поймал извозчика и велел ему ехать в порт. Хочешь - не хочешь, но нужно было вернуться на Сардинию за Кондратом, который, кстати, остался там не без удовольствия. Глеб уже давно понял, что его молочный брат крутит амуры с горничной Ид… с Глафирой, и скорее всего, в отсуствие хозяев эти двое весело проводят время. Конечно нелегко будет оторвать Кондрата от его пассии, но все же придется. Ничего страшного. Этот, как Марфуша его называет, ходок найдет себе подружку даже на дне морском.

Вернувшись в Кальяри, Глеб остановился в первой попавшейся хорошей гостинице и без промедления отправил оттуда записку для Кондрата с требованием собрать их багаж и доставить его по указанному адресу.

Кондрат появился только на следующий день. Все в нем говорило о том, что в минувшую ночь он не спал: глаза красные, волосы всклокочены, вид озадаченно-настороженный.

- Ну, наконец-то! Я уже начал бояться, что мы опоздаем, – воскликнул Глеб с облегчением. – Не распаковывай вещи. Мы отправляемся в Ирландию. Я уже нашел судно, которое выходит в море сегодня вечером.

Кондрат повел себя как-то странно. Обычно он редко выдерживал на одном месте больше одной минуты и постоянно вертелся волчком. А тут стоит, молчит, отводит глаза.

- Эээ, княже,.. – начал он неуверенно. – Я … я с тобой не поеду.
- Чего? – удивился Глеб. – Как это?
- Я не знаю, какая кошка пробежала между тобой и Идалией Николаевной, но я остаюсь с ней и Глашей.

Не веря в то, что услышал, Глеб уставился на своего молочного брата с недоумением. Имя женщины, которое Глеб предпочитал теперь не произносить даже в мыслях, резануло его слух. Как такое может быть? И это говорит Кондрат? Тот самый Кондрат, который всегда терпеть не мог эту женщину и называл ее не иначе, как «баронесской»? Это невозможно! Чем таким она его прельстила? Или это не она вовсе, а Глафира? Ну, да, конечно! Как я сразу не догадался?

- Кондрат, одумайся! – сказал Глеб. – Этих «Глашей» у тебя было видимо-невидимо, а будет еще больше. Стоит ли?..
- Стоит, княже. А одуматься лучше тебе!
- Да как ты смеешь?! – из груди Глеба вырвался гневный возглас. – А ну-ка вон отсюда, предатель!

Глеб еще долго возмущался поступком своего молочного брата. Каково, а? Учить меня вздумал! Щенок! – думал он, находясь уже на борту корабля, увозившего его к вожделенной Ирландии. В закатных лучах солнца перед его глазами проплывали берега Сардинии, вдоль которых тянулась целая вереница прибрежных вилл. Его глаза невольно отыскали ту, которую всего лишь месяц назад он снял для них с Идалией.

 Отправлено: 08.09.10 21:01. Заголовок: На другое утро, еще ..

На другое утро, еще во время утреннего туалета, Глаша, непривычно для себя смущаясь, сказала Ида, что Кондрат очень просил уделить ему пару минут перед отъездом. При упоминании имени верного наперсника князя Стрижевского, бледное от второй подряд бессонной ночи лицо баронессы фон Тальберг, отражавшееся в зеркале, перед которым женщина сидела, сделалось каменным, а взгляд - настороженным и холодным.

- Что ему нужно? - коротко и сухо бросила она, внутренне ожидая любого подвоха.

- Да поговорить, Идалия Николаевна, - Глафира умоляюще посмотрела на нее. - Сама ничего не знаю, постучался сегодня раненько ко мне в комнату - прямо выпугал! Лохматый, небритый, сущий черт! Говорит, мол, хочу видеть твою барыню, сможешь устроить? А зачем - не говорит! Так и не выведала, как ни старалась. "Не лезь, девка, мне сейчас в душу!" - вот и весь сказ! Вы уж не откажите, матушка баронесса, никогда я его таким не видала прежде!

- Гм, странно... - Ида чуть пожала плечами. - Хорошо, сейчас закончим со сборами и позови его ко мне.

Стоит ли говорить, что после этой фразы, ее горничная занялась своей обычной работой раза в три более споро, чем обычно? Но и самой Ида было любопытно, что, собственно, случилось. Поэтому она даже не делала Глаше замечаний, когда та слишком уж рьяно обходилась с ее волосами, укладывая их в замысловатую прическу. Когда, наконец, с туалетом баронессы было покончено, девушка сразу же убежала за своим суженым. И еще через пару минут за дверью послышалась какая-то возня и приглушенный шепот, потом раздался робкий стук. Получив разрешение, высоченный Кондрат, неловко горбясь, прошел через дверь комнаты, которая была тесновата ему не только по росту но и в плечах тоже, почтительно поклонился и пробасил:

- Идалия Николаевна, барыня! Возьмите меня к себе! Не хочу я возвращаться к Глебу Егорычу... опосля всего этого не хочу!

- Что?! После чего это - "всего"? - воскликнула Ида, чувствуя, как в душе понимается волна гнева: что же выходит, он и со слугой своими мерзкими планами делился?! Красиво изогнутые брови женщины сперва взметнулись вверх, а потом было сошлись к переносице, но тут Кондрат поднял на нее измученный взор, и она решила повременить с немилостью.

- Не гневайся, Идалия Николаевна! - проговорил он тихо и грустно. - Мне ведь тоже нелегко, Глеб Егорыч - что брат мне! Думаете, легко от брата-то отрекаться? Отцу с мамкой мне в России ой, как трудно все объяснить будет - что да почему. Да только Вам-то объяснять не надо, барыня? Возьмите меня к себе, а? Буду верой и правдой служить! Я все по хозяйству могу - батя мой строгий был, спуску не давал! Всему обучил - и плотником, и истопником... что скажете, то и стану делать, только позвольте с Вами ехать!

- Постой... - Ида, растерянная и растроганная, опустилась на пуфик и задумалась. - Но, как же я... ты же - крепостной Стрижевских! Как я могу забрать тебя у князя? Это преступление, ты разве не знаешь?

- А вот и нет, барыня! - чувствуя, что, кажется, получается добиться своего, Кондрат уже торжествовал. - Не крепостной я! Княже-то мне давно вольную подписал, только мне без надобности была та воля. А теперь, стало быть, пойду и скажу, что не стану больше ему служить.

- Ну раз так... возьму! - Ида посмотрела ему в глаза и вдруг улыбнулась. - Возьму, Кондрат. Но только в обмен на обещание.

- Проси, что хочешь, Идалия Николаевна! Все сделаю, вот крест! - парень порывисто осенил себя знамением и бросился целовать ей руки.

- Пообещай-ка мне, братец, сразу, как прибудем в Петербург, свести мою Глашу в храм, да и обвенчаться без промедления - совсем девку измучил!

- Да я же того... я же не против! Я же так и хотел, барыня! - смущенно потупясь, пробубнил детина.

- Ну, значит, вот все и решилось, - проговорила Ида, задумчиво глядя в окно, поверх головы коленопреклоненного Кондрата, то ли ему в ответ, то ли своим собственным мыслям. - Иди, собирай вещи, вечером отплываем!

 Отправлено: 17.09.10 05:46. Заголовок: Морское путешествие ..

Морское путешествие до Ирландии заняло около недели и прошло не так гладко, как хотелось бы. Погода была то ласковой, как домашняя кошка, то беспокойной, как упрямый жеребец. На душе у Глеба творилось тоже самое: покой и тревога постоянно сменяли друг друга. Днем он часами простаивал около бушприта корабля, вглядываясь в горизонт в надежде первым увидеть берег Ирландии, где его ждала встреча с любимой женщиной, а по ночам его мучали настолько тяжелые сны, что он к концу путешествия при одной только мысли о предстоящем отходе ко сну у него портилось настроение. Что именно ему снилось, он не помнил, но просыпаясь, каждый раз он обнаруживал, что обнимает подушку. Кто ему снился? Кого он обнимал во сне? Конечно же Тессу, - отвечал он сам себе. - Не Кондрата же. Глеб запретил себе думать об Идалии, считая, что эта страница его жизни уже прочитана и перевернута. Впереди его ждет спокойная жизнь с Тессой, в которой не будет места злобе, подозрениям и желанию мстить.

Ирландия встретила Глеба, как полагается, изумрудной зеленью наступающего лета. Но у него, как и в прошлый раз, не было ни сил, ни желания, ни времени любоваться красотами древнего острова: его сердце уже больше недели билось в особом ритме от предвкушения встречи с Тессой, а его глаза уже начали слезиться от напряженного всматривания в линию горизонта. Сойдя на берег, Глеб первым делом нанял экипаж и велел извозчику как можно быстрее ехать к в монастырь. По-хорошему, ему следовало бы сначала заехать к Рою Вейну - брату Тессы, но это означало, что долгожданная встреча будет отложена на несколько часов. Нет! Глеб и так терпел слишком долго.

Казалось, что минувшие семь лет совершенно не коснулись стен монастыря. Та же суровая крепостная стена охраняла жизнь монахинь от посягательств внешнего мира. Дерево, с помощью которого Глеб в прошлый раз перелез через нее, стояло на своем месте и радовало глаз сочной майской листвой. Однако теперь у него не было необходимости брать эту крепость штурмом и под покровом ночи, поэтому он ограничился тем, что постучал в ворота и попросил сторожа о встрече с сестрой Абигайль – именно это имя теперь носила Тесса.

Его проводили в небольшую келью и попросили подождать. Серые мрачные стены, деревянное распятие на стене… Ожидание затянулось. Глеб закрыл глаза в надежде немного успокоиться, и, как ни странно, ему это удалось. Видимо, стены монастыря за века своего существования все-таки приобрели некую умиротворяющую силу.

Сначала он услышал ее неторопливые шаги, потом скрипнула дверь, и на пороге кельи появилась она сама. Невысокая худенькая фигурка, одетая в монашеский балахон. Лицо Тессы было спокойно, безмятежно… и оно не поменяло своего выражения даже после того, когда в ее глазах промелькнула тень узнавания. Она узнала его, но даже не улыбнулась.

Глеб впился взглядом в ее глаза, но не увидел там ничего, кроме равнодушия. Они стояли напротив друг друга и молчали. Это молчание длилось до того момента, пока Глеб вдруг не понял, что он совсем не расстроен этим холодным приемом и что ему нечего сказать этой хрупкой женщине. До него неожиданно дошло, что в последнее время он любил не Тессу, а свои воспоминания о ней. Как же он мог не заметить, что в его сердце больше нет любви?