Отправлено: 07.03.11 23:04. Заголовок: Римские каникулы

Место - Рим, отель "Корона" - улицы города.

Время - февраль 1834 года.

Участники - Элеонора Нечаева, Алеардо Локателли

 Отправлено: 13.03.11 20:17. Заголовок: Нечаянное, а может –..

Нечаянное, а может – намеренное? – прикосновение Ардо к ее коже заставило Ленор вздрогнуть. А тихий, с бархатными нотками голос, каким он задал вопрос, усугубил внезапное чувство смущенной неловкости, рожденное даже не тем весьма интимным жестом и взглядом, которыми он его сопроводил, но тем, что дала ему почувствовать в ней эту неловкость. Кроме того, Ленор не нравилось, что этот мужчина, кажется, слишком легко читает ее потаенные помыслы. Ведь из них двоих, читать мысли другого, словно раскрытую книгу – это была лишь ее исключительная привилегия, на которую Ардо сейчас, сам того не ведая, дерзким образом посягал. И нужно было что-то сказать ему: ироничное, дерзкое, дать понять, что не он хозяин положения – она всегда умела это прежде. Но под пристальным взглядом Ардо Локателли весь ее талант злословия в один миг испарялся, а сама она чувствовала себя неловкой институткой, впервые в жизни оказавшейся в объятиях мужчины. Впрочем, спустя пару долгих секунд, Ленор все же удалось собрать свою волю и отвести глаза. Дальше она хотела высвободиться из его рук, даже дернулась, но он, как всегда, опередил ее еще на какие-то мгновения и вдруг… Это даже нельзя было назвать поцелуем, но даже такое она не должна была позволять ему! Ленор вспыхнула возмущением, отстраняясь от дерзкого итальянца, который, кажется, окончательно утратил представление о том, как следует себя вести двум малознакомым людям. А он неожиданно легко отпустил ее, оставляя женщине свободу и неизъяснимое разочарование, за которое ей было еще более стыдно, чем за то, что мимолетное прикосновение губ мужчины показалось таким приятным.

- Да… нам нужно теперь вернуться назад, - пробормотала она, глядя куда-то мимо собеседника, сделав невольный акцент на слове «нужно», отчего фраза ее приобрела еще один, скрытый, смысл.

Он ничего не ответил, лишь улыбнулся и подал ей руку, в которую Ленор рассеянно вложила свою ладонь. Однако вместо того, чтобы увести прочь, Ардо вновь порывисто притянул ее к себе – и поцеловал, теперь уже по-настоящему. Не оставляя ни одного сомнения в реальности происходящего. Лаская губы Ленор, он словно бы и не сомневался, что имеет на это право, поэтому никуда не торопился, а она не сделала ничего, чтобы его остановить, потому что не хотела, чтобы он остановился! Поэтому, когда Ардо прижал ее спиной к стене какого-то здания, нависая над нею, ни на миг не выпуская из объятий и целуя теперь уже не только губы, но шею, декольте, которое обнажили распахнувшиеся полы ее плаща, Ленор могла лишь надеяться, что бархатная темнота римской ночи сможет надежно укрыть от нескромного взгляда случайного прохожего все, что между ними сейчас происходит. Он был прав: это действительно была измена себе, обычной. Она никогда бы так не поступила еще несколько дней назад. Но, всякая измена лишь тогда полная, когда касается не только сердца, но и разума. А разум ее, бог знает, почему именно в эту минуту внезапно проснувшись от волшебного наваждения, вдруг настойчиво велел прийти, наконец, в себя, стать собою, ибо карнавал окончился, а в жизни настоящей ничего подобного тому, что творится с нею теперь, быть не может. А тут еще, в самом деле, послышались приближающиеся шаги, какие-то голоса… С неожиданной силой, в одно мгновение Ленор оттолкнула от себя Ардо, который явно не ожидал такого развития событий. Подгулявшая компания, что невольно нарушила их уединение, весело переговариваясь, проследовала мимо, даже не обратив внимания на две темные тени возле стены, и Алеардо, решив, что причина, по которой Ленор его оттолкнула, была именно в этом, вновь попытался ее обнять, но женщина решительно запротестовала.

- Все, хватит! – хрипловато прошептала она. – Отведи меня домой!

 Отправлено: 14.03.11 00:25. Заголовок: Редко Алеардо испыты..

Редко Алеардо испытывал такие минуты, чтобы отпор, данный ему, был не частью любовной игры, а реальным проявлением чувств или характера. Ни в делах, ни в амурных своих похождениях граф Локателли не привык к таким поворотам. И если случалось подобное в делах, то он шел напролом до победного конца. Здесь же, с дамой, он испытывал досаду на самого себя, да и на нее тоже, но вести себя нужно было иначе. И как и положено натуре страстной, Ардо в душе вскипел от негодования, но тут же пришел в себя, припомнив, что Ленор - во всех отношениях натура необычная. Ей, должно быть, непривычно такое скорое проявление чувств. При этом, об ответном ее желании он мог говорить с уверенностью, и потому – ей нужно было просто дать время. Пусть недолгое, пусть всего лишь необходимое, чтобы дойти до отеля.

Обратный путь они проделали молча, женщина отказалась и от предложенной Ардо руки, да и всю дорогу старалась быть чуть впереди. Уже возле гостиницы Ленор прибавила шаг и первой вошла в холл, а затем стремительно поднялась наверх, словно спасаясь от мужчины бегством.

- Синьоре не понравился карнавал сегодня? – поинтересовался Сильвио у вошедшего следом графа Локателли. Он уже привык видеть этих двух своих постояльцев вместе. И каждый вечер синьора Нечаева возвращалась радостной, сияющей.

- Да нет, маэстро Гримани, просто синьора сегодня устала, распорядитесь подать ей в комнату чай, - напиток этот, мало уважаем итальянцами и от этого, вероятно, выходит у них невероятно скверно. Но надо отдать должное - у синьора Сильвио его умели готовить весьма сносно. Для себя же Ардо распорядился приготовить ванну. Спустя час, граф Локателли решил нанести визит своей соседке, надеясь застать ее в более благодушном настроении. На его стук долго не было ответа, но из-под двери пробивался луч света, а стало быть - там не спали. Пару минут он провел в ожидании, а затем удалился к себе, чтобы провести неспокойную ночь.

Утром Алеардо уехал завтракать к Карло, который давно уже ждал графа с новостями о его подвигах. Рассказ оказался все же более занимательным, чем Ардо сам ожидал. И пока рассказывал Карло о Ленор, сам для себя тоже почерпнул много нового. И все же, цель была близка – Ардо не сомневался в этом, о чем и доложил своему приятелю.

- Кармелла заскучала без тебя и нашла себе утешение в объятиях барона G*, хотя сейчас это тебя не так и волнует, как я погляжу, - Карло улыбнулся, прощаясь с графом и хоть и был на другой стороне, пожелал удачи Ардо.

Только эта самая удача, дама во всех отношениях капризная, показала графу недовольную моську, едва он вернулся в отель. Ленор ушла из «Короны» утром, сразу после него, и не сказала синьору Гримани, куда направляется и когда вернется. Ардо же, тем временем, заказал на вечер ложу в «Арджентино» и послал Ленор приглашение. Ему пришел отказ. Лакей передал благодарность от женщины, но так же и ее извинения. Объяснялся отказ просто – Ленор плохо себя чувствовала. На следующее утро, когда граф все же повстречал Ленор внизу за завтраком, синьора Нечаева повела себя крайне отстраненно, лишь удостоив его ответом, что самочувствие ее уже намного лучше. С каждым таким ее действием, граф закипал все сильнее. Он вспоминал каждый день карнавала, что провели они вместе, вспоминал ее поведение тогда – открытое, искреннее, и не мог взять в толк, что переменилось теперь. Когда же после завтрака она очередной раз отказалась от его компании, чтобы совершить прогулку, Алеардо вскипел окончательно и лишь присутствие свидетелей помешало ему задать женщине мучивший его вопрос. Это он отложил до вечера.

 Отправлено: 14.03.11 21:15. Заголовок: Ленор не понимала са..

Ленор не понимала саму себя. Да и возьмись она, вдруг, объяснять, никто бы не понял, по какой причине она так упорствует, отклоняя знаки внимания со стороны Алеардо Локателли. А, надо сказать, что граф, со своей стороны, тоже проявлял недюжинную настойчивость, оказывая их мадам Нечаевой. Ленор потеряла покой, ломая голову над тем, зачем ему это нужно, еще в ту ночь после карнавала, когда он постучался к ней в комнату и долго не уходил, ожидая, что она откроет, в то время как сама мадам Нечаева в этот момент тщательно изображала глубокий сон. Допустить простую вероятность того, что нравится этому мужчине, она отчего-то не хотела. Ардо был слишком красив, слишком полон жизни, слишком… молод, чтобы увлечься такой женщиной, как Ленор. А она давно убедила себя в том, что в книге ее собственной жизни глава, посвященная чувствам, Создателем, видимо, была по какой-то причине изначально пропущена. Нет, разумеется, не всем чувствам, но вот, например, любовь и страсть явно не входили в список доступных ей эмоций. Все попытки доказать обратное заканчивались для Ленор если не крахом, то разочарованием. Так для чего лишний раз доказывать аксиому? У нее спокойная и размеренная жизнь, именно та, о которой мечтала, и менять ее по желанию самоуверенного итальянца, убежденного, что всякая, на кого он обратит взор своих кошачьих глаз, немедленно падет к его ногам, Ленор не собиралась. При этом логического объяснения, почему с подобным настроем, все еще не покинула Рим – ведь, карнавал, ради которого приехала сюда, уже давно закончился, мадам Нечаева не находила. Да и Локателли не торопился собирать вещи и уезжать восвояси. Поэтому и продолжалась все эти дни их странная игра, под названием «пойми меня», а вернее даже – «поймай меня». Ибо каждое новое утро ее целью было улизнуть из гостиницы, не попавшись Ардо на глаза, а его занятием – не дать ей этого сделать. Иногда это удавалось, и тогда Ленор окатывала его таким холодом, которого, верно, хватило бы, чтобы существенно снизить температуру пламени под адскими сковородками, облегчив, таким образом, жизнь грешников, которых на них поджаривают. Но граф и не думал сдаваться, изумляя непреклонную мадам своей настойчивостью в осаде ее бастионов. И в какой-то момент ею овладел род научного интереса – как долго это может длиться и чем закончится? Продлилось, как она и предполагала, недолго, всего несколько дней. Однако закончилось весьма неожиданно.

Подходила к концу вторая неделя пребывания госпожи Нечаевой в Риме. И она уже успела освоиться в городе настолько, что у нее даже появились какие-то любимые места: ресторанчики, скверы, в которых Ленор гуляла вместе со своим питомцем, а торговцы из окрестных лавочек, у которых она иногда покупала фрукты или цветы, уже стали узнавать «Signora russa con un cane» - «русскую даму с собакой». И всякий раз, когда она проходила мимо, раскланивались или говорили какие-то слова приветствия, некоторые из которых Ленор уже успела запомнить и понять их смысл.

Нынешний день тоже прошел великолепно, весна вовсю вступала в свои права, было тепло солнечно. И Ленор почти весь день провела на улицах города, рискуя заполучить полагающиеся большинству людей с тициановскими оттенками волос, веснушки на открытые солнцу участки кожи. Впрочем, зонтик и широкополая шляпа, как она надеялась, избавят ее от этой «напасти». Единственным, не сказать даже, что неприятным, но несколько выбивающимся из общего спокойного их течения, событием, была новая встреча с Алеардо в маленьком кафе здесь же, в «Короне», где женщина нынче решила позавтракать. Они встретились у двери – Ленор уже уходила, а граф только собрался войти. И при этом обжег ее таким взглядом, что менее хладнокровная, нежели госпожа Нечаева, дама, наверное, упала бы в обморок. Ленор же просто кивнула ему и спросила, хорошо ли он спал нынешней ночью. Спросила, кстати, не без издевки, затем, что слышала, вернулся он к себе лишь под утро – сама она, как обычно, спала чутко, поэтому шаги мужчины в коридоре и его возня с ключами у двери одной из своих комнат, разбудили ее. Ардо ответил, что спал прекрасно – просто потрясающе! И в очередной раз предложил Ленор совместную прогулку, от которой женщина – в очередной же раз – отказалась. На том и расстались. А вечером в двери ее будуара раздался стук. Ленор ожидала горничную, чтобы переодеться к ужину, поэтому, решив, что это Джованна, сразу разрешила войти. Однако вместо девушки в униформе отеля «Корона», за ее спиной, в отражении зеркала, возле которого в Ленор в эту минуту сидела, явился Алеардо Локателли, чей вид не предвещал ей ничего хорошего. Резко обернувшись, она вскочила с места и воскликнула:

- Что вы делаете в моем будуаре? Что вам нужно?!

 Отправлено: 14.03.11 23:00. Заголовок: В конечном счете дел..

В конечном счете, дело было даже не в пари. Он еще в первый день решил для себя, что проигрыш его мало волнует. Однако проиграть ужин у Филичите друзьям было совсем не так обидно, как проиграть себе самому. Именно это вызывало у Ардо такую досаду, именно из-за этого у него было дурное настроение последние три дня. Сегодня шел как раз десятый день, когда должно было все решиться. Но после того, как закончился карнавал, Ленор и Ардо в целом не обменялись и десятком фраз. А те, что были сказаны, не значили ровным счетом ничего, кроме банальных вежливых штампов, принятых в свете. И все же, Ардо решил дойти до конца.

В коридоре ему навстречу попалась Джованна, которая спешила к синьоре Нечаевой. Заметив графа, она, как и полагалось, присела в реверансе и собиралась уже продолжить свой путь, но мужчина остановил ее.

- Зайдешь к синьоре чуть позже, - девица понимающе моргнула, но ничем более не подала виду, что поняла тайный смысл его намерений. Уже в комнате прислуги смуглая девица затараторила о том, что синьор граф зря времени не теряет. А наверху сам Ардо получил очередную порцию льда в свой адрес.

- Вы сами только что позволили мне войти, Ленор, - граф чуть поклонился, полностью игнорируя ее гневный взгляд, и прошел к ближайшему креслу, - Позволите, надеюсь?! Судя по вашему приему, вы не рады меня видеть. Вы вообще, как-то внезапно охладели к моему обществу, синьора. Что же я такого сделал, что вызвал ваше недовольство? Если мне не изменяет память, мы провели с вами шесть дивных дней, за которые вы ни разу не сказали, что я вам чем-то не угодил. Или это был лишь повод заполучить веселого чичероне, который вам покажет город, чтобы затем просто избавиться от него? Вообще-то, каждый труд стоит оплачивать… хотя бы элементарной благодарностью!

На последней фразе в его глазах, до того момента светлых и янтарно чистых, появился тот самый темный туман, что всегда означал зарождающуюся страсть или гнев.

 Отправлено: 14.03.11 23:55. Заголовок: - Я ждала не вас! –..

- Я ждала не вас! – одна бровь мужчины издевательски поползла вверх, а Ленор, вспыхнув возмущением – еще иронизировать смеет, – добавила раздраженно. – Вы прекрасно поняли, что я имею в виду… Да, я вам не рада. Не люблю, когда кто-либо слишком настойчиво вторгается в мою жизнь.

Тем временем, Ардо, словно не слушая, о чем она говорит, прошел вглубь комнаты и вольготно расположился в одном из кресел, закинув ногу на ногу, всем своим видом демонстрируя, что уходить не намерен.

- Послушайте, а вот я не понимаю, для чего вам мое позволение, если и без него неплохо обходитесь?! Впрочем, мне вообще начинает казаться, что у вас очень дурно с манерами, граф! Кто вас воспитывал? И потом, разве я позволила вам сесть? – она развела руками и покачала головой. – Нет, в самом деле, просто потрясающее невежество!

Локателли спокойно внимал ее словам, а Ленор бесилась с каждой минутой все сильнее, чувствуя свое полное бессилие перед этой спокойной, даже ленивой и чуть насмешливой полуулыбкой, с которой он наблюдал за тем, как она бегает перед ним, размахивая руками. Она говорила и делала что-то совсем не то, что должна была, да вот только, что именно нужно было сделать, Ленор никак не могла сообразить. И такое происходило с ней почти всякий раз в его присутствии! Последнее же его замечание о том, что «следует оплачивать» его труд в качестве чичероне и вовсе заставил женщину опешить: что он имеет в виду? Какую такую благодарность, кроме той, что она уже неоднократно выражала ему на словах?

- Право, это потрясающе! Знаете, у нас в России говорят: «Делай добро – и бросай его в воду», это значит, что требовать благодарности за оказанную кому-либо услугу – как минимум, неприлично… Впрочем, кому я это рассказываю! Ну так и что же я, по-вашему мнению, должна вам в качестве «благодарности»?

 Отправлено: 15.03.11 00:33. Заголовок: Если он не засмеялся..

Если он не засмеялся ей в ответ, то лишь потому, что ему было вовсе и не смешно. А улыбка, которая так сердила синьору, тут же угасла. Ардо чуть подался вперед, упершись руками в подлокотники и вперил взгляд в Ленор, которая тут же замолчала.

- Невежество?! А вы ведете себя сейчас, как кто? Что вы за лицемерная особа? То милы, как ангел, то злобны, словно фурия. Но при этом при всем, вы – прекрасны! Ну, что за странные причуды, Ленор? Последние дни вы ведете себя, словно я совершил тягчайший проступок, но на самом же деле вся беда в том поцелуе?

Граф поднялся со своего места, а Ленор в тот же миг, с пылающим от внезапного напоминания лицом, отпрянула в сторону. Алеардо же напротив, сделал шаг к ней навстречу, пользуясь тем, что ей отступать от трюмо было уже некуда. Одной рукой он поймал запястье ее дрожащей руки.

- Не говорите мне, что вам не понравилось, я не поверю. В таких делах я не верю словам, только чувствам. Они же отражаются в глазах. А даже в темноте ночи я видел блеск в ваших глазах. Они пылали, они были прекрасны, как и вы в тот миг! Ленор, зачем вы противитесь? – граф еще ближе подошел к даме, не отпуская ее руки, которую Ленор пыталась высвободить, и склонился к ней, продолжая шептать что-то уже на своем родном языке, гипнотизируя, подавляя ее волю к сопротивлению. Другой рукой он обнял ее за талию, потом ладонь его скользнула ниже, и Алеардо стал склонятся к губам Ленор. И все же она умела контролировать себя много лучше, чем он думал. Стоило бы удерживать обе ее руки, но нет! Всего несколько секунд длилось это ощущение полной покорности женщины, и вдруг она с шипением и яростью влепила графу пощечину, сопроводив ее словами, которые должны были ранить достаточно больно его самолюбие. И лицо Ардо исказилось от боли, вполне физической. Только вот анатомию этой боли он готов был оспорить – эпицентр ее располагался не в области сердца, а чуть ниже. Ниже спины. Глаза мужчины расширились, а с губ слетел приглушенный стон, смешавшийся с таким же приглушенным рычанием позади него.

- Oh, mio dio…

 Отправлено: 15.03.11 21:48. Заголовок: То, что у происходящ..

То, что у происходящих в будуаре событий есть сторонний, но весьма заинтересованный наблюдатель, мадам Нечаева заметила несколько раньше, чем граф. Именно этим и была обусловлена некоторая заминка с решительным отпором, который, не выдержав, Ленор дала нахалу Ардо сначала на словах, обозвав его «самовлюбленным самцом», а затем – и физически, залепив звонкую пощечину. Возможно, именно этого и не стоило делать, если хотела избежать того, что последует дальше, но слишком уж беспардонно себя повел итальянец.

Как известно, русские борзые – собаки довольно флегматичные, однако есть у них в характере одно замечательное свойство – мгновенно переходить от состояния покоя к активности и даже ярости при появлении в поле зрения объекта охоты. Питомец мадам Нечаевой тоже до некоторых пор мирно почивал на своей подстилке в смежной с будуаром спальне Ленор. Но возня и громкие голоса, вероятно, разбудили пса, поэтому вскоре его удлиненная рыже-белая морда с любопытством просунулась в неплотно прикрытую дверь, дабы узнать, что же это такое там без него происходит. Надо сказать, при всей своей миролюбивости, интересы обожаемой хозяйки Трезор отстаивал всегда рьяно, вмиг превращаясь из невозмутимого, хоть и хитроватого домашнего любимца в грозного и весьма злобного зверя изрядных размеров, с крепкими и острыми клыками и когтями. Естественно, его никто специально не натаскивал на людей, но резкие движения и крики иногда могли спровоцировать агрессию, а уж если все это было направлено против хозяйки, то держись, злодей!

Понимая это, едва увидела своего пса, мадам Нечаева и попыталась замереть на месте, желая предотвратить неминуемые последствия, однако вышло так, что все же не сдержалась. Ардо же в этот момент находился к двери спиной и тоже поплатился за свою несдержанность с Ленор. И отнюдь не спиной, а, видимо, показавшейся мгновенно перешедшему в атаку Трезору более удобной для укуса, филейной частью. Резко разжав объятия, ошарашенный Локателли отпрянул от Ленор, хватаясь за укушенное место, произнеся при этом, как и положено истинному и истовому католику, первым делом имя Божье, а уже следом – когда поднес ладонь к глазам и увидел на ней следы крови, множество других слов, из которых женщина, возможно, на свое счастье, поняла только «cane». Трезор же по-прежнему стоял, злобно ощерившись, перемежая рычание с заливистым громким лаем. Не нападая вновь лишь потому, что Ленор схватила его за ошейник и решительно оттащила в сторону от размахивающего руками и клянущего, на чем свет стоит, его и всех собак на свете разом, Локателли.

- Да прекратите же разоряться! Это нервирует пса, я и так еле его держу – он, между прочим, тяжелый! – это не слишком помогло. И тогда Ленор зажмурилась и громко скомандовала. – Заткнитесь, наконец! Оба! – и, как не странно, сразу наступила тишина.

С трудом оттащив упирающегося Трезора обратно в спальню, закрыв дверь и приперев ее для надежности пуфом, на котором недавно сидела, Ленор вновь обратила внимание на Локателли, который стоял спиной к зеркалу, вывернув голову назад, пытаясь рассмотреть и оценить масштабы «катастрофы», которая его постигла. Вид у него при этом был такой, что лишь приложив титанические усилия, Ленор удалось не расхохотаться прямо сейчас. Сделав пару глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться, женщина подошла к нему и тоже посмотрела в зеркало, перед которым Ардо сейчас так некуртуазно вертелся.

- Боюсь, что рана серьезная, - сказала она, кивнув на отражение графского «дерьера» и вновь была вынуждена закусить губы, потому что смеяться по-прежнему хотелось невыносимо. – Ее надо обработать. Позовем доктора или лучше позвольте… мне? – эта мысль пришла ей в голову только что и лишь на первый взгляд выглядела совершенно абсурдной в плане осуществления.

Ну, а что? Станут звать врача - узнает кто-то из слуг, а потом весь отель «Корона» начнет потешаться над ним. Нет, даже при всех сложностях в их отношениях, подобной незавидной доли для графа Локателли Ленор не желала. О чем тут же и поведала мужчине, который ошарашено взглянул на нее в ответ на это нетривиальное предложение. Впрочем, дальше было больше.

- Снимайте штаны, граф, и… не знаю, как-то что ли устройтесь на кушетке – в спальню не пойдем, там Трезор… Ну, что вы стесняетесь? Сударь, я была замужем, как вам известно, так что, уверяю, вид обнаженных ягодиц мужчины не произведет на меня неизгладимого впечатления даже, если они принадлежат вам…

 Отправлено: 16.03.11 23:38. Заголовок: В жизни графа было н..

В жизни графа было немало любовниц и собак этих самых любовниц. Они редко были похожи на что-то, вразумительнее пуховки для пудры, но и они его иногда недолюбливали. Его лакированные туфли за ночь могли потерять свой внешний вид, изредка его могли потаскать за штанину под щебет веселой хозяйки, могли сунуть в лицо это пищащие и нервно дышащее существо. Но подобное!

На самом деле, Алеардо смог осознать случившиеся, лишь увидев кровь на своей руке. Обернувшись же, он увидел осклабившуюся морду борзой, на подбородке которой остались красноватые капли. И не стоило даже сомневаться, что не удерживай его сейчас Ленор, это животное снова набросилось бы на него. Сдержаться в такой ситуации от проклятий и возмущения было невозможно – даже если они не имели силу уничтожить эту мерзкую четвероногую тварь, то по-крайней мере приносили некоторое облегчение – анестетик своего рода. Но больше всего графа злило его идиотское положение. Это было ужасно, унизительно, и даже когда Ленор приказала ему заткнуться, он продолжал шипеть сквозь зубы всякую дрянь.

Улучив мгновение, когда остался один, Ардо, кривясь от боли, сделал несколько шагов до трюмо и развернулся. Сложно было что-то разглядеть, но его ощущения говорили много больше чем то, что видели его глаза. Нога постепенно начинала неметь, а кровавое пятно на темной ткани становилось все больше, и кровотечение не собиралось останавливаться. Появилась Ленор. По ее лицу нельзя было определить – сильно ли она переживает, зато по глазам, в которых плясали чертики, Ардо понял, что женщине не столь уж его и жаль. Да и поделом, Ардо попытался усмехнутся, но снова скривился от боли, делая шаг в сторону, чтобы рукой опереться на столешницу трюмо.

- Не думаю, что это хорошая идея, - все же, предложение женщины, да еще высказанное столь решительным тоном, графу пришлось не по вкусу, - Я бы предпочел помощь от квалифицированного врача. Тем более, что у маэстро Гримани брат доктор, стоит за ним послать. И можете поверить, огласки не будет. Ленор, прекратите, это уже не смешно, - впрочем, и раньше не было смешным, но женщина была настроена решительно и продолжала настаивать. Даже попыталась взять его за руку и отвести к той самой кушетке, что она назначила пострадавшему в качестве больничной койки, - Вы ведь это не всерьез – хотите мне просто досадить? Довольно. Идите, позовите Сильвио. Ну, что вы так смотрите, я не могу больше стоять!

Ленор укоризненно глянула на мужчину, но все же не решилась больше спорить и настаивать. Через десять минут, стараниями синьора Сильвио и лакея, граф уже лежал в своей комнате и ожидал прихода доктора. Хозяин гостиницы тихо причитал в углу, выражая свои соболезнования и надежды, что пес не окажется бешеным.

- Скорее, от меня заразится, - пошутил Ардо, но Сильвио не расслышал его слов, обращенных в подушку. Доктор явился очень скоро и тут же принялся за своего пациента. Рана оказалась не так уж и серьезна, но постельный режим для графа был рекомендован как минимум, дней на семь. И это было сущим адом – лежать на животе или чуть повернувшись на левый бок, со всех сторон обложенный подушками, как в гнезде.

 Отправлено: 18.03.11 00:05. Заголовок: Разумеется, она над ..

Разумеется, она над ним подтрунивала. Хотя, с другой стороны, если бы Ардо вдруг внял ее доводам и вздумал, действительно, воспользоваться врачебными навыками Ленор, она бы не растерялась. Впрочем, для этого он был слишком горд. Но и мадам Нечаева отступилась, лишь вполне насладившись этой своей маленькой местью. Ей все еще было смешно, хотя в глубине души она и сочувствовала незадачливому соблазнителю. Поэтому, когда после очередного решительного отказа Локателли от помощи пошла искать по его просьбе синьора Сильвио, Ленор про себя решила, что позже непременно извинится перед Ардо за произошедшее, хотя по-прежнему, считала, что больше всего в произошедшем виноват он сам. А вот нечего было врываться к ней в комнату и вести себя так по-идиотски!

Что касается хозяина «Короны», то он пришел в отчаяние, когда Ленор вкратце изложила адаптированную версию произошедшего инцидента – граф Локателли-де, случайно в темноте коридора испугал ее пса, дремавшего у двери, отчего тот его и укусил. Мадам Нечаева уже успела пообвыкнуться с несколько театрализованной манерой итальянцев выражать свои эмоции, но даже на этом фоне реакция синьора Сильвио показалась ей несоразмерной полученному ущербу. Поэтому, когда, спустя примерно час, он, яростно жестикулируя, с упреком в голосе, явно относящимся к самой Ленор, рассказывал ей в холле о неимоверных страданиях синьора Ардо вследствие полученного ранения, женщина взирала на него с нескрываемым удивлением. Безусловно, укусы животных неприятны, но не ногу же Трезор ему, в самом-то деле откусил? Да и доктор Гримани, так же присутствовавший при этом разговоре и оказавшийся менее склонным к ажитации, нежели его брат, когда мадам Нечаева, на всякий случай, уточнила у него, действительно ли там все так серьезно, как утверждает маэстро Сильвио, лишь пожал плечами и сказал, что ничего особенного, хоть и требуется уход и тщательная обработка раны.

- Но вашего людоеда, синьора, больше к нему не подпускайте. Вдруг, синьор Алеардо понравился ему на вкус? – с мрачноватым юмором добавил он на прощание, раскланиваясь с нею перед тем, как отправиться восвояси.

- Думаю, что могу это обещать, - усмехнулась Ленор в ответ и тоже отправилась к себе наверх.

Последующие два дня, как и следовало ожидать, граф Локателли ей на глаза не попадался. Да сама мадам Нечаева не горела желанием с ним встретиться, полагая, что ровно такие же чувства испытывает и сам Ардо. Мало, кто вновь станет искать общества человека, перед которым оказался однажды в глупом положении. И все же, хоть и была до сих пор уверена, что ничем перед ним не провинилась, в глубине души Ленор чувствовала некоторую неловкость перед Алеардо. А еще – в его отсутствие ей вдруг стало как-то… не так, как прежде. Словно бы из ее жизни вдруг убрали какой-то, пусть и не кажущийся ей слишком важным, но приятный элемент. И теперь Ленор стало скучно. Скучно без их с Алеардо вольного или невольного флирта, без словесных пикировок, без его взглядов, иногда ее смущающих, но чаще – заставляющих рассердиться. Да, все эти маленькие события, может, были ей не слишком нужны, но придавали уже основательно подзабытый самой мадам Нечаевой вкус легкой остроты ее пресному существованию последних двух лет. Она не искала романа с Ардо прежде, не хотела и до сих пор. Да и навряд ли это теперь было бы возможно, даже если бы и захотела. Но дружеские отношения, может, и следовало попробовать восстановить. Поэтому, продержавшись в течение четырех дней, в одно прекрасное утро мадам Нечаева решила идти к нему в гости. Да не с пустыми руками, а как водится по русскому обычаю, с гостинцами. Для этих целей ею была приобретена целая корзина разнообразной снеди, а еще пара бутылок прекрасного кьянти. И вот, вместе со всем этим добром в руках, Ленор постучалась к Локателли.

Граф открыл ей сам, разрешил войти и с мрачным видом спросил, для чего она пришла. По внешнему виду мужчины было понятно, что он никуда не выходил уже несколько дней. В домашнем халате, немного небритый и бледный, он все равно был чертовски хорош собой.

- Ардо, так дальше не может продолжаться, - сказала Ленор без обиняков. – Произошедшее – глупое недоразумение, думаю, мы оба это понимаем. Трезор просил передать вам искренние извинения и сказал, что больше так не будет, - она улыбнулась и попыталась заглянуть Алеардо в глаза. – А сама я, как индейский вождь из романов мистера Фенимора Купера, пришла, чтобы раскурить «трубку мира». Вернее, трубки у меня нет, я не курю. Зато есть… вот, - она поставила на стол свою внушительную корзину, и начала последовательно извлекать и выкладывать перед озадаченным итальянцем ее содержимое, - «хлеб мира», «сыр мира», - на столе оказались свежевыпеченная чиабатта и внушительный кусок «пекорино», следом за которой последовала тонко нарезанная и аккуратно завернутая в салфетку знаменитая Prosciutto di Parma, - «ветчина мира» и, наконец, «вино мира», - закончила она с торжеством, выставив в качестве венца этого «натюрморта» бутылки с кьянти. – Понятия не имею, зачем я набрала всего так много, но нам придется это съесть.

 Отправлено: 18.03.11 22:00. Заголовок: Паскаль говорил, что..

Паскаль говорил, что для человека, который любит только себя, самое нетерпимое –
оставаться наедине с собой. Ну конечно, граф не был настолько самолюбивым человеком, но самоедство, которым он занимался последние дни, вызывало жуткую тоску. Еще в тот вечер, перед уходом доктора Гримани, граф Локателли передал с ним записку для Карло. В ней он сообщал, что ужин у Филичите состоится за его счет, но не раньше, чем через неделю, а то - и полторы. На следующее утро явился сам Карло. Ардо встретил его вовсе не так, как ожидал приятель.

- Вижу, граф, вас сразил любовный недуг? Вероятно, все очень серьезно, раз вы валяетесь в постели в одиночестве? – но вскоре шутки кончились. Ардо, полагаясь на скромность своего приятеля, поведал ему довольно «забавную» историю, которую нисколько не старался приукрасить фантазиями Ленор о спящих в коридорах собаках и не щадил остатков своей гордости. Карло поклялся унести в могилу историю графа, но сдерживать едкие шутки ему оказалось сложнее.
Оставшиеся три дня, пока в дверь не постучала виновница его нынешних бед, граф провел наедине с собой. Иногда к нему заглядывал маэстро Гримани, а на второй день зашел и доктор, который сообщил своему пациенту радостную весть: рана заживает хорошо и заражения нет.

Алеардо стоял у окна и изучал прохожих, совершающих в это время неспешный моцион по улицам Рима, беседуя между собой. Казалось, у них нет никаких проблем. Глядя на их непринужденное общение, смех, понимание на лицах, Ардо с грустью вспоминал о днях, когда так же гулял с Ленор и беседовал с ней обо всяких пустяках и более серьезных вещах, всегда чувствуя в общении абсолютную свободу. С ней было легко, как с человеком, с которым провел всю жизнь. Словно уже знаешь все его привычки и тайны и умеешь угадывать мысли и желания. Только вот оказалось, что вовсе и не умел Ардо угадать ни ее чувств, ни тем более желаний. Просчитался, но где? Этого он никак не мог понять. Самое обидное было – он чувствовал, что потерял что-то очень важное. И начинал скучать без общества Ленор так же, как и она без него. Утром он даже узнал у синьора Сильвио, не собирается ли уезжать его соседка, как сделали это многие другие постояльцы после окончания карнавала. Но маэстро Гримани ни смог дать точного ответа на его вопрос – синьора ничего не говорила. И вот, через несколько дней, в его дверь постучали. Надо сказать, рана Ардо, хоть почти уже и не болела, ужасно мешала передвигаться, а уж о том, чтобы сесть, и думать было нечего. Неловко поднявшись с постели, граф похромал открывать. Едва он, погруженный в свои невеселые мысли, распахнул дверь незваному гостю, как тот, а верее – та, сразу же перешла в словесное наступление. Ленор говорила со скоростью, достойной настоящей итальянки. Видно, ей хотелось скорее вывалить накопившийся в душе груз и, освободившись от него, вздохнуть свободнее. Женщина прошла в комнату и принялась извлекать, подобно факиру из волшебного сундучка, всякую снедь из принесенной с собой корзины, прибавляя к этому действу весьма забавные пояснения.

- Значит, Трезор так сказал?! – бровь мужчины изумленно приподнялась, а сам он с нескрываемой иронией посмотрел на Ленор, - У вас удивительная собака, воистину! Но должен вас огорчить, синьора, я не могу сесть с вами за один стол.

Тон, которым Ардо выразил свой отказ, был более чем серьезным, и Ленор посмотрела на него удивленно, и даже возмущенно. Ей было отчего возмущаться – пришла первой, чтобы протянуть ветвь мира, а в ответ на свое предложение слышит отказ. Граф криво усмехнулся, наблюдая ее реакцию.

- Да нет, Ленор, не обижайтесь. Просто по вине вашего Tesoro, я не могу сесть с вами за стол - в прямом смысле, но могу предложить альтернативное решение, - граф указал в сторону своей постели и улыбнулся своей кошачьей улыбкой, - если «индейский вождь» согласится стать гостем «турецкого паши» и согласится принять участие в пире на восточный манер, наш примирительный обед вполне может состояться.

С этими словами граф устроился на кровати среди подушек, ожидая решения своей гостьи.

 Отправлено: 19.03.11 20:39. Заголовок: Его предложение выгл..

Его предложение выглядело провокацией. Да что там: оно ею и являлось – это Ленор прекрасно видела по огонькам иронии, вспыхнувшим в глубине его глаз, в тот момент, когда Алеардо предложил есть прямо у него в постели. Но она бы не была собой, если бы не приняла этот вызов, поэтому, ничтоже сумняшеся, тут же и согласилась:

- «Индейский вождь» не возражает, - кивнула она с важным видом. И через пару минут присоединилась к Ардо. – Однако он понятия не имеет, где взять штопор и бокалы для вина, поэтому «паша» улегся слишком рано, - заметила она с улыбкой.

И вновь пришлось ему подниматься. Но когда Ленор, видя, как ему это неудобно, захотела помочь, граф отказался от ее руки столь решительно, что мадам Нечаева не смогла сдержать удивления.

- Но что такого, Ардо?! – ответом ей был лишь пламенный взгляд, поэтому пришлось подчиниться этой причуде гордого итальянского аристократа и наблюдать, как он ковыляет по комнате, собирая необходимые им столовые приборы.

А потом, собственно, и состоялась сама трапеза, вначале которой они держались немного скованно, однако, спустя совсем немного времени, в их общение вернулась прежняя легкость, словно и не было всей этой нелепой истории. Способствовало ли этому терпкое кьянти, либо была другая причина, этого Ленор не знала, но такое развитие событий ей нравилось гораздо больше. Разговор их крутился вокруг повседневных событий, ни Ардо, ни она не стремились вести его к чему-то, что касалось бы жизни каждого из них до момента знакомства, и уж тем более не вспоминали то, что уже успело объединить их. И такой разговор тоже был как раз тем, что им было нужно. Вскоре выяснилось, что оба имеют схожие вкусы в музыке и литературе – раньше речь об этом почти не заходила, что даже гастрономические пристрастия оказались похожи, ибо граф заметил, что «пекорино» - его любимый сыр, а ей он тоже успел понравиться…

Вышло так, что «обед» их плавным образом перетек в ужин, потому что, когда вновь обратили внимание на происходящее вокруг, за окном уже прилично стемнело. И даже пришлось зажигать свечи. Для Ленор это означало, что пора уходить. Ибо одно дела, когда визит происходит при свете дня – пусть и такой странный, с приемом пищи в постели хозяина, а совсем другое – делать подобное вечером. Это казалось ей слишком уж интимным. Поэтому вскоре мадам Нечаева начала прощаться, но перед тем, решила, как обычно, в своем стиле, расставить точки над i.

- Ардо, я рада, что нам удалось помириться, - сказала она, когда они вновь уже были в гостиной, а не в спальне графа. – Однако думаю, будет лучше, если наши дружеские отношения, дружескими же и останутся. Вы прекрасный человек. Интересный собеседник и… красивый мужчина. Но я не думаю, что у нас что-то получится, если мы вновь начнем то, что вы пытались… несколько дней назад. Я, верно, очень прямолинейна и не слишком романтична. Но это – моя сущность. Я не могу быть другой. Еще – я старше вас, и меня устраивает моя нынешняя жизнь. Я ничего не хочу менять. Если же позволить себе нечто большее, чем дружба… В общем, я не хочу этого себе позволять, - она усмехнулась и посмотрела на него снизу-вверх: оба стояли теперь вплотную друг к другу, и Ленор даже чувствовала тепло, исходящее от мужчины. – Давайте останемся друзьями, Ардо! Я не слишком уверена, что смогла бы стать вам хорошей возлюбленной, но знаю, что буду неплохим другом. Что… скажете? – немного робко закончила она, отводя взгляд в сторону.

 Отправлено: 20.03.11 22:22. Заголовок: «Пикник в постели» -..

«Пикник в постели» - как окрестил их импровизированный обед Ардо, смущал его вначале не меньше, чем саму Ленор. Граф Локателли чрезмерно старался быть сдержанным и даже церемонным, что вызвало, в конце концов, мягкий, но упрек синьоры Нечаевой. И в какое-то мгновение их разговор вновь приобрел тот доверительный характер, что был между ними до последнего мига карнавала. Ардо чувствовал странное облегчение и наслаждался обществом женщины, которая простила его глупое поведение даже быстрее, чем он простил его себе сам.

Перед расставанием Ленор высказала своеобразное предложение. На каждое ее слово Алеардо мог найти сотню возражений, но ему вдруг не захотелось спорить с ней. Если она хочет его дружбы, пусть будет пока так, а дальше они разберутся. Он взял руки Ленор в свои и поднес их к губам. В этом поцелуе не было ничего особенного, кроме светской любезности, но улыбка вновь стала мягкой, а движения по-кошачьи медлительными.

- Ленор, я согласен на любое ваше решение! Единственное, что было бы мне нестерпимо – ваша немилость. Дружба - это, конечно, для меня внове, почти внове, - Алеардо вновь вспомнил маркизу Моренгейм и неожиданно подумал, что обе эти женщины непременно нашли бы общий язык, - но я постараюсь быть ее достоин. И еще раз, примите мои запоздалые извинения, cara mia.

С того дня и до полного выздоровления графа своеобразные обеды вошли у них в традицию. Ленор рассказывала Ардо о том, где побывала с утра и что увидела интересного и нового, а сам граф, в свою очередь, обещал женщине показать ей такие места, куда она еще не добралась. Одним из их будущих путешествий должна была стать поездка к Лаго-ди-Браччано с осмотром средневековых замков, принадлежавших князьям Орсини, которое Ардо и Ленор наметили на выходные дни. Начало марта было по-весеннему прекрасным. Солнце, и так редко покидающее Апеннинский полуостров, светило в эти дни особенно ласково, напоминая о грядущем лете с его раскаленными, знойными днями. Поэтому поездка их могла бы стать очень приятной, если бы неожиданным образом не сорвалась. Утром, когда Ленор и Ардо встретились в холле и уже собирались сесть в коляску, лакей подошел к графу и протянул сложенную записку. На конверте изящным женским почерком был выведен адрес «Короны» и его собственное имя. Локателли тут же распечатал записку, коротко извинившись перед Ленор, и принялся ее читать. Минуту спустя, он виновато поглядел на ожидающую его спутницу.

- Ленор, мне жаль, но мы не сможем поехать сегодня. Мне нужно срочно вас покинуть, - кивнув лакею, чтобы тот подал ему коня, граф еще раз поклонился синьоре Нечаевой и поклялся искупить свою вину перед ней в ближайшее же время.

Записка была от старшей из его сестер, которая находилась в Риме проездом, возвращаясь от матери в свое имение. Магдалена Домиани была на десять лет старше своего брата и единственной в семье, к кому Ардо всегда прислушивался. На этот раз, впрочем, как и всегда, графиня Домиани имела целью увещевать младшего брата в необходимости как можно скорее жениться. Но сегодня не было в речах Магды привычных снисходительных ноток, с которыми она обычно обращалась к своему «дорогому мальчику». Вместо этого, она просто рассказала, что их мать стала хуже себя чувствовать. На порыв Ардо сорваться с места и ехать к ней немедленно, Магда, впрочем, ответила смехом. Грустным, но искренним.

- Мой милый, лучшее, что ты можешь сейчас для нее сделать - это, наконец, исполнить свое обещание! Тебе уже тридцать четыре! Ты единственный прямой наследник нашего отца – тебе просто необходимо жениться! И я настаиваю на этом! Ты же не хочешь, чтобы все наше состояние досталось твоему племяннику? – губы Магды чуть дернулись в кривой усмешке. Дело в том, что графиня, будучи замужем почти двадцать лет, так и не родила ребенка. Зато ее сестре, Элен, удалось выйти замуж, вопреки желанию семьи, за ужасного мота и альфонса, который, тем не менее, наградил ее сыном в первый же год их союза, - Паоло еще ребенок. Но в нем уже угадываются дурные наклонности его отца! Подумай, Ардо, что будет, если он унаследует все?! Конечно, матушка этого уже не увидит…

Дальнейший их разговор был посвящен теме будущего Алеардо, его брака и возможной кандидатуры невесты. И вот тут у Ардо вдруг возникло желание протестовать – ни одна из предложенных сестрой женщин и девиц не вызвала у него, как у мужчины, желания назвать ее своей супругой. Но Магдалина была настойчива, убедительна и главное – подготовлена. Прежде, чем проститься с братом, она дала ему короткий список кандидатур дам, которых им с матушкой хотелось бы видеть в роли будущей графини Локателли. И первой в этом списке стояла графиня N*, на которую особенно просила обратить внимание сестра. С этой целью она пригласила ее сегодня на ужин и, естественно, Ардо тоже полагается там быть. Завтра они все вместе совершат прогулку, а вечером совместный поход в оперу.

 Отправлено: 23.03.11 20:55. Заголовок: На вкус самой Ленор,..

На вкус самой Ленор, их с Ардо «дружба» складывалась очень удачно. Те несколько дней, что минули с момента их объяснения, прошли в мире и покое. Граф честно соблюдал данное обещание и более ни разу не попытался проявить к ней что-либо большее, чем вежливое участие. И порой Ленор уже начинало казаться, что она поторопилась, когда принялась так рьяно отстаивать свою независимость. Возможно, Ардо и не особенно стремился завести этот роман, а она навоображала себе бог знает чего… Такие мысли неизменно вызывали чувство неловкости, поэтому мадам Нечаева старалась гнать их подальше. В остальном же, существование ее было безоблачно. Ленор не могла припомнить, когда последний раз чувствовала себя так свободно и беззаботно, как в эти дни, когда приходила в гости к Ардо, принося с собой очередную корзину провизии, после чего, уже без спросу, располагалась на кровати рядом с ним, и они часами болтали о всяких пустяках, ели, смеялись и пили вина, в которых граф Локателли поклялся научить ее как следует разбираться, когда Ленор однажды заявила, что ничего в них не понимает. Здоровье его, тем временем, приходило в норму, укус Трезора, которого женщина теперь старалась на всякий случай держать от своего друга подальше, благополучно зажил. И отметить исцеление было решено путешествием на озеро Браччано, окрестности которого, как слышала Ленор, отличаются необычайной живописностью, а еще там есть древние замки, которые Ардо непременно возжелал ей показать, утверждая, что таких ей еще не приходилось видеть. Сама мадам Нечаева, конечно, сомневалась, что они, замки эти, сильно отличаются от тех, что довелось видеть, например, в Далмации прошлым летом. Но Ардо с таким жаром говорил об этом, что женщина невольно поддалась его энтузиазму и ждала выходных, на которые наметили они свое маленькое путешествие, с необычайным нетерпением, чуть ли не считая дни. И каково же было ее разочарование, когда выяснилось, что у графа вдруг возникло некое неотложное дело, которое не позволяет им его совершить! Разумеется, мадам Нечаева слишком хорошо умела собой владеть, чтобы не выказать его слишком заметно, но Ардо все равно понял, что она расстроена и пообещал сделать все возможное, чтобы искупить вину. После этого извинился и – исчез. На целых три дня! Не оставив ей ни письма, не записки. Нет, ночевать домой он все-таки, приходил. Все эти дни Ленор слышала, как поздними вечерами в коридоре раздаются знакомые шаги и гремят ключи, когда граф открывает двери своих апартаментов. Но к ней он и не думал заглянуть – ни вечером, ни днем, ни утром. А Ленор была слишком горда, чтобы вновь идти к нему самой. Поэтому, стоит ли говорить, что вместо прекрасного времяпрепровождения в Браччано, мадам Нечаева получила скучнейшие выходные в обществе Трезора, который, казалось, чувствовал, что хозяйка не в духе, поэтому тоже не особенно старался навязывать ей свое общение. Впрочем, утром в понедельник они с Алеардо все же встретились в кофейне, что располагалась в холле. Когда он вошел туда, Ленор несколько демонстративно отвернулась к окну, не желая, чтобы граф понял, что она заметила его появление. В конце концов, друзья так не поступают, и она вполне заслужила право немного на него обидеться. Вот и пусть сам ищет способ примирения. Если захочет, конечно.

 Отправлено: 26.03.11 00:50. Заголовок: Впервые возможно за ..

Возможно, впервые за всю свою жизнь, граф Локателли не испытывал радости от знакомства с очаровательной женщиной. Что было тому причиной – вероятная женитьба на ней, отсутствие каких-то качеств или странное настроение самого Ардо, он сказать с точностью не мог. Но ужасная скука все эти три дня не оставляла его, хотя ради Магды и матери, которая через сестру передала ему письмо, он готов был терпеть. Возможно, если бы знакомство с графиней N* состоялось совсем при иных обстоятельствах, если бы ему не предшествовала встреча с Ленор… Алеардо стал все чаще себя ловить на мыслях об этой женщине. Получилось неловко, что он пропал, ничего ей не объяснив. А еще более того тревожила мысль, что его исчезновение мало волнует саму Ленор, ведь за три дня она не оставила ни весточки, ни короткой записки, в которой бы интересовалась его делами. Конечно, его долгом было известить ее, своего друга, о том, куда он пропал, но…

Странное дело, но за все те дни, что Ардо провел с Ленор, он и впрямь научился считать ее другом – не более того, ни разу более не пытаясь сделать их отношения более близкими, чем они есть. Но теперь, когда вдруг пришлось вновь вернуться к такому привычному светскому общению с дамой, приятной во всех отношениях, он вдруг невольно начал искать в ней черты Ленор. А точнее – выискивать недостатки и сравнивать графиню со своей подругой.
Сегодня ему дали передышку. Магдалина собиралась вместе с синьорой Марией к модистке и там Ардо делать было нечего. Именно это позволило графу ранним утром спуститься в кофейню в надежде застать там ту, которая, действительно, интересовала его. Ленор сидела в одиночестве за столиком у окна. Мягкий свет утреннего солнца удивительным образом золотил ее волосы, а сама она была несколько бледна. Заметив его, женщина тут же отвернулась, слишком поспешно и граф понял – на него сердиты. Проходя мимо одного из столиков, он выдернул из вазы белую розу – оставалось надеяться, что эти цветы не вызывают у синьоры Нечаевой приступов сенной лихорадки – и с виноватым лицом предстал перед ней.

- Вы уже придумали достойное наказание для недостойного друга, cara mia? – когда она подняла на него спокойный, почти равнодушный взгляд, Ардо не удержался от вздоха, - Вижу, что придумали. Ленор, я бессовестно виноват перед вами, но поверьте – не по своей вине.

Она жестом пригласила его сесть за стол, но всем своим видом старалась показать, что ей безразлично его отсутствие и присутствие в равной мере. Злило ли его это? Нет, скорее забавляло – ведь каждый из них двоих понимал, что это неправда. Сначала граф принялся витиевато сравнивать прекрасную розу и женщину, сидящую напротив него, выдумывая такие эпитеты, что не каждый поэт смог бы похвалиться такой фантазией. Наконец, ему удалось своими речами вызвать улыбку Ленор. После чего и сам Алеардо смог вздохнуть более спокойно, ощутив себя прощенным.

 Отправлено: 26.03.11 23:51. Заголовок: Видит бог, Ленор оче..

Видит бог, Ленор очень хотела сохранить скучающий и независимый вид, когда позволила Алеардо, возникшему прямо перед ней с белоснежной розой в руках, присесть к ней за столик. Но разве возможно было подобное, когда он вдруг начал нести какую-то совершенно немыслимую романтическую околесицу, изображая при этом самое жестокое раскаяние. В ход пошли сонеты Петрарки и Данте, какие-то изречения знаменитых, но уже покойных мудрецов, немыслимые эпитеты, призванные подчеркнуть существующие и несуществующие достоинства синьоры Нечаевой. И оказывались они, порой, настолько витиеваты, что Ленор, даже нехотя прислушиваясь, вскоре поймала себя на том, что, хоть по-прежнему старательно отводит взгляд в сторону, уже улыбается хитрому обольстителю, сидящему напротив. Сначала краешком губ, потом – уже во всю ширину рта. Вскоре она и вовсе, не выдержав, расхохоталась, закрыв ладонями лицо и качая головой, а потом, убрав руки, взглянула на него и сказала:

- Ну, все, достаточно! Я верю в искренность Ваших чувств, право! Прекратите меня смешить – это просто неприлично, хохотать в общественном месте так громко, - Ардо покорно кивнул и замолчал, и тогда уже сама мадам Нечаева решила поинтересоваться, где же именно ее друг пропадал все эти три дня.

Ответ его… обескуражил. Ведь, придерживаясь уговора говорить друг другу правду, и ничего, кроме правды во всем, что касается их отношений, граф Локателли с невозмутимым видом поведал Ленор о визите своей старшей сестры, а еще о том, какова была его цель. И тут уж самой ей стоило большого труда сохранить на губах улыбку, потому как слушать о том, что все последние дни Ардо… Она даже не знала, как назвать то, чем он занимался. Участвовал в смотринах? Однако, пытаясь подавить приступ необъяснимой досады, возникшей в момент, когда она узнала об этом, Ленор одновременно пыталась побороть и иные ассоциации, куда менее приличные и романтические. Право слово, не цинизм ли вот так, по списку, выбирать невесту? Когда же, тоже без обиняков, она высказала свое мнение Ардо, тот лишь пожал плечами и сказал, что не видит в этом ничего неприличного, что, наверняка, и в России все женятся далеко не всегда по страстной любви. При этих словах Ленор невольно вздрогнула и взглянула ему в лицо, боясь увидеть издевку в отношении себя самой. Но быстро опомнилась и успокоилась – Ардо ничего не знал о ее прошлом и не мог поэтому попытаться уязвить, напомнив про отношения мадам Нечаевой с ее покойным супругом, даже в самом их начале далекие от взаимной страсти. Меж тем, ее неугомонный собеседник уже нашел им новое развлечение, предложив Ленор, раз уж она такая поборница морали, на правах настоящего друга, побыть своеобразным арбитром в этих смотринах, присутствуя на них и высказывая затем свое мнение о кандидатках. Тем более что сестра графа уже не могла сопровождать его, так как должна была покинуть Рим по семейным обстоятельствам. Идея вначале показалась Ленор совершенно дикой, но Алеардо, как уже было ею замечено, умел убеждать – если того желал. А может и потому, что сама она поддалась на эти убеждения, вот только почему? Об этом мадам Нечаева старалась не задумываться. И следующие дни они с Алеардо вновь стали проводить вместе, хоть уже и не наедине – ведь рядом неизменно присутствовала очередная кандидатка из списка графини Локателли. А то еще и ее мамаша – ведь девицы, в отличие от молодых вдовушек, так же представленных там, в одиночку не приходили, ибо непристойно. Что касается объяснений, относительно того, кто для Ардо сама Ленор, они, чтобы не шокировать нежные чувства дам, решили представлять ее кузиной графа Локателли. И всякий раз, когда очередной раунд «смотрин» заканчивался, он, действительно, всерьез спрашивал ее мнение. Вначале Ленор стеснялась высказываться, а потом – потом осмелела, все чаще позволяя себе в адрес «соискательниц» комментарии, разной степени язвительности, и даже находила это ужасное непотребство забавным. У одной дамы ей не нравилась форма носа, другая отличалась дурным вкусом в выборе туалетов, третья – просто была глупа, до неприличия… Ардо слушал ее едкости, иногда со сдержанной улыбкой, но чаще – не поддерживая никак, отчего Ленор только злилась на него, называя лицемером. Именно в подобном тоне мадам Нечаева высказалась Ардо и нынче, когда они медленно брели, возвращаясь с очередного «свидания втроем», в сторону «Короны», уже ставшей для них, практически, родным домом. Графиня Антинори, вдова двадцати пяти лет отроду, чей престарелый супруг, почив, оставил ей огромное состояние, вдобавок к красоте, которой эта дама уже обладала в полной мере, была практически идеальна. И когда Алеардо спросил мнения Ленор на ее счет, честнее всего было бы ответить именно так, но она все равно стала выискивать какие-то недостатки, и выглядело это, увы, не слишком красиво. И сама Ленор прекрасно это понимала, однако поделать с собой ничего не могла. Когда же Ардо мягко попросил ее ослабить свой обличительный пыл, мадам Нечаева вдруг не на шутку рассердилась уже на него самого:

- Скажите, какой ты правильный?! – воскликнула она и всплеснула руками, остановившись прямо посреди тротуара. К счастью, в Италии активной жестикуляцией и громкими возгласами на улице никого не поразишь, поэтому прохожие спокойно обходили внезапно осерчавшую синьору. – Позволь напомнить, а не ты ли сам придумал для нас это, как ты выразился «развлечение»?! Вот я и развлекаюсь, и не надо теперь изображать из себя утонченного эстета и моралиста. В конце концов, это просто нечестно – менять правила игры по ходу ее действия, ты не находишь?

 Отправлено: 27.03.11 15:36. Заголовок: Это своеобразная игр..

Это своеобразная игра забавляла графа лишь по одной причине – ему отчего-то было интересно, как станет вести себя Ленор. Своеобразный эксперимент, где в качестве подопытного кролика выступали все – и Ленор, и невесты, и даже сам Ардо. С каждой минутой, проведенной вместе с этой женщиной, в сознании графа Локателли укоренялась одна единственная мысль – он хочет чтобы она была рядом с ним. Когда вдруг задумывался о возможном расставании с Ленор, Алеардо всегда чувствовал смутную тревогу. Он просто не мог представить себе подобного – таким привычным стало ее присутствие рядом, общение с ней было подлинной радостью. О том, что испытывает сама синьора Нечаева от общения с ним, Ардо спросить не мог, но отчего-то ему казалось – чувства Ленор вряд ли отличаются от его собственных..

Во время их визитов и прогулок с потенциальными невестами Ленор держалась подчеркнуто вежливо и даже немного отстраненно, но стоило им с Алеардо остаться наедине, как женщина преображалась. Каждый раз, едва они садились в экипаж, граф задавал единственный вопрос: «Как вам, cara mia?» - и Ленор тут же начинала обличать новую избранницу. Ардо слушал внимательно, никогда не высказывая своего мнения на их счет. В душе он забавлялся колкостями в адрес очередной дамы или девицы, зачастую такими натянутым, что это было ясно и самой арбитрессе, и ему. К комментариям Ленор он тоже не высказывал одобрения, но и не осуждал их. Лишь однажды позволил себе задаться вопросом, что заставляет эту обычно сдержанную даму с таким рвением выискивать недостатки в совершенно незнакомых ей дамах. И как раз в эту минуту Ленор принялась с каким-то необычайным рвением вдруг нападать на Аделу Антинори. Их визит к ней длился не более четверти часа, но синьора успела выискать столько отрицательных черт в молодой вдове, что Алеардо тут же поинтересовался, не была ли знакома она с ней раньше, иначе откуда ей столько известно о графине? Ленор замерла и тут же вспылила, но уже в адрес самого графа. В последнее время она вообще очень изменилась – частично утратила обычную сдержанную манеру поведения, позволяя временами очень бурное выражение эмоций, и граф каждый раз сдерживал улыбку и замечания на этот счет. Но сейчас, когда синьора так яростно накинулась на него, позволил себе откровенно улыбнуться и даже хохотнуть.

- Ревнуешь?! – впервые со дня их знакомства Ленор обратилась к нему на «ты», слишком интимно, и он не пожелал поправлять ее. На вопрос, который скорее прозвучал, как утверждение, женщина вспыхнула. Щеки ее стали не просто красными, а пунцовыми, и в глазах появились молнии, вот-вот готовые испепелить его на месте. Но сегодня Ардо вовсе не желал сдаваться. Настал момент поговорить начистоту. Их «дружба» была слишком странной. - Нечестно?! Нечестно лгать: мне - тебе и тебе - мне! А именно этим мы занимаемся последние недели. Неужели ты не видишь, что наши отношения гораздо более непростые, чем мы хотим это представить?! «Дружба», - Ардо фыркнул, и неопределенно помахал рукой в воздухе, пытаясь обозначить это слово, - это не про нас, cara mia! Все, что мы с тобой разыгрываем – это фарс чистой воды, ну признай же, Ленор! Моей сестре и матушке вдруг непременно захотелось женить записного Казанову, но я согласен связать себя браком лишь с женщиной, достойной во всех отношениях. Что это для меня значит? Она должна быть умна и честна, она должна понимать меня, а я – ее. И то, что у нее неправильная форма носа или цвет ее перчаток не гармонирует с платьем, или у нее непонятный цвет волос – не имеет ровным счетом никакого значения. Я должен любить ее, а она должна любить меня!

Ардо замолчал, пристально вглядываясь в изменившееся лицо женщины, ожидая ее реакции на свои слова, но Ленор лишь молча смотрела на него в ответ, словно рассчитывая на продолжение его откровенной речи.

- Ленор, я с первой нашей встречи понял, сколь ты необыкновенна. С момента нашего знакомства ты завладела моими мыслями. Я могу придумывать сколько угодно оправданий нашим отношениям, сколько угодно уговаривать себя, что не претендую на что-то большее, чем просто быть рядом, но что я могу поделать с тем чувством, что поселилось в моем сердце?

 Отправлено: 27.03.11 23:12. Заголовок: От наполовину вопрос..

От наполовину вопроса, наполовину утверждения Ленор едва не задохнулась. От стыда, или от возмущения, что не может его скрыть – непонятно. Что он несет вообще?! Как он смеет? Да еще – где?! Прямо посреди оживленной улицы, где на них все смотрят! А бурная сцена уже, в самом деле, начала привлекать внимание, и мадам Нечаева получила неплохой шанс почувствовать себя примой театра Арджентино, которой увлеченная публика готова, в зависимости от того, как она сыграет роль, рукоплескать или забрасывать ее помидорами. Впрочем, самой-то ей совершенно не хотелось ни оваций, ни овощей, лишь одного, чтобы Ардо, наконец, прекратил это представление. Но ему-то как раз было на окружающих наплевать. Мадам Нечаева уже успела заметить, что для итальянцев вся их жизнь – немножечко театр, поэтому порой они и ведут себя, в зависимости от ситуации, либо как зрители, либо как актеры.

Он был великолепен в своем праведном гневе – или же достаточно убедителен, разыгрывая его перед Ленор, только она, справившись с первым приступом своего собственного возмущения, как-то внезапно успокоилась. И дело было в том, что Алеардо произнес вслух то, что сама она уже давно для себя поняла, но признать, и в самом деле, боялась, не желая разрушить ту шаткую и призрачную конструкцию, которую осмелилась называть словом «дружба», хотя никогда всерьез не верила в возможность такого рода отношений между мужчиной и женщиной. Ведь подобная дружба – это всегда либо пролог, либо, что случается реже, но тоже бывает, эпилог для совсем другого чувства. Все прочее – лишь лукавство и подмена понятий. Выходит, он тоже это признает. Но для чего тогда согласился принимать участие в этом «фарсе», который теперь столь яростно обличает?

Ответ на ее не заданный вопрос не заставил себя ждать, но лучше бы Алеардо не говорил этого. Перед мысленным взором немедленно возникло лицо другого мужчины, который некоторое время назад говорил ей столь же убежденно такие похожие слова. И тоже было младше Ленор, хоть и значительно больше, чем ее нынешний кавалер. Ощущение дежавю усиливало и то, что за ними наблюдают – правда, в прошлый раз «зритель» прятался в кустах и был настроен куда менее дружелюбно, чем свидетели нынешнего объяснения. В прошлый раз она не воспринимала речи того пылкого воздыхателя всерьез. Но даже тогда, ни на минуту не впустив по-настоящему Макса в свое сердце, она почувствовала крайне неприятные в нем ощущения, когда их отношения закончились. Сравнивать Мещерского и Алеардо, конечно, было кощунством. Но прожив на свете скоро четыре десятилетия, Ленор лишь дважды слышала подобное из уст мужчины в свой адрес. В первый раз она знала, что все – ложь. И это не слишком шокировало ее, потому что, принимая ухаживания, она лгала сама. Теперь же, если все это правда… Но это просто не может быть правдой. Ардо не за что любить ее. Кроме того, он ничего не знает о ней по-настоящему. И даже, если предположить, что чувства, о которых он говорит – истинны, что произойдет с ними, когда ему станет известно ее прошлое? Увидеть и пережить разочарование Ардо ею, Ленор будет гораздо труднее, если она поверит ему и разрешит себе любить его.

- Единственное, что я могу порекомендовать тебе – попытаться выселить его вон, - проговорила она, наконец, устремляя на ошеломленного ее холодностью итальянца спокойный взор серо-голубых глаз. – «То чувство»! – Ленор горько усмехнулась. – Только задумайся над тем, что сказал! Тебе не кажется странным, что ни ты, ни я не можем назвать то, что испытываем друг к другу, таким простым словом – «любовь», всякий раз подбирая сложные эпитеты и эвфемизмы: «дружба», «то чувство»… Уж не потому ли, что в глубине души оба знаем, что назвать любовью наши отношения – означает солгать? Может, все дело в том, что сама любить не умею, но в искренность твоих чувств я тоже не слишком верю. Вот – не верю, и все! Прости меня, если сможешь.

Не удержавшись от того, чтобы мимолетным касанием дотронуться до его щеки кончиками пальцев, мадам Нечаева чуть улыбнулась и, обойдя замершего, словно изваяние римского божества, Алеардо, пошла по тротуару, мысленно считая шаги, чтобы не позволить себе думать сейчас ни о чем другом. Однако одна, совершенно безумная и детская идея все же у нее успела зародиться: «Если прежде, чем я пройду пятьдесят шагов, он догонит меня и все же скажет, что любит – пропади все пропадом!»

…На сорок восьмом шаге мадам Нечаевой предстояло завернуть за угол, на сорок девятом она взглянула через плечо и увидела, что Ардо все еще стоит там, где она его оставила. На пятидесятом Ленор вновь широко улыбнулась, вздернула подбородок и пошла чуть быстрее.

 Отправлено: 28.03.11 22:38. Заголовок: Много раз в своей жи..

Много раз в своей жизни граф произносил это слово, «любовь» - слишком простое и почти ничего не означающее. Разве не приходилось Ардо говорить его женщинам, к которым он питал страсть, нежность, влечение? Сейчас же, испытываемое им к Ленор чувство было сложно описать словами, тем более – одним словом. Но она, как всегда, сумела коротко и доступно разъяснить ситуацию. Из-за этого иногда Алеардо казалось, что Ленор не просто старше, а много старше. И он перед ней, словно глупый мальчишка, который не знает ни жизни, ни людей, ни самого себя. Вот и сейчас ее слова, холодные, как ветер с вершин Корно-Гранде, все прояснили в его голове. Он смотрел на нее и не понимал – что она за женщина и что творится в ее душе? Да и есть ли она у нее? Рациональная во всем, не чувствующая, но думающая и решительная.

Глаза итальянца потемнели от зарождающего гнева, а мимолетное прикосновение Ленор, которым она, дразня и балуя на прощание, наградила его, окончательно вывели Ардо из себя. И если он ничего ни сделал и не сказал в ответ, то лишь оттого, что благоразумие все же взяло верх над бешенством. Не на улице же устраивать скандал для заинтересованной публики? Ленор развернулась и неспешно пошла прочь, а сам Ардо, сжав руки в кулаки, продолжал стоять на месте и даже не смотрел ей вслед.

Но едва силуэт мадам Нечаевой исчез за углом, он развернулся и, поймав извозчика, приказал вести к палаццо на Виа Кавур. Карло был дома один, и явно проснулся лишь некоторое время назад. Его помятый вид и темные круги под глазами явственно говорили о времяпрепровождении веселом и с пользой для духа. Не придав этому значения, Ардо, едва войдя, вывалил на приятеля все свои соображения насчет женитьбы, заявив о только что принятом решении – сделать графиню Антинори новой графиней Локателли. Умолчал лишь в очередной раз о странных своих отношениях с Ленор. Карло принял решение друга стоически – ну, раз они теряют его свободу, то следует ее терять громко и с размахом. Поэтому уже через пару часов Алеардо, в компании Карло, сидел в гостях у милейшей Селии и смаковал золотистое кьянти, почти такое же пьянящее, как и глаза юной танцовщицы. С этим милым ангелом Ардо намеревался познакомиться, как можно ближе, ибо ее таланты, по мнению Карло, этого заслуживали. Так и вышло: весь остаток дня, а так же следующий и еще один за ним, граф провел в объятиях златокудрой нимфы, способной своими амурными талантами смутить и Венеру, рядом с нею казавшуюся целомудренной девой.
На третий день Ардо проснулся на заре. На его плече покоилась головка юной жрицы любви, чьи тонкие руки крепко обвили его торс. И в эту же минуту у графа отчего-то возникло ощущение наподобие брезгливости – к ней и к себе одновременно, настолько явное, что он не смог лежать дольше. Слишком поспешно, нисколько не тревожась за сон своей новой подруги, Ардо вскочил с постели и принялся одеваться. Вопросы и возмущенные восклицания Селии прошли мимо его головы, немного гудящей от излишеств, зато там отчетливо билась мысль о той женщине, которую он так решительно все эти дни пытался выселить вон из своей души, следуя ее же совету.

Влетев в «Корону», граф, перепрыгивая через ступени, вскоре добежал до двери ее комнаты. Постучавши и не дожидаясь ответа, он открыл ее и замер на пороге, пораженный представшей перед ним картиной.

 Отправлено: 30.03.11 22:05. Заголовок: Подобно большинству..

Подобно большинству активно путешествующих людей, Ленор научилась брать с собой в дорогу лишь то, без чего, действительно, не могла обойтись, а все остальное покупала уже на месте. Точно так же вышло и на этот раз. Тем более что в Риме первоначально долго быть мадам Нечаева и не планировала. Кто же знал, что случится задержаться почти на два месяца? Поэтому количество вещей, купленных ею здесь, оказалось все же весьма значительным. А так как домой, вернее, в город, который последние два года привыкла считать домом, а именно швейцарский Берн, где у нее был небольшой домик, ехать пока не собиралась, решила, что будет логично отправить туда их излишек. Определиться с вещами оказалось куда проще, чем с тем, что, собственно, ей теперь делать с собственной персоной. Оставаться в Италии не было сил – но не было и желания вернуться в тихую Швейцарию, где в это время года такая тоска, что даже местные жители стремятся в какие-то более оживленные места. А если учитывать, что на душе у самой мадам Нечаевой тоже отнюдь не пели весенние птицы, такой расклад представлялся совсем уж нежелательным.

Она ничего не могла с собой поделать. Убеждая себя, что прекратив эти отношения, оставив роман с Ардо несвершившимся, делает лучше для них обоих, Ленор страдала в душе, хоть и боялась признать за собой эту слабость, опасаясь начать мучиться еще сильнее. В течение двух дней, в которые продолжались ее сборы к отъезду, мадам Нечаева не раз мысленно возвращалась к их последнему разговору. И чем больше об этом думала, тем сильнее начинала сомневаться в том, что все же поступила верно. Возможно, это, действительно, был шанс, но только теперь он упущен. А она… она уедет и, как это обычно с нею бывает, со временем сможет успокоиться и забыть обо всем. И он тоже, конечно, все забудет и станет жить дальше – без нее. И при мысли об этом такая тоска отчего-то ложилась на сердце, что Ленор не находила себе места – и оправдания за то, что ведет себя так глупо. По разряду «глупостей», которых мадам Нечаева отчаянно стыдилась, проходило и напряженное ожидание бессонными ночами, когда она, лежа в постели, ждала момента возвращения Ардо домой. Почему-то казалось, что он вернется именно ночью. И тогда – что могло бы последовать за этим, она не знала. Еще один разговор – мучительный для обоих, бессмысленный, или же… Но ничего не случилось. Все эти дни он отсутствовал, а потом пришло время уезжать из Рима самой Ленор. И к этому времени она уже даже придумала, куда – в Вербье, к Жюстин Бернар. С этой милой дамой, годами чуть старше нее самой, мадам Нечаева познакомилась в одном из светских салонов Берна, в который обе они были вхожи. Жюстин лишь недавно стала вновь выезжать после окончания траура по своему мужу и решила провести некоторое время в Берне, который по местным швейцарским меркам был городом большим и с насыщенной светской жизнью. И как-то вышло так, что однажды разговорившись о пустяках, обе дамы внезапно прониклись друг к другу огромной симпатией и практически не расставались все время, пока мадам Бернар не пришло время возвращаться домой, где ее ждали дочь, зять и двое маленьких внуков. А Ленор в тот момент собиралась посетить Париж. Но, расставаясь, они обещали продолжить общение в письмах и при первой возможности встретиться вновь.

- Приезжай ко мне в любой момент, дорогая! И особенно – в тот, когда захочется просто убежать, - с улыбкой сказала тогда на прощание Жюстин, чем очень удивила Ленор: куда и от кого ей бежать?

Однако, как выясняется, такой момент в ее жизни все же пришел. Ровно, как и тот, чтобы на деле проверить, чего стоило это приглашение. Долго злоупотреблять гостеприимством подруги Ленор вовсе не собиралась, неделю – максимум, рассчитывая, что этого времени, плюс то, что потребуется на дорогу, ей хватит, чтобы успокоиться. Ну, а если не хватит, она придумает что-нибудь еще. Поэтому, спустя три дня после разрыва с Алеардо, мадам Нечаева покинула гостиницу «Корона» и Рим, оставив ненужную ей часть своего багажа, распорядившись, чтобы его, следом за ее отъездом, отправили в Берн.

 Отправлено: 03.04.11 14:11. Заголовок: - Вчера утром и уеха..

- Вчера утром и уехала, ваше сиятельство. Вот эти вещи было велено доставить ей по адресу, а часть она забрала с собой. Нет, синьор Локателли, вам синьора ничего не велела передавать.

Графа он не видел три дня, с того момента, как для него и Ленор был подан экипаж. Назад синьора Нечаева вернулась одна и пешком. Синьор Сильвио был настолько привычен к всевозможным сменам настроения графа, что нисколько не удивился появлению Ленор в одиночестве. Тем более, сама синьора не была ни опечалена, ни взволнована, а это исключало возможность размолвки. Однако когда в холл спустилась горничная и сказала, что синьора просит его к себе, внутри маэстро Гримани шевельнулось беспокойство. Оказалось – не напрасно. Синьора, donna russa, вдруг решила их покинуть. Синьор Сильвио долго сокрушался, уговаривал и просил не забывать его гостеприимства, если вдруг однажды синьора Ленор снова решит посетить Вечный город.

- Как я уже вам сказал, часть вещей она забрала с собой. А эти велела отправить домой. Я понятия не имею, ваше сиятельство, куда она поехала, - в голосе итальянца было истинное раскаяние оттого, что своей нерасторопностью он причинил графу некоторое неудобство. Сам граф еще некоторое время провел в комнате Ленор, в которой, кроме упакованных вещей, уже ничто не напоминало о ее присутствии. Утром, едва проснулся, Ардо уже точно знал, как надо поступить. И теперь стоял и оглядывался по сторонам, словно искал подсказку. Взгляд его, наконец, остановился на собственном отражении в зеркале, и зрелище, открывшееся ему там, было печальным. Граф Локателли, потомок древнего рода и надежда семьи, стоял посреди комнаты в весьма плачевном виде. Мало того, что его костюм и лицо явственно говорили о бурных днях и ночах (это с ним происходило время от времени и раньше), но глаза, в которых всегда отражалась ирония и вызов окружающему миру, вдруг потеряли свой блеск. Проведя рукой по волосам и оправив сюртук, граф хмуро улыбнулся сам себе и вышел прочь. Он принял решение, которое должно было изменить привычный уклад его жизни. Довольно быть «мальчишкой» - так, кажется, назвала его Ленор. Он готов выполнить свой долг, а остальное все блажь. В тот же вечер он сообщил маэстро Гримани о своем отъезде наутро. А до него граф решил написать письмо сестре и уведомить ее о своем выборе. В качестве будущей графини Локателли предстояло выступить графине Антинори, которую Ардо решил таким образом осчастливить. Она была недурна собой, еще молода и уже была замужем. Что может быть лучше? Просить руки у графини он решил не раньше, чем переговорит с матерью, но прежде всего ему вдруг захотелось встретиться с маркизой Моренгейм.

Рассеянно водя пером по бумаге, граф с удивлением увидел черты знакомого лица, которые проступили на белом фоне. И даже некоторая печальная укоризна во взоре никуда не делась. Одной рукой, словно боялся, что неосторожный жест сотрет только что нарисованные линии, Ардо приподнял лист и приблизил к лицу. Ленор смотрела на него и чуть улыбалась краешком рта, словно посмеивалась и бросала вызов.

- Ужасная вы женщина, синьора Нечаева! Откуда у вас столько власти надо мной? – второй рукой граф потянулся к колокольчику, на звон которого явился лакей. - Позови ко мне маэстро Гримани.

***
- Надолго желаете снять дом?
- Не знаю, будет зависеть от обстоятельств, - месье Иммер показывал графу небольшой домик на улице Бруннгассе. Позади дома был небольшой сад, который примыкал к соседнему дому. Хозяйка этого особнячка сейчас была в отъезде, как пояснил услужливый домовладелец. Но даже, когда она вернется, проблем с соседкой быть не должно. Граф щедро отблагодарил расторопного мужчину, который так скоро и так ловко устроил ему квартиру в центе Берна, да еще неподалеку от необходимого адреса. Два дня Алеардо бродил по городу, на третий получил записку, в которой властной рукой было выведено гневное «Почему?», больше никаких пояснений не требовалось. Маркиза Моренгейм, которую он собирался навестить в Вене, каким-то чудом тоже оказалась в Берне и теперь возмущалась оттого, что граф так и не соизволил ее навестить. В тот же вечер маркиза принимала у себя Алеардо.

Шестидесяти лет от роду, Шарлотта Моренгейм была одной из самый эффектных женщин, с которыми Ардо приходилось быть знакомым. Она же была и одной из самых проницательных женщин его окружения. Ни мать, ни сестры не умели читать его так, как это делала бывшая любовница. Вот и теперь, беседа, начинавшаяся с общих фраз о погоде и природе, постепенно перешла на самого Алеардо, который, по словам Шарлоты, «слишком изменился, чтобы иметь право скрывать причину этих перемен».